Боблово: судьба усадьбы и судьба музея
el5309 post
СУДЬБА УСАДЬБЫ И СУДЬБА МУЗЕЯ
Автор - Станислав ЛЕСНЕВСКИЙ
Памяти Веры Викторовны Емельяновой
Не так часто музей носит имя поэта и учёного. Сравнительно недавно Государственный историко-литературный и природный музей-заповедник Александра Блока официально включил в своё название имя Дмитрия Ивановича Менделеева.
Дмитрий Иванович Менделеев, можно сказать, «открыл» ещё в 60-е годы XIX века под Клином живописную местность - Клинско-Дмитровскую гряду. Подмосковные речки - Сестра, Лутосня, Яхрома, Дубна несут здесь свои воды в Волгу и образуют прихотливый ландшафт. С высоких холмов видны необъятные дали, увенчанные тенистыми лесами.
Усадьба «Шахматово». Блоковский Валун «Шахматово». Блоковский Валун
Д.И. Менделеев облюбовал деревеньку Боблово и купил здесь имение, где создал свою усадьбу и начал сельскохозяйственные опыты. Впоследствии учёный совершил из Клина полёт на воздушном шаре, который опустился в селе Спас-Угол, на родине Салтыкова-Щедрина. В гостях у Менделеева побывали художники А.И. Куинджи и И.Е. Репин.
По совету Д.И. Менделеева его старый друг, учёный-ботаник, ректор Петербургского университета Андрей Николаевич Бекетов в 1874 году приобрёл имение Шахматово, в нескольких верстах от Боблова, и тоже на высоком холме. В 1875 году Бекетовы провели первое лето в Шахматове. В 1881 году сюда младенцем был привезён Александр Блок. С тех пор поэт проводил здесь каждое лето.
Отдельная глава истории этих мест - научная и литературная деятельность семьи Бекетовых, о чём подробно рассказывает поэт в автобиографии. Следующая эпоха - поэзия Александра Блока. Роман Александра Блока и Любови Менделеевой, дочери учёного, - пролог к лирической трилогии автора «Стихов о Прекрасной Даме». В 1903 году они обвенчались в церкви Михаила Архангела, что находится в селе Тараканове, между Шахматовом и Бобловом.
Стихи Александра Блока о России во многом вдохновлены этими местами. «Многовёрстная синяя русская даль», как сказал поэт об окрестностях Шахматова и Боблова, о Рогачёвском шоссе - живой памятник великому поэтическому творению, чьё имя - «Россия Блока».
Революционная эпоха подвела роковую черту под историей Боблова и Шахматова. Сын Д.И. Менделеева - Иван Дмитриевич пытается сохранить Боблово и устраивает там свою школу для деревенских детей. Но вынужден уехать… Усадьба Менделеевых гибнет, дома сгорают… Чудом сохраняется рядом дом Смирновых, родственников Менделеевых. Теперь там музей Д.И. Менделеева.
В 1921 году, во время жатвы, сгорает разграбленный дом Бекетовых -Блока в Шахматове. Поэт тяжело переживает гибель любимого уголка. «Снилось Шахматово…» «Сны, сны о Шахматове…» «Отчего я сегодня ночью так обливался слезами в снах о Шахматове…» - записывает Блок.
В 1924 году и позже в Шахматове побывал Пётр Алексеевич Журов, спасший часть книг усадебной библиотеки. В 1950 году в Шахматово приезжал двоюродный брат поэта - Георгий Петрович Блок, написавший историко-краеведческий очерк. В 60-70-е годы минувшего века о Шахматове пишут и говорят многие писатели и художники. Среди них - Илья Глазунов, Владимир Солоухин, Андрей Турков, Лидия Либединская, Николай Ильин, Владимир Енишерлов, Виктор Молчанов (создавший цикл фотографий о Блоковском Подмосковье).
Сейчас делаются попытки перечеркнуть работу зачинателей восстановления Шахматова, приписать эту инициативу некоему безликому множеству и, конечно, чиновникам. Но я хочу сказать о другом - о противоречивости этого пути, о том, как, восстанавливая материальное, мы незаметно утратили духовное.
Когда мы впервые приехали в Шахматово летом 1969 года, ландшафт этих мест был почти блоковский. И можно было читать «Скифы»: «Мильоны - вас. Нас - тьмы и тьмы, и тьмы. Попробуйте, сразитесь с нами!».
