Насонова Я....
Насонов Ювентин Арефьевич
1979-1980 гг.
Насонов Я- моя порода
Выходит прямо из народа
Тут всевозможные контрасты
И ненависть и подобострастье.
Там бессеребрянники были
Тут сильно денежку любили
Соседствует с бессильем сила
Уродство с красотою было.
Купцы, извозчики, мещане,
Холопы барские, крестьяне,
Священники и музыканты
Врачи и даже фабриканты
Но всех их общее начало
Перед другими отличало:
Рукам искать всегда работу
Трудиться до седьмого поту.
За всех идти в огонь и воду,
Хранить традиции народа
И как Господь нам завещал:
Труд вот начало всех начал
И выясняется картина
Кто мы? - Рабочая скотина?
Но я совсем не претендую
На исключительность такую.
Мы просто дочери, сыны
Своей Русейшей стороны
Вот потому работать любим
И с верoй в Бога живы будем
***
Теперь давайте мы прервемся
И по порядку разберемся
По пышной родословной древе
Кто из какого вышел чрева.
По слабой памяти своей
Давно не помним мы корней
Спроси серьезно и построже
Никто отвода не помнит тоже.
Увы, ветвей, наиглавнейших,
Никто не пошит из старейших
Все носятся в заботах дня
Пока не явится родня.
И вы прекрасно вдруг поймете
Что тетя Женя- Ваша тетя
А тетя Груня, мама Ваша,
Сестра родная тети Маши.
Что дядя Вася - вам не дядя
Оп дедушка для тети Нади,
Что мы на древе лишь сучочки
А дети ваш только почки.
А Николашка загордился,
Кто жив кто умер, кто родился,
И кто ваш троюродный брат
Пойдет история назад.
Глава 1.
Растет на древе сук толстенный
В нем кольца - поколений смена
Цветет и крепнет год от года
Он дед Насоновского рода.
Рассказал брата доверяя
Я про него немного знаю
Что крут был дед, имел один
Хозяйство в сорок десятин.
Что крепок бил в вопросах веры
А род свой вел от староверов
Что часто выла от кнутов
Его семья в семнадцать ртов.
Соблазнам был он неподвластен
Как камень крепок и бесстрастен
Общенья с миром не искал
И в дом чужого не пускал.
Пришла беда и к старовером
Синод прислал миссионера
Чтоб изнутри пресечь крамолу
И обратить детей раскола.
Что за пакость! Ядрена вошь?
Против начальства не попрешь!
И стал пить чашу горьких бед
Аким Иванович мой дед.
Иезуит так постарался
Что средний дядька оказался
Лежащим в гробе. По весне,
В распутицу, его нашли на дне
Разбухшей речки. Ехал бедный
Учиться в город. И победной
Своей головушки не снес
Прельстил его прокляни пес.
Прекрасной жизнью, просвещеньем, Способностей своих стремленьем
К наживе, счастью я богатству, Свободе, равенству и. братству.
И эти милые ребята \
Так размечтались, что обратно
Их дед заворожить не смог
И рухнул дом. И за порог
Другой сын , вот уже стремится
И в город едет он учиться,
Но не в реальное - как прежний,
А в семинарию - "он нежный".
И не снеся такой кручины
Дед запил, скоро десятины
Уплыли все, а наш отец
Определился наконец.
***
Я опишу я чин по чину
Для вас из прошлого картину:
Избу в обыденной уборе -
Окончен труд - все в полном сборе.
Бот бабка с кроткими глазами
А там в углу, под образами
В рубашку чистую одет
Сядет на лавке чинно дед.
Все встали, стихли разговоры,
К иконам повернули взоры.
Себя двуперстьем осеняют,
Молитву истово читают.
Все на столе - солонка, ложки
До края щей в огромной плошке
К себе дед режет- почитай
Полупудовый каравай
Давай, согласно, как гребцы
Взмахнули ложками отцы.
