КАКАЯ БОЛЬ!!! или Открытое письмо подруге Ире
О! Сразу, как только ты, Ирка, нарисовалась на пороге (в мехах, в золоте, с новой прической) - я поняла, куда дует ветер! Но что половину воскресенья я проведу, как тот барс, в которого один грузин воткнул свое орудье и давай его там поворачивать, поворачивать, поворачивать, - этого я, признаться, не ожидала. Вот уже почти пять утра, а я внутренне скулю и зализываю раны прошедшего дня. Помнится, в одном посвященном тебе ноябрьском посте было сказано что-то вроде: подруга Ира, больной человек, ах, она кушает только простые сушки и печеную картошечку... - ха-ха! дела давно минувших дней! Ты уже отнюдь не больной человек; однако же прикидываешься, прикидываешься до сих пор, выдумывая очередную аллергию - теперь, видите ли, на молочные продукты! теперь, значит, ты решила пренебрегать моей сметаной. Которую до этого потребляла только так! ладно, утверждайся за счет сметаны, заставляй мучиться в тщетных попытках тебе угодить, издевайся! - мне все равно не проверить, есть у тебя аллергия или нет! Этот момент - со сметаной - я худо-бедно пережила. Но когда ты высокомерно отказалась слушать барочные арии, чуть не швырнув диск на пол, да еще обозвала всю эту музыку "гламурной" - я проглотила обиду, однако проглотила неудачно, поскольку ком застрял у меня в горле и так до сих пор там и торчит! Я смирила закипающие слезы - как будто в предчувствии, что это далеко не последняя травма.
По счастью, баритон Кристиан Герхаэр, которому я благоволю, сумел вызвать твое расположение, и после вдумчивого совместного прослушивания исполненных упомянутым баритоном нескольких шедевров немецкой музыки я малость успокоилась; но когда мы САМИ пошли к пианино и изобразили несколько песен Франца нашего Шуберта, ты мало того что по обыкновению раскритиковала мой вокал (будто не замечая, какой болью мне дается это вокализирование, ибо я нет-нет да орошала больную глотку противоангинным спреем) - это хрен с ним! - но ты еще набросилась на меня за то, что на инструменте играть будто бы совершенно невозможно, надо вызывать мастера и срочно починять, и - ах! - твои нежные ручки устали! Но я не мильонщик, пойми! А у столетнего пианино все время западает то одно, то другое! Как же мне так раскорячиться, чтоб починить его раз и навсегда?! Ты-то сама-то свой рояль привела ли в надлежащую форму?! А, ну их, эти рояли, я вообще про другое...
О, эти люди, прикидывающиеся больными - как пренебрежительно относятся они к нам, ДЕЙСТВИТЕЛЬНО больным людям! Помнишь ли, что ты сделала со мной потом? "Нет ли у тебя сыра?" - поинтересовалась ты, и я - зачем? зачем? о я дурища! - я правдиво ответила - "есть!" - как я проклинаю теперь свою опрометчивость. Конечно, просто взять кусок хлеба, кусок сыра и съесть - это не для тебя, тебе приспичило поиметь именно горячий бутерброд. "Ах, у тебя нет микроволновки..." - сказала ты разочарованно, с нескрываемым пренебрежением, даже не понимая, что унижаешь меня этим замечанием - да, у меня нет микроволновки, но я все равно личность!!! личность!!! личность без микроволновки!!!
А что ты сделала дальше? На мое робкое предложение - поджарить хлебушек с сыром на оливковом масле, - ты отвечала, что это будет тебе ЖИРНО. Опять эти игры в нежные больные организмы! "ЖИРНО!" Узнаю, как говорится, брата Колю! Не внемля моим мольбам, ты схватила сковородку - и давай делать свои чертовы горячие бутерброды без всякого масла, приговаривая "не нагрелось! не нагрелось!" - в ответ на мои уверения, что сейчас все нафиг сгорит! "Хлеб уже горит! Горит!" - рыдала я, ползая по полу, хватая тебя за коленки; "Хватит! Горит! Горелым воняет!" - так я плакала и убивалась, а ты с довольным видом стояла над плитой и все говорила, что "не нагрелось! не нагрелось!" А потом? Потом ты ведешь себя, как сущий Гитлер: "Дай мне лопатку и тарелку! Шнеле, шнеле!" Хорошо - я дала тебе лопатку и тарелку; но что мы поимели? Три головешки с сыром! "Дай мне нож!" - говоришь ты как ни в чем не бывало - и давай счищать со сгоревшего хлеба черный угольный слой. "Дай мне салфетку!" - продолжаешь ты, невзначай обнаружив, что скатерть засыпана этой черной копотью. А моя бедная, нежная сковородка - она тоже почернела! "А сыр все равно холодный!" - сказала ты после всего, что со мной - и сковородкой! - сделала; затем ты предложила - лицемерно предложила! - МНЕ предложила! - поесть этих бутербродов! Не могу удержаться от замечания: было бы странно, если бы сыр не сделался холодным - если десять минут скрести бутерброды ножом, тряся ими в воздухе, потом не слишком тщательно очищать пострадавшую скатерть, потом требовать положить в чай сахара, хотя он там и так БЫЛ! - ха-ха-ха-ха! - я не удивляюсь, что треклятые горелые бутерброды перестали быть горячими, когда мы приступили наконец к этой противоестественной трапезе!
