Законы и обычаи средневекового Рюгена.
Интересную подборку рюгенских средневековых законов опубликовал в 1929 году видный мекленбургский фольклорист и этнограф Альфред Хаас (A. Haas, Altrügensche Rechtsgebräuche, In: Rügensche Heimat, 8/1929). Большая часть её основана на созданной в первой половине 16 века представителем рюгенской знати Генрихом фон Норманном сводке законов «Рюгенско-вендское право». Для составления также применялись рюгенские средневековые грамоты и некоторые материалы из Саксона Грамматика. Некоторые детали этих законов, конечно, уже христианского происхождения, однако есть там и моменты, которые, как мне кажется, вполне могли восходить и к славянской традиции Рюгена. Ниже приведу лишь несколько:
1.Родители, погубившие своего ребёнка, по старому обычаю приговаривались к смертной казни. Вид казни решался судьёй: либо их оставляли умирать от голода, либо сжигали, либо зашивали в мешок и бросали в реку. Если ребёнок был погублен по недосмотру и без умысла, для виновных изготавливались специальные железные затяжки, закреплявшиеся на шее, руках, туловище и ногах. После этого виновный должен был поклясться, что не даст никому снять их с себя, не станет ночевать две ночи подрят в одном месте и будет странствовать до тех пор, пока железные затяжки не отпадут сами собой. После этой клятвы, он обязан был покинуть остров.
В случаях, когда погубившие ребёнка родители могли привести ещё какие-то оправдания, наказание им смягчалось, но в любом случае на их руках или ногах закреплялась одна-две затяжки, которые они должны были носить, покуда те не отпадут сами собой. Далее им надлежало всю жизнь поститься и питаться большую часть дней недели одними хлебом и водой, а в страстную неделю, каждое воскресение между пасхой и троицей, а также и каждую пятницу, приносить публичное покаяние. Происходило это следующим образом: виновный шёл нагим до пояса перед церковной процессией, держа по пруту в каждой руке и ударял себя ими по крайней мере до «окрашивания». Этим он хотел вызвать сочуствие окружающих, которые могли бы за него помолиться.
2.Если родители теряли своих малолетних детей, так что последние умирали, то за утрату они должны были отвечать перед епископом или его представителем, и совершать священнослужение до великого четверга, «когда смертельная опастность проходила». В великий четверг они обязаны были под присмотром церкви совершить публичное покаяние.
3. Детей-подкидышей оставляли под дверями или на церковных дворах. Тот, кому был подложен ребёнок, обязан был его принять и крестить. От дальнейшего прокормления подкинутого ребёнка освобождался лишь тот, кто был для этого слишком беден.
4. Малолетним детям, беременным женщинам и беднякам разрешалось брать с полей ( в оригинале vom Wege aus - «с дороги») столько бобов или корнеплодов, сколько они смогли бы съесть. Однако им не разрешалось срывать зерно и входить в зерновые поля.
5. Самобытная казнь полагалсь в середине 16 века за изнасилование. Когда кто-то сознавался в подобном, «друзья» потерпевшей ловили виновного и отрубали ему голову, одетую в венок из «гвоздей» или «крапивы» ( в оригинале какое-то редкое диалектное слово Netelkrantz, перевод которого точно не знал и сам А. Хаас - возможны варианты «венок из гвоздей», Nadelkranz или «венок из крапивы» Nesselkranz).
6. В случае убийства, друзья убитого обязаны были преследовать убийцу по закону. После подачи заявления, у судьи просилось разрешение принести от покойника отличительный знак. Судья соглашался и просил принести правую руку. В случаях, когда не хотели повреждать тело, в суд приносилась рука, изготовленная из воска. Эта рука находилась в суде до тех пор, пока виновный не был приговорён. Тело убитого в это время хоронили, но колоколы не должны были звонить над убитым до тех пор, пока смерть его не была отомщена. После этого родственники должны были положить в могилу и руку.
Так, отсоединённая от тела рука убитого 1 ноября 1409 года на церковном дворе в Бергене штральзундского градоначальника сохранялась в штральзундской ратуше до тех пор, пока не была забрана оттуда родственниками убийцы и захоронена в церкви Св. Николая в Штральзунде.
7. «Дубы в рюгенских лесах в средневековье, кажется, находились под особой защитой» - к сожалению пояснений этому крайне любопытному обычаю А. Хаас не даёт, указав только ссылку на «рюгенско-вендское право» (tit. XVII.)
---
Интересно, что законы касающиеся обращения с детьми, особенно первый, входят в сильное противоречие с сообщением Эббо о том, как Отто Бамбергский «запретил поморянам убивать своих дочерей, так как такие преступления были широко у них распространены» (Эббо, 2-12). Вообще, кажется, «демографическая политика» на Рюгене подобных вещей не допускала. Поморяне, конечно, не руяне, но и составленные монахом порицания язычников по сравнению с реальным правовым документом - тоже малого стоят. В обычае с рукой, нельзя не обратить, кроме, разумеется, самой «экзотичности» обычая, внимания на то, что убитого хоронили, но колоколам по нему звонить разрешалось только после отомщения. Колокольный звон, как известно, обладает «защищающей» силой, отгоняет злые, вражденбые человеку силы, нежить. Их звон над покойником после похорон, очевидно, мог предназначаться для того, чтобы умерший «не тревожил» живых. А если же этого специально не делалось пока не был наказан убийца, то, получается, мог ожидаться как раз обратный эффект - чтобы покойник «тревожил», по всей видимости, убийцу. Прямо настоящий магический ритуал, вошедший в сборник законов.