В молчанье строгом щи хлебают,
Тащи! - команды ожидают
Но если к кто завет нарушил
Кусок до срока жирный скушал
То дед, хоть мил ему не мил
С размаху по лбу ложкой бил.
А бабка в стороне сидела
И Богородицей глядела
Все думу думала свою:
-Храни Господь мою семью.
И «утоли мое печали»,
«Мы сущую тя величаем»,
«Во скорбях наша и гресех"
И в мыслях поминала всех.
Все путалось в уме у бабки:
Небесное с земным. И сладких
Слез умиленья во скрывала
Сморкала носом и зевала,
В испуге окрещая рот,
Не досыпая от забот.
Спаси, помилуй, сохрани.
Святым покровом осени.
Владычица ты всеблагая
К стопам, смиренно припадая,
Твоим, молю - оборони
И от напасти сохрани
Животы наши и угодья
От злых пожаров, недородья,
Болезней тяжких и падежа
Заступа наша и надежа.
***
Хочу а в виде отступленья
За наши с вами прегрешенья
Перед Бабками, за них вступиться
И до земли им поклониться
.
Не ради красного словца
А, чтоб уличить подлеца,
Который словом мягко стеллит
А мать содержит в черном теле.
Мать! что стирает, убирает
Живет, не видя взглядов злых
Такие мне напоминают
Великомучениц святых
И если бы по Божьей воле
Нам выпала другая доля
Я чтобы совесть успокоить
Сумел высокий храм построить.
Где наряду о Господнем чином,
Из памяти умерших вынув,
На крови краски замесил,
И их на стены поместил.
И пел я голосом им чистым
И хором был бы и солистом
И бил поклоны сколько мог
За неоплаченный наш долг
Смотрю на Вас- Великий Боже!
Как друг на друга все похожи,
Вы Матери моей Земли!
И в Новоселках на Нерли
И в Новенькой, что за Загорском
В Можайске, Гжели, под Изборском, Все вы покорны Божьей Воле!
И верны материнской доле.
Не даром на Руси Великой
Культ Богородицы в чести
Им помогает скромно, тихо
Нелегкую судьбу нести
Христа за русского считают
Николу тоже и не знают
Что русский -Сергей, иже с ним
Святой угодник Серафим.
Об этом в Гжели бабке Моте,
Я рассказал. И все вы врете -
Она с обидой -ты Юрий
Не русский тоже, а еврей
Чтобы Никола - наш! родной!
И Петр! И Павел! - был другой.
Не русской крови, эт ты брось
И наших кровных не понось!
Являясь для меня примером
Долготерпения и Вери
Скажу, душой не покривя
Что ими держится Земля
Ведь для Земли своей без цели
Отдали всё, что заимели:
Любовь и счастье трудных дней,
Мужьев своих и сыновей.
Вот случай из семейной были
Как в оккупации схватили
Со всей семьей родную тетку
Давай орали, сала, водку
И обвиненье предъявили:
Носы не те и черны были
А тут еще - работа в школе
Всё на лицо, чего же боле.
Короче "Юдишь и шнеллер к стенке"
И подносились их коленки
Под дулами они стояли
Тряслись от страха, смерти ждали.
Спасла их не людская милость,
А в сундуке, на дне хранилась
Бумага о происхожденье,
Церковном браке и рожденье.
Да! И подумать даже тяжко
Что жизнь и смерть твоя в бумажке
И всё же, несмотря на личность,
Спасла их немцев педантичность.
Но те часы, что смерти ждали
Для них бессмертно не пропали!
От страха умер брат-бедняга.
Ровесник мой, такой миляга.
Принося нам такие стрессы
Необратимые процессы:
Растоптан дух, хоть и спаслись
И боле уж не поднялись,
И доживала век свой кротко
Роняя слезы Тая - тетка
Всё нянчилась с внуком-малышом
А сын другой - стал алкашом
.
Не так давно вот по весне
Какой-то голос крикнул мне
У Вас в семье большое горе!
О чей кричал, узнал я вскоре,
Пришло известие от Нила.