В то лето я обошёл окрестности Шахматова и записал последних свидетелей далёкой эпохи, знавших Менделеевых, Бекетовых, Блока… Нашёлся даже человек, учившийся в Таракановской сельской школе - Николай Иванович Тишаков. Я записал воспоминания Екатерины Евстигнеевны Можаевой, видевшей Александра Блока. Нам посчастливилось близко знать Петра Алексеевича Журова, прожившего 102 года и открывшего нам свои воспоминания об Александре Блоке и Сергее Клычкове. «На память о шахматовском кругозоре» - так надписывал он свои публикации, которые дарил нам.
Осенью 1969 года, по совету Семёна Степановича Гейченко, Великого Хранителя Пушкинского заповедника в Михайловском, в Шахматове был установлен памятный Святой Камень. Семён Степанович вместе с художником Юрием Васильевым выбрал лужайку для установки Камня. На место нахождения Святого Камня глубоко в земле нам указал лесник Иван Николаевич Можаев, сын Екатерины Евстигнеевны Можаевой. Материально и морально помог Владимир Барлас. Подъёмный кран для установки Камня весом около 12 тонн был предоставлен за мизерную плату дорожными строителями, возводившими мост через реку Сестру. Праледниковый Камень причудливой формы, напоминающий голову гигантского Мыслителя и прозванный крестьянами Святым, является лучшим памятником великому Поэту, изваянным самой Природой. Евгений Евтушенко воспел Камень в стихотворении «Блоковский валун».
9 августа 1970 года на поляне у Блоковского валуна в Шахматове состоялся первый праздник поэзии Александра Блока. Святой Камень словно бы созвал всех нас. Это было необычное зрелище. Ярко светило солнце… И по дорогам и тропам люди всё шли и шли в Шахматово. Пешком прошла всю дорогу Мариэтта Шагинян…
Это было романтическое событие. И в центре этого события - романтический поэт и романтический актёр вахтанговской сцены, близкий друг и поклонник Марины Цветаевой, видевший и слышащий Александра Блока - Павел Антокольский. Это для нас было подлинное чудо. И чудом было то, что Павел Антокольский приезжал ещё несколько раз.
В Шахматове - особая акустика. Здесь стихи чувствуют, что они дома. И разносятся гулко и звонко по всей Блоковской поляне: «О, весна без конца и без краю…» Вплоть до финала: «… За мученья, за гибель, я знаю, всё равно принимаю тебя!..»
Выступал Евгений Евтушенко - и он приедет ещё не раз… Выступал Владимир Солоухин - и он приедет снова и снова… Выступал Булат Окуджава - о том, что интеллигент - это самостоятельно мыслящий человек… Это Александр Блок.
Константин Симонов внимательно слушал. На другой день в «Правде» появилась его статья «Встреча с Блоком». Для нас это был триумф, это была победа. Шахматово вступило в новую эпоху своей судьбы.
С тех пор прошло более 40 лет… Блоковские праздники поэзии стали традиционными. Появилась администрация музея Блока… Менялись директора… Начали восстанавливать усадебный дом в Шахматове… Но не выполнили один из важнейших пунктов правительственного решения - построить в Тараканове 24-квартирный дом. Разменяли этот пункт на квартиры в Солнечногорске и его окрестностях (в 15-17 верстах от музея). Лишили музей солидного здания, где могли бы быть фонды, жильё для сотрудников, гостиница, культурный центр…
В Шахматове и Тараканове сотрудники, естественно, бывали наездами, эпизодически… При невыясненных обстоятельствах сгорел, погиб дом бывшей земской школы, сильно пострадали или были утрачены многие подлинники (о чём сохранился официальный акт). Сейчас дом восстановлен, но это уже не тот дом…
Предстоит самое трудное - восстановить церковь Михаила Архангела в селе Тараканове. Церковь расположена на берегу красивого пруда, в бывшей усадьбе капитана Тараканова. Директору музея Светлане Михайловне Мисочник пришла в голову внешне добрая идея - восстановить старинную усадьбу. Но за этим крылась мысль - не отдать церковь Церкви, сохранить её за музеем.
И когда в Тараканове появился священник о. Дионисий, который построил молельный дом, Светлана Михайловна Мисочник буквально выжила батюшку. Теперь отец Дионисий - в соседнем селе Верлинском, где успешно ведёт реставрацию местного храма. А церковь Михаила Архангела так и застыла в руинах…
Дом в Шахматове восстановлен. И туда приезжают автобусы, минуя подлинный мир Александра Блока, чтобы увидеть искусственную декорацию благополучной мещанской дачи, подобие этакого комиссионного магазина. И там, в духоте, в пальто люди слушают утомительные повествования музейщиков. Трагедия блоковского Шахматова скрыта под благополучной личиной экспозиции. Слава Богу, сохраняется дивный уголок природы.
