Один день рядового эго
Лариса пришла в отдел за две минуты до начала рабочего времени. Все уже сидели на своих местах и готовились к утреннему чаепитию. Подготовка к утреннему ритуалу второго завтрака, как обычно, сопровождалась обсуждением насущных проблем.
- Ой, девчонки, голова с утра раскалывается, наверное, давление, - страдала Софья Ивановна.
- А я опять полночи не спала, - с несчастным видом говорила Алла Николаевна. - Печень замучила. И с чего бы? Вы не знаете, что лучше от печени выпить?
Все тут же хором затараторили, называя новомодные препараты.
- А у меня, как обычно, желудок, - перебивая говорящих, громко заявила Лидия Петровна. - После операции вообще есть ничего не могу.
Все замолкли и с уважением посмотрели на начальницу.
- Уж чего я только не пила, - продолжала та, - ведь на одних таблетках живу.
Лариса молча села на свое место и достала чашку.
«Ну, а ты чего молчишь?» - услышала она голос своего эго.
«А что говорить-то?» - удивилась Лариса.
«Как - что? Для начала посочувствуй Лидии. А потом пожалуйся на то, как ты плохо себя чувствуешь».
«Но я хорошо себя чувствую», - возразила Лариса.
«Ну да, ну да, - ехидно заметило эго, - хочешь быть лучше всех, эдакой белой вороной казаться. А впрочем, это тоже неплохо, давай, скажи им».
Лариса колебалась, но эго не отставало. И Лариса наконец сдалась.
- А у меня ничего не болит, - весело доложила она, - и спала я прекрасно.
Женщины уставились на Ларису. В их взглядах читалось осуждение и недоумение. Стыдно быть здоровой, как бы говорили они, в нашем-то коллективе.
«Здорово ты их, молодец!» - весело сказало эго.
Но Ларисе было действительно стыдно. К тому же появилось нехорошее предчувствие, что ей это так не оставят.
Ответный удар был нанесен после обеда, когда исчерпали себя темы похудания и походов к парикмахеру и в ателье. Разговор переключился на прекрасное - литературу и искусство.
- А вот мне в принципе Булгаков нравится, - рассуждала Лидия Петровна, - но «Мастера и Маргариту» я не понимаю. Чушь какая-то. Бред.
- Да-да, я тоже не знаю, почему его так хвалят, - отозвалась Ирочка, не сразу сообразив, что реплика адресована не ей.
- А вы, Лариса Марковна, что молчите, - повернулась начальница к Ларисе, - объясните нам, в чем смысл этого произведения.
- Да что тут объяснять, - начала было Лариса.
- Это верно, объяснять нечего, потому что чушь, она чушь и есть.
«Но ты же не считаешь его чушью, - возмутилось эго, - а раз не считаешь - заступись, докажи»
«Бесполезно»
«А иначе они тебя заклюют, вот посмотришь. Потому что у Лидии эго сильнее меня, оно всю комнату заполнило, носится кругами, злится, и пока меня не побьет - не успокоится. Так что не молчи, наноси упреждающий удар».
- Я считаю, что у каждого свой вкус, а о вкусах, как известно, не спорят, - спокойно сказала Лариса.
- А я хочу и буду спорить, - рявкнула Лидия Петровна, - а вот тех, кто ничего не понимает, а строят из себя интеллектуалов, я терпеть не могу. Корчат из себя, понимаешь ли, а сами точно так же ничего ни черта не смыслят.
Эмоциональный удар был такой силы, что у Ларисы потемнело в глазах и задрожали руки. Лариса растерянно обвела взглядом комнату. Все уткнулись в свои бумажки, пряча глаза. На поддержку было рассчитывать нечего.
«Ну скажи хоть что-нибудь, - пискнуло эго, - ты же видишь, как нам с тобой плохо, ее эго отгрызло у меня огромный кусок».
«Договорилась уже», - вздохнула Лариса и дрожащим голосом произнесла:
- Но есть же все-таки какие-то нормы поведения…
Лидия Петровна фыркнула и отвернулась. Тут же вскочила Ирочка и взволнованно начала рассказывать какую-то поучительную историю, о том, как все врут и не стесняются.
