Имперское пространство
Или пространство (вечной )) экспансии
Было совсем немного, настоящих империй. Не тех, как называл Эйзенштадт, бюрократических империй. Просто больших государства определённого периода европейской истории, которые пытались сделать что-то имперскоподобное. А империй настоящих, великих, которые мыслят себя как мировые. И все они были устроены динамическим образом: у них не может быть границ, потому что граница у них может быть только динамической. И наша граница была точно такой же, когда мы были Советским Союзом.
Империя может жить только в состоянии экспансии, расширяясь (причём, как показывает герб СССР, она расширялась на весь мир, но просто не успела). Посмотрите на первую советскую конституцию (ещё конституцию РСФСР), там это написано совершенно отчётливо: она открыта для присоединения всего мира. Либо же империя живёт, динамически обороняяcь, съёживаясь, схлопываясь, постепенно мучительно превращаясь в государство.
Отличие государств от империи состоит в том, что государство держится тем, что его границы обеспечены не просто солидарностью наций внутри, но и признанием соседей снаружи. У нас границы - имперские. Часто приходится слышать: я никуда не входил, мы никуда не входили, я не чувствую себя человеком вошедшим в Крым. Это нормально для империи, гораздо больше чем для государства. Потому что государство держится на солидарности гражданской общины, понимаемой в широком смысле.
А принятие решений в империи - это всегда дело очень узкой группы. Её можно называть руководящим слоем, имперской элитой, назовите её как хотите. Это те, кому есть дело до её границ, т.е., единственные, которые тематизируют их, делают их внятным предметом коммуникация, заботятся о них, понимают, что их надо либо расширять, либо оборонять. Во всяком случае, не оставлять их в статичном положении.
Что происходит, когда империи начинают рушиться? Когда они рушатся, они рушатся очень быстро, потому что их границы не являются границами гражданской общины - следовательно, до них, строго говоря, никому нет дела. И когда образуются новые нации и государства по этим имперским разломам, они, вообще говоря, впоследствии, через взаимные признания и внутреннюю солидарность, приобретают внутреннюю крепость.
Но когда мы имеем дело, среди этих государств, с таким огромным, что его даже нельзя назвать осколком. С таким остатком империи, как Российская Федерация. Втянувшим свои щупальца в границы, которые в течение двадцати лет ещё никто не нарушал. Что тогда с границами? На самом деле они не были удовлетворительными, эти границы. Их никто не мог признавать всерьёз. И не потому, что этим людям неведомо понятие международного права. А потому, что невозможно в одночасье превратить внутренние административные границы в нормальные государственные, если у вас внутри этих границ нет нормальной гражданской общины.
Чем же всё держится? Держится признанием. Если мы, по старой имперской привычке, решим, извините, положить на это признание, и одновременно у нас нет никакого мотивационного резервуара, этой самой внутренней гражданской солидарности, то остаются действия имперской элиты, на какую-то перспективу более или менее успешные. Именно динамический характер границ позволяет легче их подразумевать, чем принять хорошо очерченную территорию за очевидность.
Сейчас в нашей новейшей истории произошёл интересный эпизод: подсоединение Крыма. И в этом смысле Крым - он двоякий. Он слишком велик, чтобы просто так его проглотить и сказать: а теперь у нас есть ещё один штат, ещё один федеральный округ. Но у нас не только это. У нас - полностью исчезнувшая самоочевидность того, что пришло на смену подразумеваемого и динамичного имперского пространства. Дальше выхода нет. Самоочевидность кончилась. Появилась динамика.
Теперь эта динамика должна ускориться. Либо она должна пойти вперёд железным потоком. Либо наоборот: этот громадный кусок, застрянет в желудке как непереваренный - и выйдет он не один. Как представить себе ситуацию, при которой у нас вчера не было Крыма, сегодня есть Крым, а послезавтра снова не будет Крыма? Я рискну предположить, что это крайне маловероятно. Он уйдёт вместе со всей этой территорией, которая будет переструктурироваться на каких-то новых началах.