О психологической инициации женщин
Интересное исследование женской инициации (с использованием метафор)
Ефимкина Римма, Горлова Марина, Психологическая инициация женщин.
«Хорошая женщина - мёртвая женщина».
Групповая метафора, возникшая на одном из тренингов.
Авторы статьи в течение трёх лет проводят долгосрочные терапевтические группы для женщин в гештальт-подходе и психодраматическом подходе. Центральной темой большинства женских сессий является тема женской инициации. Этот термин авторы вводят, чтобы обозначить определённый феномен в жизни женщины, когда она осуществляет переход от стадии девушки к стадии зрелой женщины.
В этой статье мы даём определение женской инициации, сравниваем стратегии инициированных и неинициированных женщин, описываем схему инициации, иллюстрируя её ключевыми моментами психотерапевтических сессий, и проводим аналогии между терапевтическими сессиями и сказками.
Определение инициации
Каждой женщине необходимо в своей жизни осуществить переход от состояния девочки к состоянию взрослой женщины. Мы называем этот переход «инициация» женщины. Слово «инициация» заимствовано нами из антропологии, в переводе с английского оно означает «принятие в группу». Традиционно в обыденном сознании признаком того, что женщина прошла свою инициацию, считается начало сексуальной жизни, замужество, рождение детей - то есть социальная атрибутика. В своей психоконсультативной практике мы обнаружили, что наши клиентки, обладая перечисленными признаками, реально не чувствуют себя взрослыми зрелыми женщинами.
С нашей точки зрения, для реальной инициации недостаточно формальных признаков. Необходима психологическая инициация женщины, то есть не внешний, а внутренний переход из одной стадии в другую. Проводя психотерапевтические сессии, посвящённые психологической инициации женщины, мы обнаружили, что все они укладываются в определенную схему. Мы заметили также, что эта же самая схема запечатлена в сказках и мифах.
Сказки на темы женской инициации
Мы обратились к сказкам, так как они являются отражением коллективной метафоры, содержат в себе и передают из поколения в поколение общечеловеческие истины, в том числе затрагивающие тему инициации женщины. С нашей точки зрения, это такие сказки, как «Морозко», «Крошечка-Ховрошечка», «Госпожа Метелица», «Золушка» и «Спящая красавица» Ш. Перро, «Сказка о мертвой царевне и семи богатырях» Пушкина, «Снегурочка» Аксакова, а также древнегреческий миф о Психее, подробнее о котором можно прочесть в прекрасной книге Р. Джонсона «Она» (Р. Джонсон Она: Глубинные аспекты женской психологии).
Впервые мы заметили, что эти сказки связаны с темой инициации, когда наши клиентки во время сессий проигрывали сходные сюжеты, например, «прохождение через разного рода испытания», «пробуждение спящей красавицы», «смертельный сон от укола спицей», «предсказания злой пожилой женщины», «диалог с волшебным зеркалом» и др. Мы предположили, что если общие моменты повторяются с такой регулярностью, то эта связь не может быть случайной. Другими словами, мы считаем, что в сказках содержится схема коррекции, которую психотерапевт может использовать в своей работе с данной темой.
Сходство сюжетов
Сюжет кратко можно изложить так: мачеха, обнаружив, что падчерица подросла и хороша собой, старается сжить её со свету. Отец не заступается за дочь перед обидчицей. Наконец, мачеха даёт задание, которое представляет собой смертельное испытание для девушки. Кто-то помогает девушке с ним справиться. Появляется молодой человек, который влюбляется в неё. В эпилоге - счастливое замужество героини, зависть сестёр, посрамление мачехи или даже гибель её.
Выделим общие моменты сюжета:
Героиня находится в переходном периоде, когда девушка уже не ребёнок, но ещё не женщина;
Итак, что хочет народ сказать сюжетом, повторяющимся из сказки в сказку? Возникает целый ряд вопросов, ответы на которые, как нам кажется, проливают свет на то, как должна проходить психологически инициация девушки:
Почему мачеха, а не мать?
Почему мачеха, а не мать?
Начнём с первого вопроса, в котором, на наш взгляд, содержится ключ ко всей теме. Что такое мачеха? Какая метафора скрыта за этим образом? Это злая мать, причём не родная. Что здесь принципиально? Формально она не мать, а жена отца. В обычной семье у женщины две функции: мать и жена. Как мать она любит свою дочь и желает ей добра, а как жена она является женщиной и соперницей своей дочери в конкуренции за мужчину. В этом, как известно, суть комплекса Электры.
Когда девочка растёт в семье, она входит в треугольник: отец-мать-ребёнок.
Дочь
Мать Отец
Когда она вырастает и перестаёт быть ребёнком, меняются роли людей, входящих в треугольник. Родительские функции матери ослабевают, и тогда она выступает как женщина, отец - как мужчина, а дочь -как женщина, претендующая на мужчину. Самый близкий и доступный для дочери мужчина - отец. Таким образом, мать и дочь превращаются в женщин-соперниц, борющихся за мужчину - отца.
Девушка
Женщина Мужчина
Эти два треугольника сливаются в один до поры до времени, пока ребёнок не вырос. Но вот дочь вырастает, она перестаёт нуждаться в родителях, и тогда резко и внезапно меняются роли в треугольнике. Женщина больше не востребована как мать, и метафорически она превращается в «мачеху», то есть женщину, соперничающую с другой взрослой женщиной (своей дочерью) за самца, партнёра, мужчину. Вот откуда в сказке появляется мачеха: ей легче играть свою роль, если она не разрывается надвое между любовью к дочери и враждой к более молодой сопернице, как это бывает в реальной жизни. Материнскую функцию она осуществляет по отношению к своим родным дочерям, о чем речь пойдёт ниже.
Почему мачеха добра к своим родным дочерям, которые в том же возрасте, что и падчерица?
