Про Владимира Лифшица
Это прозвучало случайной репликой. В большом разговоре о другом поэте:
-Лифшиц? а что он написал?
- О, это очень интересный поэт. Он написал почти все.
Так было сказано.
Лифшиц поэт особенный.
Мало у какого другого поэта стихи так умеют обойтись без него.
Прочитав то, что он писал для детей, я понял, что строчки «Наш Котище - Кот приметный. Потому что он трёхцветный», которые я в детстве считал народной присказкой, чем-то вроде анонимной считалочки - это тоже Лифшиц. Это из стихотворения «Котище».
Или вот: "не знаю кто, не знаю как, а я болею за «Спартак»" - тоже из его стихотворения для детей («Футбольный матч»). Кстати, ленинградское «Динамо» играло с московским «Спартаком» и 22 июня 1941-го года. Владимир Лифшиц собирался на стадион вместе с братом. Потом, увидев толпу, услышал, как передают сообщение о начале войны. Матч оменили. На фронт Лифшиц ушел в первый ж день добровольцем. Начинал как политрук. Потом работал военным корреспондентом.
Военные его стихотворения вспоминали многие блокадники. Самой известной стала «Баллада о черством куске». Но, где сейчас те хрестоматии военных стихов?
Потом я часто это слышал сам.
- Лифшиц? А что он написал?
Отвечал, что он написал «Песенку про пять минут». Это точно на слуху и, наверное, будет в народной памяти еще долго. Перебравшись в конце сороковых из беспокойного тогда Ленинграда в Москву (Юрий Колкер напишет о переезде в Москву - «счастливое решение» и «о нем забыли»), Лифшиц «ушел в сторону» - писал детские стихи и то, что кто-то другой назвал бы литературной поденщиной - пародии и тексты песен. Так были написаны песни к кинофильмам «Карнавальная ночь», «Девушка без адреса», «Сказка о потерянном времени».
«Песенку про пять минут» и «Ах, Таня, Таня, Танечка» слышали все. Наверное, не запоминая автора текста. Да и я сейчас уже не вспомню композитора (Анатолий Лепин) и соавтора (Вадим Коростылев).
Когда читаешь его стихи, то кажется, что Лифшиц мог написать/стилизовать всё, что угодно.
Вероятно, из-за этого, а еще из страсти к мистификаторству он участвовал в мистификации коллективной - создании душелюба и людоведа Евгения Сазонова. Лифшиц был в числе тех, кто отвечал за стихи.
Вероятно, эти же страсти и привели его к созданию Джеймса Клиффорда. Наиболее известной из его мистификаций. Наиболее личной. Конечно, та биография, которую Лифшиц дал Клиффорду отчасти была биография типичного окопного поэта Первой мировой. Можно увидеть здесь, например, Уилфреда Оуэна. Но в большей степени - это «зеркальная» версия биография самого Лифшица. Даже год рождения тот же. Фронт другой.
И стихотворение «Отступление в Арденнах», вероятно, звучит эхом другого отступления, о котором так написать было невозможно:
Ах, как нам было весело,
Когда швырять нас начало!
Жизнь ничего не весила,
Смерть ничего не значила.
Нас оставалось пятеро
В промозглом блиндаже.
Командованье спятило
И драпало уже.
Мы из консервной банки
По кругу пили виски,
Уничтожали бланки,
Приказы, карты, списки,
И, отдаленный слыша бой,
Я - жалкий раб господен -
Впервые был самим собой,
Впервые был свободен!
Я был свободен, видит бог,
От всех сомнений и тревог,
Меня поймавших в сети.
Я был свободен, черт возьми,
От вашей суетной возни
И от всего на свете!..
Я позабуду мокрый лес,
И тот рассвет, - он был белес, -
И как средь призрачных стволов
Текло людское месиво,
Но не забуду никогда,
Как мы срывали провода,
Как в блиндаже приказы жгли,
Как всё крушили, что могли,
И как нам было весело!