Глотая слезы, которые уже невозможно было сдерживать, я поела твоих псевдобутербродов, думая про себя: "О Ирка! Какую еще подлую каверзу ты мне приготовила, забодай тебя комар?! Не наступил ли уже предел?!" А ты, имея в виду, что в моей кухне невозможный срач, рассказала мне с ехидной улыбкой, что к тебе раз в неделю приходит убираться специально нанятая женщина и у тебя теперь все блещет чистотой... О! Мне оставалось только скрипнуть зубами! Не довольно ли было с меня того, что ты пришла ко мне в мехах и золоте и с порога заявила, что ты теперь богатая женщина?! Да, я - не такова! Я всего лишь чистейший образец чистейшей прелести, но и до этого никому, решительно никому нет дела!
Горькая чаша этого вечера была выпита мною до дна: под конец ты принудила меня запечатлевать тебя на фотографическую пленку, и так и этак, и в мехах и без мехов, в шарфах и диадемах, на фоне того и на фоне сего - и лицо твое выражало такое высокомерие, что я, бледная тля с фотоаппаратом, ползающая вокруг, думала - не убиться ли мне об стену, ибо выдерживать этот ахматовский профиль не было уже никаких душевных сил! Уходя (наконец-то!!!) ты порассуждала на пороге о том, что тебе следовало бы родиться в девятнадцатом веке и стать супругою какого-нибудь сиятельного князя... - конечно, конечно, кто бы сомневался! А еще ты под шумок упёрла у меня "Трамвай "Желание" с Марлоном Брандо - и будешь, по обыкновению, год его отдавать! Потому что все продумала ЗАРАНЕЕ!
О! Клянусь только в одном - но клянусь страшною клятвой: впредь, будучи кем-либо спрошенной насчет того, нет ли у меня сыра, я всегда буду отвечать "Нет! Нет!" - и на всякий случай убегать в другую комнату... И больше того: разрази меня гром, если я в принципе буду держать в доме сыр!!!!
Пойду помою сковородку. О!..
P.S. Некоторые альтернативно одарённые, занимающиеся на досуге разоблачением меня, всерьёз считают, что я наезжаю на подругу у неё за спиной и "шушукаюсь" с френдами. Вообще-то этот пост - абсолютно стёбный, между прочим - специально для Иры и был написан. Чтобы её рассмешить. И как человек с чувством юмора она была им очень довольна (я понимаю, что альтернативно одарённым такое трудно представить, и сочувствую им).
По счастью, баритон Кристиан Герхаэр, которому я благоволю, сумел вызвать твое расположение, и после вдумчивого совместного прослушивания исполненных упомянутым баритоном нескольких шедевров немецкой музыки я малость успокоилась; но когда мы САМИ пошли к пианино и изобразили несколько песен Франца нашего Шуберта, ты мало того что по обыкновению раскритиковала мой вокал (будто не замечая, какой болью мне дается это вокализирование, ибо я нет-нет да орошала больную глотку противоангинным спреем) - это хрен с ним! - но ты еще набросилась на меня за то, что на инструменте играть будто бы совершенно невозможно, надо вызывать мастера и срочно починять, и - ах! - твои нежные ручки устали! Но я не мильонщик, пойми! А у столетнего пианино все время западает то одно, то другое! Как же мне так раскорячиться, чтоб починить его раз и навсегда?! Ты-то сама-то свой рояль привела ли в надлежащую форму?! А, ну их, эти рояли, я вообще про другое...
О, эти люди, прикидывающиеся больными - как пренебрежительно относятся они к нам, ДЕЙСТВИТЕЛЬНО больным людям! Помнишь ли, что ты сделала со мной потом? "Нет ли у тебя сыра?" - поинтересовалась ты, и я - зачем? зачем? о я дурища! - я правдиво ответила - "есть!" - как я проклинаю теперь свою опрометчивость. Конечно, просто взять кусок хлеба, кусок сыра и съесть - это не для тебя, тебе приспичило поиметь именно горячий бутерброд. "Ах, у тебя нет микроволновки..." - сказала ты разочарованно, с нескрываемым пренебрежением, даже не понимая, что унижаешь меня этим замечанием - да, у меня нет микроволновки, но я все равно личность!!! личность!!! личность без микроволновки!!!
