На двоих один свитер, для холодных ночей (с)
1983.
В третьем классе я мечтала быть художником. Представляла, как буду выходить из дома с мольбертом, раскладывать оный, наливать в керамическую кружку воду из припасенной бутылочки. Тонкими пальцами перебирать кисти, трогать бумагу для смешивания палитры и настраиваться. Лето, солнце, длинный сарафан и соломенная шляпа от солнца. Легкими движениями выписывала кроны деревьев, акварельное небо и невозможную зелень травы. Восхищение прохожих, ветер, колыхающий полы сарафана, снисходительный взгляд из-под шляпы. Мастер, достойный поклонения.
В четвертом классе некоторая часть мечты сбылась. На уроке ИЗО в школе нам задали нарисовать цветочное поле. Я нарисовала. И запах от цветов. Черными всплесками в небе. Мощными черными кляксами, ибо запах был сильный. Маму вызвали в школу и объяснили, что запахи рисовать нельзя. Так не бывает и неправильно это вообще. Возможно, что-то еще про уровень моего развития - но про это я не знаю и мама, наверное, за давностью лет не вспомнит. Но.
На тот момент в школе тусовались представители детской художественной школы. В поисках тех, кто. И мой преподаватель ИЗО подсунула им мои «работы». Меня взяли в художественную школу. Мечта об тонких пальцах, перебирающих палитру и шляпе разбилась вдребезги. Три дня в неделю после уроков в школе я пешком тащила на себе рюкзачок с мастеровым и мольберт, висевший через плечо на ремне и бивший по ногам. Теория искусства с конспектами, лепка из глины, где преподаватель выворачивал нам руки и суставы, пытаясь добиться пластичности. И вечный пленер с пейзажами. Погода, природа - неважно. Дождь, ветер. Соломенная шляпа улетела сразу. За ней - сарафан сменился на джинсы и кеды. За ними по непогоде улетел апломб и прочие излишества юной девы, не понимающей - как можно орать на художника. Вы пробовали таскать на себе 5 километров (от дома до художественной школы) мольберт и рюкзак в возрасте 11 лет? Это сложно, но возможно. Мы были бойцы.
Сарафан, кстати, сбылся. Его сшила мама. Офигенский длинный сарафан в ромашку. Невероятно красивый. Я в нем выглядела как недокормленный ущерб - с тощими щиколотками, ногами-руками спичками и отсутствующей попой при прямой спине. Но он был прекрасен. Это я была боец в униформе для настоящих барышень. Не козел-капуста, а тот самый на чужом празднике.
В восьмом классе я получила диплом об окончании художественной школы. Руки, ноги и голову без шляпы и апломба. Но - сущность, понимающую что я могу. Не хочу, но могу. И, если надо будет сделать - я сделаю. Вот, курица. Дело не в тонких пальцах и шляпе, а в ремесле. И навсегда выучила мудрость про «не хочешь срать - не мучай жопу».
1999.
В свободном полете от житейских обстоятельств мы с мужем снимали отдельное жилье. Всегда. С самого первого дня. У свекров была невеликая квартира - все мы бы там не поместились. У моих родителей большая. Но две хозяйки на кухне. Да, дорого. Но отношения с родителями. Это было важно. Это было дорого, но важно. Спустя много лет фривольной жизни в съемных квартирах, я мчалась с посудными котелками в квартиру к умирающей от рака свекрови. Она говорила - «Доченька, мне бы куриную котлетку. Одну только, больше я не съем». И - «Ты не сваришь Аркаше гороховый супчик, я что-то встать не могу - кружится все». Что тут сделаешь - только за руку подержать и покормить с ложечки. И поцеловать. Да, я до сих пор по ней скучаю. Она единственная, кто из умерших родственников мне не снится. Значит, у нее все хорошо. Там. Я люблю ее. И она любила меня. Всегда.
Voxi ferux terra deum. Luci fera moxita dues. Ferux deus axiem tutis.
Voxi turam eranos plexis. Freris terra sima dues. Voxi ferum ameno re.
2013.
Я царь горы. У нас с Костей есть жилье. Не собственное, нет. Это квартира моей умершей тети. Но эта квартира принадлежит моей маме. Больше никто не выгонит и не потребует арендной платы. Я, наконец то, дома. Мы.
2014.
Боги, ремонт. Ванная, сортир. Грохот, пыль, у меня кишечный грипп, но нет доступа в сортир. Кот, окна, решетки. Новый линолеум. Кухня, стеллажи, плита, мультиварка, посудомойка. Новый год, друзья с ночевкой. Кайф, счастье.
2016.
Мне 43. Ну, почти 43. 10 июня. Та самая говеная неделя перед днем рождения, когда все пазлы перекраиваются и тусуются как хотят. Не дотянуть я не смею - через неделю нас ждут в гостях в Псковской области друзья.
Я в той же соломенной шляпе и сарафане до пят. Мольберт теперь уже мифический, но бумага для смешивания палитры все та же. Взмах кистью и кроны деревьев, небо, черные всполохи от запахов цветов. Тонкие пальцы, благо я не поправилась. Свекровь улыбается мне. Мама приносит кургузый вазончик с букетом ландышей.