В большинстве сказок у мачехи есть родные дочери, и она к ним очень добра. Почему это особо подчёркивается в сказках? Исходя из сказанного выше, становится понятно, что, мачеха злая к падчерице не сама по себе, а в силу своей второй роли. Дело в том, что соперницей является только падчерица, так как она красива и молода. Поскольку собственные дочери в сказках не востребованы мужчинами, то матери не о чем переживать, они для неё продолжают быть детьми, а не соперницами.
Почему отец пассивен и не заступится за дочь?
Все эти сказки вообще как бы не про мужчин. У главной героини ни в одной из сказок нет братьев - только сестры! Активную роль в конфликте играют две фигуры: девушка и взрослая женщина, которая царила до того, как расцвела молодая соперница (ср. у Пушкина: «...между тем росла-росла, поднялась и расцвела». Так, в роли соперницы в мифе о Психее выступает не мать, а сама Афродита, заподозрившая, что юная Психея может затмить богиню своей красотой. В «Спящей красавице» у главной героини есть мать и отец, но конфликт развернут не между девушкой и матерью, а между девушкой и старой, забытой всеми Злой феей, а если ещё точнее - то между двумя феями - старой и молодой, а главная героиня - орудие в этих «разборках».
Несмотря на эти нюансы, во всех сказках центральной темой является женский конфликт, больше ничей. Тогда ясен ответ на вопрос, почему отец пассивен и не заступится за дочь перед своей жестокой и несправедливой женой (в сказке «Морозко» он даже сам отвозит ее в лес на верную погибель). Вместо отца мы должны видеть мужчину, который между двумя женщинами выбирает ту, которая может быть партнёршей.
Поэтому он выбирает свою жену. Если говорить по сути, то девочки и бабушки мужчин не интересуют, интересуют женщины в детородном возрасте.
Почему в сказке главная героиня в возрасте девушки?
По какой-то причине детство героини неинтересно, хотя про детство существует множество сказок («Сестрица Алёнушка и братец Иванушка», «Гуси-лебеди» и др.). Интересен именно тот возраст, когда девушка выросла. Например, в сказке «Спящая красавица» завязка происходит во время рождения главной героини, когда Злая фея, внезапно появившаяся на празднике, пророчествует, что в 16 лет девушка умрёт, уколовшись веретеном. Затем сразу же следует кульминация: девушке уже шестнадцать, и пророчество сбывается. Если вспомнить психоаналитическую символику, то речь, безусловно, идёт о первом сексуальном опыте, дефлорации («уколоться веретеном»). Помогает Добрая фея: нет, ты всего лишь уснёшь, пока не придёт избранник. Тогда можешь растрачивать дары юности.
В этой сказке другие феи сделали множество прекрасных подарков, олицетворяющих богатство и прелесть юности. К сожалению, кроме этого роскошного приданого в юности таится и «смертельная опасность», о которой не обмолвилась ни одна из Добрых фей. Злая фея как бы делает легальным кризис, связанный с инициацией. Обращаясь все к той же схеме (см. выше), мы делаем вывод, что в сказке взят наиболее кризисный, переходный момент у обеих женщин. До этого момента конфликта не было, треугольники совпадали, и одна роль не противоречила другой. Теперь же былая иерархия - «взрослый-ребёнок» - должна замениться отношениями равенства. Но здесь-то как раз и нет равенства: в доме две взрослые женщины, одна из которых имеет мужчину, а другая нет. Задача девушки - пройти инициацию и найти своего собственного мужчину. Задача матери - пересмотреть свою уже не востребованную материнскую функцию и сменить сферу продуктивности. Запутавшись в социальных ролях, она становится для девушки буквально мачехой, что и отражено как в сказках, так и в сессиях.
У обеих женщин - период смены жизненных задач. Он может быть пройден через проделывание глубокой личной работы. Если этого не проходит - обостряется комплекс Электры. В сказках мы наблюдаем его проявление как смертельную борьбу двух соперниц, смертельную, потому каждая из них умирает, мнимо или явно, в буквальном или переносном смысле.
Почему девушка обязана пройти смертельное испытание, прежде чем выйти счастливо замуж?
Смерть как тема настолько необъятна, что нуждается в рамках. В контексте данной статьи мы рассматриваем смерть как трансформацию: героиня «умирает» как девочка и «рождается» как женщина. Причём в сказках описано два исхода: прошедшие инициацию девушки обретают жениха, счастье в личной жизни, богатство («Морозко», «Крошечка-Ховрошечка» и др.) Не прошедшие - погибают реально (Снегурочка в сказке «Снегурочка»).
Мы не рассматриваем в данной статье сказки, посвящённые мужской инициации («Царевна-Лягушка», «Иван Царевич и Серый волк» и др.), хотя темы очень близки друг другу. В психологической и в антропологической литературе тема инициации связывается, как раз, скорее, с мужчинами и описывается как тяжёлое испытание, граничащее с физической смертью и включающее следующие стадии:
1. Испытание.
2. Трансформация.
3. Возрождение.
Так, в нашем обществе, например, олицетворением ритуала мужской инициации является армия.
Как видим, женская инициация также включает данные стадии и несёт элементы страдания, поскольку психологически переживается как смерть.
Почему наставники - не люди и не женщины?
В сказках мы видим, что инициация не может быть совершена девушкой самостоятельно. Нужна сильная поддержка и разрешение стать женщиной от кого-то старшего, более мудрого, того, кто сам инициирован. В жизни этим человеком является мать, которая сама прошла инициации (об этом ниже). В сказках же материнскую функцию берут на себя другие герои: корова в «Крошечке-Ховрошечке», Дед Мороз в «Морозко», госпожа Метелица в «Госпоже Метелице», Добрая фея в «Золушке» и «Спящей красавице».
