Дар богине, иллюзии и отречение на примере Арьи Старк. Часть 1
1, 2
Появились новые мысли на тему дара богине. Эпизод с Арьей из "Пира стервятников" Джорджа Мартина подарил новые измерения моим размышлениям.
Здесь Арья, потеряв вообще всё, всю семью, всех друзей, и оказавшись один на один с крайне враждебным окружающим миром, где она в одиночку не выживет, цепляется за единственную ниточку, которая позволит ей продолжить существование. Она приходит в обитель таинственных монахов, чей девиз - "Валар моргулис", подсказанный Арье Якеном Хгаром, умеющим менять лица. В их обитель приходят люди, чтобы мирно умереть, испив из магического источника, но и из их дверей после многих лет учёбы выходят могущественные маги.
Её принимает Добрый Человек и предлагает ей остаться. Но на определённых условиях.
(В нижеприведённом отрывке и в последующих комментариях есть спойлеры к истории Арьи.)
Отрывок из "Пира стервятников":
Кто-то тронул ее за плечо.
Она резко обернулась и увидела бледную девочку, совсем утонувшую в широком балахоне, черном с правой стороны, белом с левой. Под капюшоном пряталось щуплое личико с впалыми щеками и темными, большими как блюдца глазищами.
- Не трогай меня, - остерегла ее Арья. - Одного мальчишку я убила за это.
Девочка произнесла что-то непонятное.
- Ты разве не знаешь общего языка?
- Я знаю, - сказал кто-то позади.
Ей не нравилось, что они подкрадываются к ней бесшумно. Высокий мужчина был одет в такую же черно-белую хламиду, что и девочка. Под капюшоном виднелись только глаза, отражавшие красный огонь свечей.
- Что это за место? - спросила его Арья.
- Обитель мира, - ответил ласковый голос. - Здесь ты в безопасности. Это Черно-Белый Дом, дитя, но ты еще слишком юна, чтобы просить милости у Многоликого Бога.
- Он такой же, как бог южан с семью лицами?
- С семью? Нет. Его ликам нет числа, малютка, их много, как звезд на небе. В Браавосе все верят, во что хотят, но в конце каждой дороги ждет Многоликий. Ты тоже придешь к нему, не сомневайся. Не нужно бросаться в его объятия раньше времени.
- Я пришла сюда, чтобы найти Якена Хгара.
- Это имя мне незнакомо. У Арьи упало сердце.
- Он из Лората. Волосы у него с одной стороны белые, а с другой - рыжие. Он сказал, что научит меня разным тайнам, и дал мне вот это. - Железная монетка, которую она держала в кулаке, прилипла к потной ладони.
Жрец посмотрел на монету, не касаясь ее. Девочка-призрак с большими глазами тоже смотрела.
- Назови мне свое имя, дитя, - сказал наконец мужчина.
- Солинка из Солеварен в устье Трезубца.
Не видя его лица, она почему-то почувствовала, что он улыбается.
- Нет. Назови свое имя.
- Голубенок, - сказала она.
- Настоящее имя, дитя мое.
- Мать назвала меня Нэн, но чужие кликали Лаской.
- Твое имя.
- Арри, - сглотнула она. - Меня зовут Арри.
- Это уже ближе. А теперь скажи правду. Страх ранит глубже, чем меч.
- Арья, - прошептала она и повторила громко, прямо ему в лицо: - Арья из дома Старков.
- Верно, - сказал он, - но Черно-Белый Дом не место для Арьи из дома Старков.
- Не гоните меня, - взмолилась она. - Мне некуда больше идти.
- Боишься ли ты смерти?
- Нет, - сказала она и прикусила губу.
- Посмотрим. - Жрец откинул свой капюшон. Лица под ним не было - только желтый череп с лоскутьями кожи. Из одной глазницы вылезал белый червь. - Поцелуй меня, дитя. - Его голос теперь походил на предсмертный хрип.
Пугает он меня, что ли? Арья чмокнула его в костяную переносицу, а червя хотела отправить в рот, но он растаял, как тень, у нее в руке.
Желтый череп тоже растаял. Под ним ей улыбался старичок - таких добрых людей она еще в жизни не видывала.
- Никто еще до сих пор не пытался съесть моего червяка. Ты, должно быть, изголодалась.
Да, подумала она, но не по хлебу.
(...)