Лариса не могла сосредоточиться до конца рабочего дня. Лидия Петровна, напротив, стала вдруг вежливой и милой.
«Эх, ну не умеешь ты, - бормотало эго, - не знаешь, что с начальством лучше не спорить. Надо лебезить, льстить, угождать, а ты… Совсем меня не жалеешь. Вон глянь на Лидию - нашла же она способ подпитаться? Нашла. И не от кого-нибудь, а от тебя, дурочки. Учись у умных людей».
После работы Лариса пошла в гости к подруге. Приехала их общая знакомая, и был объявлен сбор старых друзей, когда-то посещавших одни и те же оздоровительные курсы. Лариса сначала не хотела идти, но потом подумала, что после сегодняшнего тяжелого в эмоциональном плане дня может позволить себе расслабиться.
Как обычно, она пришла позже всех, и не стала вклиниваться в бурную дискуссию, которая, похоже, началась уже давно. Атмосфера в компании, как всегда, царила самая непринужденная - не прерывая дискуссии, с Ларисой все по очереди обнялись и расцеловались.
Ей было приятно увидеться с друзьями, с которыми у нее так много общего. Вот две неразлучные подружки, Аня и Таня, которые посещают разные курсы якобы для самосовершенствования, а на самом деле - для того, чтобы наконец выйти замуж. Вот Петр Алексеевич, считающий себя в их компании самым продвинутым, и посещающий те же курсы, чтобы поменьше бывать дома, где его тиранит жена. Вот Надя, приехавшая в гости, веселая и жизнерадостная искательница приключений. А вот и хозяйка квартиры, Галина, накрывающая на стол. Лариса села в уголке и прислушалась к разговорам.
- Девчонки, ой, как меня ломает от Кастанеды! Я ведь уже девятую книгу читаю. Ох, и круто ломает, - закатывала глаза Аня.
- Может, тебе поменьше его читать? - спросила Галина.
- Да ты что?! - возмутилась Аня. - Я такие вещи стала понимать, это ж уму непостижимо! У меня просто глаза открылись.
- Ты бы хоть рассказала, может, и у нас бы открылись, - предложила Таня.
- Все просто, - охотно заявила Аня. - Вот пятно на столе. Вглядитесь в него внимательно. Что вы видите?
- Чернила пролили, - пожала плечами Галина.
- Ничего вы не видите, - торжествующе сказала Аня.
Что видит Аня, Лариса так и не узнала, потому что ее отправили на кухню за чашками.
«Ну, а ты что видишь? - тут же стало зудеть эго. - Люди на пятна медитируют, видят чего-то, а тебе, как всегда, и сказать нечего».
«А чего говорить-то?»
«Если совсем нечего, соври чего-нибудь, нафантазируй. Трудно, разве?»
«Не буду» - упрямствовала Лариса.
«Что, неужели не завидно?»
Лариса с чашками вернулась в комнату, где раздавался голос Петра Алексеевича. Он, как всегда, говорил не торопясь, наполняя каждое слово необычайно глубоким смыслом.
- Девочки, милые мои девчонки! Как я вас всех люблю! И знаете, что я хочу вам сказать? Что таких, как вы, больше нигде нет!
- Ура! - завопили все.
«Вот ты думаешь, что он чего-то особенного говорит?»
Нет, думала Лариса, конечно, ничего особенного.
«Он очки себе зарабатывает. Погоди, скоро начнется. А ты, если будешь молчать, как всегда домолчишься».
- Как ваша жена поживает? - спросила любопытная Таня.
- Хорошо поживает, - бодро ответил Петр Алексеевич.
- Заниматься с вами еще не начала?
- Еще нет, но все к этому идет. Я ее программирую, знаете ли. Куда она денется? Некуда ей деться.
«Ой, надо же, программирует, - усмехнулось эго, - он и курицу запрограммировать неспособен»
«Ну не скажи, - возразила Лариса, - он в энергетике, знаешь ли…»
- А как вы ее программируете? - донимала Таня.
