Двадцать лет назад не стало Александра Владимировича Варламова
Спросите любого нашего джазмена - среди них теперь немало знаменитых -
и почти каждый скажет его увлечение джазом началось с Варламова.
А он не задавался, не относился к себе как к родоначальнику.
Потомок яркого артистического рода, он был единственным остатком дворянской интеллигентности в советском джазе.
И любовь к нему была высокой...
Даже со стороны блатных, которые оберегали его от лесоповала, куда он загремел в голодном 1942 по доносу какой-то суки. Щиколотки арестованного были раскрашены в клеточку - у артистов в годы войны не было носков....
"ХОРОШ БЫЛ СТАРИК ВАРЛАМОВ"
Познакомиться с Александром Владимировичем мне довелось в середине 60-х, когда начинал готовить книгу "Советский джаз", еще первую, позже уничтоженную. Я ехал к нему по заснеженной Хорошевке в набитом, как всегда, троллейбусе и страшно трепетал - не верил, что его увижу. Его голос на пластинке впервые обвил меня в Тридцать Восьмом, он чудился голосом из другого мира: "Луна-а, твой свет горит в тумане…"
Открылась дверь, и передо мной оказался немолодой человек среднего роста с фигурой юноши и безупречной осанкой. Шапка белоснежных, тонких, слегка вьющихся длинных волос, казалось, вбирала окружающий свет и затем магическим образом излучала его. Такими рисовались музыканты прошлого. В Варламове билось что-то цыганское: текла в его жилах и бессарабская кровь. Подвижное актерское лицо, живые глаза, выразительная пластика точного жеста отмечались сразу. И сразу же брали в плен. А острый ум, образная, чистая речь, юмор и ирония, талант рассказчика завершали облик этого незаурядного человека.
Добросердечная Ксения Александровна усадила нас за стол, налила горячего душистого чаю, а Александр Владимирович стал рассказывать, как зимой Сорок Второго, набирая новый оркестр для концертов в Саду "Эрмитаж" он среди поступавших заметил девушку, весьма прилично игравшую на альт-саксофоне.
- У нас была любовь с первого взгляда, да я еще сразу догадался, что если моя Ксения так играет на саксофоне, то представляете, какой она может чай сочинить!
Он вмиг загорался, когда речь заходила о музыке:
- Большинство оркестров, называвших себя джазами и стремившихся к внешнему сходству с ними, были либо салонными, либо обычными эстрадно-танцевальными составами. Но ведь известно, что ни один оркестр не сыграет вам синкопу так, как ее сыграет джаз. Музыканты этих оркестров, например, старательно, но довольно неуклюже делали удар на синкопу, мы же делали легкий акцент перед ней. Мы отличались не репертуаром, не составом инструментов, а ритмом, фразировкой. Иными словами - музыкальным языком.
Врожденным инстинктом он одним из первых понял природу джаза и свинга.
Если все оркестровое творчество Варламова оценивать в исторической перспективе, то главная его заслуга видится, прежде всего, в закладке фундамента советской джазовой исполнительской школы. Он стоял у истоков оркестрового джаза. Учил духовиков правильной фразировке, звукоизвлечению, ритмике, легкости игры. А они понесли эти знания следующим поколениям музыкантов.
Сегодня оркестровый джаз ушёл далеко вперёд, прежде всего в плане гармонии, оркестровой полифонии, в трактовке тембров. Приобрёл новые электронные звучания. А Варламов располагал простыми средствами и сумел сказать очень много. Это дорогого стоит и всегда современно.
* * *
Один из родоначальников российского джаза Александр Владимирович Варламов появился на свет 19 июня 1904 года в Симбирске. По праву рождения он унаследовал фамилию, уже навсегда вписанную в историю русской музыки и русского театра. Родной брат его прадеда - Александр Егорович - выдающийся русский композитор, автор популярнейших романсов XIX века ("Не шей ты мне, матушка, красный сарафан", "На заре ты ее не буди"), а двоюродный дед - "Дядя Костя" Варламов - премьер Александринки, "царь русского смеха", блиставший в пьесах Островского и водевилях.
Папа Александра Владимировича в бытность гимназистом оказался в одном классе с Володей Ульяновым, окончил Московский Университет, мама - Мария Николаевна Медведева - обучалась оперному пению у великого Мазетти вместе с Антониной Неждановой. Семья была музыкальной, дома музицировали, своими силами устраивали концерты, ставили водевили и спектакли.