Постелью ей служила каменная скамья, напомнившая ей Харренхол и ее постель, когда она драила лестницы под присмотром Виза. И хотя матрац был набит тряпьем, а не соломой, от чего был бугристее, чем ее прежний из Харренхола, зато не такой колючий. Она могла взять сколько угодно одеял: теплых, шерстяных, красных, зеленых и в клетку. И ее келья была в ее полном распоряжении. Здесь она хранила свои сокровища: серебряную вилку, шерстяную шапку, перчатки без пальцев, подаренные матросами с Дочери Титана, ее собственные кинжал, сапожки, пояс, небольшой запас денег, смена белья…
И Игла.
Несмотря на то, что ее обязанности оставляли ей мало времени для упражнений, она тренировалась при любой возможности, сражаясь с собственной тенью при свете голубой свечи. Однажды ночью проходившая мимо девочка-бродяжка застукала ее за упражнениями с мечом. Девчонка ни слова не сказала, но на следующий день добрый человек навестил Арью в келье.
- Ты должна избавиться от этих вещей. - Сказал он, указав на ее сокровища.
Арью словно ударили. - Но, они мои.
- А кто ты?
- Никто.
Он взял в руки серебряную вилку.
- Это принадлежит Арье из рода Старков. Все эти вещи ее. Поэтому им здесь не место. Для нее здесь нет места. Ее имя слишком знаменито, а здесь нет места знаменитостям. Здесь живут одни слуги.
- Я служу. - Ответила она, почувствовав укор. Ей очень нравилась эта вилка.
- Ты играешь в слугу, но в сердце ты дочка лорда. Ты придумываешь себе имена, но ты меняешь их с легкостью платья. Внутри ты по-прежнему Арья.
- Я не ношу платьев. В дурацком платье невозможно сражаться.
- А зачем тебе сражаться? Или ты бандитка, прячущаяся по подворотням, в поисках кому бы перерезать горло? - Он вздохнул. - Прежде чем ты выпьешь из холодной чаши, ты должна отречься от всего кем ты была во имя Него, Многоликого. От своего тела. Души. От себя. Если ты не можешь заставить себя это сделать, ты должна уйти.
- Но железная монетка…
- Это плата за вход. Но с этого момента ты должна платить по-другому, и цена высока.
- Но у меня нет золота.
- То, что мы предлагаем нельзя купить за золото. Цена - это ты. У людей есть много дорог чтобы пройти эту долину страданий и слез. Наш путь самый трудный. Немногие способны им пройти. Он требует недюжинной силы от тела и духа, и твердого, а также храброго сердца.
«У меня вместо сердца теперь дыра», - подумала она. - «и мне некуда идти».
- Я сильная. Сильная как ты. И храбрая.
- Ты веришь, что здесь единственное место для тебя. - Как будто он сумел прочесть ее мысли. - Ты ошибаешься. Ты могла бы найти теплое место у какого-нибудь купца. Или ты предпочла бы стать куртизанкой, и о твоей красоте слагали бы песни? Только скажи, и я отправлю тебя в Черную Жемчужину или в Дочь Заката. Ты будешь почивать на лепестках роз, носить шелковые, шелестящие платья, и лорды будут умолять тебя подарить им твою девственную кровь. Или ты мечтаешь выйти замуж и завести детей? Скажи мне слово, и мы подыщем тебе мужа. Какого-нибудь милого парня, или пожилого богача, морского волка - кого пожелаешь.
Ничего из этого она не хотела. Не ответив, она покачала головой.
- Ты мечтаешь о Вестеросе, дитя? Светлая Леди Люко Престайна отплывает завтра утром в Чаячий город, потом в Сумеречный дол, Королевскую гавань и Тирош. Хочешь, мы договоримся о месте для тебя?
- Я только что прибыла из Вестероса. - Иногда ей казалось, что с момента ее бегства из Королевской гавани прошло тысячу лет, а иногда, что все было словно вчера, но она знала, что для нее нет пути назад.
- Я уйду, если я вам не нужна, но не хочу отправляться именно туда.
- Мои желания ничего не значат. - Ответил добрый человек. - Быть может Многоликий привел тебя сюда чтобы ты могла стать его инструментом, но я вижу перед собой всего лишь дитя… и даже хуже, маленькую девочку. За века Многоликому служили многие, но только несколько из Его слуг были женщинами. Призвание женщин приносить в мир новую жизнь. Мы же призваны дарить смерть. Никто не может делать обе вещи одновременно.
«Он хочет меня запугать». - Решила Арья. - «Так же, как он проделал с червяком».
- Мне все равно.
