В Париже на Сергиевом подворье повреждён шедевр русской церковной живописи работы Дм. Стеллецкого
В результате непрофессиональной реставрации фреска буквально счищена со стены храма.
В Париже на Сергиевом подворье, находящемся в юрисдикции Константинопольского патриархата, разрушен шедевр русской церковной живописи. Нарядная церковь Сергия Радонежского на улице Крыма в 19-м округе французской столицы попала под горячую руку недорогих, но малограмотных горе-реставраторов: образ с ликом Максима Исповедника была буквально счищен со стены храма. Такая экономия средств из очевидно скромного бюджета Русского экзархата может обернуться потерей уникальных произведений православного зарубежья.
За разъяснением «Известия» обратились к недавно избранному декану Свято-Сергиевского богословского института в Париже, профессору иконологии протоиерею Николаю Озолину.
- 7 кв. м штукатурного слоя с росписью просто отбиты. Конечно, это очень печально, когда работа такого известного мастера-декоратора, как Дмитрий Семёнович Стеллецкий, была практически разрушена по незнанию, - сообщил он. - А реставрация - это прежде всего сохранение, а вовсе не перерисовывание. Хорошо еще, что остальная роспись уцелела. Спохватились, хотя и с опозданием.
Художник Стеллецкий расписал с учениками с 1925 по 1927 год храм Святого Сергия Радонежского на Сергиевом подворье при богословском институте. Он же - автор изумительного иконостаса.
После повреждения росписи преподобного Максима Исповедника, как сообщил протоиерей, работы в церкви были остановлены. Комиссия в составе представителей института и прихода приняла решение поручить последующую реставрацию известной художнице Жеральдин Альберс. Теперь предстоят дальнейшие меры по консервации и реставрации росписи и по посильному восстановлению того, что утрачено. Концепция работ детально обсуждается.
Священнослужитель рассказал «Известиям» про уникальные храм и богословский институт, на территории которого расположена церковь.
[полностью]
Получив почти 90 лет назад назначение от тогдашнего святейшего патриарха Тихона на управление русскими приходами в Западной Европе, митрополит Евлогий прибыл в 1924 году в Париж. Поняв, что посольский храм Александра Невского не может вместить многотысячную паству парижских эмигрантов, он начал искать место под второй приход. Но при этом глядел в будущее и был уверен, что обязательно нужна и богословская школа. В России духовные школы тогда уже закрылись. Владыка Евлогий, воспитанник Московской духовной академии, придавал большое значение богословскому образованию.
Так в 19-м округе Парижа на Крымской улице был куплен участок с храмом, во многом благодаря упорству преподавателя Михаила Осоргина и на деньги благодетеля Джона Рейли Мота. Произошло это 18 июля 1925 года - в день памяти Сергия Радонежского. Этот факт осмыслялся как чудо, как явное проявление покровительства преподобного Сергия будущей духовной школе. С тех пор институт и церковь носят его имя.
Митрополит сказал в своем слове: «Зажигается лампада на чужой земле, но это лампада нашего, русского православия»! Сам Евлогий, кстати, в конце жизни в 1944 году был принят обратно в лоно Московского патриархата и умер экзархом Русской Церкви в Западной Европе.
Преподавателями и студентами института в разные годы были иерархи русского зарубежья, ведущие духовные писатели и богословы. Среди них достаточно назвать лишь некоторые имена: епископ Кассиан ( Безобразов), архимандрит Киприан (Керн), богослов Владимир Лосский, патролог Георгий Флоровский, знаменитые философы Владимир Ильин и отец Сергий Булгаков. Сергиевский институт открылся в 1925 году и уже через два года получил государственный сертификат высшей богословской школы во Франции. Единственный, кстати, из православных.
- Недавно мы присоединились к Болонской конвенции, и у нас есть лицензиат, магистратура и докторантура, - говорит протоиерей Николай Озолин.