- Танюша, - лукаво улыбнулся Петр Алексеевич, - я ведь не могу вам все рассказать. Не имею права.
«А нечего ему рассказывать, вот и не может», - заметило эго.
«Ты почем знаешь?»
«Да сама посмотри. Ах, да, ты ведь не видишь», - мерзко захихикало эго.
- Кстати, Танюш, ты не помнишь, как надо выходить из состояния любви?
- А зачем из него выходить? - брякнула Лариса.
Петр Алексеевич посмотрел на нее, как на больную, и Лариса поняла, что ей тоже будет сказано, что он не все может рассказать. Лариса почувствовала, что ей стало стыдно за неуместный вопрос.
«Ну, ты опять как… я просто не знаю, что с тобой делать. Скажи что-нибудь умное, тут тебе не работа, тут якать надо, а то затопчут».
Но Лариса молчала и только слушала, как якали другие.
- Я вчера на зиграх чуть не улетел, но вовремя удержался - испугался, что назад не вернусь.
- Я такую вещь недавно поняла! Ой, такую вещь!
- Я машину начала водить! Это такое состояние - вы не представляете. Чувство единения с машиной. Блеск.
- Я каждый день отрабатываю состояния. Один день - одно состояние.
- Я в воскресенье поеду на озеро. Там есть место выхода энергетического потока.
- Я на танцы собираюсь. Танцы - они очень хорошо отключают сознание. Тело работает, сознание отдыхает.
«Они же друг друга совершенно не слышат», - вдруг поняла Лариса.
«А ты думала? Каждое эго слышит только самого себя. Оно в принципе не может услышать других».
«Тогда зачем я здесь сижу?»
«Чтобы выразить свое эго, то есть меня. Это же я тебя сюда привело. Ты что же, хочешь, чтобы я сдохло под забором? Нет, дорогая, не выйдет. А ну, вперед и с песней!».
- А еще для отключения сознания петь хорошо, - вдруг сказала Таня.
- В чем же дело? Давайте прямо сейчас и споем, - предложила Лариса.
Надя хихикнула, остальные замолчали и недоуменно и с осуждением посмотрели на Ларису. Ларисе снова стало стыдно.
Петр Алексеевич откашлялся и сменил тему.
- Знаете, девочки, какая мощная отработка у меня сейчас идет. Каждый день с меня как будто три шкуры сдирают. И унижаться приходиться, и выпрашивать, а я себя перебарываю, и вперед.
«Не пойму, чем он хвалиться» - думала Лариса.
«Как - чем? Своим эго! Те, кто свое эго любят, только им и хвалятся!»
«Но его же унижают, чем же тут хвалиться?»
«Вот глупая! Какая разница, чем хвалиться? Ты не слова слушай, а в суть вникай. Слышишь, с какой гордостью он про отработку и унижения говорит? Слушай и учись!»
Но Ларисе порядком надоело все это слушать. То, что раньше она принимала за духовность, теперь предстало перед ней совершенно в ином свете. Она попрощалась и пошла домой.
Муж уже вернулся с работы. Он хмуро посмотрел на Ларису и спросил:
- Опять со своей сектой собирались?
- Ну почему сектой?
- А как вас еще назвать? Собираетесь и выпендриваетесь друг перед другом. Сколько времени тусуетесь, а все одно и то же. Непонятно, что ли, для чего вы на курсы разные ходите?
- Для чего?
- Да чтобы потом друг перед дружкой было чем выпендриться. А перед другими чего выпендриваться? Вас больше никто и слушать-то не будет.
А ведь он прав, подумала Лариса.
«Нет, не прав! Не прав! Еще чего! А ну, скажи ему, чтобы он так про твоих друзей не смел! Что он ничего не смыслит, что…»
«ЗАТКНИСЬ!»