Особняком стоит сказка «Снегурочка». Снегурочка погибает, когда вместе с подружками прыгает через горячий костёр, хотя остальные девушки справляются с испытанием. Удивительно символично: молодую девушку обращаться «с огнём» учит мать, но у Снегурочки приёмные родители - бабушка и дедушка, которые уже «отыгрались с огнём». И девушку некому наставить в этой жизни...
Нам представляется символичным также то, что герои-наставники, оказывающие девушке поддержку, в большинстве случаев не являются не только женщинами, но даже людьми (например, корова в «Крошечке-Ховрошечке»). Дед Мороз из «Морозко» - дед, не мужчина, то есть не в детородном периоде, само олицетворение мудрости. Почему это важно? Наставник - тот, кто не может быть конкурентом в борьбе за мужчину - животное, волшебное существо (фея), дед. Не будучи женщиной, наставник не попадается в ту же ловушку соперничества, он может быть искренним в своей помощи.
Таким образом, в сказках у девушки есть как бы две «матери». Одна - мачеха, соперница, другая - наставница и помощница. В сказках эти две роли разделены, но в жизни они слиты в одном и том же человеке, и их очень трудно различить. Две роли - стареющая женщина и мать выросшей дочери - находятся в конфликте между собой.
Что происходит с мачехой, когда девушка справляется со смертельным испытанием?
Привычное восприятие комплекса Электры в психологической литературе - через призму дочери. Но в сказках мы имеем дело с двумя женщинами, каждая из которых, как мы уже сказали, решает свою жизненную задачу. Что при этом переживает мачеха? Чего боится? «Если моя дочь - женщина, то я - старуха». А за старостью стоит страх потери привлекательности и потери партнёра. А ещё глубже - страх смерти. Стареющая женщина хотела бы удержать молодость, красоту, цветущее плодоносящее состояние. И когда она терпит поражение в конкуренции, то ведёт себя как при дедовщине: вместо того, чтобы проделать глубокую внутреннюю работу и обрести новую продуктивность в новой сфере, она включается в соревнование за власть. «Я ль на свете всех милее?» - эти ставшие бессмертными строки Пушкина отражают суть женских «замерялок», кто тут «главный». Вместо полноценной женской жизни и проживания момента идёт набор очков.
Поэтому можно вести речь о двух инициациях: одна происходит у девушки (переход в женскую фазу), другая - у женщины (переход в фазу старости).
Инициированная женщина
Итак, в сказках рассматривается самый острый момент в жизни женщины, от исхода которого зависит, будет ли женщина плодоносящей, дивной, счастливой или же погибнет как женщина. А как должна проходить инициация в жизни? Как выглядит инициированная женщина?
Нам представляется, что говорить придётся о некоем идеале, опять-таки имеющемся, скорее, в сказках, нежели в реальной жизни: о Марье Искуснице, Василисе Прекрасной, Василисе Премудрой и др. Если не инициированных женщин мы видим повсеместно, то про инициированных можно сказать, что некоторым женщинам удаётся более или менее приблизиться к этому идеалу.
Ниже мы приводим схему, иллюстрирующую два пути психологического развития женщины. Первый путь «высчитан» нами, он показывает «идеальный» путь инициации. Второй мы наблюдаем в ходе реальных психотерапевтических сессий, описание которых приводится после схемы.
Женская инициация на психотерапевтических сессиях
А теперь обратимся к конкретным терапевтическим сессиям, которые мы проводим на наших тренингах «Инициация женщины». Участницы наших групп - женщины 30-40 лет, замужние и одинокие, имеющие детей и бездетные.
Если сравнивать терапевтические сессии со сказками, то в глаза бросается сходство сюжетов. В основе каждой сессии лежит конфликт клиентки с матерью, возникший, когда первая вступила в пубертат, и резко обострившийся, когда ей исполнилось 13-14 лет. Мать, до тех пор мягкая и любящая, вдруг начинает контролировать дочь, запрещает ей поздно возвращаться домой, надевать нарядную одежду, заставляет просиживать часами за уроками. Рано или поздно дочь срывается и нарушает запрет -поступает по-своему. За это следует жестокое наказание матери. Такие стычки повторяются все чаще. Как следствие, дочь либо рано выходит замуж, чтобы только покинуть родительский дом, либо «идёт по рукам», чтобы сделать матери назло, либо покоряется и отказывается от борьбы.
В психотерапевтических сессиях мы имеем дело с последствиями этого конфликта, когда прошло уже около 20 лет и наши клиентки зачастую имеют дочерей в подростковом возрасте, с которыми история повторяется. Ни одна из них не осознает истоков своей проблемы, с которой пришла на группу, но имеет желание что-то изменить в своей жизни.
Заявки
Все эти заявки, такие разные на первый взгляд, можно объединить по общему признаку - во всех случаях речь идёт о том, что какая-то часть личности, говоря метафорически, «мертва». Именно на этих сессиях возникла групповая метафора (См. Ефимкина Р. П., Горлова М. Ф. Развитие метафоры в групповом процессе), вынесенная нами в эпиграф статьи: «хорошая женщина - мёртвая женщина» - по аналогии с поговоркой «хороший индеец - мёртвый индеец», возникшей в те времена, когда переселенцы осваивали территорию Америки и истребляли коренное население - индейцев. Речь идёт о войне не на жизнь, а на смерть. Если индеец мёртв - то побеждает оккупант, вот почему хороший индеец - мёртвый.
Какое отношение эта метафора имеет к нашим клиенткам? О завоевании какой территории идёт речь? Для кого хороша «мёртвая» женщина? Кто её убивает? Как это не парадоксально звучит, убить в себе женщину заставляет девушку родная мать. И это иногда не метафора, а реальность.
Стратегии не инициированной женщины
Как мы уже сказали, когда девочка растёт в семье, она входит в треугольник: отец-мать-ребёнок. Когда она вырастает и перестаёт быть ребёнком, меняются роли людей, входящих в треугольник родительские функции матери ослабевают, и тогда она выступает как женщина, отец - как мужчина, а дочь - как женщина, претендующая на мужчину. Самый близкий мужчина - отец. Таким образом, мать и дочь превращаются в женщин-соперниц, борющихся за мужчину - отца.
