Как я сгоняла в Вифлеем с ватиканским священником
Неожиданное приключение в Иерусалиме случилось под вечер второго дня.
Спускаясь с высокой и крутой Масличной горы на закате дня, я снимала в лучах заходящего солнца старые еврейские могилы, которые огромными ступенчатыми террасами раскинулись на всю ширину большого холма.
На фото - закат над Иерусалимом, вид с Масличной горы.
Мертвые в своих белых прямоугольных тумбах, освещенные теплым закатным солнцем, с высоты своего положения как будто продолжали смотреть на живых - другую часть старого города Иерусалима, с его стенами, куполами церквей, синагог и мечетей, раскинувшихся напротив. Так я спускалась по старинной узкой улице, слева были кладбища, а справа тянулись длинные глухие стены каких-то домов и церковных владений.
И тут в глухой стене справа я увидела зеленый просвет - ворота, напоминающие вход в еще одну церковь или монастырь. Честно сказать, за долгий день в Иерусалиме, я посетила такое количество церквей и храмов, что порядочно устала, и первой моей мыслью было просто пройти мимо. Но картина открывающихся зеленых террас почему-то манила меня войти. И я сделала, наверное, самый удачливый шаг за весь день. Я вошла внутрь ограды.
Небольшое отступление от рассказа: фото моего пути на Масличную гору от старых стен Иерусалима
Путь на масличную гору занимает больше часа. У подножия горы - останки очень старых храмов и пещерных церквей.
Вид на Масличную гору со стороны Старого города
Гефсиманский сад с очень старыми масличными деревьями
Считается, что это дерево Иисуса Христа, этой маслине уже около 2000 лет
На склоне горы расположился русский православный монастырь Марии Магдалины
Рядом с Гефсиманскими садами находится один из католических храмов. У него очень красивое убранство, потолок в виде ночного неба - наверное, это связано с ночной молитвой в Гефсиманском саду.
Вид на Иерусалим со склонов Масличной горы
Смотровая площадка с Масличной горы на Старый город Иерусалима
Террасы с еврейскими захоронениями на склоне Масличной горы на закате дня.
****
Первое, что я увидела, ступив на порог большого сада, были двое мужчин, одевающие старый железный плуг на ослика и начинающие пахать на нем узкий клочок земли под масличными деревьями, растущими вдоль всей террасы.
«Это уже интереснее!», - пронеслось у меня в голове. И я обогнула ограду сада и мужчин-пахарей, чтобы сделать красивый снимок старого города в лучах заката на противоположном холме. Вид с масличных террас открывался отменный.
Внезапно рядом со мной возник он. Мужчина в черной рубашке и белым квадратиком на воротничке, что говорило о его священном сане.
- «Не шевелитесь!», - сказал мне мужчина и стал водить своим телефоном по кругу, снимая панораму.
Через секунду, широко улыбаясь, он уже показывал мне прекрасный снимок, где я стою в саду с кипарисами и маслинами на фоне Иерусалима в лучах заката. Снимок, конечно же, мне очень понравился.
- Какая прекрасная фотография! - воскликнула я, и тут же стала вопрошать незнакомца, как же смогу ее получить, есть ли способ передать мне снимок?
В эту же минуту мужчина уже спрашивал мое имя в фейсбуке, чтобы переслать мне фотографии в сообщениях.
Так я познакомилась с отцом Себастьяном - священником-францисканцем.
- Я родился и вырос в Ираке в христианской семье. Но учился в Италии. И приехал сюда с Ватиканским паспортом, - начал он рассказ о себе.
- И долго вы здесь уже живете?
- В Иерусалиме 7 лет, а всего в Израиле около 17.
В руках у падре Себастьяна была огромнейшая связка самых разнообразных ключей.
- И вы за все это отвечаете? - с удивлением спрашиваю я его, глядя на безразмерную связку ключей разного калибра.
- Да, я настоятель этого францисканского конвента, - говорит он с улыбкой.
Падре Себастьян оказался очаровательным священником, со всем на него не похожим. По своему поведению он был типичным итальянцем - очень живым, улыбчивым, разговорчивым, а также настоящим папарацци и ценителем женской красоты.
Пробежавшись по ленте моих фотографий в фейсбуке, он сказал, глядя с укоризной на мой иерусалимский наряд:
- Анастасия, тебе так идут короткие платья, у тебя хорошая фигура, зачем ты надела на себя эту длинную юбку и платок? Тебе не стоит это носить.