В Шахматове, кроме усадебного дома, восстановлено ещё несколько построек. Есть огороды, варится варенье, солят огурцы… Заведены даже две лошадки, на которых катают детей в праздники. Всё это очень мило… Устраиваются выставки… Праздник сирени… И возникла иллюзия, что это и есть мир Александра Блока.
Между тем мир Александра Блока - весь за пределами этой декорации. Прежде всего это исчезающий год за годом ландшафт, который, как сказал Андрей Белый, «веет строчкой Блока», «восходы и закаты» - «стены рабочего кабинета Блока», гора Руново, где начаты стихотворение «Россия» и поэма «Возмездие». Это Рогачевское шоссе, которое, по слову Анны Ахматовой, помнит «разбойный посвист молодого Блока». Это бобловская гора, где жила Прекрасная Дама: «Ты горишь над высокой горою, недоступна в своём терему…» Это церковь Михаила Архангела, где плакал Ребёнок - «о том, что никто не придёт назад…»
Рядом с многолетними руинами церкви, где венчались Александр Блок и Любовь Менделеева, недавно воздвигнут дешёвенький памятник Жениху и Невесте. Конечно, это надругательство - возводить кукольную декорацию, когда попрана святыня - храм Михаила Архангела…
Неподалёку, в восстановленном здании бывшей земской школы, на самом деле сгоревшей, проводятся научные конференции. Но обидно, что гости музея не могут придти в церковь, где венчались Поэт и его Прекрасная Дама…
Пусть церковь тёмная пуста,
Пусть пастырь спит; Я до обедни
Пройду росистую межу,
Ключ ржавый поверну в затворе
И в алом от зари притворе
Свою обедню отслужу.
Теперь музей Д.И. Менделеева в Боблове «присоединён» к музею Александра Блока в Шахматове. Но никакой самостоятельной идеи у музея нет. Конечно, усадьба великого учёного должна быть восстановлена. И необходима традиция, продолжающая устремлённость гения «К познанию России».
http://litrossia.ru/2013/28/08155.html
http://www.potomki-1812.ru/?p=2274
________________________________________
Станислав Стефанович Лесневский имеет право говорить именно так, как считает нужным. Именно при его подвижничестве создан музей в Шахматово.
из эссе "Белая лира" (Литературная газета, 2010):
Юбилейные даты невольно ставят рядом имена, казавшиеся прежде несопоставимыми и несоединёнными. И свидетельствуют, что у нас, к счастью, теперь нет табели о рангах, нет изгоев и нет кумиров. 2010 год обращает нас к памяти Льва Толстого, Антона Чехова, Ивана Бунина, Александра Куприна, Андрея Белого, Александра Блока, Бориса Пастернака, Александра Твардовского, Бориса Слуцкого, Юрия Трифонова, Иосифа Бродского… Список, конечно, далеко не полный и, естественно, разнокалиберный. Но все имена по-своему дороги - стране, народу, культуре.
Помянем Николая Либана, Вадима Кожинова, Виктора Молчанова, Степана Чуракова - они горели огнём поэзии. Николай Либан - учитель нескольких поколений. Вадим Кожинов открывал нам Михаила Бахтина и Николая Рубцова, Виктор Молчанов - поэзию блоковских далей. Степан Чураков спасал Дрезденскую галерею и устанавливал памятник Александру Блоку у школы его имени в Солнечногорске.
В Орловском музее хранится советский однотомник Блока (с предисловием Вл. Орлова), испещрённый пометками Бунина, подчас не очень почтительными. Так, поэму «Соловьиный сад» Бунин ядовито комментирует: «осёл поджидает осла». Но Россия Бунина и Россия Блока живут в нас и неотделимы от нас.
В 1950 году мне довелось побывать у Николая Дмитриевича Телешова в московском доме на Покровском бульваре. Дрожащими руками писатель доставал письма Ивана Алексеевича Бунина и давал мне драгоценные страницы. Утверждал, что старый друг собирается вернуться в Россию. Всё оказалось гораздо сложнее. Возвращение состоялось, но - стихами, прозой - «гением чистой красоты».
В молодости, в школьные и студенческие годы, первым поэтом был для меня Владимир Маяковский. В 1965 году я спросил Анну Ахматову, как она относится к Маяковскому. Анна Андреевна ответила: «До революции это Лермонтов, а потом - плакат». О Блоке я постеснялся спросить, в данном случае это было слишком ясно.
В Московском университете я подружился с Марком Щегловым, выдающимся нашим критиком. Он назвал, говоря со мной, имя первого поэта России XX века: Александр Блок.