Здесь учатся студенты не только из Франции и России, но и Румынии, Греции, Белоруссии, Грузии, Армении, Египта, Эфиопии, Северной и Южной Америки и даже Японии, что делает институт ведущим центром как развития богословия, так и подготовки духовенства для всех поместных церквей. Половина православных архиереев в Европе - его выпускники.
Олег Шевцов/ИЗВЕСТИЯ, фото автора. 24 июля 2012.
* * *... Большим препятствием для принятия окончательного решения являлось отсутствие денег на роспись, и это обстоятельство, как ни странно, способствовало, в конце концов, приглашению Стеллецкого: мне случайно удалось узнать, что у Вел. Кн. Марии Павловны хранится ценный изумруд, данный ей ее покойной теткой Вел. Кн. Елизаветой Фёдоровной с пожеланием, чтобы этот камень был использован на украшение какого-нибудь храма.
Когда я начал просить Вел. Княгиню, чтобы она этот камень пожертвовала на наш храм, она ответила, что готова это сделать, но ставит определенным условием, чтобы храм расписывал Стеллецкий и никто другой, и что в этом случае она готова взять на себя председательствование в художественном комитете для сбора дальнейших средств на роспись. В результате кандидатура Стеллецкого была нашим Комитетом принята, и Вел. Княгиня принялась энергично за сбор денег, которых она за два года набрала около 400 тысяч франков.
[Стеллецкий приехал в Париж, поселился в Подворье и принялся за работу]
Стеллецкий приехал в Париж, поселился в Подворье и принялся за работу. На внутренней стороне северных дверей главного придела имеется собственноручная надпись Стеллецкого: "начал расписывать церковь 6 ноября 1925 года, пятницу. Кончил 1 декабря 1927 г., четверг. Димитрий Семенович Стеллецкий". Этот рекордный по краткости срок для такой большой художественной работы лишний раз характеризует талант Стеллецкого как и то, что работал он без малейших колебаний, заранее имея до мельчайших деталей всю общую композицию росписи в голове.
Помню, с какой виртуозной быстротой (около 10 дн.) все белые доски пролевкашенного, сооруженного по его чертежам иконостаса, были расписаны Стеллецким углем, и контуры святых имели вполне определенный вид, и сотрудники (их число колебалось от двух до трех) Стеллецкого обводили лишь эти угольные контуры иголкой. А все потолочные рисунки ангелов, символических изображений Евангелистов. Имея точный размер длины и ширины расписываемого участка потолка, Стеллецкий на полу расстилал соответствующей величины бумагу, навязывал на конец палки уголь и твердой рукой расписывал на полу бумагу такими законченными контурами, что соработникам оставалось лишь ножницами вырезать рисунки, прикладывать к потолку полученный трафарет и расписывать его красками по указанию Стеллецкого, командовавшего снизу.
Верная сотрудница Д.С. по росписи храма кн. Е.С. Львова со свойственным ей талантом выписывала все лики святых на всех иконах, которые сам Стеллецкий иногда не дописывал, всецело доверяя эту работу ей.
А как любил Стеллецкий наш храм. Сколько раз впоследствии приезжал он в Париж, чтобы полюбоваться на свою работу, которая ныне приобрела всемирную известность. За последние два года его жизни в Русском Доме на мои неоднократные уговоры съездить в Подворье, он всегда отвечал решительным отказом, ссылаясь на то, что он ничего не увидит из-за плохого здоровья и будет только плакать.
отсюда
В старости почти ослеп и провел поздние годы в доме для престарелых в Сент-Женевьев-де-Буа под Парижем, окружённый заботой ближних. Умер Стеллецкий в Сент-Женевьев-де-Буа 12 февраля 1947. Похоронить его и помолиться над его гробом собрались почти все насельники Русского Дома, многие его друзья и знакомые из Парижа.
