«Изобретая будущее: посткапитализм и мир без труда»
"На сегодняшний день один из наиболее распространенных и трудноуловимых аспектов (неолиберальной) гегемонии - это накладываемые ею ограничения на наше коллективное воображение. В этом большое отличие от долгого XX столетия, расцвета воображаемых утопий и грандиозных планов на будущее. Образы космических полетов, например, неизменно символизировали желание человека иметь власть над судьбой.
В России перед революцией было чрезвычайно распространено увлечение космосом. Хотя даже авиация еще была внове, мечты о космических полетах обещали «полное освобождение от символов прошлого: социальной несправедливости, несовершенства, гравитации и, наконец, Земли». Утопические склонности того времени помогали осмыслить стремительно меняющийся мир, давали основания верить в то, что человечество сможет направить историю по рациональному пути, и лелеяли предчувствия общества будущего.
...Как мы увидели, неолиберализм продвигал свою идеологию, работая в самых разных направлениях - ученые формировали образовательные программы, аналитические центры влияли на политику, популяризаторы манипулировали медиа. Для того чтобы внедрить неолиберализм в общественное сознание, потребовался полномасштабный проект по созданию господствующего мировоззрения. Было сконструировано новое представление о всеобщем здравом смысле, которое впитало и в конце концов поглотило дискурс «модерности» и «свободы» - дискурс, который пятьдесят лет назад имел совершенно другие коннотации. Сегодня почти невозможно произнести эти слова, не касаясь постулатов неолиберального капитализма.
Сегодня мы все знаем, что «модернизация» означает сокращение рабочих мест, урезание социальной помощи и приватизацию государственных услуг. Модернизировать сегодня просто означает неолиберализовать. Термин «свобода» разделил ту же участь - он редуцирован до понятия личной свободы, свободы от государства, свободы выбора товара. Либеральные идеи личной свободы сыграли важную роль в идеологической борьбе с СССР, толкая население западного мира к мобилизации на почве любой идеологии, утверждавшей ценность личных свобод. Фокус на свободе личности позволил неолиберализму кооптировать элементы движений, организованных вокруг «либертарианства, политики идентичности [и] мультикультурализма». Точно так же, подчеркивая свободу от государства, неолиберализм привлек на свою сторону анархоапиталистов и «революционеров желаний», взорвавших спокойствие в мае 1968 года. И наконец, ограничив идею свободы свободой рынка, неолиберальная идеология сумела кооптировать потребительские желания. На уровне производства к неолиберальной свободе можно было отнести требование гибкой организации труда, которое вскоре обернулось против выдвигавших его рабочих. Преуспев в борьбе за идеологический плацдарм современности и свободы, неолиберализм сумел глубоко про- никнуть в наши представления о самих себе. Присвоив себе значения терминов «модернизации» и «свободы», неолиберализм показал себя единственным успешным проектом гегемонии за последние пятьдесят лет.
Так неолиберализм стал «формой нашего существования - тем, как мы ведем себя по отношению к другим и к самим себе». Другими словами, мировоззрение охватило умы не только политиков, бизнес-магнатов, медиаэлиты и ученых, но и рабочих, студентов, мигрантов - то есть вообще всех. Иными словами, неолиберализм создает субъектность. Согласно его парадигме, мы являемся конкурирующими субъектами - эта роль содержит в себе и превосходит капиталистического производящего субъекта. Императив неолиберализма ведет этих субъектов к постоянному самосовершенствованию в каждом аспекте существования. Беспрестанное образование, вездесущее требование работоспособности, постоянная нужда в самообновлении - все это соответствует неолиберальному понятию субъектности. Более того, конкурирующий субъект снимает разделение между публичным и частным. Частная жизнь так же подвержена конкуренции, как и профессиональная. Стоит ли удивляться, что современные общества наполнены тревогой? При неолиберализме обострился целый ряд психопатологий: стресс, тревожность, депрессия, синдром дефицита внимания становятся все более распространенными психологическими реакциями на окружающий мир. Крайне важно, что внедрение неолиберальной идеологии в повседневную жизнь стало также первоисточником политической пассивности. Даже если вы не покупаетесь на господствующую идеологию, ее воздействие вовлекает вас во все более рискованные ситуации и заставляет проявлять предприимчивость. Нам нужны деньги, чтобы выжить, поэтому мы выходим на рынок, нанимаемся на работу в несколько мест, волнуемся, что не сможем заплатить за квартиру, экономим копейки в продуктовом магазине, превращаем общение в наращивание связей. В таких условиях политическая мобилизация становится постоянно откладываемой мечтой, которую гонят прочь тревоги и напряжение повседневной жизни.
...В то же время следует признать, что это производство субъектности не просто навязано извне. Гегемония во всех своих формах работает не как иллюзия, а как нечто основанное на самых что ни на есть реальных желаниях населения. Неолиберальная гегемония сыграла на идеях, стремлениях и мотивациях, уже существовавших внутри общества, - и обещала исполнить те из них, что могла согласовать со своей базовой повесткой.
...
Неолиберализм паразитирует на повседневности, и любая критика должна учитывать это, если хочет проследить глубокие корни этой идеологии в современном обществе. За прошедшие десятилетия неолиберализм стал формировать не только мнения и убеждения элиты, но и нормы повседневной жизни. Частные интересы неолибералов стали всеобщими, то есть господствующими. Неолиберализм составляет наш коллективный здравый смысл, делая нас своими субъектами, верим мы в него или нет".
Но авторы далеки от пессимизма. Речь идет о том, что преодоление неолиберализма и "изобретение будущего" - процесс несколько более сложный, чем это виделось какое-то время назад, однако при это вполне возможный.
