Грёбаные масоны
И вот под впечатлением полулегальных откровений (кассету мне дали как большой раритет) я вхожу в дом, где умер Пушкин и сходу попадаю на открытие выставки, посвященной декабристам. «Православное радио» только что рассказало мне, что декабристы были удивительными долбо#бами, стукачами и масонами, до кучи. А здесь, на входе в…
Да! Съемка, на которую я приехал - заседание Всемирной Академии Науки, Искусства и Культуры. И вот на входе эта выставка и куча взрослых именитых мужиков, не ниже профессора, облизывают память декабристов, как будто она священный лингам главного Шивы матери России.
Вообще странная публика собралась, скажу я вам. В толпе выделялся священник, которого я сначала принял за православного батюшку, но только на пару секунд. Присмотревшись, я увидел высокого худого брюнета семитской внешности, с исключительно крючкообразным большим носом. На золотой цепи был крест, какой и положено иметь наследнику византийской традиции, но прямо под ним была цепочка потоньше, на которой висел орден с мальтийским крестом в центре. И шапка странная такая, скорее как шлем. Остальная публика тоже была занимательна. Я внимательно изучал список академиков, длиной в несколько сотен фамилий, известных и не очень. Там на первых местах, кстати, числился директор Эрмитажа, но в день открытия его не было.
В этот момент, на втором этаже меня нагнал какой-то пожилой, но живой и величественно серьёзный, как продавец посуды «Цептер», академик. Он опознал во мне прессу и начал наш нехитрый разговор словами:
- Откройте вот эту книгу! Семьсот страниц. Этот фундаментальный труд подготовлен нашей академией. Знаете, ведь это новая библия!
Я взял книгу, которая была в руках у всех официальных участников. Напечатана она была на дешёвой бумаге в тонкой обложке, внутри чёрно-белые фотографии, схемы и графики.
Бог, Дарвин, Инопланетяне, Египетские пирамиды, атланты и гномы, Вселенная и снежный человек, Атлантида и Шамбала, много было там всего интересного…
Мимо нас стремительной походкой пролетел тот самый священник (священник!?), мой просветитель будто опомнился, выхватил у меня из рук фолиант и заголосил:
- Что же мы стоим, началась работа по секциям! Пойдёмте, вам же снимать надо!
И я пошёл по секциям. Странно, я всегда интересовался подобными вещами (я и фильмы жанра фэнтази обожаю, и в Молёбку ездил восемь раз), но я не запомнил ни одной лекции, хоть вероятно, слушал внимательно, мне же надо было сделать об этом сюжет. Наверное, меня загипнотизировали. Иначе, почему я не помню ни одной даже темы?
Я помню лишь торжественные вступления. В них открыто звучало заявление, что Санкт-Петербург теперь формирует все мировые отрасли науки, искусства и культуры, мир стоит на пороге грандиозных перемен и все собравшиеся - творцы этих перемен. Нифига себе, да!? Я не утрирую, никакой гиперболы. Все прямо так к этому и относились. Никто не зевал и не шушукался, как это бывает на заседаниях и докладах. Глаза у всех горели. Чёрные зрачки того странного человека в рясе прямо сверкали термоядерной энергией мысли. Вот такой он был, представляешь?
И тут до меня дошло: да вот же они - масоны! Да вот они сидят и плетут нити мирового заговора, точнее вплетаются в глобальную паутину своей Питерской ячейкой.
Грёбаные масоны!
Какой только удивительно разной хни не видели мои два глаза, не обрабатывал мой мозг, не чувствовало моё тело…
Так вот, Гурджиев. Всё что я читал и слышал о нём, его собственные книжки, хоть он и никакой не писатель, всё это говорит мне о том, что он не великий мистик, а просто человек познавший суть вещей, механику происходящих процессов. Его основной тезис: человек - машина. http://lib.rus.ec/a/31729
Гурджиев был сибаритом и цинично, уже в Европе и США набирал многолюдные школы состоятельных искателей истины. Но как видно из воспоминаний, в том числе и людей, которые его ненавидели, именно учил он немногих. Всегда был какой-то близкий круг, а по сути, лишь несколько учеников. Гурджиев очень любил водить машину, и в этом я его хорошо понимаю. Приделать к собственной машине тела тюнинг в виде автомобиля и увеличить свою мощь, энергию, скорость, разве это не то, что так любит американская культура: супермены, сверхспособности, выдающаяся сила и власть.
Мне кажется, Успенскому и ещё паре человек, Гурджиев просто смог объяснить то, что знал. Но к чести его, не оставил после себя не то что храмов, но даже какого-либо понятного учения.
Гурджиев мне положительно близок душой (хоть здесь этот неологизм неуместен), так же, как Витгенштейн мне близок способом мышления. А про третьего такого же, с которым я дружу последние десять лет, я рассказывать не буду, он этого не приветствует.