Я с улыбкой вопросительно посмотрела на Себастьяна. Он разрывал шаблон моих представлений о падре.
Отец Себастьян повел меня показывать свои владения. Поднявшись по одной из лесенок, мы очутились у большого вольера, из которого разными голосами стали лаять собаки. Себастьян шикнул на них и открыл мне дверь одного сарая. К нам выбежала большая собака, а на подушке в углу осталось лежать 5-6 ее щенков.
- Это мои щенки, они появились недавно - сказал падре, улыбаясь. Часть из них я раздам. Ночью я выпускаю собак из вольера, чтобы они охраняли территорию, на Масличной горе по ночам не всегда безопасно.
- Анастасия, а не хочешь ли ты пойти и попить со мной кофе? - спросил отец Себастьян.
Предложение было более чем заманчивым. Непринужденно пить кофе и болтать о жизни с настоятелем францисканского конвента в сердце старого Иерусалима - еще минут двадцать назад я и представить себе это не могла. У меня было чувство, что я поймала какой-то удачный поток приключения, и теперь мне надо было просто плыть по нему.
- Да, пойдемте пить кофе! - с охотой сказала я, и мы пошли на кухню подворья.
Необычная церковь, в которой служит Себастьян и первая его месса начинается в 6.30 утра. Вместо алтаря - окно с видом на Иерусалим.
С террас открывался вид на очень красивый закат над городом.
Кухня оказалась довольно современной и обустроенной. Отец Себастьян заправски наполнил турку молотым кофе и поставил ее на электрическую плиту. Через пару минут он уже разливал по чашкам густой пахучий напиток.
- А много с вами человек работает в конвенте? - спрашиваю я.
- Нет, только я и мой брат (возможно, просто еще один францисканец - авт.). У нас есть работники, они приходят нам помогать, - рассказывает Себастьян.
- А много людей навещает ваш конвент?
- Довольно много. В основном пилигримы и туристические группы.
Так мы пили кофе и вели беседу о его жизни в Иерусалиме и службе в конвенте.
Отец Себастьян уже допил свой кофе и стал возиться у раковины, моя чашку и турку. Помолчав немного, я задала ему свой глубокомысленный вопрос:
- И что, Падре, вы счастливы? - надеясь вывести отца Себастьяна к божественным откровениям и нравоучениям. Все-таки не каждый день удается пить кофе в Иерусалиме с ватиканским отцом.
Но падре просто ответил:
- Да, я счастлив, почему нет? - продолжая скрести ложечкой в чашке с кофе.
Мы еще немного поговорили о жизни в России, Крыму и на Украине, политике и истории.
И тут отец Себастьян сделал мне новое предложение:
- Я сейчас собираюсь в Вифлеем навестить одну-две христианских семьи. Ты не хочешь поехать со мной?
Предложение снова было заманчивым. После недавних событий в городе с массовыми волнениями палестинцев многие люди не советовали туристам особо ездить на Западный берег реки Иордан, то есть на палестинские территории. Вифлеем находился как раз там. И я отказалась от мысли ехать в этот город самостоятельно. Но теперь поехать туда на машине с падре было очень заманчивым. И я решила все-таки съездить в Вифлеем.
- Да, давайте поедем! Когда мы оттуда вернемся?
- Мы вернемся сегодня вечером, через несколько часов, это в 12 километрах отсюда, - сказал Себастьян.
Вид на Иерусалим после заката с террасы францисканского конвента
Перед тем, как отправится в путешествие, падре Себастьян проделал увлекательную процедуру сбора денег из ящиков для пожертвований. Он взял большой прозрачный полиэтиленовый пакет, зашел в церковь, где обычно в 6.30 утра начинается его первая месса, и, используя разные ключи из своей толстой связки, стал отмыкать ящики, стоящие тут и там, открывать дверцы, подставлять мешок и наполнять его деньгами разного калибра. Деньги сами сыпались из ящиков в пакет. Быстро пробежав по всем точкам сбора - в церкви и на улице, отец Себастьян отнес пакет в подсобку, дал поручения сторожам и, подождав еще немного одного работника, которого надо было отвезти домой на палестинскую территорию, мы отправились в путь.