Музыкальное и театральное дарование проявилось у Варламова очень рано. С напутствием стать актером он едет в Москву, и в 1922 году поступает в только что открывшийся ГИТИС. Там он учится в одной мастерской с Эрастом Гариным и Николаем Охлопковым, но музыка увлекает его все сильнее. В начале первого семестра, 1 октября, он попадает на концерт, который дал в зале института Джаз-банд Валентина Парнаха. Студенты, профессора и остальные слушатели были просто ошеломлены невиданным зрелищем, неслыханной музыкой. Это была первая в нашей стране демонстрация джазовой музыки, день рождения российского джаза, как мы теперь говорим.
Проучившись какое-то время, Варламов по совету В.Э.Мейерхольда решает отказаться от актерского поприща и поступает в музыкальное училище Гнесиных. В одном классе с ним оказался Арам Хачатурян. На чудом сохранившейся редкой фотографии они, студенты, стоят рядом.
В те годы в строгой, но домашней "Гнесинке" (зачем-то переименованное советской властью в 3-й Государственный музыкальный техникум) преподавали корифеи, основатели особой "гнесинской" музыкальной педагогики, - Учители. Уроки по теории Варламов брал у Рейнгольда Морицевича Глиэра, Михаил Фабианович Гнесин взял его в свой класс композиции, крупнейший знаток инструментов Дмитрий Романович Рогаль-Левицкий посвящал его в тайны оркестровки. Он же порекомендовал Варламову пойти на концерт настоящего джаз-банда, внимательно изучить инструменты, принципы инструментовки, манеру игры. Москва тогда была в шоке от "негрооперетты": один за другим здесь гастролировали ансамбль Фрэнка Уитерса с Сиднеем Беше и "Шоколадные ребята" Сэма Вудинга. Джаз увлек Варламова крепко-накрепко - и на всю жизнь. С тех пор он уже не упускал случая послушать его живьем или на грампластинках, а то и с помощью модной диковинки - по радио.
Во время учебы Варламову довелось побывать на встрече со Станиславским и услышать его рассказ, как он, будучи с Немировичем-Данченко в Нью-Йорке, слушал за обедом в одном ресторане джаз вместе с Рахманиновым. Сергей Васильевич вслух восхищался этим искусством. Он предложил ансамблю сыграть одну из своих мелодий и пофантазировать на ее тему. Сел к роялю и наиграл ее. Музыканты пошептались и не только с ходу сделали обработку этой вещи, но и поимпровизировали на ее основе. Все были потрясены.
Варламов этот рассказ запомнил на всю жизнь - вот, значит, как надо играть, вот как надо владеть Музыкой!
После окончания училища Александр мечтает стать дирижером оркестра. Правда, оркестра пока нет, и первые три года он работает заведующим музыкальной частью Московского театра миниатюр. Но в 1933 году вместе с аккордеонистом Игорем Гладковым (у него через два года родится сын Геннадий, которому суждено стать знаменитым композитором), собирает оригинальный "Танго-джаз". В 1934 году на экраны выходит фильм "Одна радость" с музыкой Варламова - молодой композитор становится одним из первых авторов музыки к звуковому кино. Оркестру предлагают ангажемент в парке Центрального дома Красной армии. Варламов пишет партитуры, собирает музыкантов в несколько измененном составе - со скрипками и духовыми - и летом того же года дает премьеру в Зеленом театре парка.
Концерты имели успех, и новый коллектив тут же пригласили в Сад "Эрмитаж" - в его Зеленом театре были объявлены концерты переселившейся из США в СССР чернокожей певицы Целестины Коол. Она приехала по приглашению своего дяди Роберта Робинсона, негра-коммуниста, рабочего подшипникового завода, принявшего советское гражданство, ставшего депутатом Моссовета. В Москве он помог ей получить гражданство и поступить учиться пению.
В Штатах Целестина однажды выступила с Дюком Эллингтоном. Сотрудничество с Варламовым оказалось столь успешным, что они, проработав вместе сезон, выпустили пластинку. Гастролировала мисс Коол и с "Джаз-капеллой", но других звучащих документов этой советской певицы с необычной судьбой, увы, не осталось.
В середине 30-х годов Александр Варламов собрал семерку солистов, в которую вошли первые отечественные джазовые импровизаторы - трубачи Петр Борискин и Виктор Быков, саксофонист Александр Васильев, тромбонист и саксофонист Николай Шмелев, барабанщик Олег Хведкевич. В 1937 году септет записал несколько американских инструментальных произведений, виртуозно оркестрованных Варламовым. Среди них - "Луна", "Свит-Су", "Дикси-Ли", "На карнавале". Эти пластинки стали классическими образцами отечественного джаза.
Для стиля Варламова была характерна тематичность программ, оригинальность репертуара, культура исполнения. Распространено мнение, что джаз в 30-е годы был постоянным объектом критики. В адрес коллективов, руководимых Варламовым, никогда не было пущено ни одной стрелы. Его ансамбль всегда можно было узнать на слух. "Единое дыхание, единое осмысление фразы, восклицания, подъемы и спады во фразировке являлись основным принципом исполнительства моих оркестров", - писал Александр Владимирович.