Это был очень сложный год. Я даже почти усомнилась, что я боец и солдат. Но я справлюсь. Все осилившие эти многобукв - не пишите ничего. Кивните, погладьте по плечу и улыбнитесь. И я вас услышу. Без вас то я никто - та самая в сарафане и соломенной шляпе. Но очень сильная - боец, хоть и тщедушная видом. Не это же главное - правда? :)
В третьем классе я мечтала быть художником. Представляла, как буду выходить из дома с мольбертом, раскладывать оный, наливать в керамическую кружку воду из припасенной бутылочки. Тонкими пальцами перебирать кисти, трогать бумагу для смешивания палитры и настраиваться. Лето, солнце, длинный сарафан и соломенная шляпа от солнца. Легкими движениями выписывала кроны деревьев, акварельное небо и невозможную зелень травы. Восхищение прохожих, ветер, колыхающий полы сарафана, снисходительный взгляд из-под шляпы. Мастер, достойный поклонения.
В четвертом классе некоторая часть мечты сбылась. На уроке ИЗО в школе нам задали нарисовать цветочное поле. Я нарисовала. И запах от цветов. Черными всплесками в небе. Мощными черными кляксами, ибо запах был сильный. Маму вызвали в школу и объяснили, что запахи рисовать нельзя. Так не бывает и неправильно это вообще. Возможно, что-то еще про уровень моего развития - но про это я не знаю и мама, наверное, за давностью лет не вспомнит. Но.
На тот момент в школе тусовались представители детской художественной школы. В поисках тех, кто. И мой преподаватель ИЗО подсунула им мои «работы». Меня взяли в художественную школу. Мечта об тонких пальцах, перебирающих палитру и шляпе разбилась вдребезги. Три дня в неделю после уроков в школе я пешком тащила на себе рюкзачок с мастеровым и мольберт, висевший через плечо на ремне и бивший по ногам. Теория искусства с конспектами, лепка из глины, где преподаватель выворачивал нам руки и суставы, пытаясь добиться пластичности. И вечный пленер с пейзажами. Погода, природа - неважно. Дождь, ветер. Соломенная шляпа улетела сразу. За ней - сарафан сменился на джинсы и кеды. За ними по непогоде улетел апломб и прочие излишества юной девы, не понимающей - как можно орать на художника. Вы пробовали таскать на себе 5 километров (от дома до художественной школы) мольберт и рюкзак в возрасте 11 лет? Это сложно, но возможно. Мы были бойцы.
Сарафан, кстати, сбылся. Его сшила мама. Офигенский длинный сарафан в ромашку. Невероятно красивый. Я в нем выглядела как недокормленный ущерб - с тощими щиколотками, ногами-руками спичками и отсутствующей попой при прямой спине. Но он был прекрасен. Это я была боец в униформе для настоящих барышень. Не козел-капуста, а тот самый на чужом празднике.
В восьмом классе я получила диплом об окончании художественной школы. Руки, ноги и голову без шляпы и апломба. Но - сущность, понимающую что я могу. Не хочу, но могу. И, если надо будет сделать - я сделаю. Вот, курица. Дело не в тонких пальцах и шляпе, а в ремесле. И навсегда выучила мудрость про «не хочешь срать - не мучай жопу».
1999.
В свободном полете от житейских обстоятельств мы с мужем снимали отдельное жилье. Всегда. С самого первого дня. У свекров была невеликая квартира - все мы бы там не поместились. У моих родителей большая. Но две хозяйки на кухне. Да, дорого. Но отношения с родителями. Это было важно. Это было дорого, но важно. Спустя много лет фривольной жизни в съемных квартирах, я мчалась с посудными котелками в квартиру к умирающей от рака свекрови. Она говорила - «Доченька, мне бы куриную котлетку. Одну только, больше я не съем». И - «Ты не сваришь Аркаше гороховый супчик, я что-то встать не могу - кружится все». Что тут сделаешь - только за руку подержать и покормить с ложечки. И поцеловать. Да, я до сих пор по ней скучаю. Она единственная, кто из умерших родственников мне не снится. Значит, у нее все хорошо. Там. Я люблю ее. И она любила меня. Всегда.
Voxi ferux terra deum. Luci fera moxita dues. Ferux deus axiem tutis.
Voxi turam eranos plexis. Freris terra sima dues. Voxi ferum ameno re.
2013.
Я царь горы. У нас с Костей есть жилье. Не собственное, нет. Это квартира моей умершей тети. Но эта квартира принадлежит моей маме. Больше никто не выгонит и не потребует арендной платы. Я, наконец то, дома. Мы.
2014.
Боги, ремонт. Ванная, сортир. Грохот, пыль, у меня кишечный грипп, но нет доступа в сортир. Кот, окна, решетки. Новый линолеум. Кухня, стеллажи, плита, мультиварка, посудомойка. Новый год, друзья с ночевкой. Кайф, счастье.
2016.
Мне 43. Ну, почти 43. 10 июня. Та самая говеная неделя перед днем рождения, когда все пазлы перекраиваются и тусуются как хотят. Не дотянуть я не смею - через неделю нас ждут в гостях в Псковской области друзья.
Я в той же соломенной шляпе и сарафане до пят. Мольберт теперь уже мифический, но бумага для смешивания палитры все та же. Взмах кистью и кроны деревьев, небо, черные всполохи от запахов цветов. Тонкие пальцы, благо я не поправилась. Свекровь улыбается мне. Мама приносит кургузый вазончик с букетом ландышей.
Это был очень сложный год. Я даже почти усомнилась, что я боец и солдат. Но я справлюсь. Все осилившие эти многобукв - не пишите ничего. Кивните, погладьте по плечу и улыбнитесь. И я вас услышу. Без вас то я никто - та самая в сарафане и соломенной шляпе. Но очень сильная - боец, хоть и тщедушная видом. Не это же главное - правда? :)