* * *
И ещё немного о Дмитрии Семёновиче:
В 1900 г. от Академии художеств Д. С. Стеллецкий и его сокурсники Б. М. Кустодиев и К. И. Мазин отправились в поездку по России для "сбора материала", в ту поездку, которая, наряду с курсом копирования, способствовала пониманию молодым художником подлинных, корневых истоков русского искусства. Во время поездки по Русскому Северу он делал дорожные записи и выполнял зарисовки, попавшие в последствии в руки известного русского музыкального критика Бориса Асафьева (Игоря Глебова).
Начиная с 1900 г. Дмитрий Стеллецкий, один или вместе со своим другом Борисом Кустодиевым, периодически ездил по старинным русским городам и монастырям: в 1903 г. он с Б.М. Кустодиевым побывал в Новгороде, в 1907 г. Д.С. Стеллецкий один посетил Ферапонтов и Юрьевский монастыри, путешествовал по Русскому Северу, записывая свои впечатления и делая зарисовки монастырских фресок и икон. Пытался Д. С. Стеллецкий получить разрешение на экспедицию и в 1918 г. Студенческие, а в последствие и творческие поездки по Русскому Северу дали возможность не только скрупулезно изучить древнерусское искусство, копировать его, но и найти эстетические и историко-культурные основы своего художественного творчества. Эти поездки формировали взгляд художника на принципы современного ему искусства, на перспективы его развития. Шло формирование творческого кредо художника.
Борис Асафьев, рассказывая о своих впечатлениях от дорожного альбома Д. С. Стеллецкого, отмечал: "Есть у меня дорожный альбом художника Д. С. Стеллецкого с зарисовками путевых наблюдений на Севере. Я понял, почему многое убеждало своей правдивостью в его строго-стилизационных обобщениях былого Руси. Он находил главное, эстетически значительное, жизненно сосредоточенное в образах прошлого через "усечение" случайного в своих современных наблюдениях: провидя во встретившемся явлении "образ далекого", художник переключает этот образ в родную для него сферу, в родное окружение. Это очень интересное качество в русском стилизаторстве, очень редко покидающее действительность… Снятием черт современности и ее наслоений взору дается возможность воспринять здание в его подлинной форме, пусть даже со следами разрушения временем, но не безвкусицей мещанства"
отсюдаработы Д. С. Стеллецкого
ещё
В Париже на Сергиевом подворье, находящемся в юрисдикции Константинопольского патриархата, разрушен шедевр русской церковной живописи. Нарядная церковь Сергия Радонежского на улице Крыма в 19-м округе французской столицы попала под горячую руку недорогих, но малограмотных горе-реставраторов: образ с ликом Максима Исповедника была буквально счищен со стены храма. Такая экономия средств из очевидно скромного бюджета Русского экзархата может обернуться потерей уникальных произведений православного зарубежья.
За разъяснением «Известия» обратились к недавно избранному декану Свято-Сергиевского богословского института в Париже, профессору иконологии протоиерею Николаю Озолину.
- 7 кв. м штукатурного слоя с росписью просто отбиты. Конечно, это очень печально, когда работа такого известного мастера-декоратора, как Дмитрий Семёнович Стеллецкий, была практически разрушена по незнанию, - сообщил он. - А реставрация - это прежде всего сохранение, а вовсе не перерисовывание. Хорошо еще, что остальная роспись уцелела. Спохватились, хотя и с опозданием.
Художник Стеллецкий расписал с учениками с 1925 по 1927 год храм Святого Сергия Радонежского на Сергиевом подворье при богословском институте. Он же - автор изумительного иконостаса.
После повреждения росписи преподобного Максима Исповедника, как сообщил протоиерей, работы в церкви были остановлены. Комиссия в составе представителей института и прихода приняла решение поручить последующую реставрацию известной художнице Жеральдин Альберс. Теперь предстоят дальнейшие меры по консервации и реставрации росписи и по посильному восстановлению того, что утрачено. Концепция работ детально обсуждается.
Священнослужитель рассказал «Известиям» про уникальные храм и богословский институт, на территории которого расположена церковь.