Летом 1968 года, отдыхая в Пицунде, я читал томик Александра Блока, причём именно статьи. Блок для меня роднился с Гоголем, с полётом птицы-тройки, Руси. «Это звон бубенцов издалёка…» - скажет Георгий Иванов, вторя популярному романсу. Но тогда я не знал Георгия Иванова. В 1964-1965 годах я побывал у Анны Ахматовой и, бродя по городу на Неве, заглянул на Пряжку, постоял у дома, где жил Блок. Меня поразила глухая тишина забвения, окружавшая дом поэта. О Шахматове я тогда не думал. Но подспудно росло желание приникнуть к родным местам Блока, к истокам блоковской музыки.
В конце 1968 года я с помощью друзей начал собирать подписи под письмом о необходимости создания музеев Блока.
Первым подписал письмо Корней Чуковский, у которого в больнице побывал Владимир Глоцер. Корней Иванович поблагодарил нас за инициативу и пожелал успеха в нашем начинании. Я был в гостях у Сергея Конёнкова и Георгия Свиридова… Галина Уланова, лёгкая, как пушинка, сбежала ко мне по ступеням Большого театра… К Михаилу Аникушину, Александру Прокофьеву я ездил в Ленинград. Георгий Товстоногов приезжал в Москву на гастроли… Александр Твардовский поставил подпись, едва взглянув на текст, который я передал через своего секретаря Софью Ханановну.
Мой друг Виктор Балашов посоветовал мне собрать подписи лауреатов Ленинской премии. Это был цвет отечественной культуры, созвездие блистательных имён. Вдохновение и удача сопутствовали нам. Все были единодушны в своём преклонении перед Блоком.
23 июля 1969 года в «Литературной газете» появилось письмо «Здесь жил Александр Блок» за подписью лауреатов Ленинской премии. Это были: Михаил Аникушин, Расул Гамзатов, Сергей Конёнков, Александр Прокофьев, Святослав Рихтер, Георгий Свиридов, Александр Твардовский, Георгий Товстоногов, Галина Уланова, Корней Чуковский, Дмитрий Шостакович. Они говорили о необходимости создания музеев Александра Блока и в Ленинграде, и в Шахматове.
Честно говоря, я тогда испугался, а не начнут ли впопыхах вырубку Шахматова… Поехал… И вновь насладился тишиной «благоуханной глуши».
Начинался длинный и сложный путь к созданию музеев Блока в Подмосковье и в Ленинграде. Часть этого пути, начало, истоки описаны в очерке Владимира Солоухина «Большое Шахматово». Замечательный писатель очень любил и Блока, и Шахматово… И многое сделал для возрождения блоковской усадьбы.
Владимир Солоухин, Илья Глазунов, Лидия Либединская первыми в наше время начали писать о Шахматове. Фотограф-художник Виктор Молчанов, вернувшись с фронта, в 1946 году начал создавать свою фотопоэму о блоковском Подмосковье.
В 1969 году по совету Семёна Степановича Гейченко у входа в Шахматово «на возлюбленной поляне» мы положили огромный валун, «блоковский»… Тогда же по совету коллекционера Н.П. Ильина я разыскал Петра Алексеевича Журова, друга Сергея Антоновича Клычкова. Пётр Алексеевич родился в 1885 году и прожил 102 года. Он был первым литератором, побывавшим в 1924 году в Шахматове после кончины Александра Блока. Моя статья к столетию П.А. Журова появилась в «Литературной газете», и юбиляр прочитал её, окружённый родными и друзьями.
Павел Антокольский, видевший и слышавший Александра Блока, в 1970 году возглавил Блоковские праздники в Шахматове, а о первом из них написал в «Правде» Константин Симонов, сыгравший вообще решающую роль в государственном решении об открытии музеев Александра Блока в Ленинграде и в Шахматове.
Нас поддерживали Александр Михайлов, Самуил Алянский, Ираклий Андроников, Лариса Васильева, Евгений Евтушенко, Римма Казакова, Евгения Книпович, Сергей Наровчатов, Владимир Орлов, Сергей Орлов, Алексей Сурков, Николай Тихонов, Константин Федин, Мариэтта Шагинян (пешком пришедшая в Шахматово 9 августа 1970 года).
Торжественно было отмечено в Большом театре 28 ноября 1980 года столетие со дня рождения Александра Блока. Съехались виднейшие поэты всех братских республик страны. В правительственной ложе был М.А. Суслов. Для нас всё это означало, что музеи Александра Блока в Ленинграде и в Шахматове будут жить. Музей в Ленинграде открыли в этот же день.
Музей в Подмосковье официально, решением правительства, провозгласили через год, но ещё с августа 1970 года тысячи любителей поэзии побывали на наших экскурсиях в Шахматове и Тараканове, где Литературный музей в 1971 году создал первую постоянную экспозицию.
