ПЕТЕРБУРГ СРЕДИ РАВНЫХ: "АЛЬФА-ГОРОДУ" БЫТЬ?
ART1 о происхождении термина «альфа-город», о структуре таких городов и о том, почему Санкт-Петербург таким городом не является.
Около 30 лет назад экономист Джон Фридман сформулировал теорию глобальных городов, на которую сегодня опираются многие крупные градостроители и архитекторы за рубежом. К 80-м годам прошлого века явно назрела необходимость признать, что политико-экономическое силовое поле мира стало не просто разницей интересов отдельных стран. Сформировалась новая сила - интегрированная глобальная экономика, основанная на интересах транснациональных компаний, которые зачастую сами вступают в конкуренцию с интересами отдельных стран, даже, несмотря на то, что там расположены филиалы этих компаний. Для 2014 года эта мысль тривиальна, но тридцать лет назад выделить в мировой системе городов отдельные узлы, которые могли бы работать на пользу глобальной экономической системы, стало новаторской задачей.
Само словосочетание «глобальный город» или «альфа-город» появилось несколько позже, в 1991-м. Американский социолог Саския Сассен в работе «The Global City» назвала таковыми Лондон, Нью-Йорк и Токио. Так или иначе, экономика глобального города связана в большей степени не с национальными интересами, а с глобальной экономической системой. Фридман говорил об иерархии городов, в которой как раз Лондон, Нью-Йорк и Токио были финансовыми центрами. Также он выделяет национальные центры - Париж, Цюрих, Мадрид, Мехико, Сан-Паулу, Сеул и Сидней; а еще мультинациональные центры - Майами, Лос-Анджелес, Франкфурт, Амстердам и Сингапур.
Впрочем, к сегодняшнему дню эту иерархию считают несколько устаревшей. Например, Москва не первый год подключена к системе альфа-городов - ее реформация идет быстрыми темпами. Камнем преткновения стали нарекания по отношению к подземному торговому центру под Манежной площадью (тут - прежде всего эстетические), к Москва-сити (транспортные проблемы), снос гостиницы «Москва» («зачем?!»). Но при этом никто не отрицает и экономических преимуществ этих решений - даже ТРЦ «Европейский», строившегося с огрехами и согласованного задним числом и обеспечившего чрезмерную нагрузку на очередной транспортный узел Москвы. Не секрет, что за последние два десятилетия столица России преобразилась до неузнаваемости и уже давно входит в систему мировых глобальных городов.
Преимущества альфа-городов довольно очевидны: его жители и люди, приезжающие в него, куда как более включены в мировые процессы, чем жители обычных городов. Сама жизнь в Москве - уже социальный лифт для обычного горожанина.
У глобального города есть вполне четко описываемый набор характерных черт.
Во-первых, это наличие офисов транснациональных компаний. Во-вторых, экономисты обращают внимание на туристические и командировочные маршруты жителей глобальных городов. Если работники профессий, требующих высокой квалификации, чаще бывают за рубежом, чем в своей стране, то это верный признак альфа-города. В-третьих, наличие мигрантов и проблем, связанных с локальными межнациональными конфликтами. Они характерны и для Москвы, и, в меньшей степени, для Санкт-Петербурга. В четвертых, это джентрификация, то есть перестройка городской среды в угоду нуждам глобальной экономики.
С этим «в-четвертых» возникают проблемы и в Москве, но еще больше в Санкт-Петербурге. Так называемая точечная застройка, которая вроде как идет в пику комплексной, микрорайонной, в целом имеет небольшое отношения к процессу джентрификации. Возникновение творческих кластеров на месте бывших фабрик и заброшенных зданий больше похоже на правду, но это только часть решения вопроса. И тут, стоит отметить, что Петербург уверенно идет в ногу с Москвой или любым европейским городом - с момента возникновения Лофт-проекта «Этажи». Не прошло и десяти лет, а количество новых пространств схожего типа («креативный кластер») растет как на дрожжах. Проблемы с арт-кластерами если и возникают, то нечасто, и связаны, скорее, с халатностью их владельцев. Зачем и почему джентрификация происходит? Ну хотя бы потому, что в сетке альфа-городов также существует конкурентная борьба за человеческие ресурсы (привлечение новых кадров со всего мира) и, в итоге, финансовые ресурсы - попытка оттянуть на себя заметные финансовые потоки.