Итак, первая стадия: отношения между матерью и дочерью становятся отношениями соперниц.
Если мать - инициированная женщина, то она не скрывает тему секса. Она даёт своей дочери разрешение на то, чтобы та стала женщиной и помогает ей пройти инициацию, сама бессознательно представляя собою пример женщины, живущей полнокровной жизнью.
Если же мать не инициирована сама, то тема секса в семье табуирована. Мать манипулирует дочерью, чтобы последняя не получила разрешение быть женщиной. Дочь под влиянием манипуляций видит только один «треугольник» в их отношениях - тот, который ей показывают открыто: «Мать-отец-дочь». Мать сознательно или бессознательно скрывает от дочери то, что в треугольнике «женщина-мужчина-девушка» она выступает как соперница собственной дочери.
Во всех сессиях, несмотря на различия в заявках, обязательно присутствует одинаковая сцена: клиентка вспоминает, что в возрасте 13-14 лет, когда она стала девушкой, мать запретила ей встречаться с мальчиками. Поскольку в реальной жизни суть отношений скрыта, а именно слиты в одну две роли матери (мать и соперница), то скрыты и манипуляции, запрещающие девушке жить как женщине. Например, мать может демонстрировать заботу, говоря дочери: «Не пойдёшь гулять, пока не сделаешь все уроки». Скрытое послание: «Боюсь, что ты встретишься с мальчиками и вступишь в сексуальные отношения», «Боюсь потерять власть над тобой, если ты станешь сильной». «Ты моложе и красивее меня, если ты вступишь в возраст сексуальности, мне придётся уступить тебе свою власть».
Манипуляции не инициированной матери можно разделить на три группы, в зависимости от её стратегий (Используем термины, введённые К. Хорни, для описания стратегий невротической личности):
ИЗОЛЯЦИЯ («СИНИЙ ЧУЛОК», «БАБУШКА»)
ПРОТЕСТ («ШЛЮХА»)
ПОДЧИНЕНИЕ («ВЕЧНАЯ ДЕВОЧКА»)
«Секса не существует».
«Если ты занимаешься сексом - значит ты шлюха».
«Секс - это грязно».
«Если ты потеряла девственность, ты больше непривлекательна для мужчин».
«Ты должна посвятить себя детям (родителям, воспитанию сестёр и братьев, учёбе, работе, науке, Родине, Богу и т.д.).
«Поцеловалась с мужчиной - иди в ЗАГС».
«Попробуй только принеси в подоле!»
«Ты у меня под колпаком, вижу тебя насквозь».
Все три типа легко узнаются по внешнему виду и поведению.
1.Изоляция. К первой группе относятся женщины, которые изолировались от своей женской сексуальности либо уйдя с головой в работу («Синий чулок»), либо в заботу о других («Бабушки»). Первым присущи черты мужского поведения (особенно если они выросли без отца и заменяли матери мужа); симптомы работоголизма (они уходят с головой в науку, учёбу и т. д.), фанатизм. Вторые, как правило, посвящают себя детям, причём не своим, а чужим (они воспитывают либо приёмных детей, либо детей родственников (племянников, например). У тех и других асексуальная внешность, только первые берут пример с мужчин, а вторые - с бабушек. «Бабушки», кроме того, часто страдают от лишнего веса.
2.Протест. Это группа женщин с протестным поведением, которых характеризует сверхвнимание к внешности, тему секса подменяют суррогатом - демонстрацией сексуальности. Это те женщины, которые либо вступили в ранний брак (как правило, по беременности), либо они имеют множество партнёров; женщины с темой насилия, содержанки. Если представительницы первой группы скрывают сексуальную жизнь, то представительницы второй выставляют её напоказ. Используя терминологию Э.Берна, любимой игрой протестных женщин можно назвать «Динамо» ( См. Берн Э. Игры, в которые играют люди. Люди, которые играют в игры). В общении для них характерны кокетство, сексуальные провокации и авансы по отношению к мужчинам и конкуренция с женщинами. Среди заявок звучит тема чистоты-грязи.
3.Подчинение. В глаза бросается неконгруэнтность во внешности; например, женщина, которой за тридцать, может одеваться как школьница, говорить детским голосом, вести себя капризно. Озабочена тем, чтобы как можно дольше не стареть, сохранить внешность девочки.
Объединяет представительниц всех трёх групп то, что все они, так или иначе, асексуальны, или «мертвы» как женщины, не удовлетворены своей сексуальной жизнью и продуктивностью в самом широком смысле.
Полный текст статьи здесь
Ефимкина Римма, Горлова Марина, Психологическая инициация женщин.
«Хорошая женщина - мёртвая женщина».
Групповая метафора, возникшая на одном из тренингов.
Авторы статьи в течение трёх лет проводят долгосрочные терапевтические группы для женщин в гештальт-подходе и психодраматическом подходе. Центральной темой большинства женских сессий является тема женской инициации. Этот термин авторы вводят, чтобы обозначить определённый феномен в жизни женщины, когда она осуществляет переход от стадии девушки к стадии зрелой женщины.
В этой статье мы даём определение женской инициации, сравниваем стратегии инициированных и неинициированных женщин, описываем схему инициации, иллюстрируя её ключевыми моментами психотерапевтических сессий, и проводим аналогии между терапевтическими сессиями и сказками.
Определение инициации
Каждой женщине необходимо в своей жизни осуществить переход от состояния девочки к состоянию взрослой женщины. Мы называем этот переход «инициация» женщины. Слово «инициация» заимствовано нами из антропологии, в переводе с английского оно означает «принятие в группу». Традиционно в обыденном сознании признаком того, что женщина прошла свою инициацию, считается начало сексуальной жизни, замужество, рождение детей - то есть социальная атрибутика. В своей психоконсультативной практике мы обнаружили, что наши клиентки, обладая перечисленными признаками, реально не чувствуют себя взрослыми зрелыми женщинами.