- А должно быть иначе. Оставайся, и Многоликий Бог заберет твои уши, нос и язык. Он заберет твои печальные зеленые глаза, так много повидавшие на своем веку. Он заберет твои ладони и ступни, руки и ноги, и все остальное. Он отнимет все твои мечты и надежды, любовь и ненависть. Те, кто приходит к нему на службу, отвергают все, чем они были прежде. Способна ли ты на подобное? - Он взял ее за подбородок и заглянул в глаза, так глубоко, что она вздрогнула. - Нет. - Ответил он сам себе. - Думаю, не способна.
Арья отбросила его руку.
- Я смогу, если захочу.
- Это говорит Арья из рода Старков, поедательница червей.
- Я могу отречься от всего, от чего захочу!
Он указал на ее сокровища.
- Тогда тебе следует начать с этого.
Той же ночью после ужина Арья вернулась к себе, сняла одежду, повторила имена, но сон не хотел к ней приходить. Она поворочалась на матрасе, впившись зубами в губу. Она очень ясно ощущала пустоту в том месте, где должно находиться сердце.
В абсолютной темноте она вновь встала, надела одежду, привезенную из Вестероса, и нацепила пояс. Игла легла на одно бедро, кинжал - на другое. Надев шапку на голову, она заткнула перчатки за пояс, взяла в руку вилку и тихонько прокралась по ступеням вверх. - «Здесь нет места для Арьи Старк». - Думала она про себя. Дом Арьи - Винтерфелл, вот только Винтерфелла больше нет. - «Когда идет снег и дуют холодные ветра, волк-одиночка умирает, выживает только стая». - У нее больше нет стаи. Они убили их всех. Сир Илин, сир Меррин и королева, а когда она собиралась собрать свою новую стаю, она разбежалась: Пирожок, Джендри, Йорен, Ломми Зеленые руки и даже Харвин, который когда-то был человеком ее отца. Она приоткрыла дверь и выскользнула в ночь.
Впервые она оказалась снаружи с тех пор, как пришла в храм. Небо было затянуто тучами, и всю землю, словно потертое серое одеяло, покрывал туман. Справа от себя она услышала плеск воды в канале. «Тайный город Браавоса» - подумала она. Имя было очень подходящим. Она прокралась вниз по лестнице к скрытой пристани.
Вокруг ее ног вихрями взвивались завитки тумана. Он был настолько плотным, что она не видела воду, но хорошо слышала ее плеск о каменный причал. Вдалеке сквозь марево проступало пятно света. Она решила, что это был ночной огонь на храме красных жрецов.
У кромки воды она остановилась с серебряной вилкой в руке. Серебро было настоящим, тяжелым и прочным. - «Это не моя вилка. Ее подарили Соленой». - Она разжала руку, и услышала мягкий всплеск, когда она скрылась под водой.
За ней последовала шапка, потом перчатки. Все это тоже принадлежало Соленой. Она вытряхнула монетки из кошелька на ладонь: пять серебряных оленей, девять медных звезд, несколько пенни, полушек и грошей. Она рассыпала их веером по воде. Следом полетели сапожки. Они издали шумный всплеск. Потом кинжал, принадлежавший лучнику, умолявшему Пса о пощаде. Пояс тоже последовал за ним в канал. Ее плащ, туника, штаны, исподнее - все. Кроме Иглы.
Она стояла на краю причала дрожащая, бледная, покрытая мурашками от тумана, с Иглой в руке. Казалось, что она ей что-то шепчет: «Коли их острым концом», - говорила она. - «И не рассказывай Сансе!». На лезвии было отчетливо видно клеймо Миккена. - «Это же просто меч». - Если ей понадобится меч, внизу под храмом их можно раздобыть целую сотню. Игла же была слишком мала чтобы считаться мечом, она больше напоминала игрушку. Когда Джон сделал ее, Арья была просто маленькой глупой девочкой.
- Это просто меч, - повторила она, на сей раз вслух…
… но это было не совсем так.
Игла была частью Робба, Брана, Рикона, ее матери и отца. Даже Сансы. Игла была частью серых стен Винтерфелла. В ней звучал смех его обитателей. Она переливалась отблеском летнего снега, красной листвой и ликами богорощи. В ней звучали сказки старой Нэн, гремел ставнями ее комнаты северный ветер, и пахло земляным духом стеклянной оранжереи. Игла была частью улыбки Джона Сноу. - «Он любил взъерошить мне волосы и называть маленькой сестричкой». - Вспомнила она, и внезапно из глаз хлынули слезы.
Полливер украл меч, когда их схватили люди Горы, но когда они с Псом вошли внутрь постоялого двора, она была там. - «Боги вернули ее мне». Не Семеро, не ОН-Многоликий, а отцовские боги, древние боги северян. - «Пусть Многоликому достанется все остальное», - решила она. - «Но это он не получит».