Создание комфортной, работающей как часы, городской инфраструктуры по обслуживанию сверх-богатых людей, а также профессионалов различных отраслей, которые бы могли жить в городе, - это задача номер один для глобального города. Репутационными козырями Санкт-Петербурга можно называть и новый терминал Пулково, необходимость в котором назревала давно, и, как то ни странно, Балтийскую жемчужину. Специалисты считают, что наличие китайского квартала - это большой плюс глобального города, и критики ставят московским властям на вид отсутствие такого квартала в столице.
Бок о бок с джентрификацией существует еще один неоспоримый признак альфа-города - наличие в мегаполисе ультрадорогих объектов недвижимости (см. рейтинг в конце материала). Это касается и отелей, и частных резиденций, и закрытых клубов, и жилых резиденций. В Мумбаи есть Антилия - частный жилой дом бизнесмена Мукеша Амбани, обошедшийся ему в $1 миллиард, в Лондоне - Вилла Франчук (бывшая вилла в викторианском стиле, модернизированная и приобретенная Еленой Франчук за $161 миллион), в Лос-Анжелесе - The Manor (дом для гостей на 123 номера; $150 миллионов) и так далее.
В Центральном Лондоне современные элитные дома появляются путем реставрации старинных зданий. Многие лондонские особняки были в прошлом посольскими резиденциями (Cornwall Terrace; $41 миллион), некоторые были даже конюшнями (Hanover Terrace; $24,4 миллиона). Признанный самым дорогим домом мира лондонский One Hyde Park, стоимость некоторых апартаментов в котором превышает $220 миллионов, стал первым европейским жилым комплексом, обслуживание которого осуществляет управляющая компания Mandarin Oriental.
Петербургские здания ни в один из составляемых списков сверхдорогих объектов недвижимости не входят.
Как известно, в нашем городе неисполненных градостроительных инициатив, направленных на развитие удобной глобальному городу инфраструктуры или служащих репутационным плюсом в Петербурге, куда больше, чем успехов. Далеко за примером идти не надо: только что со скандалом свернули строительство «Театра Аллы Пугачевой». Wilkinson Eyre Architects не перестроили Апраксин двор, Рем Колхас не реконструировал Главный Штаб, проект UN Studio по строительству театра Бориса Эйфмана также не будет реализован, Beckmann-N’Thepe Architects не построят зоопарк в Юнтолово, а Вторая сцена Мариинки в итоге далась такой кровью, что многие сходятся во мнении, что и затевать этого не стоило. Сейчас активисты, называющие себя «неравнодушными гражданами», а по существу, не погруженные в глобальные задачи развития городской среды, выступают против реконструкции под роскошный апарт-отель здания Конюшенного ведомства, уплощая саму идею создания объекта драйвера альфа-города необоснованными предложениями «вернуть лошадей в конюшни». Тут речь, разумеется не про частные резиденции и отели, но градостроительный вектор ясен давно. В этом можно винить и абстрактных “градозащитников”, и архитекторов в градсовете, и чиновников Смольного. Можно - просто неудачно сложившиеся обстоятельства. Или, как свидетельствует один из самых видных архитекторов, строящих в сегодняшнем Петербурге, Сергей Чобан, отсутствие представления о новой эстетике города («Надо честно признать, что современная архитектура не придумала сегодня эстетику, которая бы взамен этой ушедшей в историю эстетике дала бы что-то адекватное», - говорит он в недавнем интервью).
Городская система, направленная на обслуживание мировых финансовых и политических элит, даже и не собирается выстраиваться в логичную градостроительную линию. В итоге амбициозность, заложенная с самого начала Петром Первым - парадный город, связывающий страну с Европой и остальным миром, куда-то делась: извне Петербург отчасти описывают как удобное креативному классу место отдыха, отчасти - как вариант Венеции для туристов, отчасти - как гордое, но все же приложение к Москве. Ни одна из этих линий, даже будучи до конца и уверенно воплощенной в реальность, не удовлетворяет амбиций жителей, и совершенно не раскрывает потенциал города.