Он вел свою машину по вечернему Иерусалиму, как итальянский гонщик ведет Феррари на отборочном этапе кубка Формулы-1. Наша машина с францисканским крестом и надписью «Святая земля» на лобовом стекле частенько выходила на встречку при рисковых обгонах и в последнюю минуту тормозила перед вереницей машин, ставших в пробке. Несмотря на экстремальное вождение, отец Себастьян был спокоен. Стоя на светофоре, он закапал себе в глаз капли. Один глаз у него болел и это его беспокоило.
В минуты остановок он продолжал расспрашивать меня о моей жизни и семье. Я показала ему фотографии своей мамы и сестры на телефоне, Себастьян их внимательно изучил и сказал, что моя мама и сестра - также красивые женщины и сказал, чтобы в следующий раз я непременно приезжала с ними. Остановиться мы всегда сможем в конвенте, в комнатах для пилигримов, бесплатно.
Уже по дороге я поняла, что у меня с собой нет документов. Я просто гуляла по Иерусалиму и никак не планировала вечернее путешествие в Вифлеем. А по дороге туда мы должны были проезжать блок пост.
- Не волнуйся, я на чек-постах всех знаю. Да и обычно они не проверяют мою машину. По делам конвента и к своим друзьям я езжу на Западный берег очень часто, - успокоил меня Себастьян.
Церковь Рождества Христова была уже закрыта, но падре сфотографировал меня на фоне ее могучих стен, подсвеченных множеством прожекторов, а также на фоне большой рождественской елки, установленной рядом с этой церковью.
Машина с францисканским крестом и надписью "Tierra santa" - Святая земля
У храма Рождества Христова в Вифлееме
Часам к семи вечера мы приехали в дом к семье арабских христиан. Я не помню имен этих людей, но все они были очень милы и радушны со мной. Хозяйка, ее муж и их трое детей-подростков - два сына и дочь - оживленно беседовали со мной. Видимо, Себастьян не раз привозил к ним своих новых заморских знакомых. Семья жила очень просто: мать была хозяйкой, дети учились, а отец был преподавателем каких-то дисциплин и каждый день ездил на израильскую территорию в университет за шестьдесят с лишним километров от дома. Путешествовали они крайне мало, можно сказать, что практически не выезжали за пределы Западного берега. У них не было нормального гражданства и было довольно много ограничений в плане перемещений, как у жителей палестинских территорий. Было видно, что они не согласны с таким режимом, и они не принимали такой израильской политики. Но смирились и жили в своих домах и на своей земле, как и многие другие семьи.
Мой необычный перекус на ужин: домашний хлеб, смесь простокваши, оливкового масла, специй и зелени
Отец семейства имел нестандартную внешность - у него были большие голубые глаза и нос картошкой. Его можно было бы принять за поляка или украинца. Но он рассказывал, что родился и вырос в Каире, в Египте, и семья его происходит из рода коптских христиан, ни о каких европейских корнях в своей семье он не знал.
Они приносили нам много еды и кормили домашними лепешками, простоквашей, оливковым маслом со смесью специй и сушеного базилика. Младший мальчик охотно играл и шутил с Себастьяном, и было видно, что они - старые друзья. Мы долго сидели в гостях у этой семьи. Хозяйка рассказывала падре о текущих событиях в жизни и общались они, возможно на арабском или каком-то местном диалекте, иногда переходя на английский, чтобы понятнее было мне. Я поняла, что в этой семье Себастьяна любят и уважают, как старого друга. Будучи в доме, я попросила семью сфотографировать их, но они отказались. Так что на память остались только снимки моей еды и большой жаркой печки, которая обогревала просторный дом.
Побыв в гостях около двух часов, мы отправились в обратный путь. Падре сказал, что у него болит глаз, поэтому надо возвращаться домой. Остальные христианские семьи он навестит в другой раз.
Себастьян довез меня на машине до дома в новом городе Иерусалима, где я остановилась у местной девушки из каучсерфинга. Мы попрощались, надеясь увидеться через день. Я обещала Себастьяну принести русские сувениры - полотенце с изображением самовара и магнитик с портретом Путина (падре говорил, что тот ему нравится, а у меня как раз оставался магнитик). Но увидеться больше не получилось. Когда через день на утро я пришла в конвент, Себастьян уже угнал на своей машине куда-то далеко. Я оставила сувениры брату-францисканцу, пожелала счастливого Рождества и покинула подворье памятного конвента навсегда, спеша на свой автобус из Иерусалима в новую дорогу.