А что ты сделала дальше? На мое робкое предложение - поджарить хлебушек с сыром на оливковом масле, - ты отвечала, что это будет тебе ЖИРНО. Опять эти игры в нежные больные организмы! "ЖИРНО!" Узнаю, как говорится, брата Колю! Не внемля моим мольбам, ты схватила сковородку - и давай делать свои чертовы горячие бутерброды без всякого масла, приговаривая "не нагрелось! не нагрелось!" - в ответ на мои уверения, что сейчас все нафиг сгорит! "Хлеб уже горит! Горит!" - рыдала я, ползая по полу, хватая тебя за коленки; "Хватит! Горит! Горелым воняет!" - так я плакала и убивалась, а ты с довольным видом стояла над плитой и все говорила, что "не нагрелось! не нагрелось!" А потом? Потом ты ведешь себя, как сущий Гитлер: "Дай мне лопатку и тарелку! Шнеле, шнеле!" Хорошо - я дала тебе лопатку и тарелку; но что мы поимели? Три головешки с сыром! "Дай мне нож!" - говоришь ты как ни в чем не бывало - и давай счищать со сгоревшего хлеба черный угольный слой. "Дай мне салфетку!" - продолжаешь ты, невзначай обнаружив, что скатерть засыпана этой черной копотью. А моя бедная, нежная сковородка - она тоже почернела! "А сыр все равно холодный!" - сказала ты после всего, что со мной - и сковородкой! - сделала; затем ты предложила - лицемерно предложила! - МНЕ предложила! - поесть этих бутербродов! Не могу удержаться от замечания: было бы странно, если бы сыр не сделался холодным - если десять минут скрести бутерброды ножом, тряся ими в воздухе, потом не слишком тщательно очищать пострадавшую скатерть, потом требовать положить в чай сахара, хотя он там и так БЫЛ! - ха-ха-ха-ха! - я не удивляюсь, что треклятые горелые бутерброды перестали быть горячими, когда мы приступили наконец к этой противоестественной трапезе!
Глотая слезы, которые уже невозможно было сдерживать, я поела твоих псевдобутербродов, думая про себя: "О Ирка! Какую еще подлую каверзу ты мне приготовила, забодай тебя комар?! Не наступил ли уже предел?!" А ты, имея в виду, что в моей кухне невозможный срач, рассказала мне с ехидной улыбкой, что к тебе раз в неделю приходит убираться специально нанятая женщина и у тебя теперь все блещет чистотой... О! Мне оставалось только скрипнуть зубами! Не довольно ли было с меня того, что ты пришла ко мне в мехах и золоте и с порога заявила, что ты теперь богатая женщина?! Да, я - не такова! Я всего лишь чистейший образец чистейшей прелести, но и до этого никому, решительно никому нет дела!
Горькая чаша этого вечера была выпита мною до дна: под конец ты принудила меня запечатлевать тебя на фотографическую пленку, и так и этак, и в мехах и без мехов, в шарфах и диадемах, на фоне того и на фоне сего - и лицо твое выражало такое высокомерие, что я, бледная тля с фотоаппаратом, ползающая вокруг, думала - не убиться ли мне об стену, ибо выдерживать этот ахматовский профиль не было уже никаких душевных сил! Уходя (наконец-то!!!) ты порассуждала на пороге о том, что тебе следовало бы родиться в девятнадцатом веке и стать супругою какого-нибудь сиятельного князя... - конечно, конечно, кто бы сомневался! А еще ты под шумок упёрла у меня "Трамвай "Желание" с Марлоном Брандо - и будешь, по обыкновению, год его отдавать! Потому что все продумала ЗАРАНЕЕ!
О! Клянусь только в одном - но клянусь страшною клятвой: впредь, будучи кем-либо спрошенной насчет того, нет ли у меня сыра, я всегда буду отвечать "Нет! Нет!" - и на всякий случай убегать в другую комнату... И больше того: разрази меня гром, если я в принципе буду держать в доме сыр!!!!
Пойду помою сковородку. О!..
P.S. Некоторые альтернативно одарённые, занимающиеся на досуге разоблачением меня, всерьёз считают, что я наезжаю на подругу у неё за спиной и "шушукаюсь" с френдами. Вообще-то этот пост - абсолютно стёбный, между прочим - специально для Иры и был написан. Чтобы её рассмешить. И как человек с чувством юмора она была им очень довольна (я понимаю, что альтернативно одарённым такое трудно представить, и сочувствую им).