Узелки на память
Эта, на первый взгляд, непримечательная фотография из моего фейсбука была сделана ровно два года назад, и уже второй год она появляется у меня в мемориз. На фото кипарис, который растет на улице Пастера рядом с домом моей тёти, стоит ясное октябрьское утро, но на узкой улице солнце попадает только на верхушку этого огромного кипариса. Он так тянется к солнцу, что я не смогла пройти мимо и сфотографировав.
Я жду у подъезда дядю и у меня с собой яблочный пирог, который испекла мама. У меня ужасно загруженные дни, расписанные на несколько недель вперед мастерклассы, удаленная работа, на которую иногда надо ходить, чтобы обсудить разные технические детали строительства "проекта века". Но по утрам, часов до десяти примерно, я все же свободна. Это среда, помню как сейчас.
Мы договариваемся с дядей встретиться утром рядом с домом, потому что в это время проще проскользнуть в больницу, где лежит моя тетя, дольше можно будет побыть с ней, пока свежие охранники не начнут шугать ранних посетителей. Больница находится в паре шагов от их дома.
Тетя лежит там с легким инсультом, и все относятся к этому спокойно, кроме дяди, который страшно нервничает. Пациентка встречает нас в прекрасном и бодром расположении духа, завтракает едой, принесенной дядей, и пробует кусочек пирога. Я глазами ищу признаки того, что она тут с инсультом, но совершенно не вижу на ее лице ничего непривычного.
Тётя предлагает помощь с математикой своей соседке по палате, старшекласснице, попавшей в нелепую аварию на маршрутке, по девочке тоже не скажешь, что она пациентка неврологического отделения больницы. В палате огромные окна, выходящие во внутренний садик, откуда раздается пение птиц.
Тётю должны выписать в конце недели, в пятницу, и я интересуюсь чего бы ей захватить из гостинцев уже домой, извиняясь, что навестить ее еще раз в больнице у меня не получится из-за работы. Пора убегать, мы проторчали в палате минут сорок, скоро посетителей начнут гонять, а дядя не хочет попасть в "черный список" и потерять возможность посещать жену в неположенные часы, ведь они не расставались ни на минуту уже 55 лет.
Фотографируя этот кипарис я и вообразить не могла, что в этот день мне предстоит увидеть тетю в последний раз. В пятницу у нее началась судороги, ее без сознания перевели в интенсивную терапию, где она так и не приходя в сознание провела 40 дней.
Я жду у подъезда дядю и у меня с собой яблочный пирог, который испекла мама. У меня ужасно загруженные дни, расписанные на несколько недель вперед мастерклассы, удаленная работа, на которую иногда надо ходить, чтобы обсудить разные технические детали строительства "проекта века". Но по утрам, часов до десяти примерно, я все же свободна. Это среда, помню как сейчас.
Мы договариваемся с дядей встретиться утром рядом с домом, потому что в это время проще проскользнуть в больницу, где лежит моя тетя, дольше можно будет побыть с ней, пока свежие охранники не начнут шугать ранних посетителей. Больница находится в паре шагов от их дома.
Тетя лежит там с легким инсультом, и все относятся к этому спокойно, кроме дяди, который страшно нервничает. Пациентка встречает нас в прекрасном и бодром расположении духа, завтракает едой, принесенной дядей, и пробует кусочек пирога. Я глазами ищу признаки того, что она тут с инсультом, но совершенно не вижу на ее лице ничего непривычного.
Тётя предлагает помощь с математикой своей соседке по палате, старшекласснице, попавшей в нелепую аварию на маршрутке, по девочке тоже не скажешь, что она пациентка неврологического отделения больницы. В палате огромные окна, выходящие во внутренний садик, откуда раздается пение птиц.
Тётю должны выписать в конце недели, в пятницу, и я интересуюсь чего бы ей захватить из гостинцев уже домой, извиняясь, что навестить ее еще раз в больнице у меня не получится из-за работы. Пора убегать, мы проторчали в палате минут сорок, скоро посетителей начнут гонять, а дядя не хочет попасть в "черный список" и потерять возможность посещать жену в неположенные часы, ведь они не расставались ни на минуту уже 55 лет.
Фотографируя этот кипарис я и вообразить не могла, что в этот день мне предстоит увидеть тетю в последний раз. В пятницу у нее началась судороги, ее без сознания перевели в интенсивную терапию, где она так и не приходя в сознание провела 40 дней.