Вот такая приключилась со мной история.
декабрь 2017
Спускаясь с высокой и крутой Масличной горы на закате дня, я снимала в лучах заходящего солнца старые еврейские могилы, которые огромными ступенчатыми террасами раскинулись на всю ширину большого холма.
На фото - закат над Иерусалимом, вид с Масличной горы.
Мертвые в своих белых прямоугольных тумбах, освещенные теплым закатным солнцем, с высоты своего положения как будто продолжали смотреть на живых - другую часть старого города Иерусалима, с его стенами, куполами церквей, синагог и мечетей, раскинувшихся напротив. Так я спускалась по старинной узкой улице, слева были кладбища, а справа тянулись длинные глухие стены каких-то домов и церковных владений.
И тут в глухой стене справа я увидела зеленый просвет - ворота, напоминающие вход в еще одну церковь или монастырь. Честно сказать, за долгий день в Иерусалиме, я посетила такое количество церквей и храмов, что порядочно устала, и первой моей мыслью было просто пройти мимо. Но картина открывающихся зеленых террас почему-то манила меня войти. И я сделала, наверное, самый удачливый шаг за весь день. Я вошла внутрь ограды.
Небольшое отступление от рассказа: фото моего пути на Масличную гору от старых стен Иерусалима
Путь на масличную гору занимает больше часа. У подножия горы - останки очень старых храмов и пещерных церквей.
Вид на Масличную гору со стороны Старого города
Гефсиманский сад с очень старыми масличными деревьями
Считается, что это дерево Иисуса Христа, этой маслине уже около 2000 лет
На склоне горы расположился русский православный монастырь Марии Магдалины
Рядом с Гефсиманскими садами находится один из католических храмов. У него очень красивое убранство, потолок в виде ночного неба - наверное, это связано с ночной молитвой в Гефсиманском саду.
Вид на Иерусалим со склонов Масличной горы
Смотровая площадка с Масличной горы на Старый город Иерусалима
Террасы с еврейскими захоронениями на склоне Масличной горы на закате дня.
****
Первое, что я увидела, ступив на порог большого сада, были двое мужчин, одевающие старый железный плуг на ослика и начинающие пахать на нем узкий клочок земли под масличными деревьями, растущими вдоль всей террасы.
«Это уже интереснее!», - пронеслось у меня в голове. И я обогнула ограду сада и мужчин-пахарей, чтобы сделать красивый снимок старого города в лучах заката на противоположном холме. Вид с масличных террас открывался отменный.
Внезапно рядом со мной возник он. Мужчина в черной рубашке и белым квадратиком на воротничке, что говорило о его священном сане.
- «Не шевелитесь!», - сказал мне мужчина и стал водить своим телефоном по кругу, снимая панораму.
Через секунду, широко улыбаясь, он уже показывал мне прекрасный снимок, где я стою в саду с кипарисами и маслинами на фоне Иерусалима в лучах заката. Снимок, конечно же, мне очень понравился.
- Какая прекрасная фотография! - воскликнула я, и тут же стала вопрошать незнакомца, как же смогу ее получить, есть ли способ передать мне снимок?
В эту же минуту мужчина уже спрашивал мое имя в фейсбуке, чтобы переслать мне фотографии в сообщениях.
Так я познакомилась с отцом Себастьяном - священником-францисканцем.
- Я родился и вырос в Ираке в христианской семье. Но учился в Италии. И приехал сюда с Ватиканским паспортом, - начал он рассказ о себе.
- И долго вы здесь уже живете?
- В Иерусалиме 7 лет, а всего в Израиле около 17.
В руках у падре Себастьяна была огромнейшая связка самых разнообразных ключей.
- И вы за все это отвечаете? - с удивлением спрашиваю я его, глядя на безразмерную связку ключей разного калибра.
- Да, я настоятель этого францисканского конвента, - говорит он с улыбкой.
Падре Себастьян оказался очаровательным священником, со всем на него не похожим. По своему поведению он был типичным итальянцем - очень живым, улыбчивым, разговорчивым, а также настоящим папарацци и ценителем женской красоты.
Пробежавшись по ленте моих фотографий в фейсбуке, он сказал, глядя с укоризной на мой иерусалимский наряд:
- Анастасия, тебе так идут короткие платья, у тебя хорошая фигура, зачем ты надела на себя эту длинную юбку и платок? Тебе не стоит это носить.