Около 30 лет назад экономист Джон Фридман сформулировал теорию глобальных городов, на которую сегодня опираются многие крупные градостроители и архитекторы за рубежом. К 80-м годам прошлого века явно назрела необходимость признать, что политико-экономическое силовое поле мира стало не просто разницей интересов отдельных стран. Сформировалась новая сила - интегрированная глобальная экономика, основанная на интересах транснациональных компаний, которые зачастую сами вступают в конкуренцию с интересами отдельных стран, даже, несмотря на то, что там расположены филиалы этих компаний. Для 2014 года эта мысль тривиальна, но тридцать лет назад выделить в мировой системе городов отдельные узлы, которые могли бы работать на пользу глобальной экономической системы, стало новаторской задачей.
Само словосочетание «глобальный город» или «альфа-город» появилось несколько позже, в 1991-м. Американский социолог Саския Сассен в работе «The Global City» назвала таковыми Лондон, Нью-Йорк и Токио. Так или иначе, экономика глобального города связана в большей степени не с национальными интересами, а с глобальной экономической системой. Фридман говорил об иерархии городов, в которой как раз Лондон, Нью-Йорк и Токио были финансовыми центрами. Также он выделяет национальные центры - Париж, Цюрих, Мадрид, Мехико, Сан-Паулу, Сеул и Сидней; а еще мультинациональные центры - Майами, Лос-Анджелес, Франкфурт, Амстердам и Сингапур.
Впрочем, к сегодняшнему дню эту иерархию считают несколько устаревшей. Например, Москва не первый год подключена к системе альфа-городов - ее реформация идет быстрыми темпами. Камнем преткновения стали нарекания по отношению к подземному торговому центру под Манежной площадью (тут - прежде всего эстетические), к Москва-сити (транспортные проблемы), снос гостиницы «Москва» («зачем?!»). Но при этом никто не отрицает и экономических преимуществ этих решений - даже ТРЦ «Европейский», строившегося с огрехами и согласованного задним числом и обеспечившего чрезмерную нагрузку на очередной транспортный узел Москвы. Не секрет, что за последние два десятилетия столица России преобразилась до неузнаваемости и уже давно входит в систему мировых глобальных городов.
Преимущества альфа-городов довольно очевидны: его жители и люди, приезжающие в него, куда как более включены в мировые процессы, чем жители обычных городов. Сама жизнь в Москве - уже социальный лифт для обычного горожанина.
У глобального города есть вполне четко описываемый набор характерных черт.
Во-первых, это наличие офисов транснациональных компаний. Во-вторых, экономисты обращают внимание на туристические и командировочные маршруты жителей глобальных городов. Если работники профессий, требующих высокой квалификации, чаще бывают за рубежом, чем в своей стране, то это верный признак альфа-города. В-третьих, наличие мигрантов и проблем, связанных с локальными межнациональными конфликтами. Они характерны и для Москвы, и, в меньшей степени, для Санкт-Петербурга. В четвертых, это джентрификация, то есть перестройка городской среды в угоду нуждам глобальной экономики.
С этим «в-четвертых» возникают проблемы и в Москве, но еще больше в Санкт-Петербурге. Так называемая точечная застройка, которая вроде как идет в пику комплексной, микрорайонной, в целом имеет небольшое отношения к процессу джентрификации. Возникновение творческих кластеров на месте бывших фабрик и заброшенных зданий больше похоже на правду, но это только часть решения вопроса. И тут, стоит отметить, что Петербург уверенно идет в ногу с Москвой или любым европейским городом - с момента возникновения Лофт-проекта «Этажи». Не прошло и десяти лет, а количество новых пространств схожего типа («креативный кластер») растет как на дрожжах. Проблемы с арт-кластерами если и возникают, то нечасто, и связаны, скорее, с халатностью их владельцев. Зачем и почему джентрификация происходит? Ну хотя бы потому, что в сетке альфа-городов также существует конкурентная борьба за человеческие ресурсы (привлечение новых кадров со всего мира) и, в итоге, финансовые ресурсы - попытка оттянуть на себя заметные финансовые потоки.