Кажется, что в существование Клиффорда - поверить было сложно. Тем не менее в него поверили, поверили каждому слову. Более того, сами придумывали новые подробности, якобы от кого-то услышанные В статье Лосева - «Упорная жизнь Джеймса Клиффорда» приводится много забавных историй, связанных с тем, как охотно верили в этого поэта.
Тоска по мировой культуре? Тоска по искреннему слову? В последнее верится больше.
Поверили в то, что русский поэт не мог писать так. Не так хорошо. Не так честно.
Не мог писать так нагло. Раньше я это сформулировал так - более всего, поражала свобода голоса и резкая индивидуальность тона. Сейчас я бы сказал - вольная хорошая наглость.
Такая, которая возможно была в дворовых песнях, но редко - в поэзии.
Та, которая в сознании связана с джазовым западом.
Поэтому в Клиффорда верили и тогда, когда Лифшиц раскрыл свою мистификацию. В девяносто седьмом году Виктор Астафьев писал об этих стихах так: «Им суждена была короткая шумная слава на родине поэта и затем почти полное забвение - война, погибшие на ней солдаты и поэты повсеместно забываются...
Может, так и должно быть для сытого умиротворения, для ожиревшей памяти, может быть. Но только я с этим не согласен, не по Божьему это Завету. Потому и предлагаю стихи Джеймса Клиффорда, солдатика с Британских островов, русскому читателю».
Михаил Борзыкин из группы «Телевизор» положил на музыку стихотворение Лифшица «Квадраты» (хотя, кажется, еще раньше его стали петь анархисты и экологи)
И всё же порядок вещей нелеп.
Люди, плавящие металл,
ткущие ткани, пекущие хлеб, -
кто-то бессовестно вас обокрал.
Не только ваш труд, любовь, досуг -
украли пытливость открытых глаз;
набором истин кормя из рук,
уменье мыслить украли у вас.
На каждый вопрос вручили ответ.
Всё видя, не видите вы ни зги.
Стали матрицами газет
ваши безропотные мозги.
Вручили ответ на каждый вопрос...
Одетых и серенько и пестро,
утром и вечером, как пылесос,
вас засасывает метро.
Вот вы идёте густой икрой,
все, как один, на один покрой,
люди, умеющие обувать,
люди, умеющие добывать.
А вот идут за рядом ряд -
ать - ать - ать - ать, -
пока ещё только на парад,
люди, умеющие убивать...
Но вот однажды, средь мелких дел,
тебе дающих подножный корм,
решил ты вырваться за предел
осточертевших квадратных форм.
Ты взбунтовался. Кричишь: - Крадут!.. -
Ты не желаешь себя отдать.
И тут сначала к тебе придут
люди, умеющие убеждать.
Будут значительны их слова,
будут возвышены и добры.
Они докажут, как дважды два,
что нельзя выходить из этой игры.
И ты раскаешься, бедный брат.
Заблудший брат, ты будешь прощён.
Под песнопения в свой квадрат
ты будешь бережно возвращён.
А если упорствовать станешь ты:
- Не дамся!.. Прежнему не бывать!..
Неслышно явятся из темноты
люди, умеющие убивать.
Ты будешь, как хину, глотать тоску,
и на квадраты, словно во сне,
будет расчерчен синий лоскут
чёрной решёткой в твоём окне.
На ютубе, где выложено выступление группы «Телевизор» много одобрительных комментариев типа: «И вот так Михаил Борзыкин остался последним честным рокером в стране»
Еще один текст убегает от своего создателя. Теперь еще и от мнимого. Кто-то, впрочем, пытается возвращать. Там, в комментариях.
Есть, видимо, некоторый литературный рок в фамилии Лифшиц. В воображаемой энциклопедии рядом стоят автор воспоминаний о Бурлюке, биограф Бродского и поэт, который написал все, но так и остался почти неизвестным.
