Петушиные бои на Бали (чисто случайные)
Ехали мы на такси уже больше часа из Лавины в Амед где-то в этих местах.
Из окна я увидел толпу и спросил водителя, зачем здесь собрались сотни людей? Праздник?
- Петушиные бои, - ответил он.
- А можем мы остановиться? - спросил я, ведь сумма за трёхчасовую поездку была уже оговорена.
- Конечно, если не очень долго! - водитель был молодой и сговорчивый.
Когда я покидал машину, водитель предупредил меня, чтобы я оставил все ценные вещи, а особенно деньги. Я послушался. И оказалось не зря... Сначала пришлось преодолеть ряды припаркованных у обочины байков.
Затем, проскользнуть между десятками игроков в неведомые настоль... напол... наземные игры.
Потом пришлось прорываться через толпу индонезийцев передающих друг-другу рупии. Именно в этот момент, когда я не мог повернуться, в задние карманы моих рваных джинсов опустились сразу две невидимые руки. Карманы кэтому времени были пусты, и больше это не повторялось. Я судорожно вцепился в зеркалку и уже не расслаблялся. Но первые минут десять я так и не мог прорваться в круг, где орали петухи. Снимать приходилось наугад подняв камеру высоко над головой.
Затем, на языке жестов, я попросил синий пластиковый табурет. Вот этот самый на фото внизу. Мне его любезно уступили и он тут же сломался под моим весом. Смешно было всем, кроме меня и хозяйки табурета (спиной в розовой футболке), которая выскочила из-за прилавка и с причитаниями вырвала полусломанный инвентарь из под меня. Но компенсации не потребовала.
Делать было нечего. Я просто продрался через толпу.
Далеко не все в толпе были мне рады. Я тогда ещё не знал, что петушиные бои - часть религиозного ритуала и, кроме того, победа или проигрышь петуха символизируют мужскую силу или слабость его хозяина. Вероятно, я мог сглазить боевую птицу тыкая в кукареку своим объективом.
На самом деле, я оказался тут случайно и это понимал абсолютно. В туристах здесь явно не нуждались.
И я не знал ничего из того, что прочитал потом в классической работе Клиффарда Гирца о петушиных боях на Бали.
Однако я не отступал. И судорожно щелкал зеркалкой.
Направо.
И налево.
Но мало кто относился к моей миссии белого человека с сочувствием. И никто со мной не заговаривал.
Мне было дико интересно, но нутром я чуял, что лезу мужикам в душу, да ещё на пороге такого вот храма.
Я старался выглядеть исключительно миролюбивым и политкорректным.
Однако, ответной положительной реакции никак не вызывал.
Но помогало, что все были заняты своими делами.
Передавали друг другу ставки в десятки,а иногда сотни тысяч рупий.
Раззодоривали и стравливали петухов.
Петухам, кстати, во младенчестве срезают гребни. Это самая уязвимая часть не нужна в бою.
На лапы петухам привязывают остронаточенные шпоры. Точат лезвия в темноте, женщинам смотреть не дают.
Исход боя всегда смертелен для одного из бойцов, а то и для обоих.
Такова селяви бойцовского петуха. Зато до того, как выставить в бою, кормят его отборной едой.
Любят своего петуха, забоятся о нём, гладят, обнимают, холят и лелеют.
Победитель демонстрирует трофей. Не... Тренер победителя... Не... Владелец победителя.
Я провёл с мужиками и петухами минут сорок. Надо было ехать дальше.
И мы поехали дальше в совсем маленький, порт Амед, откуда потом уплыли на Гили.
Из окна я увидел толпу и спросил водителя, зачем здесь собрались сотни людей? Праздник?
- Петушиные бои, - ответил он.
- А можем мы остановиться? - спросил я, ведь сумма за трёхчасовую поездку была уже оговорена.
- Конечно, если не очень долго! - водитель был молодой и сговорчивый.
Когда я покидал машину, водитель предупредил меня, чтобы я оставил все ценные вещи, а особенно деньги. Я послушался. И оказалось не зря... Сначала пришлось преодолеть ряды припаркованных у обочины байков.
Затем, проскользнуть между десятками игроков в неведомые настоль... напол... наземные игры.
Потом пришлось прорываться через толпу индонезийцев передающих друг-другу рупии. Именно в этот момент, когда я не мог повернуться, в задние карманы моих рваных джинсов опустились сразу две невидимые руки. Карманы кэтому времени были пусты, и больше это не повторялось. Я судорожно вцепился в зеркалку и уже не расслаблялся. Но первые минут десять я так и не мог прорваться в круг, где орали петухи. Снимать приходилось наугад подняв камеру высоко над головой.
Click to viewЗатем, на языке жестов, я попросил синий пластиковый табурет. Вот этот самый на фото внизу. Мне его любезно уступили и он тут же сломался под моим весом. Смешно было всем, кроме меня и хозяйки табурета (спиной в розовой футболке), которая выскочила из-за прилавка и с причитаниями вырвала полусломанный инвентарь из под меня. Но компенсации не потребовала.
Делать было нечего. Я просто продрался через толпу.
Далеко не все в толпе были мне рады. Я тогда ещё не знал, что петушиные бои - часть религиозного ритуала и, кроме того, победа или проигрышь петуха символизируют мужскую силу или слабость его хозяина. Вероятно, я мог сглазить боевую птицу тыкая в кукареку своим объективом.
На самом деле, я оказался тут случайно и это понимал абсолютно. В туристах здесь явно не нуждались.
И я не знал ничего из того, что прочитал потом в классической работе Клиффарда Гирца о петушиных боях на Бали.
Однако я не отступал. И судорожно щелкал зеркалкой.
Направо.
И налево.
Но мало кто относился к моей миссии белого человека с сочувствием. И никто со мной не заговаривал.
Мне было дико интересно, но нутром я чуял, что лезу мужикам в душу, да ещё на пороге такого вот храма.
Я старался выглядеть исключительно миролюбивым и политкорректным.
Однако, ответной положительной реакции никак не вызывал.
Но помогало, что все были заняты своими делами.
Передавали друг другу ставки в десятки,а иногда сотни тысяч рупий.
Раззодоривали и стравливали петухов.
Петухам, кстати, во младенчестве срезают гребни. Это самая уязвимая часть не нужна в бою.
На лапы петухам привязывают остронаточенные шпоры. Точат лезвия в темноте, женщинам смотреть не дают.
Исход боя всегда смертелен для одного из бойцов, а то и для обоих.
Такова селяви бойцовского петуха. Зато до того, как выставить в бою, кормят его отборной едой.
Любят своего петуха, забоятся о нём, гладят, обнимают, холят и лелеют.
Победитель демонстрирует трофей. Не... Тренер победителя... Не... Владелец победителя.
Я провёл с мужиками и петухами минут сорок. Надо было ехать дальше.
И мы поехали дальше в совсем маленький, порт Амед, откуда потом уплыли на Гили.