А знаете, как назывались в оригинале иностранные пьесы, которые выбирал Варламов? С такими вещами, как "Луна" и "Свит-Су", все ясно - это хорошо знакомые "Blue Moon" Роджерса-Харта и "Sweet Sue" Виктора Янга. С другими оказалось сложнее. В одном толстом справочнике мне попался пианист Александер Хилл, сочинивший "Dixie Lee", а Юрий Верменич обнаружил, что знаменитая песенка "На карнавале" в оригинале именовалась "She Is A Latin From Manhattan". Автор - Харри Уоррен.
Александр Варламов стал первым руководителем джаз-оркестра Всесоюзного радиокомитета. Он взрастил превосходные оркестровые группы, научил их играть сложные свинговые пассажи и риффы, добился равновесия звучности. Записи оркестра - "Счастливая дорога" (дотошный Верменич раскопал, что это "I'm Living in a Great Big Way" Джимми МакХью), "Ранний час", "Игра на пальцах" - маленькие шедевры… О престиже Джаз-оркестра ВРК говорит тот факт, что одной из первых музыкальных регулярных телепередач в 1939 году была прямая трансляция его концерта из студии на Шаболовке.
В 1936 году решением Комитета по делам искусств были созданы исполнительские коллективы на полном государственном обеспечении: в их числе Государственный симфонический оркестр, Государственный ансамбль песни и пляски, по сию пору руководимый Игорем Моисеевым, и Государственный джаз-оркестр Союза ССР.
К первому руководству Госджаза у начальства накопились профессиональные претензии в части, как ни покажется странным, джазовых качеств исполнения (вялый ритм, неслитность звучания, бедность тембров и т.п.). Дело в том, что начальник, наводивший критику, был в прошлом трубач, "понюхавший пороху" в джаз-оркестрах. Летом 1940 года поправить дела в Госджазе пригласили Варламова. Начальство подошло к своему патефону, поставило пластинку Эллингтона и сказало: "Вот вам образец. Слепо не копируйте, но отнеситесь творчески".
Для музыкантов началась серьезная учеба: Александр Владимирович предложил проводить уникальные занятия танцами и специальной гимнастикой. Шли ощупью, но эти уроки помогли эстрадным и академическим музыкантам овладеть нужными приемами джазовой игры, фразировки, грамотным синкопированием. Через несколько месяцев оркестр стало не узнать. Но началась война.
Почти весь состав Госджаза погиб осенью Сорок Первого.
Удивительно, но в самые тяжелые годы военного лихолетья Варламов увлекся поисками новых оркестровых тембров, стал экспериментировать со струнными и деревянными, сформировал "Мелоди-оркестр", в котором стремился соединить горячий пульс джаза и звуковую деликатность камерного ансамбля. Оркестр дал несколько концертов в Саду "Эрмитаж" и был отправлен на Северный флот выступать перед советскими и английскими моряками.
Вернувшись в Москву, он успел в декабре 1942 сыграть "Rhapsody in Blue" для двух роялей и оркестра. Но успех у союзников был "замечен" - Александра Владимировича в январе арестовали как "английского шпиона" и погнали валить лес. Слава Богу, заключенные узнавали музыканта и оберегали его от тяжелых работ.
Варламов вернулся домой только в конце 50-х. Из Союза композиторов он был исключен, от него шарахались. Как один из первых кино-композиторов, автор музыки к картинам "Степан Разин" с Абрикосовым, "Доктор Айболит" с самим Максимом Штраухом, он рассчитывал получить заказ от "Мосфильма", но надежды не оправдались. Вспомнил Варламов о том, что был первопроходцем в мультипликации. Самая первая рисованная лента киностудии "Союзмультфильм" под названием "Лиса-строитель" вышла в свет в 1936 году с его музыкой. Лиса пела голосом Любови Орловой, а аккомпанировал оркестр Варламова. Он работал с лучшими сценаристами и режиссерами - Александром Ивановым, Эммануилом Двинским, сестрами Брумберг, Борисом Дежкиным.
В его довоенном послужном списке мультфильмы "Квартет", "Волшебная флейта", "Как мужик двух генералов обманул", "Мистер Твистер". "Мультфильм" дал Варламову работу, и первая же картина имела оглушительный успех. Многие помнят фильм-плакат "Чудесница" и залихватский марш сорняков, гложущих овес с пшеницей и грозящих уничтожить хрущевскую кукурузу... С музыкой Варламова вышло более пятидесяти мультфильмов. Среди них любимые несколькими поколениями "Дикие лебеди", "Три толстяка", "Шайбу! Шайбу!", "Тараканище", "Храбрый портняжка".