полностью здесь
СУДЬБА УСАДЬБЫ И СУДЬБА МУЗЕЯ
Автор - Станислав ЛЕСНЕВСКИЙ
Памяти Веры Викторовны Емельяновой
Не так часто музей носит имя поэта и учёного. Сравнительно недавно Государственный историко-литературный и природный музей-заповедник Александра Блока официально включил в своё название имя Дмитрия Ивановича Менделеева.
Дмитрий Иванович Менделеев, можно сказать, «открыл» ещё в 60-е годы XIX века под Клином живописную местность - Клинско-Дмитровскую гряду. Подмосковные речки - Сестра, Лутосня, Яхрома, Дубна несут здесь свои воды в Волгу и образуют прихотливый ландшафт. С высоких холмов видны необъятные дали, увенчанные тенистыми лесами.
Усадьба «Шахматово». Блоковский Валун «Шахматово». Блоковский Валун
Д.И. Менделеев облюбовал деревеньку Боблово и купил здесь имение, где создал свою усадьбу и начал сельскохозяйственные опыты. Впоследствии учёный совершил из Клина полёт на воздушном шаре, который опустился в селе Спас-Угол, на родине Салтыкова-Щедрина. В гостях у Менделеева побывали художники А.И. Куинджи и И.Е. Репин.
По совету Д.И. Менделеева его старый друг, учёный-ботаник, ректор Петербургского университета Андрей Николаевич Бекетов в 1874 году приобрёл имение Шахматово, в нескольких верстах от Боблова, и тоже на высоком холме. В 1875 году Бекетовы провели первое лето в Шахматове. В 1881 году сюда младенцем был привезён Александр Блок. С тех пор поэт проводил здесь каждое лето.
Отдельная глава истории этих мест - научная и литературная деятельность семьи Бекетовых, о чём подробно рассказывает поэт в автобиографии. Следующая эпоха - поэзия Александра Блока. Роман Александра Блока и Любови Менделеевой, дочери учёного, - пролог к лирической трилогии автора «Стихов о Прекрасной Даме». В 1903 году они обвенчались в церкви Михаила Архангела, что находится в селе Тараканове, между Шахматовом и Бобловом.
Стихи Александра Блока о России во многом вдохновлены этими местами. «Многовёрстная синяя русская даль», как сказал поэт об окрестностях Шахматова и Боблова, о Рогачёвском шоссе - живой памятник великому поэтическому творению, чьё имя - «Россия Блока».
Революционная эпоха подвела роковую черту под историей Боблова и Шахматова. Сын Д.И. Менделеева - Иван Дмитриевич пытается сохранить Боблово и устраивает там свою школу для деревенских детей. Но вынужден уехать… Усадьба Менделеевых гибнет, дома сгорают… Чудом сохраняется рядом дом Смирновых, родственников Менделеевых. Теперь там музей Д.И. Менделеева.
В 1921 году, во время жатвы, сгорает разграбленный дом Бекетовых -Блока в Шахматове. Поэт тяжело переживает гибель любимого уголка. «Снилось Шахматово…» «Сны, сны о Шахматове…» «Отчего я сегодня ночью так обливался слезами в снах о Шахматове…» - записывает Блок.
В 1924 году и позже в Шахматове побывал Пётр Алексеевич Журов, спасший часть книг усадебной библиотеки. В 1950 году в Шахматово приезжал двоюродный брат поэта - Георгий Петрович Блок, написавший историко-краеведческий очерк. В 60-70-е годы минувшего века о Шахматове пишут и говорят многие писатели и художники. Среди них - Илья Глазунов, Владимир Солоухин, Андрей Турков, Лидия Либединская, Николай Ильин, Владимир Енишерлов, Виктор Молчанов (создавший цикл фотографий о Блоковском Подмосковье).
Сейчас делаются попытки перечеркнуть работу зачинателей восстановления Шахматова, приписать эту инициативу некоему безликому множеству и, конечно, чиновникам. Но я хочу сказать о другом - о противоречивости этого пути, о том, как, восстанавливая материальное, мы незаметно утратили духовное.
Когда мы впервые приехали в Шахматово летом 1969 года, ландшафт этих мест был почти блоковский. И можно было читать «Скифы»: «Мильоны - вас. Нас - тьмы и тьмы, и тьмы. Попробуйте, сразитесь с нами!».
В то лето я обошёл окрестности Шахматова и записал последних свидетелей далёкой эпохи, знавших Менделеевых, Бекетовых, Блока… Нашёлся даже человек, учившийся в Таракановской сельской школе - Николай Иванович Тишаков. Я записал воспоминания Екатерины Евстигнеевны Можаевой, видевшей Александра Блока. Нам посчастливилось близко знать Петра Алексеевича Журова, прожившего 102 года и открывшего нам свои воспоминания об Александре Блоке и Сергее Клычкове. «На память о шахматовском кругозоре» - так надписывал он свои публикации, которые дарил нам.