Я с улыбкой вопросительно посмотрела на Себастьяна. Он разрывал шаблон моих представлений о падре.
Отец Себастьян повел меня показывать свои владения. Поднявшись по одной из лесенок, мы очутились у большого вольера, из которого разными голосами стали лаять собаки. Себастьян шикнул на них и открыл мне дверь одного сарая. К нам выбежала большая собака, а на подушке в углу осталось лежать 5-6 ее щенков.
- Это мои щенки, они появились недавно - сказал падре, улыбаясь. Часть из них я раздам. Ночью я выпускаю собак из вольера, чтобы они охраняли территорию, на Масличной горе по ночам не всегда безопасно.
- Анастасия, а не хочешь ли ты пойти и попить со мной кофе? - спросил отец Себастьян.
Предложение было более чем заманчивым. Непринужденно пить кофе и болтать о жизни с настоятелем францисканского конвента в сердце старого Иерусалима - еще минут двадцать назад я и представить себе это не могла. У меня было чувство, что я поймала какой-то удачный поток приключения, и теперь мне надо было просто плыть по нему.
- Да, пойдемте пить кофе! - с охотой сказала я, и мы пошли на кухню подворья.
Необычная церковь, в которой служит Себастьян и первая его месса начинается в 6.30 утра. Вместо алтаря - окно с видом на Иерусалим.
С террас открывался вид на очень красивый закат над городом.
Кухня оказалась довольно современной и обустроенной. Отец Себастьян заправски наполнил турку молотым кофе и поставил ее на электрическую плиту. Через пару минут он уже разливал по чашкам густой пахучий напиток.
- А много с вами человек работает в конвенте? - спрашиваю я.
- Нет, только я и мой брат (возможно, просто еще один францисканец - авт.). У нас есть работники, они приходят нам помогать, - рассказывает Себастьян.
- А много людей навещает ваш конвент?
- Довольно много. В основном пилигримы и туристические группы.
Так мы пили кофе и вели беседу о его жизни в Иерусалиме и службе в конвенте.
Отец Себастьян уже допил свой кофе и стал возиться у раковины, моя чашку и турку. Помолчав немного, я задала ему свой глубокомысленный вопрос:
- И что, Падре, вы счастливы? - надеясь вывести отца Себастьяна к божественным откровениям и нравоучениям. Все-таки не каждый день удается пить кофе в Иерусалиме с ватиканским отцом.
Но падре просто ответил:
- Да, я счастлив, почему нет? - продолжая скрести ложечкой в чашке с кофе.
Мы еще немного поговорили о жизни в России, Крыму и на Украине, политике и истории.
И тут отец Себастьян сделал мне новое предложение:
- Я сейчас собираюсь в Вифлеем навестить одну-две христианских семьи. Ты не хочешь поехать со мной?
Предложение снова было заманчивым. После недавних событий в городе с массовыми волнениями палестинцев многие люди не советовали туристам особо ездить на Западный берег реки Иордан, то есть на палестинские территории. Вифлеем находился как раз там. И я отказалась от мысли ехать в этот город самостоятельно. Но теперь поехать туда на машине с падре было очень заманчивым. И я решила все-таки съездить в Вифлеем.
- Да, давайте поедем! Когда мы оттуда вернемся?
- Мы вернемся сегодня вечером, через несколько часов, это в 12 километрах отсюда, - сказал Себастьян.
Вид на Иерусалим после заката с террасы францисканского конвента
Перед тем, как отправится в путешествие, падре Себастьян проделал увлекательную процедуру сбора денег из ящиков для пожертвований. Он взял большой прозрачный полиэтиленовый пакет, зашел в церковь, где обычно в 6.30 утра начинается его первая месса, и, используя разные ключи из своей толстой связки, стал отмыкать ящики, стоящие тут и там, открывать дверцы, подставлять мешок и наполнять его деньгами разного калибра. Деньги сами сыпались из ящиков в пакет. Быстро пробежав по всем точкам сбора - в церкви и на улице, отец Себастьян отнес пакет в подсобку, дал поручения сторожам и, подождав еще немного одного работника, которого надо было отвезти домой на палестинскую территорию, мы отправились в путь.