Да, и как это Гурджиев пролез в текст про питерских масонов? Или это они втиснулись в тему Гурджиева?
Да! Съемка, на которую я приехал - заседание Всемирной Академии Науки, Искусства и Культуры. И вот на входе эта выставка и куча взрослых именитых мужиков, не ниже профессора, облизывают память декабристов, как будто она священный лингам главного Шивы матери России.
Вообще странная публика собралась, скажу я вам. В толпе выделялся священник, которого я сначала принял за православного батюшку, но только на пару секунд. Присмотревшись, я увидел высокого худого брюнета семитской внешности, с исключительно крючкообразным большим носом. На золотой цепи был крест, какой и положено иметь наследнику византийской традиции, но прямо под ним была цепочка потоньше, на которой висел орден с мальтийским крестом в центре. И шапка странная такая, скорее как шлем. Остальная публика тоже была занимательна. Я внимательно изучал список академиков, длиной в несколько сотен фамилий, известных и не очень. Там на первых местах, кстати, числился директор Эрмитажа, но в день открытия его не было.
В этот момент, на втором этаже меня нагнал какой-то пожилой, но живой и величественно серьёзный, как продавец посуды «Цептер», академик. Он опознал во мне прессу и начал наш нехитрый разговор словами:
- Откройте вот эту книгу! Семьсот страниц. Этот фундаментальный труд подготовлен нашей академией. Знаете, ведь это новая библия!
Я взял книгу, которая была в руках у всех официальных участников. Напечатана она была на дешёвой бумаге в тонкой обложке, внутри чёрно-белые фотографии, схемы и графики.
Бог, Дарвин, Инопланетяне, Египетские пирамиды, атланты и гномы, Вселенная и снежный человек, Атлантида и Шамбала, много было там всего интересного…
Мимо нас стремительной походкой пролетел тот самый священник (священник!?), мой просветитель будто опомнился, выхватил у меня из рук фолиант и заголосил:
- Что же мы стоим, началась работа по секциям! Пойдёмте, вам же снимать надо!
И я пошёл по секциям. Странно, я всегда интересовался подобными вещами (я и фильмы жанра фэнтази обожаю, и в Молёбку ездил восемь раз), но я не запомнил ни одной лекции, хоть вероятно, слушал внимательно, мне же надо было сделать об этом сюжет. Наверное, меня загипнотизировали. Иначе, почему я не помню ни одной даже темы?
Я помню лишь торжественные вступления. В них открыто звучало заявление, что Санкт-Петербург теперь формирует все мировые отрасли науки, искусства и культуры, мир стоит на пороге грандиозных перемен и все собравшиеся - творцы этих перемен. Нифига себе, да!? Я не утрирую, никакой гиперболы. Все прямо так к этому и относились. Никто не зевал и не шушукался, как это бывает на заседаниях и докладах. Глаза у всех горели. Чёрные зрачки того странного человека в рясе прямо сверкали термоядерной энергией мысли. Вот такой он был, представляешь?
И тут до меня дошло: да вот же они - масоны! Да вот они сидят и плетут нити мирового заговора, точнее вплетаются в глобальную паутину своей Питерской ячейкой.
Грёбаные масоны!
Какой только удивительно разной хни не видели мои два глаза, не обрабатывал мой мозг, не чувствовало моё тело…
Так вот, Гурджиев. Всё что я читал и слышал о нём, его собственные книжки, хоть он и никакой не писатель, всё это говорит мне о том, что он не великий мистик, а просто человек познавший суть вещей, механику происходящих процессов. Его основной тезис: человек - машина. http://lib.rus.ec/a/31729
Гурджиев был сибаритом и цинично, уже в Европе и США набирал многолюдные школы состоятельных искателей истины. Но как видно из воспоминаний, в том числе и людей, которые его ненавидели, именно учил он немногих. Всегда был какой-то близкий круг, а по сути, лишь несколько учеников. Гурджиев очень любил водить машину, и в этом я его хорошо понимаю. Приделать к собственной машине тела тюнинг в виде автомобиля и увеличить свою мощь, энергию, скорость, разве это не то, что так любит американская культура: супермены, сверхспособности, выдающаяся сила и власть.
Мне кажется, Успенскому и ещё паре человек, Гурджиев просто смог объяснить то, что знал. Но к чести его, не оставил после себя не то что храмов, но даже какого-либо понятного учения.
Гурджиев мне положительно близок душой (хоть здесь этот неологизм неуместен), так же, как Витгенштейн мне близок способом мышления. А про третьего такого же, с которым я дружу последние десять лет, я рассказывать не буду, он этого не приветствует.
Да, и как это Гурджиев пролез в текст про питерских масонов? Или это они втиснулись в тему Гурджиева?