maxim_akimov Долина жестокости
http://maxim-akimov.livejournal.com/83634.html (опубликовано с разрешения автора)
Как много есть мест на Земле, загадочность которых разлита словно терпкий аромат в воздухе, и даже находясь на значительном отдалении, можно почувствовать, порой, как шальные ветры доносят эти запахи. Я и сам родился на месте, где существовали две полулегендарные столицы, ушедшие в небытие по воле судьбы, и я всей кожей ощущал напряжение мистических полей, что давало о себе знать в каждом крике ночной птицы.
Существуют места романтической загадочности, есть уголки связанные с великими авантюрами, поражающими воображение, но среди всех мистификаций выделяется одна, которая известна каждому и приходит на ум первой. Конечно же я имею в виду Трансильванскую долину, ту самую, где смелое перо рассказчика поселило драконического Графа.
Несмотря на то, что современные историки уже почти доказали несостоятельность легендарных зверств Влада Цепеша, являвшегося прототипом Дракулы, тем не менее легенда эта продолжает бередить умы и щекотать нервы всем, кто хоть отчасти знаком с кровавой историей.
Но почему это так? Почему знаменем жестокости стал персонаж, прямо скажем не самой талантливой книги, почему именно трансильванскому владыке повезло прогреметь кровавым драконом?
Как кажется, у меня есть ответ на этот вопрос, вернее версия объяснения. Дело в том, что интересуясь историей Восточной Европы я не раз удивлялся существованию какого-то кровавого кольца, странного напряжения жестоких токов в том самом заповеднике зверств, лежащем в пространстве между трансильванскими горами и венгерскими берегами Дуная. Здесь, словно само вещество воды и воздуха пропитано мистической злобой к идее живой души.
И если дела Влада третьего очень спорны, а уж вампиризм его, тем более сомнителен, то существует другой персонаж, из этих же мест, чья история, документально доказанная и неоспоримая, поражает воображение всякого, кто узнает о жестокости допущенной этим человеком. Между тем, речь идет о женщине , знатного происхождения, являвшейся внучкой двух королей - венгерского и польского, а именно о Елизавете Батори. Эта дама, родившаяся в 1560 году, вошла в историю как самый массовый серийный убийца когда-либо живший на нашей бренной земле.
Времена её жизни были ознаменованы падением венгерского могущества, турецкими карательными вылазками и массовыми казнями мирных жителей, выражавшими малейшее недовольство против солдат-покорителей. Однако некоторое время после установления турецкого владычества венгерская аристократия всё же продолжала осуществлять властные функции над своими бывшими провинциями а восточно-саксонские, словацкие и валашские крестьяне, селения которых были вперемешку разбросаны в трансильванских отрогах, продолжали подчиняться венгерскому доминированию.
Графиня Батори, жившая в Чахтицком замке, рано овдовевшая и оставшаяся полновластной госпожой в своих владениях, буквально сошла с ума упиваясь немыслимой жестокостью и пытками. По легенде, всё началось с того, что ударив однажды служанку по лицу, она почувствовала как кровь брызнула ей на щеку, после чего кожа якобы стала более молодой и свежей. После этого эпизода графиня стала умерщвлять невинных девушек, наполняя ванны их свежей кровью и принимать эти ванны для продления своей молодости. В общей сложности она убила 650 человек.
Но даже не это самое кошмарное. Дело в том, что перед смертью она изощренно пытала этих девочек, глумилась над ними, и пока они не успевали потерять сознание, Елизавета доходила до исступления в своей жестокости.
Что удивительно: графиня была матерью пятерых детей, но это обстоятельство ничего не изменило в порядке вещей нашей истории. И даже повидавшие немало зверств современники Батори пришли в ужас узнав о её делах. Тем не менее, самой Елизавете удалось отделаться всего лишь заточением в собственном замке, поскольку родной брат графини был в ту пору Трансильванским правителем, но сообщницы Елизаветы были сожжены на костре, а сообщнику отрублена голова.
Чуть позже, венграм всё же пришлось преклонить головы перед турками и отдать им свою власть над этими краями, однако снова пролились немыслимые реки крови и небо стало свидетелем кошмарных зверств, творившихся в долинах Трансильвании.
Но в чем же дело? Почему здесь так часто сгущалась злоба и неистовство?