Он вел свою машину по вечернему Иерусалиму, как итальянский гонщик ведет Феррари на отборочном этапе кубка Формулы-1. Наша машина с францисканским крестом и надписью «Святая земля» на лобовом стекле частенько выходила на встречку при рисковых обгонах и в последнюю минуту тормозила перед вереницей машин, ставших в пробке. Несмотря на экстремальное вождение, отец Себастьян был спокоен. Стоя на светофоре, он закапал себе в глаз капли. Один глаз у него болел и это его беспокоило.
В минуты остановок он продолжал расспрашивать меня о моей жизни и семье. Я показала ему фотографии своей мамы и сестры на телефоне, Себастьян их внимательно изучил и сказал, что моя мама и сестра - также красивые женщины и сказал, чтобы в следующий раз я непременно приезжала с ними. Остановиться мы всегда сможем в конвенте, в комнатах для пилигримов, бесплатно.
Уже по дороге я поняла, что у меня с собой нет документов. Я просто гуляла по Иерусалиму и никак не планировала вечернее путешествие в Вифлеем. А по дороге туда мы должны были проезжать блок пост.
- Не волнуйся, я на чек-постах всех знаю. Да и обычно они не проверяют мою машину. По делам конвента и к своим друзьям я езжу на Западный берег очень часто, - успокоил меня Себастьян.
Церковь Рождества Христова была уже закрыта, но падре сфотографировал меня на фоне ее могучих стен, подсвеченных множеством прожекторов, а также на фоне большой рождественской елки, установленной рядом с этой церковью.
Машина с францисканским крестом и надписью "Tierra santa" - Святая земля
У храма Рождества Христова в Вифлееме
Часам к семи вечера мы приехали в дом к семье арабских христиан. Я не помню имен этих людей, но все они были очень милы и радушны со мной. Хозяйка, ее муж и их трое детей-подростков - два сына и дочь - оживленно беседовали со мной. Видимо, Себастьян не раз привозил к ним своих новых заморских знакомых. Семья жила очень просто: мать была хозяйкой, дети учились, а отец был преподавателем каких-то дисциплин и каждый день ездил на израильскую территорию в университет за шестьдесят с лишним километров от дома. Путешествовали они крайне мало, можно сказать, что практически не выезжали за пределы Западного берега. У них не было нормального гражданства и было довольно много ограничений в плане перемещений, как у жителей палестинских территорий. Было видно, что они не согласны с таким режимом, и они не принимали такой израильской политики. Но смирились и жили в своих домах и на своей земле, как и многие другие семьи.
Мой необычный перекус на ужин: домашний хлеб, смесь простокваши, оливкового масла, специй и зелени
Отец семейства имел нестандартную внешность - у него были большие голубые глаза и нос картошкой. Его можно было бы принять за поляка или украинца. Но он рассказывал, что родился и вырос в Каире, в Египте, и семья его происходит из рода коптских христиан, ни о каких европейских корнях в своей семье он не знал.
Они приносили нам много еды и кормили домашними лепешками, простоквашей, оливковым маслом со смесью специй и сушеного базилика. Младший мальчик охотно играл и шутил с Себастьяном, и было видно, что они - старые друзья. Мы долго сидели в гостях у этой семьи. Хозяйка рассказывала падре о текущих событиях в жизни и общались они, возможно на арабском или каком-то местном диалекте, иногда переходя на английский, чтобы понятнее было мне. Я поняла, что в этой семье Себастьяна любят и уважают, как старого друга. Будучи в доме, я попросила семью сфотографировать их, но они отказались. Так что на память остались только снимки моей еды и большой жаркой печки, которая обогревала просторный дом.
Побыв в гостях около двух часов, мы отправились в обратный путь. Падре сказал, что у него болит глаз, поэтому надо возвращаться домой. Остальные христианские семьи он навестит в другой раз.
Себастьян довез меня на машине до дома в новом городе Иерусалима, где я остановилась у местной девушки из каучсерфинга. Мы попрощались, надеясь увидеться через день. Я обещала Себастьяну принести русские сувениры - полотенце с изображением самовара и магнитик с портретом Путина (падре говорил, что тот ему нравится, а у меня как раз оставался магнитик). Но увидеться больше не получилось. Когда через день на утро я пришла в конвент, Себастьян уже угнал на своей машине куда-то далеко. Я оставила сувениры брату-францисканцу, пожелала счастливого Рождества и покинула подворье памятного конвента навсегда, спеша на свой автобус из Иерусалима в новую дорогу.
Вот такая приключилась со мной история.
декабрь 2017