О людях, которые принимают заявления

[nastyushkina]

Мой первый приезд. Охранник разговаривает на ужасном суржике, требует документы и тычет пальцем в нужном направлении. Номер комнаты сказать боится, видимо. Приходится трижды переспрашивать, прежде чем он понимает, что мне нужно совсем не то, что он подумал.
Прихожу, вижу толпу, стою, ухожу.

Второй приезд.
Властелином маленькой заставленной советской мебелью комнатки с замызганным маленьким окошком оказывается типичная бабуля. Сидит, пьет чаек, презрительно смотрит на меня. Мол, девочка, не все сразу. Донеси еще бумажку. Ты копию принесла, а мне нужен оригинал. Сверить, мол.
Что?
Когда он кому нужен был?
Понимаю, что ругаться бесполезно, ухожу снова.

Третий. Наконец, сегодня.
Сегодня в той же комнатке сидит опрятного вида молодой человек. На столе рядом - томик Гомера. "Хорошую литературу читаете", - подмечаю. "Спасибо, уже дочитываю", - мнется, улыбается.
"Все нормально."
"А оригинал?.."
"А зачем?"

И вот пойми, зачем это бабке было отправлять меня в тот раз? Лень было поставить одну печать и положить бумаги в стопку? Или слишком много чаю было выпито, по мозгам ударило?
Я не уверена, что смогу когда-нибудь понять логику людей, работающих в государственных учреждениях.
А молодому человеку от всей души хотелось посоветовать бежать оттуда, и чем скорее, тем лучше.