[полностью]
Получив почти 90 лет назад назначение от тогдашнего святейшего патриарха Тихона на управление русскими приходами в Западной Европе, митрополит Евлогий прибыл в 1924 году в Париж. Поняв, что посольский храм Александра Невского не может вместить многотысячную паству парижских эмигрантов, он начал искать место под второй приход. Но при этом глядел в будущее и был уверен, что обязательно нужна и богословская школа. В России духовные школы тогда уже закрылись. Владыка Евлогий, воспитанник Московской духовной академии, придавал большое значение богословскому образованию.
Так в 19-м округе Парижа на Крымской улице был куплен участок с храмом, во многом благодаря упорству преподавателя Михаила Осоргина и на деньги благодетеля Джона Рейли Мота. Произошло это 18 июля 1925 года - в день памяти Сергия Радонежского. Этот факт осмыслялся как чудо, как явное проявление покровительства преподобного Сергия будущей духовной школе. С тех пор институт и церковь носят его имя.
Митрополит сказал в своем слове: «Зажигается лампада на чужой земле, но это лампада нашего, русского православия»! Сам Евлогий, кстати, в конце жизни в 1944 году был принят обратно в лоно Московского патриархата и умер экзархом Русской Церкви в Западной Европе.
Преподавателями и студентами института в разные годы были иерархи русского зарубежья, ведущие духовные писатели и богословы. Среди них достаточно назвать лишь некоторые имена: епископ Кассиан ( Безобразов), архимандрит Киприан (Керн), богослов Владимир Лосский, патролог Георгий Флоровский, знаменитые философы Владимир Ильин и отец Сергий Булгаков. Сергиевский институт открылся в 1925 году и уже через два года получил государственный сертификат высшей богословской школы во Франции. Единственный, кстати, из православных.
- Недавно мы присоединились к Болонской конвенции, и у нас есть лицензиат, магистратура и докторантура, - говорит протоиерей Николай Озолин.
Здесь учатся студенты не только из Франции и России, но и Румынии, Греции, Белоруссии, Грузии, Армении, Египта, Эфиопии, Северной и Южной Америки и даже Японии, что делает институт ведущим центром как развития богословия, так и подготовки духовенства для всех поместных церквей. Половина православных архиереев в Европе - его выпускники.
Олег Шевцов/ИЗВЕСТИЯ, фото автора. 24 июля 2012.
* * *... Большим препятствием для принятия окончательного решения являлось отсутствие денег на роспись, и это обстоятельство, как ни странно, способствовало, в конце концов, приглашению Стеллецкого: мне случайно удалось узнать, что у Вел. Кн. Марии Павловны хранится ценный изумруд, данный ей ее покойной теткой Вел. Кн. Елизаветой Фёдоровной с пожеланием, чтобы этот камень был использован на украшение какого-нибудь храма.
Когда я начал просить Вел. Княгиню, чтобы она этот камень пожертвовала на наш храм, она ответила, что готова это сделать, но ставит определенным условием, чтобы храм расписывал Стеллецкий и никто другой, и что в этом случае она готова взять на себя председательствование в художественном комитете для сбора дальнейших средств на роспись. В результате кандидатура Стеллецкого была нашим Комитетом принята, и Вел. Княгиня принялась энергично за сбор денег, которых она за два года набрала около 400 тысяч франков.
[Стеллецкий приехал в Париж, поселился в Подворье и принялся за работу]
Стеллецкий приехал в Париж, поселился в Подворье и принялся за работу. На внутренней стороне северных дверей главного придела имеется собственноручная надпись Стеллецкого: "начал расписывать церковь 6 ноября 1925 года, пятницу. Кончил 1 декабря 1927 г., четверг. Димитрий Семенович Стеллецкий". Этот рекордный по краткости срок для такой большой художественной работы лишний раз характеризует талант Стеллецкого как и то, что работал он без малейших колебаний, заранее имея до мельчайших деталей всю общую композицию росписи в голове.