Осенью 1969 года, по совету Семёна Степановича Гейченко, Великого Хранителя Пушкинского заповедника в Михайловском, в Шахматове был установлен памятный Святой Камень. Семён Степанович вместе с художником Юрием Васильевым выбрал лужайку для установки Камня. На место нахождения Святого Камня глубоко в земле нам указал лесник Иван Николаевич Можаев, сын Екатерины Евстигнеевны Можаевой. Материально и морально помог Владимир Барлас. Подъёмный кран для установки Камня весом около 12 тонн был предоставлен за мизерную плату дорожными строителями, возводившими мост через реку Сестру. Праледниковый Камень причудливой формы, напоминающий голову гигантского Мыслителя и прозванный крестьянами Святым, является лучшим памятником великому Поэту, изваянным самой Природой. Евгений Евтушенко воспел Камень в стихотворении «Блоковский валун».
9 августа 1970 года на поляне у Блоковского валуна в Шахматове состоялся первый праздник поэзии Александра Блока. Святой Камень словно бы созвал всех нас. Это было необычное зрелище. Ярко светило солнце… И по дорогам и тропам люди всё шли и шли в Шахматово. Пешком прошла всю дорогу Мариэтта Шагинян…
Это было романтическое событие. И в центре этого события - романтический поэт и романтический актёр вахтанговской сцены, близкий друг и поклонник Марины Цветаевой, видевший и слышащий Александра Блока - Павел Антокольский. Это для нас было подлинное чудо. И чудом было то, что Павел Антокольский приезжал ещё несколько раз.
В Шахматове - особая акустика. Здесь стихи чувствуют, что они дома. И разносятся гулко и звонко по всей Блоковской поляне: «О, весна без конца и без краю…» Вплоть до финала: «… За мученья, за гибель, я знаю, всё равно принимаю тебя!..»
Выступал Евгений Евтушенко - и он приедет ещё не раз… Выступал Владимир Солоухин - и он приедет снова и снова… Выступал Булат Окуджава - о том, что интеллигент - это самостоятельно мыслящий человек… Это Александр Блок.
Константин Симонов внимательно слушал. На другой день в «Правде» появилась его статья «Встреча с Блоком». Для нас это был триумф, это была победа. Шахматово вступило в новую эпоху своей судьбы.
С тех пор прошло более 40 лет… Блоковские праздники поэзии стали традиционными. Появилась администрация музея Блока… Менялись директора… Начали восстанавливать усадебный дом в Шахматове… Но не выполнили один из важнейших пунктов правительственного решения - построить в Тараканове 24-квартирный дом. Разменяли этот пункт на квартиры в Солнечногорске и его окрестностях (в 15-17 верстах от музея). Лишили музей солидного здания, где могли бы быть фонды, жильё для сотрудников, гостиница, культурный центр…
В Шахматове и Тараканове сотрудники, естественно, бывали наездами, эпизодически… При невыясненных обстоятельствах сгорел, погиб дом бывшей земской школы, сильно пострадали или были утрачены многие подлинники (о чём сохранился официальный акт). Сейчас дом восстановлен, но это уже не тот дом…
Предстоит самое трудное - восстановить церковь Михаила Архангела в селе Тараканове. Церковь расположена на берегу красивого пруда, в бывшей усадьбе капитана Тараканова. Директору музея Светлане Михайловне Мисочник пришла в голову внешне добрая идея - восстановить старинную усадьбу. Но за этим крылась мысль - не отдать церковь Церкви, сохранить её за музеем.
И когда в Тараканове появился священник о. Дионисий, который построил молельный дом, Светлана Михайловна Мисочник буквально выжила батюшку. Теперь отец Дионисий - в соседнем селе Верлинском, где успешно ведёт реставрацию местного храма. А церковь Михаила Архангела так и застыла в руинах…
Дом в Шахматове восстановлен. И туда приезжают автобусы, минуя подлинный мир Александра Блока, чтобы увидеть искусственную декорацию благополучной мещанской дачи, подобие этакого комиссионного магазина. И там, в духоте, в пальто люди слушают утомительные повествования музейщиков. Трагедия блоковского Шахматова скрыта под благополучной личиной экспозиции. Слава Богу, сохраняется дивный уголок природы.