Сжимая в руке Иглу, как была голой, она взобралась по ступеням. На полпути она ощутила как каменная ступень закачалась под ногой. Арья наклонилась и ощупала ее по краю. Сперва она не хотела выниматься, но Арья поднатужилась, выскребая осыпающуюся кладку ногтями. Наконец камень поддался. Она крякнула и, взявшись обеими руками, потащила. Перед ней открылась расщелина.
- Здесь ты будешь в безопасности. - Сказала она, обратившись к Игле. - Здесь никто тебя не найдет, кроме меня.
Она затолкнула меч под ступень, затем вставила камень на место и убедилась, что он выглядит неотличимо от остальных. Поднимаясь обратно в храм, она попутно сосчитала ступени, чтобы точно знать, где потом искать меч. Когда-нибудь он может пригодиться. - «Когда-нибудь», - прошептала она про себя.
***
Меня так задел этот отрывок, что в аудио-книге я его переслушала раза три. Наверное, я сейчас сама нахожусь в ситуации переоценки того, что меня окружает, и пытаюсь осмыслить механизм отречения. Я слишком укоренена в человеческом мире и не обладаю достаточно сильной волей, чтобы отрекаться от его элементов через силовой разрыв. В каких-то ситуациях он повлёк бы значительные душевные страдания, что стало бы ещё большим камнем преткновения и возврат к прошлому, а в каких-то - разрыв был бы в принципе невозможным из-за отсутствия у меня контроля над ситуацией на всех уровнях. Но вот постижение его механизма открыло бы для меня относительно комфортные пути перехода, т.к. любой механизм инженер может перестроить под конкретную задачу.
Меня в частности заинтересовала следующая фраза:
"Оставайся, и Многоликий Бог заберет твои уши, нос и язык. Он заберет твои печальные зеленые глаза, так много повидавшие на своем веку. Он заберет твои ладони и ступни, руки и ноги, и все остальное. Он отнимет все твои мечты и надежды, любовь и ненависть. Те, кто приходит к нему на службу, отвергают все, чем они были прежде."
Я понимаю это как нейтрализацию энергетических моделей и паттернов, которые управляют нашим телом, нашими поступками, нашими автоматическими реакциями.
Уши, которые слышат только привычный набор знакомых звуков, физическими волнами отражающимися от проявленных материальных поверхностей, и тем самым не слышат голосов духов.
Глаза, которые видят только то, что они способны идентифицировать как часть материального мира, и не видят суть вещей.
Руки, которые делают движения, к которым привыкли в ситуациях, в которых оказывался человек. Если на него замахивались с целью ударить и он защищался руками, то тело запомнило защитный жест и впредь будет так реагировать на любое движение, которое отдалённо похоже на замахивание, даже если это протянутая для ласки рука.
Руки, которые автоматически закрывают лицо, прикрывают рот, хватаются за волосы, чешут затылок, стучат по лбу, нервно перебирают пальцами, оттягивают воротник - чтобы символически впустить воздух, которого субъективно не хватает. Автоматически взвивающиеся вверх в нацистском или воинском приветствии, или же в осенении себя крестом. Взывающие к Солнцу, к высшим силам, или указывающие кому-то его место ниже себя на земле. Руки, которые бьют или нажимают на курок рефлекторно, не думая.
Ноги, которые ходят так, как их принудил окружающий мир. Сами отступающие перед неизвестностью, панически бегущие от опасности, когда в той же опасности находятся наши близкие. Прирастающие к земле, когда мы обуяны ужасом. Пускающиеся в пляс под весёлую музыку и подгибающиеся при получении шокирующей новости.
Женское или мужское естество, которое наливается кровью и посылает приятные сигналы телу и мозгу, когда мы видим кого-то, кто в акте сексуального соединения может утолить какую-нибудь нашу психологическую потребность. Потребность посадить семена для продолжения рода. Потребность чувствовать своё соответствие принятым социальным моделям пола, красоты и успешности. Потребность в физическом присутствии другого человека из-за личного остро пугающего образа одиночества. Потребность контролировать мир вокруг нас из-за неудовлетворительного механизма контроля над своим телом. Потребность чувствовать себя любимым из-за личного остро враждебного образа окружающего мира.
Рот и желудок, которые дают телу программу поглощения большого количества вкусной еды, сладкого или алкоголя для получения удовольствия, которое в свою очередь необходимо для компенсации неудовлетворяемой другими способами потребности баланса позитивного и негативного. Перевес негативного опять же в этой ситуации объясняется действием всех остальных комплексов телесных и психологических паттернов и моделей восприятия.