С нашей точки зрения, для реальной инициации недостаточно формальных признаков. Необходима психологическая инициация женщины, то есть не внешний, а внутренний переход из одной стадии в другую. Проводя психотерапевтические сессии, посвящённые психологической инициации женщины, мы обнаружили, что все они укладываются в определенную схему. Мы заметили также, что эта же самая схема запечатлена в сказках и мифах.
Сказки на темы женской инициации
Мы обратились к сказкам, так как они являются отражением коллективной метафоры, содержат в себе и передают из поколения в поколение общечеловеческие истины, в том числе затрагивающие тему инициации женщины. С нашей точки зрения, это такие сказки, как «Морозко», «Крошечка-Ховрошечка», «Госпожа Метелица», «Золушка» и «Спящая красавица» Ш. Перро, «Сказка о мертвой царевне и семи богатырях» Пушкина, «Снегурочка» Аксакова, а также древнегреческий миф о Психее, подробнее о котором можно прочесть в прекрасной книге Р. Джонсона «Она» (Р. Джонсон Она: Глубинные аспекты женской психологии).
Впервые мы заметили, что эти сказки связаны с темой инициации, когда наши клиентки во время сессий проигрывали сходные сюжеты, например, «прохождение через разного рода испытания», «пробуждение спящей красавицы», «смертельный сон от укола спицей», «предсказания злой пожилой женщины», «диалог с волшебным зеркалом» и др. Мы предположили, что если общие моменты повторяются с такой регулярностью, то эта связь не может быть случайной. Другими словами, мы считаем, что в сказках содержится схема коррекции, которую психотерапевт может использовать в своей работе с данной темой.
Сходство сюжетов
Сюжет кратко можно изложить так: мачеха, обнаружив, что падчерица подросла и хороша собой, старается сжить её со свету. Отец не заступается за дочь перед обидчицей. Наконец, мачеха даёт задание, которое представляет собой смертельное испытание для девушки. Кто-то помогает девушке с ним справиться. Появляется молодой человек, который влюбляется в неё. В эпилоге - счастливое замужество героини, зависть сестёр, посрамление мачехи или даже гибель её.
Выделим общие моменты сюжета:
Героиня находится в переходном периоде, когда девушка уже не ребёнок, но ещё не женщина;
- В большинстве сказок у девушки мачеха, а не родная мать.
- Есть родной отец, который ведёт себя по отношению к дочери пассив но, не заступается за неё и не поддерживает.
- Как правило, у девушки есть сводные сестры, являющиеся для мачехи родными дочерьми, к которым последняя добра.
- Девушка должна пройти смертельное испытание.
- Есть наставник - человек, животное или волшебное существо. Он помогает девушке справиться со смертельным испытанием, поддерживай или даже спасает её;
- В итоге у девушки появляется жених, с которым героиня счастлива.
- Посрамление мачехи, а иногда смерть.
Итак, что хочет народ сказать сюжетом, повторяющимся из сказки в сказку? Возникает целый ряд вопросов, ответы на которые, как нам кажется, проливают свет на то, как должна проходить психологически инициация девушки:
Почему мачеха, а не мать?
- Почему мачеха добра к своим родным дочерям, которые в том же возрасте, что и падчерица?
- Почему отец пассивен и не заступится за дочь?
- Почему в сказке главная героиня в возрасте девушки, а не ребёнка, например?
- Почему девушка обязана умереть, прежде чем выйти счастливо замуж?
- Почему наставники - не люди и не женщины?
- Что происходит с мачехой, когда девушка проходит через смертельное испытание?
Почему мачеха, а не мать?
Начнём с первого вопроса, в котором, на наш взгляд, содержится ключ ко всей теме. Что такое мачеха? Какая метафора скрыта за этим образом? Это злая мать, причём не родная. Что здесь принципиально? Формально она не мать, а жена отца. В обычной семье у женщины две функции: мать и жена. Как мать она любит свою дочь и желает ей добра, а как жена она является женщиной и соперницей своей дочери в конкуренции за мужчину. В этом, как известно, суть комплекса Электры.
Когда девочка растёт в семье, она входит в треугольник: отец-мать-ребёнок.
Дочь
Мать Отец
Когда она вырастает и перестаёт быть ребёнком, меняются роли людей, входящих в треугольник. Родительские функции матери ослабевают, и тогда она выступает как женщина, отец - как мужчина, а дочь -как женщина, претендующая на мужчину. Самый близкий и доступный для дочери мужчина - отец. Таким образом, мать и дочь превращаются в женщин-соперниц, борющихся за мужчину - отца.
Девушка
Женщина Мужчина
Эти два треугольника сливаются в один до поры до времени, пока ребёнок не вырос. Но вот дочь вырастает, она перестаёт нуждаться в родителях, и тогда резко и внезапно меняются роли в треугольнике. Женщина больше не востребована как мать, и метафорически она превращается в «мачеху», то есть женщину, соперничающую с другой взрослой женщиной (своей дочерью) за самца, партнёра, мужчину. Вот откуда в сказке появляется мачеха: ей легче играть свою роль, если она не разрывается надвое между любовью к дочери и враждой к более молодой сопернице, как это бывает в реальной жизни. Материнскую функцию она осуществляет по отношению к своим родным дочерям, о чем речь пойдёт ниже.
Почему мачеха добра к своим родным дочерям, которые в том же возрасте, что и падчерица?
В большинстве сказок у мачехи есть родные дочери, и она к ним очень добра. Почему это особо подчёркивается в сказках? Исходя из сказанного выше, становится понятно, что, мачеха злая к падчерице не сама по себе, а в силу своей второй роли. Дело в том, что соперницей является только падчерица, так как она красива и молода. Поскольку собственные дочери в сказках не востребованы мужчинами, то матери не о чем переживать, они для неё продолжают быть детьми, а не соперницами.