СКАЧАТЬ: Срничек Н., Уильямс А. - Изобретая будущее: посткапитализм и мир
без труда.-2019.pdf
16.5 МБ
В России перед революцией было чрезвычайно распространено увлечение космосом. Хотя даже авиация еще была внове, мечты о космических полетах обещали «полное освобождение от символов прошлого: социальной несправедливости, несовершенства, гравитации и, наконец, Земли». Утопические склонности того времени помогали осмыслить стремительно меняющийся мир, давали основания верить в то, что человечество сможет направить историю по рациональному пути, и лелеяли предчувствия общества будущего.
...Как мы увидели, неолиберализм продвигал свою идеологию, работая в самых разных направлениях - ученые формировали образовательные программы, аналитические центры влияли на политику, популяризаторы манипулировали медиа. Для того чтобы внедрить неолиберализм в общественное сознание, потребовался полномасштабный проект по созданию господствующего мировоззрения. Было сконструировано новое представление о всеобщем здравом смысле, которое впитало и в конце концов поглотило дискурс «модерности» и «свободы» - дискурс, который пятьдесят лет назад имел совершенно другие коннотации. Сегодня почти невозможно произнести эти слова, не касаясь постулатов неолиберального капитализма.
Сегодня мы все знаем, что «модернизация» означает сокращение рабочих мест, урезание социальной помощи и приватизацию государственных услуг. Модернизировать сегодня просто означает неолиберализовать. Термин «свобода» разделил ту же участь - он редуцирован до понятия личной свободы, свободы от государства, свободы выбора товара. Либеральные идеи личной свободы сыграли важную роль в идеологической борьбе с СССР, толкая население западного мира к мобилизации на почве любой идеологии, утверждавшей ценность личных свобод. Фокус на свободе личности позволил неолиберализму кооптировать элементы движений, организованных вокруг «либертарианства, политики идентичности [и] мультикультурализма». Точно так же, подчеркивая свободу от государства, неолиберализм привлек на свою сторону анархоапиталистов и «революционеров желаний», взорвавших спокойствие в мае 1968 года. И наконец, ограничив идею свободы свободой рынка, неолиберальная идеология сумела кооптировать потребительские желания. На уровне производства к неолиберальной свободе можно было отнести требование гибкой организации труда, которое вскоре обернулось против выдвигавших его рабочих. Преуспев в борьбе за идеологический плацдарм современности и свободы, неолиберализм сумел глубоко про- никнуть в наши представления о самих себе. Присвоив себе значения терминов «модернизации» и «свободы», неолиберализм показал себя единственным успешным проектом гегемонии за последние пятьдесят лет.
Так неолиберализм стал «формой нашего существования - тем, как мы ведем себя по отношению к другим и к самим себе». Другими словами, мировоззрение охватило умы не только политиков, бизнес-магнатов, медиаэлиты и ученых, но и рабочих, студентов, мигрантов - то есть вообще всех. Иными словами, неолиберализм создает субъектность. Согласно его парадигме, мы являемся конкурирующими субъектами - эта роль содержит в себе и превосходит капиталистического производящего субъекта. Императив неолиберализма ведет этих субъектов к постоянному самосовершенствованию в каждом аспекте существования. Беспрестанное образование, вездесущее требование работоспособности, постоянная нужда в самообновлении - все это соответствует неолиберальному понятию субъектности. Более того, конкурирующий субъект снимает разделение между публичным и частным. Частная жизнь так же подвержена конкуренции, как и профессиональная. Стоит ли удивляться, что современные общества наполнены тревогой? При неолиберализме обострился целый ряд психопатологий: стресс, тревожность, депрессия, синдром дефицита внимания становятся все более распространенными психологическими реакциями на окружающий мир. Крайне важно, что внедрение неолиберальной идеологии в повседневную жизнь стало также первоисточником политической пассивности. Даже если вы не покупаетесь на господствующую идеологию, ее воздействие вовлекает вас во все более рискованные ситуации и заставляет проявлять предприимчивость. Нам нужны деньги, чтобы выжить, поэтому мы выходим на рынок, нанимаемся на работу в несколько мест, волнуемся, что не сможем заплатить за квартиру, экономим копейки в продуктовом магазине, превращаем общение в наращивание связей. В таких условиях политическая мобилизация становится постоянно откладываемой мечтой, которую гонят прочь тревоги и напряжение повседневной жизни.
...В то же время следует признать, что это производство субъектности не просто навязано извне. Гегемония во всех своих формах работает не как иллюзия, а как нечто основанное на самых что ни на есть реальных желаниях населения. Неолиберальная гегемония сыграла на идеях, стремлениях и мотивациях, уже существовавших внутри общества, - и обещала исполнить те из них, что могла согласовать со своей базовой повесткой.
...
Неолиберализм паразитирует на повседневности, и любая критика должна учитывать это, если хочет проследить глубокие корни этой идеологии в современном обществе. За прошедшие десятилетия неолиберализм стал формировать не только мнения и убеждения элиты, но и нормы повседневной жизни. Частные интересы неолибералов стали всеобщими, то есть господствующими. Неолиберализм составляет наш коллективный здравый смысл, делая нас своими субъектами, верим мы в него или нет".
Но авторы далеки от пессимизма. Речь идет о том, что преодоление неолиберализма и "изобретение будущего" - процесс несколько более сложный, чем это виделось какое-то время назад, однако при это вполне возможный.
СКАЧАТЬ: Срничек Н., Уильямс А. - Изобретая будущее: посткапитализм и мир
без труда.-2019.pdf
16.5 МБ