Материнское
Я очень ценю в чудесной Наташе midasik множество качеств, одно из которых её искренность. Я восхищаюсь тем, как она пишет о себе и своих эмоциях. Это так ценно. Часто мы, многие из нас немного «играют» и в жизни, и тем более в ЖЖ. Это не расскажешь (о некоторых вещах неприятно говорить), то расскажешь частично, тут перерасставишь акценты - вот и получился некий образ. А когда читаешь Наташу, это так подкупает, и тоже хочется вот так же открыто сказать о чем-то, о том, что, может быть, никогда не произносил вслух, и даже том, что произносить не очень приятно.
После долгих размышлений и работы с психологом я могу откровенно сказать: «Я боюсь, что я плохая мать». Теперь я уже меньше боюсь, но все-таки ещё опасаюсь. Мне было 22, когда родилась моя дочь. Это, безусловно, было спонтанно, но очень радостно. Я была молода и, как следствие, глупа, не все делала правильно и, возможно, не ко всему была готова, но я хотела ребенка, это точно. Я, мы очень её хотели и ждали. Но смогла ли я стать ей хорошей мамой - это вопрос безусловно открытый, ответ на него сможет дать только жизнь и моя девочка, когда сама уже станет взрослой и мудрой.
Я была (да, наверное, и до сих пор бываю) слишком строгой. Она до сих пор частенько боится, что её будут ругать за какую-то ерунду, наверное, это результат прошлых пережимов в строгости. Я достаточно долго была слишком занята собой (то карьеру делала, то ещё как-то самовыражалась) и, наверное, маловато уделяла ей настоящего внимания. Ведь быть рядом и уделять внимание - это совсем не одно и тоже. Одновременно, я, наверное, слишком сильно её опекала и, может быть, опекаю. Я очень часто что-то делала «слишком», как вы уже поняли.
Нелегко в этом признаваться, но мне не всегда был так приятно общаться с собственным ребенком, как приятно сейчас. Бывали периоды, когда я могла от нее устать, то есть общаешься-общаешься с удовольствием, а потом раз и уже не очень-то в удовольствие, ведь нужно было выбирать такие занятия, которые интересны скорее дочке, чем мне. Звучит жутко, но это правда. А теперь она взрослеет, и с ней можно общаться почти на равных. С ней весело болтать, с ней уже здорово ходить по магазинам, хоть за покупками для нее, хоть для меня. Совместная культурная программа тоже стала одинаково интересна нам обеим, есть много мероприятий, которые интересны и ей, и мне. Она обожает моду, обращает внимание на детали и с удовольствием обсуждает вопросы, связанные с внешним видом. Она (да-да-да!) критикует порой то, как я выгляжу, и дает ценные советы про то, как и что можно улучшить. Она мечтает стать дизайнером одежды. Она вообще много мечтает, любит читать и просто помешана на волшебстве и магии.
Вчера вечером мы с ней были вдвоем. Это так редко бывает, ведь обычно я прихожу домой позже всех. Побыть вдвоем - большое удовольствие. Получается такой девичий мир. Все-таки с папой все совсем по-другому. Можно ли с ним обсудить прически или девчонок в школе? Можно, но только не так весело получится. Иногда мне кажется, что я только сейчас по-настоящему узнаю её. Довольно долго я была слишком озабочена орг. вопросами: учеба, программа дополнительных занятий, здоровье (сводить, куда нужно, все, что надо сделать, питаться правильно, зубы выправить), день рождения отметить, отдых на каникулах организовать. И то ли этих вопросов было много, то ли по какой-то другой причине, просто на то, чтобы поговорить по душам всегда было маловато то сил, то времени. Сейчас, конечно, орг. вопросы никуда не делись, но в моей системе координат их важность была оттеснена желанием просто пообщаться с собственным ребенком.
В последнем отпуске читала «Леденцовые туфельки» Джоанн Харрис. В целом книга как-то «не легла», но привлекло внимание и как-то зацепило то, как героиня относится к старшей дочери и как они близки. Эта материнско-дочерняя линия вызвала у меня очень живой отклик. Я читала, размышляла и невольно сравнивала с собой. Порой это сравнение было не в мою пользу...
В этом году у дочки начался второй язык - английский. Первый - немецкий, я её отдала в школу с углубленным изучением немецкого. И вот вчера, наблюдая, с каким азартом моя дочь отрабатывает крошечный диалог на английском и хвастает отличным произношением звука [w], я задумалась, не совершила ли я ошибку, заставив её с 5 лет учить немецкий. А еще глядя на то, с каким рвением она пытается подражать мне, быть ближе, подчеркивая, как у нас много общего, я искренне сожалею, что я столько лет «смотрела немного в другую сторону», и я очень надеюсь, что еще не поздно начать «смотреть в глаза друг другу».