-Лифшиц? а что он написал?
- О, это очень интересный поэт. Он написал почти все.
Так было сказано.
Лифшиц поэт особенный.
Мало у какого другого поэта стихи так умеют обойтись без него.
Прочитав то, что он писал для детей, я понял, что строчки «Наш Котище - Кот приметный. Потому что он трёхцветный», которые я в детстве считал народной присказкой, чем-то вроде анонимной считалочки - это тоже Лифшиц. Это из стихотворения «Котище».
Или вот: "не знаю кто, не знаю как, а я болею за «Спартак»" - тоже из его стихотворения для детей («Футбольный матч»). Кстати, ленинградское «Динамо» играло с московским «Спартаком» и 22 июня 1941-го года. Владимир Лифшиц собирался на стадион вместе с братом. Потом, увидев толпу, услышал, как передают сообщение о начале войны. Матч оменили. На фронт Лифшиц ушел в первый ж день добровольцем. Начинал как политрук. Потом работал военным корреспондентом.
Военные его стихотворения вспоминали многие блокадники. Самой известной стала «Баллада о черством куске». Но, где сейчас те хрестоматии военных стихов?
Потом я часто это слышал сам.
- Лифшиц? А что он написал?
Отвечал, что он написал «Песенку про пять минут». Это точно на слуху и, наверное, будет в народной памяти еще долго. Перебравшись в конце сороковых из беспокойного тогда Ленинграда в Москву (Юрий Колкер напишет о переезде в Москву - «счастливое решение» и «о нем забыли»), Лифшиц «ушел в сторону» - писал детские стихи и то, что кто-то другой назвал бы литературной поденщиной - пародии и тексты песен. Так были написаны песни к кинофильмам «Карнавальная ночь», «Девушка без адреса», «Сказка о потерянном времени».
«Песенку про пять минут» и «Ах, Таня, Таня, Танечка» слышали все. Наверное, не запоминая автора текста. Да и я сейчас уже не вспомню композитора (Анатолий Лепин) и соавтора (Вадим Коростылев).
Когда читаешь его стихи, то кажется, что Лифшиц мог написать/стилизовать всё, что угодно.
Вероятно, из-за этого, а еще из страсти к мистификаторству он участвовал в мистификации коллективной - создании душелюба и людоведа Евгения Сазонова. Лифшиц был в числе тех, кто отвечал за стихи.
Вероятно, эти же страсти и привели его к созданию Джеймса Клиффорда. Наиболее известной из его мистификаций. Наиболее личной. Конечно, та биография, которую Лифшиц дал Клиффорду отчасти была биография типичного окопного поэта Первой мировой. Можно увидеть здесь, например, Уилфреда Оуэна. Но в большей степени - это «зеркальная» версия биография самого Лифшица. Даже год рождения тот же. Фронт другой.
И стихотворение «Отступление в Арденнах», вероятно, звучит эхом другого отступления, о котором так написать было невозможно:
Ах, как нам было весело,
Когда швырять нас начало!
Жизнь ничего не весила,
Смерть ничего не значила.
Нас оставалось пятеро
В промозглом блиндаже.
Командованье спятило
И драпало уже.
Мы из консервной банки
По кругу пили виски,
Уничтожали бланки,
Приказы, карты, списки,
И, отдаленный слыша бой,
Я - жалкий раб господен -
Впервые был самим собой,
Впервые был свободен!
Я был свободен, видит бог,
От всех сомнений и тревог,
Меня поймавших в сети.
Я был свободен, черт возьми,
От вашей суетной возни
И от всего на свете!..
Я позабуду мокрый лес,
И тот рассвет, - он был белес, -
И как средь призрачных стволов
Текло людское месиво,
Но не забуду никогда,
Как мы срывали провода,
Как в блиндаже приказы жгли,
Как всё крушили, что могли,
И как нам было весело!