Появились новые мысли на тему дара богине. Эпизод с Арьей из "Пира стервятников" Джорджа Мартина подарил новые измерения моим размышлениям.
Здесь Арья, потеряв вообще всё, всю семью, всех друзей, и оказавшись один на один с крайне враждебным окружающим миром, где она в одиночку не выживет, цепляется за единственную ниточку, которая позволит ей продолжить существование. Она приходит в обитель таинственных монахов, чей девиз - "Валар моргулис", подсказанный Арье Якеном Хгаром, умеющим менять лица. В их обитель приходят люди, чтобы мирно умереть, испив из магического источника, но и из их дверей после многих лет учёбы выходят могущественные маги.
Её принимает Добрый Человек и предлагает ей остаться. Но на определённых условиях.
(В нижеприведённом отрывке и в последующих комментариях есть спойлеры к истории Арьи.)
Отрывок из "Пира стервятников":
Кто-то тронул ее за плечо.
Она резко обернулась и увидела бледную девочку, совсем утонувшую в широком балахоне, черном с правой стороны, белом с левой. Под капюшоном пряталось щуплое личико с впалыми щеками и темными, большими как блюдца глазищами.
- Не трогай меня, - остерегла ее Арья. - Одного мальчишку я убила за это.
Девочка произнесла что-то непонятное.
- Ты разве не знаешь общего языка?
- Я знаю, - сказал кто-то позади.
Ей не нравилось, что они подкрадываются к ней бесшумно. Высокий мужчина был одет в такую же черно-белую хламиду, что и девочка. Под капюшоном виднелись только глаза, отражавшие красный огонь свечей.
- Что это за место? - спросила его Арья.
- Обитель мира, - ответил ласковый голос. - Здесь ты в безопасности. Это Черно-Белый Дом, дитя, но ты еще слишком юна, чтобы просить милости у Многоликого Бога.
- Он такой же, как бог южан с семью лицами?
- С семью? Нет. Его ликам нет числа, малютка, их много, как звезд на небе. В Браавосе все верят, во что хотят, но в конце каждой дороги ждет Многоликий. Ты тоже придешь к нему, не сомневайся. Не нужно бросаться в его объятия раньше времени.
- Я пришла сюда, чтобы найти Якена Хгара.
- Это имя мне незнакомо. У Арьи упало сердце.
- Он из Лората. Волосы у него с одной стороны белые, а с другой - рыжие. Он сказал, что научит меня разным тайнам, и дал мне вот это. - Железная монетка, которую она держала в кулаке, прилипла к потной ладони.
Жрец посмотрел на монету, не касаясь ее. Девочка-призрак с большими глазами тоже смотрела.
- Назови мне свое имя, дитя, - сказал наконец мужчина.
- Солинка из Солеварен в устье Трезубца.
Не видя его лица, она почему-то почувствовала, что он улыбается.
- Нет. Назови свое имя.
- Голубенок, - сказала она.
- Настоящее имя, дитя мое.
- Мать назвала меня Нэн, но чужие кликали Лаской.
- Твое имя.
- Арри, - сглотнула она. - Меня зовут Арри.
- Это уже ближе. А теперь скажи правду. Страх ранит глубже, чем меч.
- Арья, - прошептала она и повторила громко, прямо ему в лицо: - Арья из дома Старков.
- Верно, - сказал он, - но Черно-Белый Дом не место для Арьи из дома Старков.
- Не гоните меня, - взмолилась она. - Мне некуда больше идти.
- Боишься ли ты смерти?
- Нет, - сказала она и прикусила губу.
- Посмотрим. - Жрец откинул свой капюшон. Лица под ним не было - только желтый череп с лоскутьями кожи. Из одной глазницы вылезал белый червь. - Поцелуй меня, дитя. - Его голос теперь походил на предсмертный хрип.
Пугает он меня, что ли? Арья чмокнула его в костяную переносицу, а червя хотела отправить в рот, но он растаял, как тень, у нее в руке.
Желтый череп тоже растаял. Под ним ей улыбался старичок - таких добрых людей она еще в жизни не видывала.
- Никто еще до сих пор не пытался съесть моего червяка. Ты, должно быть, изголодалась.
Да, подумала она, но не по хлебу.
(...)
