«Последние времена» в теории кризисов
Политэкономия против экономической «алхимии».
Современную экономическую науку продолжает сотрясать скандал, который будет, пожалуй, похлеще, чем казус с липовыми диссертациями наших депутатов. Во-первых, потому, что речь идет о репутациях куда более увесистых, чем у депутата Бурматова, а во-вторых, потому, что последствия более масштабные.
Была когда-то такая наука, политэкономия. Наука это была уважаемая и весьма популярная; даже пушкинский Евгений Онегин ею увлекался:
«…Бранил Гомера, Феокрита,
Зато читал Адама Смита
И был глубокий эконом,
То есть судить умел о том,
Как государство богатеет
И чем живет, и почему
Не нужно золота ему,
Когда простой продукт имеет…»
И всё бы было ничего, если бы Карл Маркс не не пришел к выводу о том, что капитализм когда-нибудь неминуемо закончится.
Выводы Маркса стали идейной основой для коммунистических экспериментов в разных странах (и прежде всего в России). Они были порой настолько успешны, что капиталисты всерьёз задумались: а не проиграет ли капитал историческое соревнование с советским коммунизмом.
Однако сдаваться капитал не собирался и боролся с коммунизмом на всех фронтах, включая теоретический. Результатом борьбы стало забвение самого термина «политэкономия». Её заменили разные экономические построения, называемые хитрым словом «экономикс». То есть вроде бы тоже про «богатство народов», но только оптимистично, без печальных для капитализма выводов. Зато с упором на рецепты преуспевания отдельных фирм или отраслей.
Но вот грянул экономический кризис 2008 года, и оказалось, что «экономиксисты» его не предвидели, и что с ним делать, не знают. Но бороться-то с кризисом как-то надо, рецепты борьбы требуются, и «экономиксисты» их-таки предъявили.
В 2010 году профессора Гарвардского университета Кеннет Рогов и Кармен Райнхарт опубликовали свою работу «Рост во время долга». Они пришли к выводу, что государственный долг тормозит развитие экономики, а если он превысит 90% ВВП, то экономическое развитие практически прекращается. Стало быть, для восстановления экономического роста нужно снижать госдолг. Любой ценой.
Это работа стала теоретической основой полиики жёсткой экономии в Европе - именно по этим рецептам «лечили» Грецию и всю остальную южную Европу. Лечат, вроде бы, строго по науке, а результаты… лучше о них не говорить. Отчего ж так?
Этим вопросом задался студент (!) Массачусетского университета Томас Херндон. Он просто взял, да и проверил аргументацию гарвардских авторитетов. Оказалось, во-первых, что труд, на котором основывается политика определяющая жизнь десятков миллионов людей, содержит «серьёзные ошибки» в математических расчетах. Во-вторых, работа Рогова-Рейнхарт грешит «выборочным использованием данных» и «нестандартной» интерпретацией итоговых данных. В переводе с академического языка на общепонятный это означает, что «великих экономиксистов» поймали на банальном вранье и фальсификации данных. И ладно бы, кто поймал; ну, если бы какой-нибудь нобелевский лауреат - но студент… В общем, современный «экономиксизм» получил серьезнейший удар. Остается только удивляться тому, с какой охотой ученый мир принял на веру опус авторитетных «экономиксистов»…
На первых порах, ничего особенного не произойдёт.
Профессора уже признали, что настырный студент оказался прав. Однако, как заметили корифеи, «мы не считаем, что эта прискорбная ошибка как-то серьезно меняет центральный посыл нашего исследования и последующих работ».
Право слово, депутат Бурматов может только позавидовать такому самообладанию…
Но самообладание - самообладанием, а что делать-то? По этому поводу уже высказался русский экономист Михаил Хазин: «Теория кризисов сегодня становится той площадкой, на которой может быть создана новая парадигма экономической науки - науки, имеющей дело не с математическими абстракциями, а с реальными процессами в реальных, а не выдуманных экономиках».
Увы: придётся возвращаться к старой доброй политэкономии времен Давида Рикардо и Карла Маркса. Чего, впрочем, делать явно не хочется, поскольку по выкладкам того же Хазина, мировой капитализм ожидает кризис, куда более серьезный, чем Великая Депрессия 1929-1933 годов. И не исключено, что вообще последний.
Во многом знании - много печали. И раз уж о приближении кризиса заговорил даже Владимир Путин, то это значит, что политэкономия возвращается.
Здравствуй, грусть…
Народный политолог