Киев прекрасен!
felbert Как изменился Киев за 100 лет
denkap порадовал отличными сравнительными фотографиями Киева вековой давности с современным.
За 100 лет в городе изменилось не просто многое, а фактически всё, кроме храмов и соборов, которые удалось сберечь.
Изменения в большинстве случаев не самые лучшие.
Во многом город потерял самобытность, свою уникальную архитектуру и исторические памятники.
памятник Владимиру с крестом пришлось снять несколько левее из-за выросших деревьев.
На другом берегу - спальные районы.
Площадь у купеческого собрания (сегодня - филармония)
раньше выглядела куда более композиционно целостно и уютно, чем сегодняшняя Европейская площадь.
В центре стоял один из фонтанов Термена, а аллея, ведущая к обзорной площадке была обозначена аркой невероятной красоты. Сегодня у смотровой площадки тоже стоит радужная арка, а под ней - два полуобнажённых парня, символизирующих дружбу Украины и России. Снять Европейскую площадь с такой же высоты не получилось - холл гостиницы слишком высокий и к окнам не подойти изнутри.
Напротив сегодняшнего красного корпуса Университета им. Шевченко стоял памятник Николаю I, на куда более красивом постаменте, чем памятник Тарасу Шевченко сегодня. Обстановка поменялась, но в целом место угадывается.
Софийская площадь, если смотреть на собор, практически не изменилась. Появилась брусчатка и элитное жильё, прямо у забора Софии. Да и транспорту прибавилось. Мы постарались воссоздать время суток, но на старой фотографии, раскрашенной вручную, колорист пожелал видеть закат, хотя здание освещено с востока, а горизонт красный с запада. Мы решили не мудрить - сняли вечером.
Я не ностальгетик, однако цепной мост, который мог бы смело сравниться с будапештским, выглядел куда красивее нынешнего моста метро.
В период низкой воды руины его опор видны в нескольких десятках метров от моста метро.
Вокруг Лавры прибавилось растите л ьности, дорожные развязки стали мудрёней,
набережную вымостили камнем и разрисовали графити.
Андреевская церковь. Следует отметить, что фотошоп появился гораздо раньше, чем может показаться на первый взгляд. Дизайнеры работали не только с цветом, о чём я уже упоминал, но и со штампом клонирования: стоит столб, а проводов нет.
В небе нет, а под куполами церкви есть, затирать было сложно,
а масштабирования в старой версии программы, очевидно, не было.
Улица Городецкого. О том, что колорист подбирал нейтральные краски для картинки, подсказывают цвета одежд мужчин в кадре, они недостоверны.
Розовое здание на современном фото - то же, что и на старом, это консерватория.
От старого Крещатика не осталось ничего. Сегодня - это так называемая «сталинская архитектура», хорошо узнаваемая во многих странах бывшего соцлагеря.
Вид на Подол. Город заканчивался в районе Куренёвки.
Район, состоящий из новостроек в правом верхнем углу вырос за последние лет двенадцать.
Днепровская набереж на я.
Входы в Михайловский собор и Лавру.
Мне сложно судить о технике съёмки пра-прадедовских времён, однако, дисторсии они не избегали: лаврская колокольня стоит ровно, но купол перетянут справа.
__________________________________
Объективные причины: Киев в годы Великой Отечественной войны
В течение 21 сентября наши войска вели бои с противником на всем фронте.
После многодневных ожесточенных боев наши войска оставили Киев.
Из сообщения Совинформбюро 21 сентября 1941 г.
Я родился в Киеве на Горбатой улице. Ее тогда звали Институтской. Неистребима привязанность человека к тому месту, где он родился. Я прежде редко вспоминал о Киеве. Теперь он перед моими глазами: сады над Днепром, крутые улицы, липы, веселая толпа на Крещатике.
Киев звали "матерью русских городов". Это - колыбель нашей культуры.
Когда предки гитлеровцев еще бродили в лесах, кутаясь в звериные шкуры, по всему миру гремела слава Киева. В Киеве родились понятия права. В Киеве расцвело изумительное искусство - язык Эллады дошел до славян, его не смогла исказить Византия. Теперь гитлеровские выскочки, самозванцы топчут древние камни. По городу Ярослава Мудрого шатаются пьяные эсэсовцы. В школах Киева стоят жеребцы-ефрейторы.