Что тетка Тая опочила
И успокоилась навек
Ушел из жизни человек!
***
Глава 2.
Ловлю себя на хитром слове:
Пора подумать о Тамбове
Сей город пыжился, старался,
И вдруг внезапно оказался
На первом месте…(по жаре)
Заметим честно - в той поре
Жара достигла такой силы,
Что и не помнят старожилы
Да, есть в нас жажда состязанья,
Стремление к соревнованью
-«В истории оставим след»-
И увеличим счет побед
И смех и слезы. Наказанье!
Но надо же в бытописанье
Включать и виды на погоду
И настроение народа.
И что является валютный Эквивалентом, в этом мутном
Потоке жизни. Нет селедки
.Валюта есть - бутылка водки!
Пять двадцать пять - таков Сезам
Что хочешь, он открывает нам,
Сердца и души! Но куда я
Свернул с дороги? Продолжаю.
***
В начале нынешнего века
Два незнакомых человека,
По предначерченному кругу
Навстречу двигались друг в другу.
Они готовы были в встрече
Им прожужжали уши речи
Что это было решено
И Богом и людьми давно.
Она с Поволжья - он с Украины, Преодолеть простор бескрайний
Им предстояло, чтобы вместе Соединяться честь по чести.
И молодец и :.молодица
Во древней Матушке- Столице Упрочили отцов решенье
И подписали Соглашенье.
Графинчик водочки распили,
О приданном поговорили,
Сваты готовы были драться
И с пьяну лезли целоваться.
А молодые врозь сидели
И друг на друга не глядели
Признаюсь, что уж тут вилять.
То были мой отец и мать.
****
Ну с Богом! О чувством уваженья, Почтенья, может преклоненья Дотошно, взглядом прослежу
Где взял фамилию такую.
Сказать приспела уж пора
Фамилия как мир стара.
Не помню точно, у Ахава
Пророка, сын Аминадава.
Насонов Первый знамя поднял
В Фарон пустыне, где Господним Приказом, всех сынов Иуда,
Собрал и вывел их оттуда.
В Начале Нового Завета
Фамилия мелькает эта
Нам к ним лепиться не резон
Их начертание - Нассон.
А вот поближе, мне милей,
Насонов Публии, от блядей
И гнусных наслаждении Рима
Был отлучен, судьбой гонимый,
Капризам Фортуны,, Рока
Подался к Северо-востоку
А это, батеньки мои,
Начало нашенской земли,
И беспрестанно по дороге
Он сочинял свои эклоги
И ламентаций целый воз
Тут Госиздат их преподнес.
Буколики, но то от бука
А бук на двери, и без стука
В резную, ту, когда войдешь
Спасибо, ноги унесешь.
К тому же я опять напутал
С буколиками букли спутал
Их написал любитель милый
И пенья птиц - поэт Вергилий,
А наш бродяга, тот скитался
В донских степях, а там добрался
Он до туземок» тут в ковылье
Родил сынов, и дал фамилыо.
Позор мы столько лет не знали
О генетическом начале
А может быть из рода в род
Кочует хитроумный код,
Возьми меня, ведь сколько лет
И знать не знал, что я "ПОЭТ"
А тут в положенные сроки
Вдруг сорвался. Что делать? Соки
Я осмотрел критично "Взгляд"
История, нам говорят,
Ужасно любит пунктуальность
И деловитую реальность,
И я согласен но милей
Мне правда с вымыслом и дней
Вреда проходит непреложно
Что тут поделать? Я художник.
Характер? Вот уж невозможно
Определить. И разве можно Границу четкую вести: Чего тут плохо, что в чести?
Вот Савел. До преображенья
Он грустным был и преступленья Свергал без счета, год от года
Во славу своего народа.
Но пала на него десница
Любви Господней. Где граница? И стал Свирепый бывший Савел.
Пророком страстный - он же Павел.
Так и у нас. Рубали с маху
Подряд всю "контру* и Рубаху,
Что ближе к телу, разодрали
Что вас согреет? Нефть? Едва ли.