Быть может этому причина более ранняя история этих мест.
В древности на месте Трансильвании находилась Дакия, государство рабовладельческое, воинственное, любившее кровавые жертвы, но не особо выделявшееся из окружения себе подобных, однако когда римские легионы пришли распространять свою агрессию, свирепые даки не желали покориться новым господам и упорно сопротивляясь спровоцировали воинов Рима на тотальное уничтожение побежденных, в конце концов, даков. Этот эпизод является тем самым краеугольным камнем вокруг которого бьются современные этнографы, ведь из-за невозможности узнать сколько осталось в живых коренных даков, нельзя точно сказать кто же они есть - потомки валахов: дети римских солдат, полностью сменивших местное население и ставших доминирующим этническим элементом, или всё-таки дакийский народо лишь отчасти вобравший в себя кровь покорителей?
Однако на несколько веков позже, когда Рим давно пал, а в Европе царила империя Карла Великого, история почти повторилась. В это время, значительно поредевшее население бывшей Дакии было сконцентрировано южнее, в основном на берегах Дуная в районе современного Бухареста, где начало инкорпорацию со славянами и другими соседними народами, а в степях, примыкавших к трансильванским отрогам, появились авары. Племя полукочевое, дикое, терроризирующее, разумеется, соседних славян и валахов и даже претендующее на соперничество с самим Карлом и на захват части его восточных владений.
Когда император узнал об этом, он собрал одну из своих самых успешных экспедиций и вторгся в придунайские степи уничтожая авар. После этого эпизода их следы теряются. Чего было с этими людьми после, никто сказать не может, достоверных свидетельств их дальнейшего существования нет. Это один из тех редких случаев когда народ был уничтожен полностью, за короткое время, включая всех стариков, детей и женщин. Карл просто вырезал аварскую народность всю, до единого человека.
Это обстоятельство, тем не менее, благотворно повлияло на историю славянского народа, ведь он на пару веков остался в относительном покое, начав формировать свои государства, но не об этом речь, ведь чуть позже, запустевшая было долина жестокости снова обретает хозяев, ими становятся те самые венгры, прародители кровавой графини, чемпионки-убийцы, удостоившейся внимания современной книги Гиннеса.
Так и кажется, что энергия безумных и зверских убийств, будто злой ключ с отравленной водой, бьет откуда-то из-под земли, и люди, расположенные к насилию, делаются зверями стоит им лишь попасть сюда.
Можно вспомнить ещё и о том, что в ходе Второй Мировой Войны наибольшими жестокостями в подавлении мирного населения отличились именно венгерские солдаты и офицеры. Территории оккупированные ими, пострадали больше остальных, а рассказы тех, кто выжил после снятия оккупации, заставляют шевелиться волосам на моей голове. Венгерские каратели превосходили даже немецких.
И даже самый последний, близкий к нам эпизод, события того самого 1956 года, когда в Будапеште происходила, как сказали бы сейчас, «цветная революция«, поражает ужасом творившихся событий. Венгерские антикоммунисты вешали на городских фонарях венгерских же коммунистов, речь не о советских «оккупантах» и прочих инородцах, а именно о своих. Впрочем, жестокость не признает различий.
Жена Юрия Владимировича Андропова, работавшего тогда в Будапеште, подошла к окну своей квартиры в один из дней, и того что увидала, хватило ей чтоб на время потерять рассудок. Да и после она не смогла полностью восстановиться и страдала нервным расстройством до конца жизни.
Вот такая странная долина. Её плодородные черноземы производят на свет богатые урожаи, позволяя увеличиваться населению, что способно было расти весьма быстро во все века, но вновь и вновь люди эти были вовлекаемы в странную пьесу театра абсурда, всякий раз оканчивающуюся виселицей.
И хотя современный Будапешт, как кажется, тих и беззлобен, признанный единственной в мире столицей-курортом, и большая часть его жителей имеет обыкновение ложиться спать в одинаковое для всех время, в раннем вечеру, и венгеское восстание давно подавлено, а его зачинщики усмирены, но что-то потаенное всё же бурлит в глубине тихого омута, оттого наверное, двадцатый век, что был необычайно богат на жестокие страницы своей летописи, пропитавшие кровью её видавший виды пергамент, знаменем и символом жестокости сделал всё же трансильванского графа.