Эго замолчало. Лариса облегченно вздохнула. Она пошла на кухню и стала мыть посуду, мурлыча под нос песенку. Я мою посуду, пелось в этой песенке, и все остальное от меня далеко-далеко. Посуда будет чистая, дома станет уютно и хорошо. Потом я пойду спать, а завтра будет новый светлый день…
- Ой, девчонки, голова с утра раскалывается, наверное, давление, - страдала Софья Ивановна.
- А я опять полночи не спала, - с несчастным видом говорила Алла Николаевна. - Печень замучила. И с чего бы? Вы не знаете, что лучше от печени выпить?
Все тут же хором затараторили, называя новомодные препараты.
- А у меня, как обычно, желудок, - перебивая говорящих, громко заявила Лидия Петровна. - После операции вообще есть ничего не могу.
Все замолкли и с уважением посмотрели на начальницу.
- Уж чего я только не пила, - продолжала та, - ведь на одних таблетках живу.
Лариса молча села на свое место и достала чашку.
«Ну, а ты чего молчишь?» - услышала она голос своего эго.
«А что говорить-то?» - удивилась Лариса.
«Как - что? Для начала посочувствуй Лидии. А потом пожалуйся на то, как ты плохо себя чувствуешь».
«Но я хорошо себя чувствую», - возразила Лариса.
«Ну да, ну да, - ехидно заметило эго, - хочешь быть лучше всех, эдакой белой вороной казаться. А впрочем, это тоже неплохо, давай, скажи им».
Лариса колебалась, но эго не отставало. И Лариса наконец сдалась.
- А у меня ничего не болит, - весело доложила она, - и спала я прекрасно.
Женщины уставились на Ларису. В их взглядах читалось осуждение и недоумение. Стыдно быть здоровой, как бы говорили они, в нашем-то коллективе.
«Здорово ты их, молодец!» - весело сказало эго.
Но Ларисе было действительно стыдно. К тому же появилось нехорошее предчувствие, что ей это так не оставят.
Ответный удар был нанесен после обеда, когда исчерпали себя темы похудания и походов к парикмахеру и в ателье. Разговор переключился на прекрасное - литературу и искусство.
- А вот мне в принципе Булгаков нравится, - рассуждала Лидия Петровна, - но «Мастера и Маргариту» я не понимаю. Чушь какая-то. Бред.
- Да-да, я тоже не знаю, почему его так хвалят, - отозвалась Ирочка, не сразу сообразив, что реплика адресована не ей.
- А вы, Лариса Марковна, что молчите, - повернулась начальница к Ларисе, - объясните нам, в чем смысл этого произведения.
- Да что тут объяснять, - начала было Лариса.
- Это верно, объяснять нечего, потому что чушь, она чушь и есть.
«Но ты же не считаешь его чушью, - возмутилось эго, - а раз не считаешь - заступись, докажи»
«Бесполезно»
«А иначе они тебя заклюют, вот посмотришь. Потому что у Лидии эго сильнее меня, оно всю комнату заполнило, носится кругами, злится, и пока меня не побьет - не успокоится. Так что не молчи, наноси упреждающий удар».
- Я считаю, что у каждого свой вкус, а о вкусах, как известно, не спорят, - спокойно сказала Лариса.
- А я хочу и буду спорить, - рявкнула Лидия Петровна, - а вот тех, кто ничего не понимает, а строят из себя интеллектуалов, я терпеть не могу. Корчат из себя, понимаешь ли, а сами точно так же ничего ни черта не смыслят.
Эмоциональный удар был такой силы, что у Ларисы потемнело в глазах и задрожали руки. Лариса растерянно обвела взглядом комнату. Все уткнулись в свои бумажки, пряча глаза. На поддержку было рассчитывать нечего.
«Ну скажи хоть что-нибудь, - пискнуло эго, - ты же видишь, как нам с тобой плохо, ее эго отгрызло у меня огромный кусок».
«Договорилась уже», - вздохнула Лариса и дрожащим голосом произнесла:
- Но есть же все-таки какие-то нормы поведения…
Лидия Петровна фыркнула и отвернулась. Тут же вскочила Ирочка и взволнованно начала рассказывать какую-то поучительную историю, о том, как все врут и не стесняются.