Продолжу. По всей Рассее
Фамильи не было древнее.
Что Рюрики? Всего Варяги.
А там в пустыне были флаги.
Хочу я страстно докопаться:
И как им удалось прорваться
На матушку, на Русь Святую
Неся фамилию такую?
И вот ух Грозный Иоанн,
Воюя наглых псковитян,
Насонову себе приметил.
Взошёл он к ней, и здесь отметил
Свой след. И муж её Шелога-
Свалился , и туда дорога
Но да не знаем сколько ей
Оставил Грозный сыновей.
Скорей всего, по Божьей Воле
Людишки их, живя в неволе
И подчинении боярском,
Освободились Гневом царским.
И расползлись по всей Руси,
И расплодились. Гой Еси!
Мы люди, бывшие Насоновы
Поклоны бить, уже но склонны мы,
Давили нас без чувства меры
А мы доселе староверы
И старый лад, на новы песни
Не променяем, хоть ты тресни.
Скорей всего, моя родня
Из них пошла, и до меня
Упрямство это докатилось
И в детях снова проявилось*
Кончаю, Кажется добрался
До чистой правды, он остался
Я без регалий и без Рода,
Но вместе со своим народом.
Родные Вы мои, простите!
Я в Вас не чаю и души,
Вы все - трудяги записные
Во всех обличьях хороши,
И бабы ваш голосисты,
Смешливы, умны и речисты.
Из них веселье так и прет,
И вместе с ними не умрет.
Традиция, культура наша,
И все Алешки, Петьки, Маши,
Живут пусть много, много лет
Ни зла не ведая ни бед,
В конце пристрастного обзора
Фамилии, сказу, что в гору
Наверное идет она, И стало
Привычный слышать что немало
В Москве и городах других
Встречается сейчас. Средь них
Киноартисты, инженеры,
Художники«пенсионеры •
И много всяческих профессий.
Добавлю только. С ними вместе
Насоновых семью составим
На этом точку и поставим.
1979-1980 гг.
Насонов Я- моя порода
Выходит прямо из народа
Тут всевозможные контрасты
И ненависть и подобострастье.
Там бессеребрянники были
Тут сильно денежку любили
Соседствует с бессильем сила
Уродство с красотою было.
Купцы, извозчики, мещане,
Холопы барские, крестьяне,
Священники и музыканты
Врачи и даже фабриканты
Но всех их общее начало
Перед другими отличало:
Рукам искать всегда работу
Трудиться до седьмого поту.
За всех идти в огонь и воду,
Хранить традиции народа
И как Господь нам завещал:
Труд вот начало всех начал
И выясняется картина
Кто мы? - Рабочая скотина?
Но я совсем не претендую
На исключительность такую.
Мы просто дочери, сыны
Своей Русейшей стороны
Вот потому работать любим
И с верoй в Бога живы будем
***
Теперь давайте мы прервемся
И по порядку разберемся
По пышной родословной древе
Кто из какого вышел чрева.
По слабой памяти своей
Давно не помним мы корней
Спроси серьезно и построже
Никто отвода не помнит тоже.
Увы, ветвей, наиглавнейших,
Никто не пошит из старейших
Все носятся в заботах дня
Пока не явится родня.
И вы прекрасно вдруг поймете
Что тетя Женя- Ваша тетя
А тетя Груня, мама Ваша,
Сестра родная тети Маши.
Что дядя Вася - вам не дядя
Оп дедушка для тети Нади,
Что мы на древе лишь сучочки
А дети ваш только почки.
А Николашка загордился,
Кто жив кто умер, кто родился,
И кто ваш троюродный брат
Пойдет история назад.
Глава 1.
Растет на древе сук толстенный
В нем кольца - поколений смена
Цветет и крепнет год от года
Он дед Насоновского рода.
Рассказал брата доверяя
Я про него немного знаю
Что крут был дед, имел один
Хозяйство в сорок десятин.