В музеях Киева кутят погромщики. Светлый пышный Киев издавна манил дикарей. Его много раз разоряли. Его жгли. Он воскресал. Давно забыты имена его случайных поработителей, но бессмертно имя Киева. Здесь были кровью скреплены судьба Украины и судьба России. И теперь горе украинского народа - горе всех советских людей. В избах Сибири и в саклях Кавказа женщины с тоской думают о городе-красавце.
Я был в Киеве этой весной. Я не узнал родного города. На окраинах выросли новые кварталы. Липки стали одним цветущим садом. В университете дети пастухов сжимали циркуль и колбы - перед ними открывался мир, как открываются поля, когда смотришь вниз с крутого берега Днепра. Настанет день, и мы узнаем изумительную эпопею защитников Киева. Каждый камень будет памятником героям; Ополченцы сражались рядом с красноармейцами, и до последней минуты летели в немецкие танки гранаты, бутылки с горючим. В самом сердце Киева, на углу Крещатика и улицы Шевченко, гранаты впились в немецкую колонну. Настанет день, и мы узнаем, как много сделали для защиты родины защитники Киева. Мы скажем тогда: они проиграли сражение, но они помогли народу выиграть войну.
В 1918 году немцы тоже гарцевали по Крещатику. Их офицеры вешали непокорных и обжирались в паштетных. Вскоре им пришлось убраться восвояси. Я помню, как они убегали по Бибиковскому бульвару. Они унесли свои кости. Их дети, которые снова пришли в Киев, не унесут и костей. Отомстим за Киев - говорят защитники Ленинграда и Одессы, бойцы у Смоленска, у Новгорода, у Херсона. Ревет осенний ветер. Редеют русские леса. Редеют и немецкие дивизии. Немцы в Киеве - эта мысль нестерпима. Мы отплатим им за это до конца... Как птица Феникс, Киев восстанет из пепла. Горе кормит ненависть. Ненависть крепит надежду.
Илья Эренбург
27 сентября 1941 года
отсюда
denkap порадовал отличными сравнительными фотографиями Киева вековой давности с современным.
За 100 лет в городе изменилось не просто многое, а фактически всё, кроме храмов и соборов, которые удалось сберечь.
Изменения в большинстве случаев не самые лучшие.
Во многом город потерял самобытность, свою уникальную архитектуру и исторические памятники.
памятник Владимиру с крестом пришлось снять несколько левее из-за выросших деревьев.
На другом берегу - спальные районы.
Площадь у купеческого собрания (сегодня - филармония)
раньше выглядела куда более композиционно целостно и уютно, чем сегодняшняя Европейская площадь.
В центре стоял один из фонтанов Термена, а аллея, ведущая к обзорной площадке была обозначена аркой невероятной красоты. Сегодня у смотровой площадки тоже стоит радужная арка, а под ней - два полуобнажённых парня, символизирующих дружбу Украины и России. Снять Европейскую площадь с такой же высоты не получилось - холл гостиницы слишком высокий и к окнам не подойти изнутри.
Напротив сегодняшнего красного корпуса Университета им. Шевченко стоял памятник Николаю I, на куда более красивом постаменте, чем памятник Тарасу Шевченко сегодня. Обстановка поменялась, но в целом место угадывается.
Софийская площадь, если смотреть на собор, практически не изменилась. Появилась брусчатка и элитное жильё, прямо у забора Софии. Да и транспорту прибавилось. Мы постарались воссоздать время суток, но на старой фотографии, раскрашенной вручную, колорист пожелал видеть закат, хотя здание освещено с востока, а горизонт красный с запада. Мы решили не мудрить - сняли вечером.
Я не ностальгетик, однако цепной мост, который мог бы смело сравниться с будапештским, выглядел куда красивее нынешнего моста метро.
В период низкой воды руины его опор видны в нескольких десятках метров от моста метро.
Вокруг Лавры прибавилось растите л ьности, дорожные развязки стали мудрёней,
набережную вымостили камнем и разрисовали графити.