Почему отец пассивен и не заступится за дочь?
Все эти сказки вообще как бы не про мужчин. У главной героини ни в одной из сказок нет братьев - только сестры! Активную роль в конфликте играют две фигуры: девушка и взрослая женщина, которая царила до того, как расцвела молодая соперница (ср. у Пушкина: «...между тем росла-росла, поднялась и расцвела». Так, в роли соперницы в мифе о Психее выступает не мать, а сама Афродита, заподозрившая, что юная Психея может затмить богиню своей красотой. В «Спящей красавице» у главной героини есть мать и отец, но конфликт развернут не между девушкой и матерью, а между девушкой и старой, забытой всеми Злой феей, а если ещё точнее - то между двумя феями - старой и молодой, а главная героиня - орудие в этих «разборках».
Несмотря на эти нюансы, во всех сказках центральной темой является женский конфликт, больше ничей. Тогда ясен ответ на вопрос, почему отец пассивен и не заступится за дочь перед своей жестокой и несправедливой женой (в сказке «Морозко» он даже сам отвозит ее в лес на верную погибель). Вместо отца мы должны видеть мужчину, который между двумя женщинами выбирает ту, которая может быть партнёршей.
Поэтому он выбирает свою жену. Если говорить по сути, то девочки и бабушки мужчин не интересуют, интересуют женщины в детородном возрасте.
Почему в сказке главная героиня в возрасте девушки?
По какой-то причине детство героини неинтересно, хотя про детство существует множество сказок («Сестрица Алёнушка и братец Иванушка», «Гуси-лебеди» и др.). Интересен именно тот возраст, когда девушка выросла. Например, в сказке «Спящая красавица» завязка происходит во время рождения главной героини, когда Злая фея, внезапно появившаяся на празднике, пророчествует, что в 16 лет девушка умрёт, уколовшись веретеном. Затем сразу же следует кульминация: девушке уже шестнадцать, и пророчество сбывается. Если вспомнить психоаналитическую символику, то речь, безусловно, идёт о первом сексуальном опыте, дефлорации («уколоться веретеном»). Помогает Добрая фея: нет, ты всего лишь уснёшь, пока не придёт избранник. Тогда можешь растрачивать дары юности.
В этой сказке другие феи сделали множество прекрасных подарков, олицетворяющих богатство и прелесть юности. К сожалению, кроме этого роскошного приданого в юности таится и «смертельная опасность», о которой не обмолвилась ни одна из Добрых фей. Злая фея как бы делает легальным кризис, связанный с инициацией. Обращаясь все к той же схеме (см. выше), мы делаем вывод, что в сказке взят наиболее кризисный, переходный момент у обеих женщин. До этого момента конфликта не было, треугольники совпадали, и одна роль не противоречила другой. Теперь же былая иерархия - «взрослый-ребёнок» - должна замениться отношениями равенства. Но здесь-то как раз и нет равенства: в доме две взрослые женщины, одна из которых имеет мужчину, а другая нет. Задача девушки - пройти инициацию и найти своего собственного мужчину. Задача матери - пересмотреть свою уже не востребованную материнскую функцию и сменить сферу продуктивности. Запутавшись в социальных ролях, она становится для девушки буквально мачехой, что и отражено как в сказках, так и в сессиях.
У обеих женщин - период смены жизненных задач. Он может быть пройден через проделывание глубокой личной работы. Если этого не проходит - обостряется комплекс Электры. В сказках мы наблюдаем его проявление как смертельную борьбу двух соперниц, смертельную, потому каждая из них умирает, мнимо или явно, в буквальном или переносном смысле.
Почему девушка обязана пройти смертельное испытание, прежде чем выйти счастливо замуж?
Смерть как тема настолько необъятна, что нуждается в рамках. В контексте данной статьи мы рассматриваем смерть как трансформацию: героиня «умирает» как девочка и «рождается» как женщина. Причём в сказках описано два исхода: прошедшие инициацию девушки обретают жениха, счастье в личной жизни, богатство («Морозко», «Крошечка-Ховрошечка» и др.) Не прошедшие - погибают реально (Снегурочка в сказке «Снегурочка»).
Мы не рассматриваем в данной статье сказки, посвящённые мужской инициации («Царевна-Лягушка», «Иван Царевич и Серый волк» и др.), хотя темы очень близки друг другу. В психологической и в антропологической литературе тема инициации связывается, как раз, скорее, с мужчинами и описывается как тяжёлое испытание, граничащее с физической смертью и включающее следующие стадии:
1. Испытание.
2. Трансформация.
3. Возрождение.
Так, в нашем обществе, например, олицетворением ритуала мужской инициации является армия.
Как видим, женская инициация также включает данные стадии и несёт элементы страдания, поскольку психологически переживается как смерть.
Почему наставники - не люди и не женщины?
В сказках мы видим, что инициация не может быть совершена девушкой самостоятельно. Нужна сильная поддержка и разрешение стать женщиной от кого-то старшего, более мудрого, того, кто сам инициирован. В жизни этим человеком является мать, которая сама прошла инициации (об этом ниже). В сказках же материнскую функцию берут на себя другие герои: корова в «Крошечке-Ховрошечке», Дед Мороз в «Морозко», госпожа Метелица в «Госпоже Метелице», Добрая фея в «Золушке» и «Спящей красавице».
Особняком стоит сказка «Снегурочка». Снегурочка погибает, когда вместе с подружками прыгает через горячий костёр, хотя остальные девушки справляются с испытанием. Удивительно символично: молодую девушку обращаться «с огнём» учит мать, но у Снегурочки приёмные родители - бабушка и дедушка, которые уже «отыгрались с огнём». И девушку некому наставить в этой жизни...