Лариса не могла сосредоточиться до конца рабочего дня. Лидия Петровна, напротив, стала вдруг вежливой и милой.
«Эх, ну не умеешь ты, - бормотало эго, - не знаешь, что с начальством лучше не спорить. Надо лебезить, льстить, угождать, а ты… Совсем меня не жалеешь. Вон глянь на Лидию - нашла же она способ подпитаться? Нашла. И не от кого-нибудь, а от тебя, дурочки. Учись у умных людей».
После работы Лариса пошла в гости к подруге. Приехала их общая знакомая, и был объявлен сбор старых друзей, когда-то посещавших одни и те же оздоровительные курсы. Лариса сначала не хотела идти, но потом подумала, что после сегодняшнего тяжелого в эмоциональном плане дня может позволить себе расслабиться.
Как обычно, она пришла позже всех, и не стала вклиниваться в бурную дискуссию, которая, похоже, началась уже давно. Атмосфера в компании, как всегда, царила самая непринужденная - не прерывая дискуссии, с Ларисой все по очереди обнялись и расцеловались.
Ей было приятно увидеться с друзьями, с которыми у нее так много общего. Вот две неразлучные подружки, Аня и Таня, которые посещают разные курсы якобы для самосовершенствования, а на самом деле - для того, чтобы наконец выйти замуж. Вот Петр Алексеевич, считающий себя в их компании самым продвинутым, и посещающий те же курсы, чтобы поменьше бывать дома, где его тиранит жена. Вот Надя, приехавшая в гости, веселая и жизнерадостная искательница приключений. А вот и хозяйка квартиры, Галина, накрывающая на стол. Лариса села в уголке и прислушалась к разговорам.
- Девчонки, ой, как меня ломает от Кастанеды! Я ведь уже девятую книгу читаю. Ох, и круто ломает, - закатывала глаза Аня.
- Может, тебе поменьше его читать? - спросила Галина.
- Да ты что?! - возмутилась Аня. - Я такие вещи стала понимать, это ж уму непостижимо! У меня просто глаза открылись.
- Ты бы хоть рассказала, может, и у нас бы открылись, - предложила Таня.
- Все просто, - охотно заявила Аня. - Вот пятно на столе. Вглядитесь в него внимательно. Что вы видите?
- Чернила пролили, - пожала плечами Галина.
- Ничего вы не видите, - торжествующе сказала Аня.
Что видит Аня, Лариса так и не узнала, потому что ее отправили на кухню за чашками.
«Ну, а ты что видишь? - тут же стало зудеть эго. - Люди на пятна медитируют, видят чего-то, а тебе, как всегда, и сказать нечего».
«А чего говорить-то?»
«Если совсем нечего, соври чего-нибудь, нафантазируй. Трудно, разве?»
«Не буду» - упрямствовала Лариса.
«Что, неужели не завидно?»
Лариса с чашками вернулась в комнату, где раздавался голос Петра Алексеевича. Он, как всегда, говорил не торопясь, наполняя каждое слово необычайно глубоким смыслом.
- Девочки, милые мои девчонки! Как я вас всех люблю! И знаете, что я хочу вам сказать? Что таких, как вы, больше нигде нет!
- Ура! - завопили все.
«Вот ты думаешь, что он чего-то особенного говорит?»
Нет, думала Лариса, конечно, ничего особенного.
«Он очки себе зарабатывает. Погоди, скоро начнется. А ты, если будешь молчать, как всегда домолчишься».
- Как ваша жена поживает? - спросила любопытная Таня.
- Хорошо поживает, - бодро ответил Петр Алексеевич.
- Заниматься с вами еще не начала?
- Еще нет, но все к этому идет. Я ее программирую, знаете ли. Куда она денется? Некуда ей деться.
«Ой, надо же, программирует, - усмехнулось эго, - он и курицу запрограммировать неспособен»
«Ну не скажи, - возразила Лариса, - он в энергетике, знаешь ли…»
- А как вы ее программируете? - донимала Таня.
- Танюша, - лукаво улыбнулся Петр Алексеевич, - я ведь не могу вам все рассказать. Не имею права.