Андреевская церковь. Следует отметить, что фотошоп появился гораздо раньше, чем может показаться на первый взгляд. Дизайнеры работали не только с цветом, о чём я уже упоминал, но и со штампом клонирования: стоит столб, а проводов нет.
В небе нет, а под куполами церкви есть, затирать было сложно,
а масштабирования в старой версии программы, очевидно, не было.
Улица Городецкого. О том, что колорист подбирал нейтральные краски для картинки, подсказывают цвета одежд мужчин в кадре, они недостоверны.
Розовое здание на современном фото - то же, что и на старом, это консерватория.
От старого Крещатика не осталось ничего. Сегодня - это так называемая «сталинская архитектура», хорошо узнаваемая во многих странах бывшего соцлагеря.
Вид на Подол. Город заканчивался в районе Куренёвки.
Район, состоящий из новостроек в правом верхнем углу вырос за последние лет двенадцать.
Днепровская набереж на я.
Входы в Михайловский собор и Лавру.
Мне сложно судить о технике съёмки пра-прадедовских времён, однако, дисторсии они не избегали: лаврская колокольня стоит ровно, но купол перетянут справа.
__________________________________
Объективные причины: Киев в годы Великой Отечественной войны
В течение 21 сентября наши войска вели бои с противником на всем фронте.
После многодневных ожесточенных боев наши войска оставили Киев.
Из сообщения Совинформбюро 21 сентября 1941 г.
Я родился в Киеве на Горбатой улице. Ее тогда звали Институтской. Неистребима привязанность человека к тому месту, где он родился. Я прежде редко вспоминал о Киеве. Теперь он перед моими глазами: сады над Днепром, крутые улицы, липы, веселая толпа на Крещатике.
Киев звали "матерью русских городов". Это - колыбель нашей культуры.
Когда предки гитлеровцев еще бродили в лесах, кутаясь в звериные шкуры, по всему миру гремела слава Киева. В Киеве родились понятия права. В Киеве расцвело изумительное искусство - язык Эллады дошел до славян, его не смогла исказить Византия. Теперь гитлеровские выскочки, самозванцы топчут древние камни. По городу Ярослава Мудрого шатаются пьяные эсэсовцы. В школах Киева стоят жеребцы-ефрейторы.
В музеях Киева кутят погромщики. Светлый пышный Киев издавна манил дикарей. Его много раз разоряли. Его жгли. Он воскресал. Давно забыты имена его случайных поработителей, но бессмертно имя Киева. Здесь были кровью скреплены судьба Украины и судьба России. И теперь горе украинского народа - горе всех советских людей. В избах Сибири и в саклях Кавказа женщины с тоской думают о городе-красавце.
Я был в Киеве этой весной. Я не узнал родного города. На окраинах выросли новые кварталы. Липки стали одним цветущим садом. В университете дети пастухов сжимали циркуль и колбы - перед ними открывался мир, как открываются поля, когда смотришь вниз с крутого берега Днепра. Настанет день, и мы узнаем изумительную эпопею защитников Киева. Каждый камень будет памятником героям; Ополченцы сражались рядом с красноармейцами, и до последней минуты летели в немецкие танки гранаты, бутылки с горючим. В самом сердце Киева, на углу Крещатика и улицы Шевченко, гранаты впились в немецкую колонну. Настанет день, и мы узнаем, как много сделали для защиты родины защитники Киева. Мы скажем тогда: они проиграли сражение, но они помогли народу выиграть войну.
В 1918 году немцы тоже гарцевали по Крещатику. Их офицеры вешали непокорных и обжирались в паштетных. Вскоре им пришлось убраться восвояси. Я помню, как они убегали по Бибиковскому бульвару. Они унесли свои кости. Их дети, которые снова пришли в Киев, не унесут и костей. Отомстим за Киев - говорят защитники Ленинграда и Одессы, бойцы у Смоленска, у Новгорода, у Херсона. Ревет осенний ветер. Редеют русские леса. Редеют и немецкие дивизии. Немцы в Киеве - эта мысль нестерпима. Мы отплатим им за это до конца... Как птица Феникс, Киев восстанет из пепла. Горе кормит ненависть. Ненависть крепит надежду.
Илья Эренбург
27 сентября 1941 года
отсюда