Что крепок бил в вопросах веры
А род свой вел от староверов
Что часто выла от кнутов
Его семья в семнадцать ртов.
Соблазнам был он неподвластен
Как камень крепок и бесстрастен
Общенья с миром не искал
И в дом чужого не пускал.
Пришла беда и к старовером
Синод прислал миссионера
Чтоб изнутри пресечь крамолу
И обратить детей раскола.
Что за пакость! Ядрена вошь?
Против начальства не попрешь!
И стал пить чашу горьких бед
Аким Иванович мой дед.
Иезуит так постарался
Что средний дядька оказался
Лежащим в гробе. По весне,
В распутицу, его нашли на дне
Разбухшей речки. Ехал бедный
Учиться в город. И победной
Своей головушки не снес
Прельстил его прокляни пес.
Прекрасной жизнью, просвещеньем, Способностей своих стремленьем
К наживе, счастью я богатству, Свободе, равенству и. братству.
И эти милые ребята \
Так размечтались, что обратно
Их дед заворожить не смог
И рухнул дом. И за порог
Другой сын , вот уже стремится
И в город едет он учиться,
Но не в реальное - как прежний,
А в семинарию - "он нежный".
И не снеся такой кручины
Дед запил, скоро десятины
Уплыли все, а наш отец
Определился наконец.
***
Я опишу я чин по чину
Для вас из прошлого картину:
Избу в обыденной уборе -
Окончен труд - все в полном сборе.
Бот бабка с кроткими глазами
А там в углу, под образами
В рубашку чистую одет
Сядет на лавке чинно дед.
Все встали, стихли разговоры,
К иконам повернули взоры.
Себя двуперстьем осеняют,
Молитву истово читают.
Все на столе - солонка, ложки
До края щей в огромной плошке
К себе дед режет- почитай
Полупудовый каравай
Давай, согласно, как гребцы
Взмахнули ложками отцы.
В молчанье строгом щи хлебают,
Тащи! - команды ожидают
Но если к кто завет нарушил
Кусок до срока жирный скушал
То дед, хоть мил ему не мил
С размаху по лбу ложкой бил.
А бабка в стороне сидела
И Богородицей глядела
Все думу думала свою:
-Храни Господь мою семью.
И «утоли мое печали»,
«Мы сущую тя величаем»,
«Во скорбях наша и гресех"
И в мыслях поминала всех.
Все путалось в уме у бабки:
Небесное с земным. И сладких
Слез умиленья во скрывала
Сморкала носом и зевала,
В испуге окрещая рот,
Не досыпая от забот.
Спаси, помилуй, сохрани.
Святым покровом осени.
Владычица ты всеблагая
К стопам, смиренно припадая,
Твоим, молю - оборони
И от напасти сохрани
Животы наши и угодья
От злых пожаров, недородья,
Болезней тяжких и падежа
Заступа наша и надежа.
***
Хочу а в виде отступленья
За наши с вами прегрешенья
Перед Бабками, за них вступиться
И до земли им поклониться
.
Не ради красного словца
А, чтоб уличить подлеца,
Который словом мягко стеллит
А мать содержит в черном теле.
Мать! что стирает, убирает
Живет, не видя взглядов злых
Такие мне напоминают
Великомучениц святых
И если бы по Божьей воле
Нам выпала другая доля
Я чтобы совесть успокоить
Сумел высокий храм построить.
Где наряду о Господнем чином,
Из памяти умерших вынув,
На крови краски замесил,
И их на стены поместил.
И пел я голосом им чистым
И хором был бы и солистом
И бил поклоны сколько мог
За неоплаченный наш долг
Смотрю на Вас- Великий Боже!
Как друг на друга все похожи,
Вы Матери моей Земли!
И в Новоселках на Нерли
И в Новенькой, что за Загорском
В Можайске, Гжели, под Изборском, Все вы покорны Божьей Воле!
И верны материнской доле.