Нам представляется символичным также то, что герои-наставники, оказывающие девушке поддержку, в большинстве случаев не являются не только женщинами, но даже людьми (например, корова в «Крошечке-Ховрошечке»). Дед Мороз из «Морозко» - дед, не мужчина, то есть не в детородном периоде, само олицетворение мудрости. Почему это важно? Наставник - тот, кто не может быть конкурентом в борьбе за мужчину - животное, волшебное существо (фея), дед. Не будучи женщиной, наставник не попадается в ту же ловушку соперничества, он может быть искренним в своей помощи.
Таким образом, в сказках у девушки есть как бы две «матери». Одна - мачеха, соперница, другая - наставница и помощница. В сказках эти две роли разделены, но в жизни они слиты в одном и том же человеке, и их очень трудно различить. Две роли - стареющая женщина и мать выросшей дочери - находятся в конфликте между собой.
Что происходит с мачехой, когда девушка справляется со смертельным испытанием?
Привычное восприятие комплекса Электры в психологической литературе - через призму дочери. Но в сказках мы имеем дело с двумя женщинами, каждая из которых, как мы уже сказали, решает свою жизненную задачу. Что при этом переживает мачеха? Чего боится? «Если моя дочь - женщина, то я - старуха». А за старостью стоит страх потери привлекательности и потери партнёра. А ещё глубже - страх смерти. Стареющая женщина хотела бы удержать молодость, красоту, цветущее плодоносящее состояние. И когда она терпит поражение в конкуренции, то ведёт себя как при дедовщине: вместо того, чтобы проделать глубокую внутреннюю работу и обрести новую продуктивность в новой сфере, она включается в соревнование за власть. «Я ль на свете всех милее?» - эти ставшие бессмертными строки Пушкина отражают суть женских «замерялок», кто тут «главный». Вместо полноценной женской жизни и проживания момента идёт набор очков.
Поэтому можно вести речь о двух инициациях: одна происходит у девушки (переход в женскую фазу), другая - у женщины (переход в фазу старости).
Инициированная женщина
Итак, в сказках рассматривается самый острый момент в жизни женщины, от исхода которого зависит, будет ли женщина плодоносящей, дивной, счастливой или же погибнет как женщина. А как должна проходить инициация в жизни? Как выглядит инициированная женщина?
Нам представляется, что говорить придётся о некоем идеале, опять-таки имеющемся, скорее, в сказках, нежели в реальной жизни: о Марье Искуснице, Василисе Прекрасной, Василисе Премудрой и др. Если не инициированных женщин мы видим повсеместно, то про инициированных можно сказать, что некоторым женщинам удаётся более или менее приблизиться к этому идеалу.
Ниже мы приводим схему, иллюстрирующую два пути психологического развития женщины. Первый путь «высчитан» нами, он показывает «идеальный» путь инициации. Второй мы наблюдаем в ходе реальных психотерапевтических сессий, описание которых приводится после схемы.
Женская инициация на психотерапевтических сессиях
А теперь обратимся к конкретным терапевтическим сессиям, которые мы проводим на наших тренингах «Инициация женщины». Участницы наших групп - женщины 30-40 лет, замужние и одинокие, имеющие детей и бездетные.
Если сравнивать терапевтические сессии со сказками, то в глаза бросается сходство сюжетов. В основе каждой сессии лежит конфликт клиентки с матерью, возникший, когда первая вступила в пубертат, и резко обострившийся, когда ей исполнилось 13-14 лет. Мать, до тех пор мягкая и любящая, вдруг начинает контролировать дочь, запрещает ей поздно возвращаться домой, надевать нарядную одежду, заставляет просиживать часами за уроками. Рано или поздно дочь срывается и нарушает запрет -поступает по-своему. За это следует жестокое наказание матери. Такие стычки повторяются все чаще. Как следствие, дочь либо рано выходит замуж, чтобы только покинуть родительский дом, либо «идёт по рукам», чтобы сделать матери назло, либо покоряется и отказывается от борьбы.
В психотерапевтических сессиях мы имеем дело с последствиями этого конфликта, когда прошло уже около 20 лет и наши клиентки зачастую имеют дочерей в подростковом возрасте, с которыми история повторяется. Ни одна из них не осознает истоков своей проблемы, с которой пришла на группу, но имеет желание что-то изменить в своей жизни.
Заявки
Начиная группу, мы спрашиваем, с какой целью пришли участницы, что хотят получить от взаимодействия. Как правило, уже в самых первых словах заявок содержится в метафорическом виде тема инициации:- Я не умею возбуждаться. Иногда моя «самка» приходит, иногда - нет. Заранее никогда не знаю, подведёт она меня в этот раз или нет.
- После операции (удаление матки) не клеятся отношения с мужчинами. Я с ними борюсь, меряюсь силами, побеждаю. А хочется тёплых отношений.
- Не могу родить ребёнка мужу. Несколько лет больниц - хочу забеременеть. Не беременею, хотя стараюсь изо всех сил. Я не уверена в себе как женщина.
- Мужчины видят во мне только сексуальный объект. Не умею отказывать. Хочу научиться.
- Мужчины не воспринимают меня как женщину, а, скорее, как партнёра. Ненавижу позу амазонки. У меня действительно есть проблемы, например, по несколько месяцев отсутствуют менструации, я живу на гормонах.
- Хочу влюбиться, чтобы было интересно. Ненавижу старух.
- Боюсь стареть.
- Я бы хотела правильно жить. Но не знаю, как правильно. Хочу узнать.
- Меня стали считать женственной некоторые мужественные женщины, а мужчины считают пустым местом. Боюсь, что стану лесбиянкой. Хотела бы построить отношения с мужчиной.