Вот такие дела.
После долгих размышлений и работы с психологом я могу откровенно сказать: «Я боюсь, что я плохая мать». Теперь я уже меньше боюсь, но все-таки ещё опасаюсь. Мне было 22, когда родилась моя дочь. Это, безусловно, было спонтанно, но очень радостно. Я была молода и, как следствие, глупа, не все делала правильно и, возможно, не ко всему была готова, но я хотела ребенка, это точно. Я, мы очень её хотели и ждали. Но смогла ли я стать ей хорошей мамой - это вопрос безусловно открытый, ответ на него сможет дать только жизнь и моя девочка, когда сама уже станет взрослой и мудрой.
Я была (да, наверное, и до сих пор бываю) слишком строгой. Она до сих пор частенько боится, что её будут ругать за какую-то ерунду, наверное, это результат прошлых пережимов в строгости. Я достаточно долго была слишком занята собой (то карьеру делала, то ещё как-то самовыражалась) и, наверное, маловато уделяла ей настоящего внимания. Ведь быть рядом и уделять внимание - это совсем не одно и тоже. Одновременно, я, наверное, слишком сильно её опекала и, может быть, опекаю. Я очень часто что-то делала «слишком», как вы уже поняли.
Нелегко в этом признаваться, но мне не всегда был так приятно общаться с собственным ребенком, как приятно сейчас. Бывали периоды, когда я могла от нее устать, то есть общаешься-общаешься с удовольствием, а потом раз и уже не очень-то в удовольствие, ведь нужно было выбирать такие занятия, которые интересны скорее дочке, чем мне. Звучит жутко, но это правда. А теперь она взрослеет, и с ней можно общаться почти на равных. С ней весело болтать, с ней уже здорово ходить по магазинам, хоть за покупками для нее, хоть для меня. Совместная культурная программа тоже стала одинаково интересна нам обеим, есть много мероприятий, которые интересны и ей, и мне. Она обожает моду, обращает внимание на детали и с удовольствием обсуждает вопросы, связанные с внешним видом. Она (да-да-да!) критикует порой то, как я выгляжу, и дает ценные советы про то, как и что можно улучшить. Она мечтает стать дизайнером одежды. Она вообще много мечтает, любит читать и просто помешана на волшебстве и магии.
Вчера вечером мы с ней были вдвоем. Это так редко бывает, ведь обычно я прихожу домой позже всех. Побыть вдвоем - большое удовольствие. Получается такой девичий мир. Все-таки с папой все совсем по-другому. Можно ли с ним обсудить прически или девчонок в школе? Можно, но только не так весело получится. Иногда мне кажется, что я только сейчас по-настоящему узнаю её. Довольно долго я была слишком озабочена орг. вопросами: учеба, программа дополнительных занятий, здоровье (сводить, куда нужно, все, что надо сделать, питаться правильно, зубы выправить), день рождения отметить, отдых на каникулах организовать. И то ли этих вопросов было много, то ли по какой-то другой причине, просто на то, чтобы поговорить по душам всегда было маловато то сил, то времени. Сейчас, конечно, орг. вопросы никуда не делись, но в моей системе координат их важность была оттеснена желанием просто пообщаться с собственным ребенком.
В последнем отпуске читала «Леденцовые туфельки» Джоанн Харрис. В целом книга как-то «не легла», но привлекло внимание и как-то зацепило то, как героиня относится к старшей дочери и как они близки. Эта материнско-дочерняя линия вызвала у меня очень живой отклик. Я читала, размышляла и невольно сравнивала с собой. Порой это сравнение было не в мою пользу...
В этом году у дочки начался второй язык - английский. Первый - немецкий, я её отдала в школу с углубленным изучением немецкого. И вот вчера, наблюдая, с каким азартом моя дочь отрабатывает крошечный диалог на английском и хвастает отличным произношением звука [w], я задумалась, не совершила ли я ошибку, заставив её с 5 лет учить немецкий. А еще глядя на то, с каким рвением она пытается подражать мне, быть ближе, подчеркивая, как у нас много общего, я искренне сожалею, что я столько лет «смотрела немного в другую сторону», и я очень надеюсь, что еще не поздно начать «смотреть в глаза друг другу».
Вот такие дела.