Не даром на Руси Великой
Культ Богородицы в чести
Им помогает скромно, тихо
Нелегкую судьбу нести
Христа за русского считают
Николу тоже и не знают
Что русский -Сергей, иже с ним
Святой угодник Серафим.
Об этом в Гжели бабке Моте,
Я рассказал. И все вы врете -
Она с обидой -ты Юрий
Не русский тоже, а еврей
Чтобы Никола - наш! родной!
И Петр! И Павел! - был другой.
Не русской крови, эт ты брось
И наших кровных не понось!
Являясь для меня примером
Долготерпения и Вери
Скажу, душой не покривя
Что ими держится Земля
Ведь для Земли своей без цели
Отдали всё, что заимели:
Любовь и счастье трудных дней,
Мужьев своих и сыновей.
Вот случай из семейной были
Как в оккупации схватили
Со всей семьей родную тетку
Давай орали, сала, водку
И обвиненье предъявили:
Носы не те и черны были
А тут еще - работа в школе
Всё на лицо, чего же боле.
Короче "Юдишь и шнеллер к стенке"
И подносились их коленки
Под дулами они стояли
Тряслись от страха, смерти ждали.
Спасла их не людская милость,
А в сундуке, на дне хранилась
Бумага о происхожденье,
Церковном браке и рожденье.
Да! И подумать даже тяжко
Что жизнь и смерть твоя в бумажке
И всё же, несмотря на личность,
Спасла их немцев педантичность.
Но те часы, что смерти ждали
Для них бессмертно не пропали!
От страха умер брат-бедняга.
Ровесник мой, такой миляга.
Принося нам такие стрессы
Необратимые процессы:
Растоптан дух, хоть и спаслись
И боле уж не поднялись,
И доживала век свой кротко
Роняя слезы Тая - тетка
Всё нянчилась с внуком-малышом
А сын другой - стал алкашом
.
Не так давно вот по весне
Какой-то голос крикнул мне
У Вас в семье большое горе!
О чей кричал, узнал я вскоре,
Пришло известие от Нила.
Что тетка Тая опочила
И успокоилась навек
Ушел из жизни человек!
***
Глава 2.
Ловлю себя на хитром слове:
Пора подумать о Тамбове
Сей город пыжился, старался,
И вдруг внезапно оказался
На первом месте…(по жаре)
Заметим честно - в той поре
Жара достигла такой силы,
Что и не помнят старожилы
Да, есть в нас жажда состязанья,
Стремление к соревнованью
-«В истории оставим след»-
И увеличим счет побед
И смех и слезы. Наказанье!
Но надо же в бытописанье
Включать и виды на погоду
И настроение народа.
И что является валютный Эквивалентом, в этом мутном
Потоке жизни. Нет селедки
.Валюта есть - бутылка водки!
Пять двадцать пять - таков Сезам
Что хочешь, он открывает нам,
Сердца и души! Но куда я
Свернул с дороги? Продолжаю.
***
В начале нынешнего века
Два незнакомых человека,
По предначерченному кругу
Навстречу двигались друг в другу.
Они готовы были в встрече
Им прожужжали уши речи
Что это было решено
И Богом и людьми давно.
Она с Поволжья - он с Украины, Преодолеть простор бескрайний
Им предстояло, чтобы вместе Соединяться честь по чести.
И молодец и :.молодица
Во древней Матушке- Столице Упрочили отцов решенье
И подписали Соглашенье.
Графинчик водочки распили,
О приданном поговорили,
Сваты готовы были драться
И с пьяну лезли целоваться.
А молодые врозь сидели
И друг на друга не глядели
Признаюсь, что уж тут вилять.
То были мой отец и мать.
****
Ну с Богом! О чувством уваженья, Почтенья, может преклоненья Дотошно, взглядом прослежу
Где взял фамилию такую.
Сказать приспела уж пора
Фамилия как мир стара.
Не помню точно, у Ахава
Пророка, сын Аминадава.
Насонов Первый знамя поднял
В Фарон пустыне, где Господним Приказом, всех сынов Иуда,
Собрал и вывел их оттуда.