1.Родители, погубившие своего ребёнка, по старому обычаю приговаривались к смертной казни. Вид казни решался судьёй: либо их оставляли умирать от голода, либо сжигали, либо зашивали в мешок и бросали в реку. Если ребёнок был погублен по недосмотру и без умысла, для виновных изготавливались специальные железные затяжки, закреплявшиеся на шее, руках, туловище и ногах. После этого виновный должен был поклясться, что не даст никому снять их с себя, не станет ночевать две ночи подрят в одном месте и будет странствовать до тех пор, пока железные затяжки не отпадут сами собой. После этой клятвы, он обязан был покинуть остров.
В случаях, когда погубившие ребёнка родители могли привести ещё какие-то оправдания, наказание им смягчалось, но в любом случае на их руках или ногах закреплялась одна-две затяжки, которые они должны были носить, покуда те не отпадут сами собой. Далее им надлежало всю жизнь поститься и питаться большую часть дней недели одними хлебом и водой, а в страстную неделю, каждое воскресение между пасхой и троицей, а также и каждую пятницу, приносить публичное покаяние. Происходило это следующим образом: виновный шёл нагим до пояса перед церковной процессией, держа по пруту в каждой руке и ударял себя ими по крайней мере до «окрашивания». Этим он хотел вызвать сочуствие окружающих, которые могли бы за него помолиться.
2.Если родители теряли своих малолетних детей, так что последние умирали, то за утрату они должны были отвечать перед епископом или его представителем, и совершать священнослужение до великого четверга, «когда смертельная опастность проходила». В великий четверг они обязаны были под присмотром церкви совершить публичное покаяние.
3. Детей-подкидышей оставляли под дверями или на церковных дворах. Тот, кому был подложен ребёнок, обязан был его принять и крестить. От дальнейшего прокормления подкинутого ребёнка освобождался лишь тот, кто был для этого слишком беден.
4. Малолетним детям, беременным женщинам и беднякам разрешалось брать с полей ( в оригинале vom Wege aus - «с дороги») столько бобов или корнеплодов, сколько они смогли бы съесть. Однако им не разрешалось срывать зерно и входить в зерновые поля.
5. Самобытная казнь полагалсь в середине 16 века за изнасилование. Когда кто-то сознавался в подобном, «друзья» потерпевшей ловили виновного и отрубали ему голову, одетую в венок из «гвоздей» или «крапивы» ( в оригинале какое-то редкое диалектное слово Netelkrantz, перевод которого точно не знал и сам А. Хаас - возможны варианты «венок из гвоздей», Nadelkranz или «венок из крапивы» Nesselkranz).
6. В случае убийства, друзья убитого обязаны были преследовать убийцу по закону. После подачи заявления, у судьи просилось разрешение принести от покойника отличительный знак. Судья соглашался и просил принести правую руку. В случаях, когда не хотели повреждать тело, в суд приносилась рука, изготовленная из воска. Эта рука находилась в суде до тех пор, пока виновный не был приговорён. Тело убитого в это время хоронили, но колоколы не должны были звонить над убитым до тех пор, пока смерть его не была отомщена. После этого родственники должны были положить в могилу и руку.
Так, отсоединённая от тела рука убитого 1 ноября 1409 года на церковном дворе в Бергене штральзундского градоначальника сохранялась в штральзундской ратуше до тех пор, пока не была забрана оттуда родственниками убийцы и захоронена в церкви Св. Николая в Штральзунде.
7. «Дубы в рюгенских лесах в средневековье, кажется, находились под особой защитой» - к сожалению пояснений этому крайне любопытному обычаю А. Хаас не даёт, указав только ссылку на «рюгенско-вендское право» (tit. XVII.)
---
Интересно, что законы касающиеся обращения с детьми, особенно первый, входят в сильное противоречие с сообщением Эббо о том, как Отто Бамбергский «запретил поморянам убивать своих дочерей, так как такие преступления были широко у них распространены» (Эббо, 2-12). Вообще, кажется, «демографическая политика» на Рюгене подобных вещей не допускала. Поморяне, конечно, не руяне, но и составленные монахом порицания язычников по сравнению с реальным правовым документом - тоже малого стоят. В обычае с рукой, нельзя не обратить, кроме, разумеется, самой «экзотичности» обычая, внимания на то, что убитого хоронили, но колоколам по нему звонить разрешалось только после отомщения. Колокольный звон, как известно, обладает «защищающей» силой, отгоняет злые, вражденбые человеку силы, нежить. Их звон над покойником после похорон, очевидно, мог предназначаться для того, чтобы умерший «не тревожил» живых. А если же этого специально не делалось пока не был наказан убийца, то, получается, мог ожидаться как раз обратный эффект - чтобы покойник «тревожил», по всей видимости, убийцу. Прямо настоящий магический ритуал, вошедший в сборник законов.