Постелью ей служила каменная скамья, напомнившая ей Харренхол и ее постель, когда она драила лестницы под присмотром Виза. И хотя матрац был набит тряпьем, а не соломой, от чего был бугристее, чем ее прежний из Харренхола, зато не такой колючий. Она могла взять сколько угодно одеял: теплых, шерстяных, красных, зеленых и в клетку. И ее келья была в ее полном распоряжении. Здесь она хранила свои сокровища: серебряную вилку, шерстяную шапку, перчатки без пальцев, подаренные матросами с Дочери Титана, ее собственные кинжал, сапожки, пояс, небольшой запас денег, смена белья…
И Игла.
Несмотря на то, что ее обязанности оставляли ей мало времени для упражнений, она тренировалась при любой возможности, сражаясь с собственной тенью при свете голубой свечи. Однажды ночью проходившая мимо девочка-бродяжка застукала ее за упражнениями с мечом. Девчонка ни слова не сказала, но на следующий день добрый человек навестил Арью в келье.
- Ты должна избавиться от этих вещей. - Сказал он, указав на ее сокровища.
Арью словно ударили. - Но, они мои.
- А кто ты?
- Никто.
Он взял в руки серебряную вилку.
- Это принадлежит Арье из рода Старков. Все эти вещи ее. Поэтому им здесь не место. Для нее здесь нет места. Ее имя слишком знаменито, а здесь нет места знаменитостям. Здесь живут одни слуги.
- Я служу. - Ответила она, почувствовав укор. Ей очень нравилась эта вилка.
- Ты играешь в слугу, но в сердце ты дочка лорда. Ты придумываешь себе имена, но ты меняешь их с легкостью платья. Внутри ты по-прежнему Арья.
- Я не ношу платьев. В дурацком платье невозможно сражаться.
- А зачем тебе сражаться? Или ты бандитка, прячущаяся по подворотням, в поисках кому бы перерезать горло? - Он вздохнул. - Прежде чем ты выпьешь из холодной чаши, ты должна отречься от всего кем ты была во имя Него, Многоликого. От своего тела. Души. От себя. Если ты не можешь заставить себя это сделать, ты должна уйти.
- Но железная монетка…
- Это плата за вход. Но с этого момента ты должна платить по-другому, и цена высока.
- Но у меня нет золота.
- То, что мы предлагаем нельзя купить за золото. Цена - это ты. У людей есть много дорог чтобы пройти эту долину страданий и слез. Наш путь самый трудный. Немногие способны им пройти. Он требует недюжинной силы от тела и духа, и твердого, а также храброго сердца.
«У меня вместо сердца теперь дыра», - подумала она. - «и мне некуда идти».
- Я сильная. Сильная как ты. И храбрая.
- Ты веришь, что здесь единственное место для тебя. - Как будто он сумел прочесть ее мысли. - Ты ошибаешься. Ты могла бы найти теплое место у какого-нибудь купца. Или ты предпочла бы стать куртизанкой, и о твоей красоте слагали бы песни? Только скажи, и я отправлю тебя в Черную Жемчужину или в Дочь Заката. Ты будешь почивать на лепестках роз, носить шелковые, шелестящие платья, и лорды будут умолять тебя подарить им твою девственную кровь. Или ты мечтаешь выйти замуж и завести детей? Скажи мне слово, и мы подыщем тебе мужа. Какого-нибудь милого парня, или пожилого богача, морского волка - кого пожелаешь.
Ничего из этого она не хотела. Не ответив, она покачала головой.
- Ты мечтаешь о Вестеросе, дитя? Светлая Леди Люко Престайна отплывает завтра утром в Чаячий город, потом в Сумеречный дол, Королевскую гавань и Тирош. Хочешь, мы договоримся о месте для тебя?
- Я только что прибыла из Вестероса. - Иногда ей казалось, что с момента ее бегства из Королевской гавани прошло тысячу лет, а иногда, что все было словно вчера, но она знала, что для нее нет пути назад.
- Я уйду, если я вам не нужна, но не хочу отправляться именно туда.
- Мои желания ничего не значат. - Ответил добрый человек. - Быть может Многоликий привел тебя сюда чтобы ты могла стать его инструментом, но я вижу перед собой всего лишь дитя… и даже хуже, маленькую девочку. За века Многоликому служили многие, но только несколько из Его слуг были женщинами. Призвание женщин приносить в мир новую жизнь. Мы же призваны дарить смерть. Никто не может делать обе вещи одновременно.
«Он хочет меня запугать». - Решила Арья. - «Так же, как он проделал с червяком».
- Мне все равно.