В Начале Нового Завета
Фамилия мелькает эта
Нам к ним лепиться не резон
Их начертание - Нассон.
А вот поближе, мне милей,
Насонов Публии, от блядей
И гнусных наслаждении Рима
Был отлучен, судьбой гонимый,
Капризам Фортуны,, Рока
Подался к Северо-востоку
А это, батеньки мои,
Начало нашенской земли,
И беспрестанно по дороге
Он сочинял свои эклоги
И ламентаций целый воз
Тут Госиздат их преподнес.
Буколики, но то от бука
А бук на двери, и без стука
В резную, ту, когда войдешь
Спасибо, ноги унесешь.
К тому же я опять напутал
С буколиками букли спутал
Их написал любитель милый
И пенья птиц - поэт Вергилий,
А наш бродяга, тот скитался
В донских степях, а там добрался
Он до туземок» тут в ковылье
Родил сынов, и дал фамилыо.
Позор мы столько лет не знали
О генетическом начале
А может быть из рода в род
Кочует хитроумный код,
Возьми меня, ведь сколько лет
И знать не знал, что я "ПОЭТ"
А тут в положенные сроки
Вдруг сорвался. Что делать? Соки
Я осмотрел критично "Взгляд"
История, нам говорят,
Ужасно любит пунктуальность
И деловитую реальность,
И я согласен но милей
Мне правда с вымыслом и дней
Вреда проходит непреложно
Что тут поделать? Я художник.
Характер? Вот уж невозможно
Определить. И разве можно Границу четкую вести: Чего тут плохо, что в чести?
Вот Савел. До преображенья
Он грустным был и преступленья Свергал без счета, год от года
Во славу своего народа.
Но пала на него десница
Любви Господней. Где граница? И стал Свирепый бывший Савел.
Пророком страстный - он же Павел.
Так и у нас. Рубали с маху
Подряд всю "контру* и Рубаху,
Что ближе к телу, разодрали
Что вас согреет? Нефть? Едва ли.
Продолжу. По всей Рассее
Фамильи не было древнее.
Что Рюрики? Всего Варяги.
А там в пустыне были флаги.
Хочу я страстно докопаться:
И как им удалось прорваться
На матушку, на Русь Святую
Неся фамилию такую?
И вот ух Грозный Иоанн,
Воюя наглых псковитян,
Насонову себе приметил.
Взошёл он к ней, и здесь отметил
Свой след. И муж её Шелога-
Свалился , и туда дорога
Но да не знаем сколько ей
Оставил Грозный сыновей.
Скорей всего, по Божьей Воле
Людишки их, живя в неволе
И подчинении боярском,
Освободились Гневом царским.
И расползлись по всей Руси,
И расплодились. Гой Еси!
Мы люди, бывшие Насоновы
Поклоны бить, уже но склонны мы,
Давили нас без чувства меры
А мы доселе староверы
И старый лад, на новы песни
Не променяем, хоть ты тресни.
Скорей всего, моя родня
Из них пошла, и до меня
Упрямство это докатилось
И в детях снова проявилось*
Кончаю, Кажется добрался
До чистой правды, он остался
Я без регалий и без Рода,
Но вместе со своим народом.
Родные Вы мои, простите!
Я в Вас не чаю и души,
Вы все - трудяги записные
Во всех обличьях хороши,
И бабы ваш голосисты,
Смешливы, умны и речисты.
Из них веселье так и прет,
И вместе с ними не умрет.
Традиция, культура наша,
И все Алешки, Петьки, Маши,
Живут пусть много, много лет
Ни зла не ведая ни бед,
В конце пристрастного обзора
Фамилии, сказу, что в гору
Наверное идет она, И стало
Привычный слышать что немало
В Москве и городах других
Встречается сейчас. Средь них
Киноартисты, инженеры,
Художники«пенсионеры •
И много всяческих профессий.
Добавлю только. С ними вместе
Насоновых семью составим
На этом точку и поставим.