Создание комфортной, работающей как часы, городской инфраструктуры по обслуживанию сверх-богатых людей, а также профессионалов различных отраслей, которые бы могли жить в городе, - это задача номер один для глобального города. Репутационными козырями Санкт-Петербурга можно называть и новый терминал Пулково, необходимость в котором назревала давно, и, как то ни странно, Балтийскую жемчужину. Специалисты считают, что наличие китайского квартала - это большой плюс глобального города, и критики ставят московским властям на вид отсутствие такого квартала в столице.
Бок о бок с джентрификацией существует еще один неоспоримый признак альфа-города - наличие в мегаполисе ультрадорогих объектов недвижимости (см. рейтинг в конце материала). Это касается и отелей, и частных резиденций, и закрытых клубов, и жилых резиденций. В Мумбаи есть Антилия - частный жилой дом бизнесмена Мукеша Амбани, обошедшийся ему в $1 миллиард, в Лондоне - Вилла Франчук (бывшая вилла в викторианском стиле, модернизированная и приобретенная Еленой Франчук за $161 миллион), в Лос-Анжелесе - The Manor (дом для гостей на 123 номера; $150 миллионов) и так далее.
В Центральном Лондоне современные элитные дома появляются путем реставрации старинных зданий. Многие лондонские особняки были в прошлом посольскими резиденциями (Cornwall Terrace; $41 миллион), некоторые были даже конюшнями (Hanover Terrace; $24,4 миллиона). Признанный самым дорогим домом мира лондонский One Hyde Park, стоимость некоторых апартаментов в котором превышает $220 миллионов, стал первым европейским жилым комплексом, обслуживание которого осуществляет управляющая компания Mandarin Oriental.
Петербургские здания ни в один из составляемых списков сверхдорогих объектов недвижимости не входят.
Как известно, в нашем городе неисполненных градостроительных инициатив, направленных на развитие удобной глобальному городу инфраструктуры или служащих репутационным плюсом в Петербурге, куда больше, чем успехов. Далеко за примером идти не надо: только что со скандалом свернули строительство «Театра Аллы Пугачевой». Wilkinson Eyre Architects не перестроили Апраксин двор, Рем Колхас не реконструировал Главный Штаб, проект UN Studio по строительству театра Бориса Эйфмана также не будет реализован, Beckmann-N’Thepe Architects не построят зоопарк в Юнтолово, а Вторая сцена Мариинки в итоге далась такой кровью, что многие сходятся во мнении, что и затевать этого не стоило. Сейчас активисты, называющие себя «неравнодушными гражданами», а по существу, не погруженные в глобальные задачи развития городской среды, выступают против реконструкции под роскошный апарт-отель здания Конюшенного ведомства, уплощая саму идею создания объекта драйвера альфа-города необоснованными предложениями «вернуть лошадей в конюшни». Тут речь, разумеется не про частные резиденции и отели, но градостроительный вектор ясен давно. В этом можно винить и абстрактных “градозащитников”, и архитекторов в градсовете, и чиновников Смольного. Можно - просто неудачно сложившиеся обстоятельства. Или, как свидетельствует один из самых видных архитекторов, строящих в сегодняшнем Петербурге, Сергей Чобан, отсутствие представления о новой эстетике города («Надо честно признать, что современная архитектура не придумала сегодня эстетику, которая бы взамен этой ушедшей в историю эстетике дала бы что-то адекватное», - говорит он в недавнем интервью).
Городская система, направленная на обслуживание мировых финансовых и политических элит, даже и не собирается выстраиваться в логичную градостроительную линию. В итоге амбициозность, заложенная с самого начала Петром Первым - парадный город, связывающий страну с Европой и остальным миром, куда-то делась: извне Петербург отчасти описывают как удобное креативному классу место отдыха, отчасти - как вариант Венеции для туристов, отчасти - как гордое, но все же приложение к Москве. Ни одна из этих линий, даже будучи до конца и уверенно воплощенной в реальность, не удовлетворяет амбиций жителей, и совершенно не раскрывает потенциал города.