В Шахматове, кроме усадебного дома, восстановлено ещё несколько построек. Есть огороды, варится варенье, солят огурцы… Заведены даже две лошадки, на которых катают детей в праздники. Всё это очень мило… Устраиваются выставки… Праздник сирени… И возникла иллюзия, что это и есть мир Александра Блока.
Между тем мир Александра Блока - весь за пределами этой декорации. Прежде всего это исчезающий год за годом ландшафт, который, как сказал Андрей Белый, «веет строчкой Блока», «восходы и закаты» - «стены рабочего кабинета Блока», гора Руново, где начаты стихотворение «Россия» и поэма «Возмездие». Это Рогачевское шоссе, которое, по слову Анны Ахматовой, помнит «разбойный посвист молодого Блока». Это бобловская гора, где жила Прекрасная Дама: «Ты горишь над высокой горою, недоступна в своём терему…» Это церковь Михаила Архангела, где плакал Ребёнок - «о том, что никто не придёт назад…»
Рядом с многолетними руинами церкви, где венчались Александр Блок и Любовь Менделеева, недавно воздвигнут дешёвенький памятник Жениху и Невесте. Конечно, это надругательство - возводить кукольную декорацию, когда попрана святыня - храм Михаила Архангела…
Неподалёку, в восстановленном здании бывшей земской школы, на самом деле сгоревшей, проводятся научные конференции. Но обидно, что гости музея не могут придти в церковь, где венчались Поэт и его Прекрасная Дама…
Пусть церковь тёмная пуста,
Пусть пастырь спит; Я до обедни
Пройду росистую межу,
Ключ ржавый поверну в затворе
И в алом от зари притворе
Свою обедню отслужу.
Теперь музей Д.И. Менделеева в Боблове «присоединён» к музею Александра Блока в Шахматове. Но никакой самостоятельной идеи у музея нет. Конечно, усадьба великого учёного должна быть восстановлена. И необходима традиция, продолжающая устремлённость гения «К познанию России».
http://litrossia.ru/2013/28/08155.html
http://www.potomki-1812.ru/?p=2274
________________________________________
Станислав Стефанович Лесневский имеет право говорить именно так, как считает нужным. Именно при его подвижничестве создан музей в Шахматово.
из эссе "Белая лира" (Литературная газета, 2010):
Юбилейные даты невольно ставят рядом имена, казавшиеся прежде несопоставимыми и несоединёнными. И свидетельствуют, что у нас, к счастью, теперь нет табели о рангах, нет изгоев и нет кумиров. 2010 год обращает нас к памяти Льва Толстого, Антона Чехова, Ивана Бунина, Александра Куприна, Андрея Белого, Александра Блока, Бориса Пастернака, Александра Твардовского, Бориса Слуцкого, Юрия Трифонова, Иосифа Бродского… Список, конечно, далеко не полный и, естественно, разнокалиберный. Но все имена по-своему дороги - стране, народу, культуре.
Помянем Николая Либана, Вадима Кожинова, Виктора Молчанова, Степана Чуракова - они горели огнём поэзии. Николай Либан - учитель нескольких поколений. Вадим Кожинов открывал нам Михаила Бахтина и Николая Рубцова, Виктор Молчанов - поэзию блоковских далей. Степан Чураков спасал Дрезденскую галерею и устанавливал памятник Александру Блоку у школы его имени в Солнечногорске.
В Орловском музее хранится советский однотомник Блока (с предисловием Вл. Орлова), испещрённый пометками Бунина, подчас не очень почтительными. Так, поэму «Соловьиный сад» Бунин ядовито комментирует: «осёл поджидает осла». Но Россия Бунина и Россия Блока живут в нас и неотделимы от нас.
В 1950 году мне довелось побывать у Николая Дмитриевича Телешова в московском доме на Покровском бульваре. Дрожащими руками писатель доставал письма Ивана Алексеевича Бунина и давал мне драгоценные страницы. Утверждал, что старый друг собирается вернуться в Россию. Всё оказалось гораздо сложнее. Возвращение состоялось, но - стихами, прозой - «гением чистой красоты».
В молодости, в школьные и студенческие годы, первым поэтом был для меня Владимир Маяковский. В 1965 году я спросил Анну Ахматову, как она относится к Маяковскому. Анна Андреевна ответила: «До революции это Лермонтов, а потом - плакат». О Блоке я постеснялся спросить, в данном случае это было слишком ясно.
В Московском университете я подружился с Марком Щегловым, выдающимся нашим критиком. Он назвал, говоря со мной, имя первого поэта России XX века: Александр Блок.
