Розовые лодочки
У меня ноги некрасивые, сороковой размер.
В советские годы покупка женской обуви большого размера по энергозатратности и нервотрёпке приравнивалась ко взятию Рейхстага. Поэтому каждую пару туфель мы, обладательницы неженственных размеров, носили по пять-шесть лет. Минимум.
На приобретение обуви были брошены самые боеспособные отряды родни. Тётя Зина из Ленинграда, например, каждый божий день наведывалась в обувной магазин. Чтобы мозолить продавщицам глаза. Да и теорию вероятностей никто не отменял. А тётя Лида из Минска, та ещё неунывайка, раз в квартал отчитывалась молнией "Пока ничего зпт но я не отчаиваюсь вскл знк вскл знк вскл знк".
День покупки обуви подходящего размера заносился в семейный календарь красным фломастером и преданно отмечался всеми родственниками до конца их дней.
А истории о том, как кому-то удалось в неравной схватке раздобыть обувь для страждущих, превращались в легенды. И пересказывались из поколения в поколение, обрастая на каждом витке новыми, леденящими душу подробностям.
Однажды наша семья навсегда и на веки вечные осталась без венгерских кур. Рассказываю.
Это был 1987 год, я училась на первом курсе Брюсовского института, жила в Ереване. Балетки (в 87 году они назывались лодочками) привезла мамина коллега Лена. Она вручила их мне с таким видом, будто не обувь привезла, а Нобелевскую премию.
Туфли были югославские. Розовые, кожаные. Сорокового размера. Я предусмотрительно заперлась от Лены в ванной комнате. Чтобы она не рухнула в обморок, если обувь мне не подойдёт.
Мама вложила в коробку записку.
«Дорогая моя доченька. Очень надеюсь, что лодочки будут тебе впору. Увела я их из-под носа тёти Меланьи, продавщицы мясного отдела. Думаю, нажила себе смертельного врага. Так что венгерских кур нам больше не видать. Ну да ладно, чёрт с ними. Ты уже надела туфли? Если подошли - счастье. Если нет - ничего страшного. Верни их с Леной обратно, отнесу Меланье. Мириться и возвращать в наш рацион венгерских кур. Целую. Мама».
Я с замиранием сердца надела туфли. Они сели, как влитые.
Сначала я долго плакала в раковину. От счастья. Потом вышла, почему-то отчаянно косолапя, с облитым слезами торсом к Лене.
- Не подошли? - помертвела она.
- По-по-дош-ш-ли!
Вот так в нашей семье появилась ещё одна легенда. О жертвенности родных, готовых ради обуви нетрадиционного размера остаться без венгерских кур. И о мстительности продавщиц мясного отдела.
Потом Союз развалился, настали другие времена. Обувь большого размера покупать стало легче. Но донести эту простую истину до мамы не удаётся. Маме до сих пор кажется, что я хожу по московским улицам почти босая, в разваливающихся на запчасти опорках, и роюсь в мусорных баках в поисках обуви подходящего размера.
Недавно с очередным взмыленным бердским гонцом она передала мне тапки.
- Мумсик,- взвыла я,- зачем мне тапки?
- Ты размер видела?- тоном Мимино парировала мама.- На размер посмотри - потом говори.
Думаю, попадись испанский сапог сорок первого размера, она, не раздумывая, купила бы и его. Потому что страшнее материнского
инстинкта может быть только что? Правильно! Материнский рефлекс...
P.S. Цитата из «Острого чувства субботы» Игоря Сахновского. Читала и смеялась. Глава "Большая белая женщина". Люблю розовую обувь, но не ношу. Странно.