«А нечего ему рассказывать, вот и не может», - заметило эго.
«Ты почем знаешь?»
«Да сама посмотри. Ах, да, ты ведь не видишь», - мерзко захихикало эго.
- Кстати, Танюш, ты не помнишь, как надо выходить из состояния любви?
- А зачем из него выходить? - брякнула Лариса.
Петр Алексеевич посмотрел на нее, как на больную, и Лариса поняла, что ей тоже будет сказано, что он не все может рассказать. Лариса почувствовала, что ей стало стыдно за неуместный вопрос.
«Ну, ты опять как… я просто не знаю, что с тобой делать. Скажи что-нибудь умное, тут тебе не работа, тут якать надо, а то затопчут».
Но Лариса молчала и только слушала, как якали другие.
- Я вчера на зиграх чуть не улетел, но вовремя удержался - испугался, что назад не вернусь.
- Я такую вещь недавно поняла! Ой, такую вещь!
- Я машину начала водить! Это такое состояние - вы не представляете. Чувство единения с машиной. Блеск.
- Я каждый день отрабатываю состояния. Один день - одно состояние.
- Я в воскресенье поеду на озеро. Там есть место выхода энергетического потока.
- Я на танцы собираюсь. Танцы - они очень хорошо отключают сознание. Тело работает, сознание отдыхает.
«Они же друг друга совершенно не слышат», - вдруг поняла Лариса.
«А ты думала? Каждое эго слышит только самого себя. Оно в принципе не может услышать других».
«Тогда зачем я здесь сижу?»
«Чтобы выразить свое эго, то есть меня. Это же я тебя сюда привело. Ты что же, хочешь, чтобы я сдохло под забором? Нет, дорогая, не выйдет. А ну, вперед и с песней!».
- А еще для отключения сознания петь хорошо, - вдруг сказала Таня.
- В чем же дело? Давайте прямо сейчас и споем, - предложила Лариса.
Надя хихикнула, остальные замолчали и недоуменно и с осуждением посмотрели на Ларису. Ларисе снова стало стыдно.
Петр Алексеевич откашлялся и сменил тему.
- Знаете, девочки, какая мощная отработка у меня сейчас идет. Каждый день с меня как будто три шкуры сдирают. И унижаться приходиться, и выпрашивать, а я себя перебарываю, и вперед.
«Не пойму, чем он хвалиться» - думала Лариса.
«Как - чем? Своим эго! Те, кто свое эго любят, только им и хвалятся!»
«Но его же унижают, чем же тут хвалиться?»
«Вот глупая! Какая разница, чем хвалиться? Ты не слова слушай, а в суть вникай. Слышишь, с какой гордостью он про отработку и унижения говорит? Слушай и учись!»
Но Ларисе порядком надоело все это слушать. То, что раньше она принимала за духовность, теперь предстало перед ней совершенно в ином свете. Она попрощалась и пошла домой.
Муж уже вернулся с работы. Он хмуро посмотрел на Ларису и спросил:
- Опять со своей сектой собирались?
- Ну почему сектой?
- А как вас еще назвать? Собираетесь и выпендриваетесь друг перед другом. Сколько времени тусуетесь, а все одно и то же. Непонятно, что ли, для чего вы на курсы разные ходите?
- Для чего?
- Да чтобы потом друг перед дружкой было чем выпендриться. А перед другими чего выпендриваться? Вас больше никто и слушать-то не будет.
А ведь он прав, подумала Лариса.
«Нет, не прав! Не прав! Еще чего! А ну, скажи ему, чтобы он так про твоих друзей не смел! Что он ничего не смыслит, что…»
«ЗАТКНИСЬ!»
Эго замолчало. Лариса облегченно вздохнула. Она пошла на кухню и стала мыть посуду, мурлыча под нос песенку. Я мою посуду, пелось в этой песенке, и все остальное от меня далеко-далеко. Посуда будет чистая, дома станет уютно и хорошо. Потом я пойду спать, а завтра будет новый светлый день…