Все эти заявки, такие разные на первый взгляд, можно объединить по общему признаку - во всех случаях речь идёт о том, что какая-то часть личности, говоря метафорически, «мертва». Именно на этих сессиях возникла групповая метафора (См. Ефимкина Р. П., Горлова М. Ф. Развитие метафоры в групповом процессе), вынесенная нами в эпиграф статьи: «хорошая женщина - мёртвая женщина» - по аналогии с поговоркой «хороший индеец - мёртвый индеец», возникшей в те времена, когда переселенцы осваивали территорию Америки и истребляли коренное население - индейцев. Речь идёт о войне не на жизнь, а на смерть. Если индеец мёртв - то побеждает оккупант, вот почему хороший индеец - мёртвый.
Какое отношение эта метафора имеет к нашим клиенткам? О завоевании какой территории идёт речь? Для кого хороша «мёртвая» женщина? Кто её убивает? Как это не парадоксально звучит, убить в себе женщину заставляет девушку родная мать. И это иногда не метафора, а реальность.
Стратегии не инициированной женщины
Как мы уже сказали, когда девочка растёт в семье, она входит в треугольник: отец-мать-ребёнок. Когда она вырастает и перестаёт быть ребёнком, меняются роли людей, входящих в треугольник родительские функции матери ослабевают, и тогда она выступает как женщина, отец - как мужчина, а дочь - как женщина, претендующая на мужчину. Самый близкий мужчина - отец. Таким образом, мать и дочь превращаются в женщин-соперниц, борющихся за мужчину - отца.
Итак, первая стадия: отношения между матерью и дочерью становятся отношениями соперниц.
Если мать - инициированная женщина, то она не скрывает тему секса. Она даёт своей дочери разрешение на то, чтобы та стала женщиной и помогает ей пройти инициацию, сама бессознательно представляя собою пример женщины, живущей полнокровной жизнью.
Если же мать не инициирована сама, то тема секса в семье табуирована. Мать манипулирует дочерью, чтобы последняя не получила разрешение быть женщиной. Дочь под влиянием манипуляций видит только один «треугольник» в их отношениях - тот, который ей показывают открыто: «Мать-отец-дочь». Мать сознательно или бессознательно скрывает от дочери то, что в треугольнике «женщина-мужчина-девушка» она выступает как соперница собственной дочери.
Во всех сессиях, несмотря на различия в заявках, обязательно присутствует одинаковая сцена: клиентка вспоминает, что в возрасте 13-14 лет, когда она стала девушкой, мать запретила ей встречаться с мальчиками. Поскольку в реальной жизни суть отношений скрыта, а именно слиты в одну две роли матери (мать и соперница), то скрыты и манипуляции, запрещающие девушке жить как женщине. Например, мать может демонстрировать заботу, говоря дочери: «Не пойдёшь гулять, пока не сделаешь все уроки». Скрытое послание: «Боюсь, что ты встретишься с мальчиками и вступишь в сексуальные отношения», «Боюсь потерять власть над тобой, если ты станешь сильной». «Ты моложе и красивее меня, если ты вступишь в возраст сексуальности, мне придётся уступить тебе свою власть».
Манипуляции не инициированной матери можно разделить на три группы, в зависимости от её стратегий (Используем термины, введённые К. Хорни, для описания стратегий невротической личности):
ИЗОЛЯЦИЯ («СИНИЙ ЧУЛОК», «БАБУШКА»)
ПРОТЕСТ («ШЛЮХА»)
ПОДЧИНЕНИЕ («ВЕЧНАЯ ДЕВОЧКА»)
«Секса не существует».
«Если ты занимаешься сексом - значит ты шлюха».
«Секс - это грязно».
«Если ты потеряла девственность, ты больше непривлекательна для мужчин».
«Ты должна посвятить себя детям (родителям, воспитанию сестёр и братьев, учёбе, работе, науке, Родине, Богу и т.д.).
«Поцеловалась с мужчиной - иди в ЗАГС».
«Попробуй только принеси в подоле!»
«Ты у меня под колпаком, вижу тебя насквозь».
Все три типа легко узнаются по внешнему виду и поведению.
1.Изоляция. К первой группе относятся женщины, которые изолировались от своей женской сексуальности либо уйдя с головой в работу («Синий чулок»), либо в заботу о других («Бабушки»). Первым присущи черты мужского поведения (особенно если они выросли без отца и заменяли матери мужа); симптомы работоголизма (они уходят с головой в науку, учёбу и т. д.), фанатизм. Вторые, как правило, посвящают себя детям, причём не своим, а чужим (они воспитывают либо приёмных детей, либо детей родственников (племянников, например). У тех и других асексуальная внешность, только первые берут пример с мужчин, а вторые - с бабушек. «Бабушки», кроме того, часто страдают от лишнего веса.
2.Протест. Это группа женщин с протестным поведением, которых характеризует сверхвнимание к внешности, тему секса подменяют суррогатом - демонстрацией сексуальности. Это те женщины, которые либо вступили в ранний брак (как правило, по беременности), либо они имеют множество партнёров; женщины с темой насилия, содержанки. Если представительницы первой группы скрывают сексуальную жизнь, то представительницы второй выставляют её напоказ. Используя терминологию Э.Берна, любимой игрой протестных женщин можно назвать «Динамо» ( См. Берн Э. Игры, в которые играют люди. Люди, которые играют в игры). В общении для них характерны кокетство, сексуальные провокации и авансы по отношению к мужчинам и конкуренция с женщинами. Среди заявок звучит тема чистоты-грязи.
3.Подчинение. В глаза бросается неконгруэнтность во внешности; например, женщина, которой за тридцать, может одеваться как школьница, говорить детским голосом, вести себя капризно. Озабочена тем, чтобы как можно дольше не стареть, сохранить внешность девочки.
Объединяет представительниц всех трёх групп то, что все они, так или иначе, асексуальны, или «мертвы» как женщины, не удовлетворены своей сексуальной жизнью и продуктивностью в самом широком смысле.
Полный текст статьи здесь