Довоенная детвора распевала "Мы родного Айболита не забудем никогда". До сих пор люди помнят спетые Варламовым и шутливую "На карнавале" и задумчивую "Уходит вечер". Хотя песенный жанр не был для него ни главным, ни самым любимым. Песен им сочинено немного, но плохих - ни одной. Свой легкий тенорок он подавал как один из инструментов, имени своего на пластинках не указывал, а оркестру оставлял много места.
Но главной страстью Варламова было сочинение оркестровой музыки. При первой же возможности он продолжил те поиски, которые прервали арест, заключение и ссылка. В его наследии более четырехсот партитур для джазовых и эстрадных оркестров.
В 70-е у Александра Владимировича начался новый виток творчества. Он интересуется всем, что происходит в джазе. Ходит на концерты, появляется на джаз-фестивалях. Он начал сочинять в современном стиле для состава, который более всего любил, - эстрадно-симфонического оркестра. Симфоджаз не был для Варламова, как для многих, компромиссом. В его партитурах использовалась широкая палитра музыкальных красок. Ему нужны были новые миксты.
На его авторской пластинке 1980 года наряду с типично джазовыми туттийными пассажами саксофонов, труб и тромбонов звучат арфа, фагот, бас-кларнет, группа скрипок сочетается с флейтой или баритон-саксофоном. Это можно назвать джазом в симфоническом одеянии.
Варламов был композитором той же породы, что Дюк Эллингтон и Гил Эванс. На всех этапах творческого пути ему был присущ светлый, жизнеутверждающий стиль, в котором не было ничего нарочитого - ни сентиментальности, ни патетики. Каждая его пьеса имела настроение, свой образный ряд, оригинальное оркестровое "облачение". Альбом 1980 года скромно назван "Композиции в танцевальных ритмах". Это очень по-эллингтоновски - Дюк не любил пафосных делений музыки на джаз и "не-джаз". Эти композиции воспринимаются как раздумья композитора о жизни, о любви, о человеке. Варламов предстает здесь по-юношески пылким лириком и мудрым, добрым философом.
В "Записных книжках" Ильи Ильфа есть упоминание о том, как "хорош был старик Варламов, трубивший нежные слова любви в рупор, сшитый из зеленого скоросшивателя". "Старику" было тридцать. Надо сказать, к Варламову как-то по-особому трогательно относились. Музыканты ласково звали его Варлашкой. Я был свидетелем заботливого отношения к нему соседей. Врожденнная интелигентность, чувство собственного достоинства в сочетании с тактом и уважением к окружающим, - отличительная черта русского дворянства. Теплое чувство и неизменную добрую улыбку вызывает имя Александра Владимировича до сих пор. "Варламов был очень милым, неконфликтным человеком. А как музыкант он блестяще владел оркестровкой, как мало кто", - вспоминает Хренников.
…Последний раз мы виделись в Восемьдесят Девятом. Создатели телефильма "Опавшие листья" - автор Александр Марьямов, осветитель, оператор и я, приехали к Варламовым на улицу Лескова, поздравили Маэстро с 85-летием, вручили охапку цветов Ксении Александровне и сохранили для истории его облик, его мысли о том джазе и том времени. - Да все было хорошо. Мы, видимо, не замечали этого ужаса. Молодые были. Я не испытывал страха. Мы ходили в "Метрополь", слушали джазы. Джаза в Москве было много. В кинотеатрах играли перед сеансами, народ слушал. Это была джазомания в хорошем смысле.
Александр Владимирович эмоционально делился мыслями о джазе сегодняшнем, называл его болевые точки…
20 августа 1990 года его не стало. Тихо ушел. Тогда многих хоронили на Домодедовском кладбище, рядом с аэропортом. И он там нашел покой. Провожали только родные. Лето…
* * *
В последние годы жизни он проводил лето на широком берегу Волги. Моя мама, коренная волжанка, почти каждое лето совершала круиз по родной реке, и, проплывая мимо величественного откоса под Кимрами, однажды услыхала пояснения молоденькой девушки-экскурсовода:
- Посмотрите на вон тот дом, наверху. Там живет композитор Варламов, автор народной песни про красный сарафан.
©Алексей Баташев,
JAZZ-АРТ, №2, 2004
От первого лица (и не только)
You can watch this video on www.livejournal.com
You can watch this video on www.livejournal.com
You can watch this video on www.livejournal.com
You can watch this video on www.livejournal.com
Ну Айболит, конечно))) приятного просмотра, наслаждайтесь!!))))
You can watch this video on www.livejournal.com