Летом 1968 года, отдыхая в Пицунде, я читал томик Александра Блока, причём именно статьи. Блок для меня роднился с Гоголем, с полётом птицы-тройки, Руси. «Это звон бубенцов издалёка…» - скажет Георгий Иванов, вторя популярному романсу. Но тогда я не знал Георгия Иванова. В 1964-1965 годах я побывал у Анны Ахматовой и, бродя по городу на Неве, заглянул на Пряжку, постоял у дома, где жил Блок. Меня поразила глухая тишина забвения, окружавшая дом поэта. О Шахматове я тогда не думал. Но подспудно росло желание приникнуть к родным местам Блока, к истокам блоковской музыки.
В конце 1968 года я с помощью друзей начал собирать подписи под письмом о необходимости создания музеев Блока.
Первым подписал письмо Корней Чуковский, у которого в больнице побывал Владимир Глоцер. Корней Иванович поблагодарил нас за инициативу и пожелал успеха в нашем начинании. Я был в гостях у Сергея Конёнкова и Георгия Свиридова… Галина Уланова, лёгкая, как пушинка, сбежала ко мне по ступеням Большого театра… К Михаилу Аникушину, Александру Прокофьеву я ездил в Ленинград. Георгий Товстоногов приезжал в Москву на гастроли… Александр Твардовский поставил подпись, едва взглянув на текст, который я передал через своего секретаря Софью Ханановну.
Мой друг Виктор Балашов посоветовал мне собрать подписи лауреатов Ленинской премии. Это был цвет отечественной культуры, созвездие блистательных имён. Вдохновение и удача сопутствовали нам. Все были единодушны в своём преклонении перед Блоком.
23 июля 1969 года в «Литературной газете» появилось письмо «Здесь жил Александр Блок» за подписью лауреатов Ленинской премии. Это были: Михаил Аникушин, Расул Гамзатов, Сергей Конёнков, Александр Прокофьев, Святослав Рихтер, Георгий Свиридов, Александр Твардовский, Георгий Товстоногов, Галина Уланова, Корней Чуковский, Дмитрий Шостакович. Они говорили о необходимости создания музеев Александра Блока и в Ленинграде, и в Шахматове.
Честно говоря, я тогда испугался, а не начнут ли впопыхах вырубку Шахматова… Поехал… И вновь насладился тишиной «благоуханной глуши».
Начинался длинный и сложный путь к созданию музеев Блока в Подмосковье и в Ленинграде. Часть этого пути, начало, истоки описаны в очерке Владимира Солоухина «Большое Шахматово». Замечательный писатель очень любил и Блока, и Шахматово… И многое сделал для возрождения блоковской усадьбы.
Владимир Солоухин, Илья Глазунов, Лидия Либединская первыми в наше время начали писать о Шахматове. Фотограф-художник Виктор Молчанов, вернувшись с фронта, в 1946 году начал создавать свою фотопоэму о блоковском Подмосковье.
В 1969 году по совету Семёна Степановича Гейченко у входа в Шахматово «на возлюбленной поляне» мы положили огромный валун, «блоковский»… Тогда же по совету коллекционера Н.П. Ильина я разыскал Петра Алексеевича Журова, друга Сергея Антоновича Клычкова. Пётр Алексеевич родился в 1885 году и прожил 102 года. Он был первым литератором, побывавшим в 1924 году в Шахматове после кончины Александра Блока. Моя статья к столетию П.А. Журова появилась в «Литературной газете», и юбиляр прочитал её, окружённый родными и друзьями.
Павел Антокольский, видевший и слышавший Александра Блока, в 1970 году возглавил Блоковские праздники в Шахматове, а о первом из них написал в «Правде» Константин Симонов, сыгравший вообще решающую роль в государственном решении об открытии музеев Александра Блока в Ленинграде и в Шахматове.
Нас поддерживали Александр Михайлов, Самуил Алянский, Ираклий Андроников, Лариса Васильева, Евгений Евтушенко, Римма Казакова, Евгения Книпович, Сергей Наровчатов, Владимир Орлов, Сергей Орлов, Алексей Сурков, Николай Тихонов, Константин Федин, Мариэтта Шагинян (пешком пришедшая в Шахматово 9 августа 1970 года).
Торжественно было отмечено в Большом театре 28 ноября 1980 года столетие со дня рождения Александра Блока. Съехались виднейшие поэты всех братских республик страны. В правительственной ложе был М.А. Суслов. Для нас всё это означало, что музеи Александра Блока в Ленинграде и в Шахматове будут жить. Музей в Ленинграде открыли в этот же день.
Музей в Подмосковье официально, решением правительства, провозгласили через год, но ещё с августа 1970 года тысячи любителей поэзии побывали на наших экскурсиях в Шахматове и Тараканове, где Литературный музей в 1971 году создал первую постоянную экспозицию.
полностью здесь