Кажется, что в существование Клиффорда - поверить было сложно. Тем не менее в него поверили, поверили каждому слову. Более того, сами придумывали новые подробности, якобы от кого-то услышанные В статье Лосева - «Упорная жизнь Джеймса Клиффорда» приводится много забавных историй, связанных с тем, как охотно верили в этого поэта.
Тоска по мировой культуре? Тоска по искреннему слову? В последнее верится больше.
Поверили в то, что русский поэт не мог писать так. Не так хорошо. Не так честно.
Не мог писать так нагло. Раньше я это сформулировал так - более всего, поражала свобода голоса и резкая индивидуальность тона. Сейчас я бы сказал - вольная хорошая наглость.
Такая, которая возможно была в дворовых песнях, но редко - в поэзии.
Та, которая в сознании связана с джазовым западом.
Поэтому в Клиффорда верили и тогда, когда Лифшиц раскрыл свою мистификацию. В девяносто седьмом году Виктор Астафьев писал об этих стихах так: «Им суждена была короткая шумная слава на родине поэта и затем почти полное забвение - война, погибшие на ней солдаты и поэты повсеместно забываются...
Может, так и должно быть для сытого умиротворения, для ожиревшей памяти, может быть. Но только я с этим не согласен, не по Божьему это Завету. Потому и предлагаю стихи Джеймса Клиффорда, солдатика с Британских островов, русскому читателю».
Михаил Борзыкин из группы «Телевизор» положил на музыку стихотворение Лифшица «Квадраты» (хотя, кажется, еще раньше его стали петь анархисты и экологи)
И всё же порядок вещей нелеп.
Люди, плавящие металл,
ткущие ткани, пекущие хлеб, -
кто-то бессовестно вас обокрал.
Не только ваш труд, любовь, досуг -
украли пытливость открытых глаз;
набором истин кормя из рук,
уменье мыслить украли у вас.
На каждый вопрос вручили ответ.
Всё видя, не видите вы ни зги.
Стали матрицами газет
ваши безропотные мозги.
Вручили ответ на каждый вопрос...
Одетых и серенько и пестро,
утром и вечером, как пылесос,
вас засасывает метро.
Вот вы идёте густой икрой,
все, как один, на один покрой,
люди, умеющие обувать,
люди, умеющие добывать.
А вот идут за рядом ряд -
ать - ать - ать - ать, -
пока ещё только на парад,
люди, умеющие убивать...
Но вот однажды, средь мелких дел,
тебе дающих подножный корм,
решил ты вырваться за предел
осточертевших квадратных форм.
Ты взбунтовался. Кричишь: - Крадут!.. -
Ты не желаешь себя отдать.
И тут сначала к тебе придут
люди, умеющие убеждать.
Будут значительны их слова,
будут возвышены и добры.
Они докажут, как дважды два,
что нельзя выходить из этой игры.
И ты раскаешься, бедный брат.
Заблудший брат, ты будешь прощён.
Под песнопения в свой квадрат
ты будешь бережно возвращён.
А если упорствовать станешь ты:
- Не дамся!.. Прежнему не бывать!..
Неслышно явятся из темноты
люди, умеющие убивать.
Ты будешь, как хину, глотать тоску,
и на квадраты, словно во сне,
будет расчерчен синий лоскут
чёрной решёткой в твоём окне.
На ютубе, где выложено выступление группы «Телевизор» много одобрительных комментариев типа: «И вот так Михаил Борзыкин остался последним честным рокером в стране»
Еще один текст убегает от своего создателя. Теперь еще и от мнимого. Кто-то, впрочем, пытается возвращать. Там, в комментариях.
Есть, видимо, некоторый литературный рок в фамилии Лифшиц. В воображаемой энциклопедии рядом стоят автор воспоминаний о Бурлюке, биограф Бродского и поэт, который написал все, но так и остался почти неизвестным.