- А должно быть иначе. Оставайся, и Многоликий Бог заберет твои уши, нос и язык. Он заберет твои печальные зеленые глаза, так много повидавшие на своем веку. Он заберет твои ладони и ступни, руки и ноги, и все остальное. Он отнимет все твои мечты и надежды, любовь и ненависть. Те, кто приходит к нему на службу, отвергают все, чем они были прежде. Способна ли ты на подобное? - Он взял ее за подбородок и заглянул в глаза, так глубоко, что она вздрогнула. - Нет. - Ответил он сам себе. - Думаю, не способна.
Арья отбросила его руку.
- Я смогу, если захочу.
- Это говорит Арья из рода Старков, поедательница червей.
- Я могу отречься от всего, от чего захочу!
Он указал на ее сокровища.
- Тогда тебе следует начать с этого.
Той же ночью после ужина Арья вернулась к себе, сняла одежду, повторила имена, но сон не хотел к ней приходить. Она поворочалась на матрасе, впившись зубами в губу. Она очень ясно ощущала пустоту в том месте, где должно находиться сердце.
В абсолютной темноте она вновь встала, надела одежду, привезенную из Вестероса, и нацепила пояс. Игла легла на одно бедро, кинжал - на другое. Надев шапку на голову, она заткнула перчатки за пояс, взяла в руку вилку и тихонько прокралась по ступеням вверх. - «Здесь нет места для Арьи Старк». - Думала она про себя. Дом Арьи - Винтерфелл, вот только Винтерфелла больше нет. - «Когда идет снег и дуют холодные ветра, волк-одиночка умирает, выживает только стая». - У нее больше нет стаи. Они убили их всех. Сир Илин, сир Меррин и королева, а когда она собиралась собрать свою новую стаю, она разбежалась: Пирожок, Джендри, Йорен, Ломми Зеленые руки и даже Харвин, который когда-то был человеком ее отца. Она приоткрыла дверь и выскользнула в ночь.
Впервые она оказалась снаружи с тех пор, как пришла в храм. Небо было затянуто тучами, и всю землю, словно потертое серое одеяло, покрывал туман. Справа от себя она услышала плеск воды в канале. «Тайный город Браавоса» - подумала она. Имя было очень подходящим. Она прокралась вниз по лестнице к скрытой пристани.
Вокруг ее ног вихрями взвивались завитки тумана. Он был настолько плотным, что она не видела воду, но хорошо слышала ее плеск о каменный причал. Вдалеке сквозь марево проступало пятно света. Она решила, что это был ночной огонь на храме красных жрецов.
У кромки воды она остановилась с серебряной вилкой в руке. Серебро было настоящим, тяжелым и прочным. - «Это не моя вилка. Ее подарили Соленой». - Она разжала руку, и услышала мягкий всплеск, когда она скрылась под водой.
За ней последовала шапка, потом перчатки. Все это тоже принадлежало Соленой. Она вытряхнула монетки из кошелька на ладонь: пять серебряных оленей, девять медных звезд, несколько пенни, полушек и грошей. Она рассыпала их веером по воде. Следом полетели сапожки. Они издали шумный всплеск. Потом кинжал, принадлежавший лучнику, умолявшему Пса о пощаде. Пояс тоже последовал за ним в канал. Ее плащ, туника, штаны, исподнее - все. Кроме Иглы.
Она стояла на краю причала дрожащая, бледная, покрытая мурашками от тумана, с Иглой в руке. Казалось, что она ей что-то шепчет: «Коли их острым концом», - говорила она. - «И не рассказывай Сансе!». На лезвии было отчетливо видно клеймо Миккена. - «Это же просто меч». - Если ей понадобится меч, внизу под храмом их можно раздобыть целую сотню. Игла же была слишком мала чтобы считаться мечом, она больше напоминала игрушку. Когда Джон сделал ее, Арья была просто маленькой глупой девочкой.
- Это просто меч, - повторила она, на сей раз вслух…
… но это было не совсем так.
Игла была частью Робба, Брана, Рикона, ее матери и отца. Даже Сансы. Игла была частью серых стен Винтерфелла. В ней звучал смех его обитателей. Она переливалась отблеском летнего снега, красной листвой и ликами богорощи. В ней звучали сказки старой Нэн, гремел ставнями ее комнаты северный ветер, и пахло земляным духом стеклянной оранжереи. Игла была частью улыбки Джона Сноу. - «Он любил взъерошить мне волосы и называть маленькой сестричкой». - Вспомнила она, и внезапно из глаз хлынули слезы.
Полливер украл меч, когда их схватили люди Горы, но когда они с Псом вошли внутрь постоялого двора, она была там. - «Боги вернули ее мне». Не Семеро, не ОН-Многоликий, а отцовские боги, древние боги северян. - «Пусть Многоликому достанется все остальное», - решила она. - «Но это он не получит».
