О сиддхах Камадхену и дедушке Дармадоди
У тебя, любовь, сосцы не доеной ни разу Камадхену...
Эта строка особенно интересна, когда знаешь, что Kâma - это желание, а dhenu - дойная корова. В индийской мифологии это чудесная корова, исполняющая все желания и принадлежащая мудрецу Васиштхе. Её ещё называют Сурабхи, Сладко пахнущая. Она явилась на свет во время пахтанья богами океана.
Образчиком ее могущества может служить создание ею целой армии, с которой Васиштха пошел против царя Картавирьи, похитившего у него теленка от этой коровы. Надо сказать, что в буддийской ваджраяне есть такой род сиддхи (достижения, реализации) - сиддхи Камадхену. Например, ими обладал дедушка Дармадоде (Жалсарёв), реализатор тантры Ваджрабхайравы, живший в Бурятии вплоть до первой половины 90-х годов прошлого века. Несколько лет катал вагонетки на Колыме. Он доил нарисованную на стене корову, получая при этом совершенно натуральное молоко)).
Дарма-Доди родился в апреле 1904 году в улусе Инзагатуй Селенгинского ведомства Забайкальской области. Дедом Дарма-Доди по отцовской линии был тибетец, эмигрировавший во 2-й пол. XIX века в Забайкалье и женившийся на бурятке; матерью его была монголка. Согласно устной традиции, в момент рождения Дарма-Доди мимо его дома проходил некий монгольский лама, который подарил ему свои принадлежности для практики чод. Это считалось дурным знаком, если только ребёнок не обладал высшей степенью духовных способностей.
Его родственники вели торговые дела в Кяхте и располагали достаточными средствами для того, чтобы обеспечить ему религиозное образование. Однако, вопреки их воле, Дарма-Доди начал учиться сравнительно поздно: в раннем детстве он болел оспой, и провёл эти годы в Монголии. В возрасте 8 лет он всё же поступил в Сартул-Гэгэтуйский дацан, где начал изучение тибетского языка и монгольского письменного языка. Через год был отправлен на учёбу в Тибет, где, помимо основного курса, изучил ритуальную систему чод и получил имя Пема Дордже Чанг (тиб. pad ma rdo rje phyang).
В 1927 году Дарма-Доди вернулся из Тибета и вместе с родителями перебрался в Селенгинский аймак Бурят-Монгольской АССР, где продолжил изучение буддийской Тантры, в частности, системы Ямантаки, в которой он впоследствии, как считается, достиг полного осуществления. Исполнял религиозные нужды верующих, освящая, например, отары и паровозы. Когда же в СССР обострились репрессий против буддийского духовенства, он на несколько лет вновь переехал в МНР. В это время у него скончались проживавшие там родители, и с разгаром репрессий против буддизма в самой Монголии Дарма-Доди принял решение вернуться в СССР. Там он в 1937 году всё же был арестован в Новоселенгинске, и до 1946 года пробыл на Колыме на приисках Сусумана.
В 1948 году вернулся к официальной религиозной деятельности и некоторое время был гэбши-ламой при Гэгэтуйском дацане, в котором он когда-то начинал свою учёбу. В 1964 году лама Дарма-Доди перешёл в Иволгинский дацан, в штатных списках дацана начал значиться с 1970 года. Именно он проводил в 1976 году ритуал освящения главного соборного храма, Цогчен-дугана, после пожара, а в 1989 году освятил место под воссоздание Гэгэтуйского дацана, в котором когда-то учился. В 1980 году Дарма-Доди стал настоятелем Иволгинского дацана и провёл в этой должности шесть лет.
Когда же в конце 1980-х годов в дацан стали приезжать люди, желающие обучиться Дхарме, Дарма-Доди как один из старейших и опытнейших лам стал охотно и активно заниматься с ними, так как давно ожидал этого времени. Первые годы это обучение шло в частном порядке, так как институт «Даши Чойнхорлин» был открыт при дацане только в 1991 году. Обращались к нему и специально за дарованием того или иного тантрического посвящения. Именно в это время он набрал себе группу из 16 учеников, в основном русских (были в ней и буряты, тувинец, а также несколько выходцев с Украины), и специализировал её на изучении буддийской Тантры, в которой сам был признанным знатоком. Когда же буддийский институт при дацане был официально открыт, лама Дарма-Доди начал в нём и формальную преподавательскую деятельность, читая, в частности, курс цанида (буддийской философии).
В середине 1990-х годов, после окончания обучения, десять его учеников эмигрировали в Индию, а один в США, оставив своего ученика в России; кое-кто остался в Бурятии. Он, хотя и получал основное образование в школе гелуг, активно использовал в своей практике передачи из других школ тибетского буддизма и, как и Бидия Дандарон, полагал, что будущее развитие буддизма в России связано именно с русскими; поощряя, например, чтобы все канонические тексты и тексты практик, использовавшихся его русскими учениками, читались бы ими, насколько это было возможно, на их родном языке.
Лама Дарма-Доди был известен в Бурятии как махасиддха, достигший совершенства в тантре Ямантаки, а также в практике переноса сознания - пхове. С его именем связан целый ряд чудесных историй, например, о возвращении к жизни только что скончавшихся или находящихся в коме людей.