Помню, с какой виртуозной быстротой (около 10 дн.) все белые доски пролевкашенного, сооруженного по его чертежам иконостаса, были расписаны Стеллецким углем, и контуры святых имели вполне определенный вид, и сотрудники (их число колебалось от двух до трех) Стеллецкого обводили лишь эти угольные контуры иголкой. А все потолочные рисунки ангелов, символических изображений Евангелистов. Имея точный размер длины и ширины расписываемого участка потолка, Стеллецкий на полу расстилал соответствующей величины бумагу, навязывал на конец палки уголь и твердой рукой расписывал на полу бумагу такими законченными контурами, что соработникам оставалось лишь ножницами вырезать рисунки, прикладывать к потолку полученный трафарет и расписывать его красками по указанию Стеллецкого, командовавшего снизу.
Верная сотрудница Д.С. по росписи храма кн. Е.С. Львова со свойственным ей талантом выписывала все лики святых на всех иконах, которые сам Стеллецкий иногда не дописывал, всецело доверяя эту работу ей.
А как любил Стеллецкий наш храм. Сколько раз впоследствии приезжал он в Париж, чтобы полюбоваться на свою работу, которая ныне приобрела всемирную известность. За последние два года его жизни в Русском Доме на мои неоднократные уговоры съездить в Подворье, он всегда отвечал решительным отказом, ссылаясь на то, что он ничего не увидит из-за плохого здоровья и будет только плакать.
отсюда
В старости почти ослеп и провел поздние годы в доме для престарелых в Сент-Женевьев-де-Буа под Парижем, окружённый заботой ближних. Умер Стеллецкий в Сент-Женевьев-де-Буа 12 февраля 1947. Похоронить его и помолиться над его гробом собрались почти все насельники Русского Дома, многие его друзья и знакомые из Парижа.
* * *
И ещё немного о Дмитрии Семёновиче:
В 1900 г. от Академии художеств Д. С. Стеллецкий и его сокурсники Б. М. Кустодиев и К. И. Мазин отправились в поездку по России для "сбора материала", в ту поездку, которая, наряду с курсом копирования, способствовала пониманию молодым художником подлинных, корневых истоков русского искусства. Во время поездки по Русскому Северу он делал дорожные записи и выполнял зарисовки, попавшие в последствии в руки известного русского музыкального критика Бориса Асафьева (Игоря Глебова).
Начиная с 1900 г. Дмитрий Стеллецкий, один или вместе со своим другом Борисом Кустодиевым, периодически ездил по старинным русским городам и монастырям: в 1903 г. он с Б.М. Кустодиевым побывал в Новгороде, в 1907 г. Д.С. Стеллецкий один посетил Ферапонтов и Юрьевский монастыри, путешествовал по Русскому Северу, записывая свои впечатления и делая зарисовки монастырских фресок и икон. Пытался Д. С. Стеллецкий получить разрешение на экспедицию и в 1918 г. Студенческие, а в последствие и творческие поездки по Русскому Северу дали возможность не только скрупулезно изучить древнерусское искусство, копировать его, но и найти эстетические и историко-культурные основы своего художественного творчества. Эти поездки формировали взгляд художника на принципы современного ему искусства, на перспективы его развития. Шло формирование творческого кредо художника.
Борис Асафьев, рассказывая о своих впечатлениях от дорожного альбома Д. С. Стеллецкого, отмечал: "Есть у меня дорожный альбом художника Д. С. Стеллецкого с зарисовками путевых наблюдений на Севере. Я понял, почему многое убеждало своей правдивостью в его строго-стилизационных обобщениях былого Руси. Он находил главное, эстетически значительное, жизненно сосредоточенное в образах прошлого через "усечение" случайного в своих современных наблюдениях: провидя во встретившемся явлении "образ далекого", художник переключает этот образ в родную для него сферу, в родное окружение. Это очень интересное качество в русском стилизаторстве, очень редко покидающее действительность… Снятием черт современности и ее наслоений взору дается возможность воспринять здание в его подлинной форме, пусть даже со следами разрушения временем, но не безвкусицей мещанства"
отсюдаработы Д. С. Стеллецкого
ещё
Click to view