Символ. Звук. Текст
В буддийской научной системе, пишет Тай Ситупа 12-й в книге "Относительный мир. Абсолютный ум", основой и для математики, и для поэзии, а также музыки, астрологии и т.д. являются звуковые закономерности. "В контексте буддизма, - пишет Тай Ситу, - всякое изучение представляет собой глубокое рассмотрение основ грамматики". О том же, но гораздо раньше в истории говорит Анандавардхана в своём труде "Дхваньялока" (Свет Дхвани). Этот трактат, написанный в IX в., посвящен объяснению сущности поэзии на основе анализа особенностей семантики поэтического языка. Говоря о влиянии на мир раса, "вкусов", воплощённых в поэзии, Анандавардхана возвращает нас к первичности звука и речи.
Вот что пишет лама Анагарика Говинда: "То, что своим звучанием выражает мантра, существует, случается. Именно здесь, а не где-нибудь, слова являются деяниями, проявляющимися непосредственно. Сила истинного поэта и заключается в том, что его слова творят действительность, вызывают ее, влекут за собой и раскрывают нечто реальное. Его слова не повествуют, они действуют" (Zimmer, 1930, с. 81).
...Хотя мантры и выжили, но связанная с ними традиция практически умерла в планетарном масштабе, и лишь немногие наши современники знают, как надо использовать мантру. Современные люди не способны даже представить себе, сколь глубоко воспринималась магия слова и речи в древних цивилизациях...
Последние осколки таких цивилизаций еще могут быть найдены в странах Востока, таких как Тибет. Здесь не только слово, но и каждый составляющий его звук, каждая буква алфавита рассматриваются как священные символы. И хотя слово может служить мирским целям, о его происхождении никогда не забывают и не воспринимают с полным безразличием. Поэтому к написанным словам относятся с почтением и никогда беззаботно их не расточают, не бросают там, где они могут быть попраны стопой человека или животного. А если некое слово или писание - религиозного характера, то даже к малейшему фрагменту его относятся с благоговением, как к драгоценному подарку, и этот фрагмент никогда не будет преднамеренно уничтожен, даже если не сможет служить более никаким полезным целям. Он будет помещен в специально построенное святилище, хранилище или в пещеру, где и останется до своего естественного распада.
Постороннему наблюдателю, рассматривающему подобные действия в отрыве от их психологических связей и их духовной подоплеки, все это может показаться примитивным суеверием. Однако тибетцы не столь примитивны, чтобы верить в независимую "жизнь" клочка бумаги или написанных на нем знаков, но они придают огромное значение состоянию собственного сознания, находящего свое выражение в каждом подобном действии и основанного на признании более высокой реальности, которая пробуждается и становится действенной в нас при каждом соприкосновении с ее символами.
Символ никогда не вырождался в простой объект мирского обихода, его приберегали не только для "красна дня" или случайной молитвы, но символ всегда был и остается живым настоящим, которому подчиняются все мирские и материальные вещи, все обыденные нужды жизни. Действительно, то, что мы называем "мирским", "материальным", лишается своего покрова мирских и материальных признаков и становится воплощением реальности, лежащей в основе всех явлений, - реальности, которая придает смысл нашей жизни и нашим поступкам и которая вплетает даже самые скромные, казалось бы, малозначащие вещи в великие связи вселенских событий.
"В ничтожном ты ценителя найдешь, вознаградить которого всей глубиной своей не сможешь" (Рильке).
Но вернёмся теперь к речи и самости, самости и написанию текстов о математике как о себе)). Кажется, что никто не может познать меня столь же глубоко, как я сам. Но это только кажется. Это последний оплот химеры приватного, которое, по сути, не существует в мире. Приватное может быть лишь в виде намерения. При определённой силе, постоянстве приложения оно приводит человека к гибели. Вселенная, мир - не место приватного. Это пространство индивидуации, которая раскрывается именно в процессе свободной передачи себя другому и трактуется как грамматическое явление. Человек - символическое явление. Непонимание этого не оставляет нас в покое от действия следствий нашего устранения от мира по неведению. Мир не принимает нашего отказа от него, потому что отказ - это тоже действие и будет умножать следствия. Принятие же мира как символической речи высшего не стоит пытаться сводить к суеверию и магии, так как это является средством к освобождению от страданий и постижению единства сансары и нирваны. Сахаджа дхваджа аси!