ЭТИ ГРУШИ СМОТРЯТ В ДУШУ
Гляжу на эти груши и думаю: почему же я их тогда не съела. После того, как их (и меня заодно) Оля olejnik сфотографировала. См. на юпик: я ведь определённо собиралась их съесть. Но нет. Что-то мне помешало. Теперь облизываюсь.
Вот так и проходит жизнь - между двух несъеденных груш!
Накануне дня рождения вдруг призадумалась - случалось ли первого ноября что-нибудь хорошее, или хотя бы значительное?
Кое-что было. Например, первого ноября 1512 года люди впервые увидели потолок Сикстинской капеллы, над которым потрудился Микеланджело.
О последствиях этой нечеловеческой работы Микеланджело отозвался хоть и поэтически, но вполне определённо. Давно хотела запостить это стихотворение, да повода не было, а тут такая удача: завтра первое ноября.
К Джованни, что из Пистойи.
Я получил за труд лишь зоб, хворобу
(Так пучит кошек мутная вода,
В Ломбардии - нередких мест беда!)
Да подбородком вклинился в утробу;
Грудь - как у гарпий; череп, мне на злобу,
Полез к горбу; и дыбом - борода;
А с кисти на лицо течет бурда,
Рядя меня в парчу, подобно гробу;
Сместились бедра начисто в живот,
А зад, в противовес, раздулся в бочку;
Ступни с землею сходятся не вдруг;
Свисает кожа коробом вперед,
А сзади складкой выточена в строчку,
И весь я выгнут, как сирийский лук.
Средь этих-то докук
Рассудок мой пришел к сужденьям странным
(Плоха стрельба с разбитым сарбаканом!):
Так! Живопись - с изъяном!
Но ты, Джованни, будь в защите смел:
Ведь я - пришлец, и кисть - не мой удел!
(Перевод А. М. Эфроса)
В другом переводе:
От напряженья вылез зоб на шее
Моей, как у ломбардских кошек от воды,
А может быть, не только у ломбардских.
Живот подполз вплотную к подбородку,
Задралась к небу борода. Затылок
Прилип к спине, а на лицо от кисти
За каплей капля краски сверху льются
И в пеструю его палитру превращают.
В живот воткнулись бедра, зад свисает
Между ногами глаз шагов не видит.
Натянута вся спереди, а сзади
Собралась в складки кожа. От сгибанья
Я в лук кривой сирийский обратился.
Мутится, судит криво
Рассудок мой. Еще бы! Можно ль верно
Попасть по цели из ружья кривого?
Так защити же
Поруганную честь и труд мой сирый:
Не место здесь мне. Кисть не мой удел!
(Это перевод, думаю, А. К. Джевилегова.)
И ещё одна версия:
Я заработал зоб, трудясь, как вол,
И смахиваю зобом на породу
Ломбардских кошек, пьющих дрянь - не воду,
Но это лишь начало в списке зол.
Затылок место на спине нашел,
И борода простерта к небосводу,
И волей кисти, брызжущей по ходу,
Лицо мое - как мозаичный пол.
Бока ввалились, будто с голодухи,
А задница - противовес спины:
Не видя ног, недолго оступиться.
От натяжения вот-вот на брюхе
Порвется кожа,- что до кривизны,
То лишь сирийский лук со мной сравнится.
Как тут не покривиться
И разуму, когда кругом изъян?
Не меток искривленный сарбакан.
Джованни, все обман:
Я не художник, здесь я не на месте.
Спаси меня, прошу тебя по чести.
(Не знаю, чей это перевод. Может оказаться, что аж Вознесенского - он тоже Микеланджело переводил).
Вот так и проходит жизнь - между двух несъеденных груш!
Накануне дня рождения вдруг призадумалась - случалось ли первого ноября что-нибудь хорошее, или хотя бы значительное?
Кое-что было. Например, первого ноября 1512 года люди впервые увидели потолок Сикстинской капеллы, над которым потрудился Микеланджело.
О последствиях этой нечеловеческой работы Микеланджело отозвался хоть и поэтически, но вполне определённо. Давно хотела запостить это стихотворение, да повода не было, а тут такая удача: завтра первое ноября.
К Джованни, что из Пистойи.
Я получил за труд лишь зоб, хворобу
(Так пучит кошек мутная вода,
В Ломбардии - нередких мест беда!)
Да подбородком вклинился в утробу;
Грудь - как у гарпий; череп, мне на злобу,
Полез к горбу; и дыбом - борода;
А с кисти на лицо течет бурда,
Рядя меня в парчу, подобно гробу;
Сместились бедра начисто в живот,
А зад, в противовес, раздулся в бочку;
Ступни с землею сходятся не вдруг;
Свисает кожа коробом вперед,
А сзади складкой выточена в строчку,
И весь я выгнут, как сирийский лук.
Средь этих-то докук
Рассудок мой пришел к сужденьям странным
(Плоха стрельба с разбитым сарбаканом!):
Так! Живопись - с изъяном!
Но ты, Джованни, будь в защите смел:
Ведь я - пришлец, и кисть - не мой удел!
(Перевод А. М. Эфроса)
В другом переводе:
От напряженья вылез зоб на шее
Моей, как у ломбардских кошек от воды,
А может быть, не только у ломбардских.
Живот подполз вплотную к подбородку,
Задралась к небу борода. Затылок
Прилип к спине, а на лицо от кисти
За каплей капля краски сверху льются
И в пеструю его палитру превращают.
В живот воткнулись бедра, зад свисает
Между ногами глаз шагов не видит.
Натянута вся спереди, а сзади
Собралась в складки кожа. От сгибанья
Я в лук кривой сирийский обратился.
Мутится, судит криво
Рассудок мой. Еще бы! Можно ль верно
Попасть по цели из ружья кривого?
Так защити же
Поруганную честь и труд мой сирый:
Не место здесь мне. Кисть не мой удел!
(Это перевод, думаю, А. К. Джевилегова.)
И ещё одна версия:
Я заработал зоб, трудясь, как вол,
И смахиваю зобом на породу
Ломбардских кошек, пьющих дрянь - не воду,
Но это лишь начало в списке зол.
Затылок место на спине нашел,
И борода простерта к небосводу,
И волей кисти, брызжущей по ходу,
Лицо мое - как мозаичный пол.
Бока ввалились, будто с голодухи,
А задница - противовес спины:
Не видя ног, недолго оступиться.
От натяжения вот-вот на брюхе
Порвется кожа,- что до кривизны,
То лишь сирийский лук со мной сравнится.
Как тут не покривиться
И разуму, когда кругом изъян?
Не меток искривленный сарбакан.
Джованни, все обман:
Я не художник, здесь я не на месте.
Спаси меня, прошу тебя по чести.
(Не знаю, чей это перевод. Может оказаться, что аж Вознесенского - он тоже Микеланджело переводил).