Сжимая в руке Иглу, как была голой, она взобралась по ступеням. На полпути она ощутила как каменная ступень закачалась под ногой. Арья наклонилась и ощупала ее по краю. Сперва она не хотела выниматься, но Арья поднатужилась, выскребая осыпающуюся кладку ногтями. Наконец камень поддался. Она крякнула и, взявшись обеими руками, потащила. Перед ней открылась расщелина.
- Здесь ты будешь в безопасности. - Сказала она, обратившись к Игле. - Здесь никто тебя не найдет, кроме меня.
Она затолкнула меч под ступень, затем вставила камень на место и убедилась, что он выглядит неотличимо от остальных. Поднимаясь обратно в храм, она попутно сосчитала ступени, чтобы точно знать, где потом искать меч. Когда-нибудь он может пригодиться. - «Когда-нибудь», - прошептала она про себя.
***
Меня так задел этот отрывок, что в аудио-книге я его переслушала раза три. Наверное, я сейчас сама нахожусь в ситуации переоценки того, что меня окружает, и пытаюсь осмыслить механизм отречения. Я слишком укоренена в человеческом мире и не обладаю достаточно сильной волей, чтобы отрекаться от его элементов через силовой разрыв. В каких-то ситуациях он повлёк бы значительные душевные страдания, что стало бы ещё большим камнем преткновения и возврат к прошлому, а в каких-то - разрыв был бы в принципе невозможным из-за отсутствия у меня контроля над ситуацией на всех уровнях. Но вот постижение его механизма открыло бы для меня относительно комфортные пути перехода, т.к. любой механизм инженер может перестроить под конкретную задачу.
Меня в частности заинтересовала следующая фраза:
"Оставайся, и Многоликий Бог заберет твои уши, нос и язык. Он заберет твои печальные зеленые глаза, так много повидавшие на своем веку. Он заберет твои ладони и ступни, руки и ноги, и все остальное. Он отнимет все твои мечты и надежды, любовь и ненависть. Те, кто приходит к нему на службу, отвергают все, чем они были прежде."
Я понимаю это как нейтрализацию энергетических моделей и паттернов, которые управляют нашим телом, нашими поступками, нашими автоматическими реакциями.
Уши, которые слышат только привычный набор знакомых звуков, физическими волнами отражающимися от проявленных материальных поверхностей, и тем самым не слышат голосов духов.
Глаза, которые видят только то, что они способны идентифицировать как часть материального мира, и не видят суть вещей.
Руки, которые делают движения, к которым привыкли в ситуациях, в которых оказывался человек. Если на него замахивались с целью ударить и он защищался руками, то тело запомнило защитный жест и впредь будет так реагировать на любое движение, которое отдалённо похоже на замахивание, даже если это протянутая для ласки рука.
Руки, которые автоматически закрывают лицо, прикрывают рот, хватаются за волосы, чешут затылок, стучат по лбу, нервно перебирают пальцами, оттягивают воротник - чтобы символически впустить воздух, которого субъективно не хватает. Автоматически взвивающиеся вверх в нацистском или воинском приветствии, или же в осенении себя крестом. Взывающие к Солнцу, к высшим силам, или указывающие кому-то его место ниже себя на земле. Руки, которые бьют или нажимают на курок рефлекторно, не думая.
Ноги, которые ходят так, как их принудил окружающий мир. Сами отступающие перед неизвестностью, панически бегущие от опасности, когда в той же опасности находятся наши близкие. Прирастающие к земле, когда мы обуяны ужасом. Пускающиеся в пляс под весёлую музыку и подгибающиеся при получении шокирующей новости.
Женское или мужское естество, которое наливается кровью и посылает приятные сигналы телу и мозгу, когда мы видим кого-то, кто в акте сексуального соединения может утолить какую-нибудь нашу психологическую потребность. Потребность посадить семена для продолжения рода. Потребность чувствовать своё соответствие принятым социальным моделям пола, красоты и успешности. Потребность в физическом присутствии другого человека из-за личного остро пугающего образа одиночества. Потребность контролировать мир вокруг нас из-за неудовлетворительного механизма контроля над своим телом. Потребность чувствовать себя любимым из-за личного остро враждебного образа окружающего мира.
Рот и желудок, которые дают телу программу поглощения большого количества вкусной еды, сладкого или алкоголя для получения удовольствия, которое в свою очередь необходимо для компенсации неудовлетворяемой другими способами потребности баланса позитивного и негативного. Перевес негативного опять же в этой ситуации объясняется действием всех остальных комплексов телесных и психологических паттернов и моделей восприятия.