Сверюсь-ка я по Панюшкину. Даром что тёзка... Да и возраст
Признаки деградации
v_panyushkin пишет в
dewarist
Двадцать лет назад я был амбициозным молодым человеком. Теперь мне за сорок. Налицо признаки деградации, про которые я не знаю, следует ли считать их культурой, прогрессом, слабоумием или старостью. Например:
Я совершенно перестал интересоваться автомобилями.
Нандзед: никогда и не начинал.
Я больше никогда не называю ни одну женщину малышом, крошкой или деткой.
Нандзед: всего 10 лет как начал))))
Я больше никогда никуда не хочу поехать.
Нандзед: хочу, хоть и напрасно большей частью.
Я зарабатываю значительно больше денег, но это совершенно не доставляет мне удовольствия.
Нандзед: не зарабатываю ничего, какое уж тут удовольствие)))
Я перестал читать новые книги. Читаю одни и те же: Пушкина, Толстого, Чехова, Фолкнера, Набокова и Уоррена.
Нандзед: не читаю книг вовсе, только листаю, и всё разные))
Общество молодых людей тяготит меня. Зато мне стало интересно со стариками.
Нандзед: наоборот, хотя ранее принимал как-то равно... Теперь ни молодые не здоровы, ни старые не мудры.
Я перестал орать на детей.
Нандзед: особо и не начинал...
Я перестал выбрасывать окурки в окно автомобиля. Складываю в пепельницу. А на улице, если рядом нет урны, тушу окурок и кладу в карман.
Нандзед: просто бросил курить.
Я стал всегда пропускать пешеходов, даже и не на переходе. Я всегда теперь пропускаю машины, перестраивающиеся из другого ряда. И никогда не ругаюсь заочно с водителями других машин.
Нандзед: не начинал, нечего и продолжать.
Я стал ходить в одной и той же одежде. Новые джинсы я покупаю точно такие же, как старые. Зато я стал носить много шарфов и шейных платков.
Нандзед: всю жизнь ходил, в чем придется.
Мое имя в СМИ больше не радует меня. Скорее огорчает.
Нандзед: моё имя в СМИ меня не огорчает, потому что его там нет.
Я стал совершенно равнодушен к животным: не мешаю кошкам ходить по столу, но никогда не беру на руки, чтобы погладить.
Нандзед: всегда любил их, брал на руки, они даже рожали именно в моей постели - с детства.
Из предметов вещного мира больше всего теперь интересуют меня инструменты. Особенно бензопила.
Нандзед: всегда был равнодушен ко всем инструментам, кроме воинских и музыкальных.
Мне нравится работать в саду. Но я теперь не могу работать мотыгой: сразу заходится сердце. Однако же сама по себе мотыга нравится мне все больше. Она очень красивая.
Нандзед: никогда не любил - ни в саду, ни в огороде, но мечтал иметь такое блаженство. Теперь не могу - по болезни.
Раньше было много людей, которыми я восхищался, но они все умерли. Осталась одна только Людмила Алексеева.
Нандзед: число людей, вызывающих восхищение, только увеличивается, чем дольше я живу.
Я перестал бояться смерти, зато стал бояться боли и грязи.
Нандзед: раньше боялся смерти - как боли, теперь - ни того, ни другого.
Раньше я предпочитал красное вино. Теперь предпочитаю белое. Но как-то все еще боюсь себе в этом признаться.
Нандзед: я выпил столько всего, что теперь равнодушен ко всему.
Меня стала тяготить собственность, особенно недвижимость. Если бы средства позволяли, я бы предпочел до конца своих дней жить в гостинице.
Нандзед: меня всегда тяготили вопросы собственности - в основном, по причине её отсутствия. Предложение насчет гостиницы очень приветствуется.
Среди моих друзей стало очень много больных или перенесших тяжелую болезнь. Я очень радуюсь, когда у них рождаются дети.
Нандзед: я радуюсь и рождению, и отсутствию детей, смотря по обстоятельствам, поскольку не считаю деторождение абсолютной ценностью (впрочем, как и всё).
Я стал всерьез думать, что женщины ценнее мужчин, а дети ценнее взрослых.
Нандзед: ценности вне контекста не определимы.
Всеобщее избирательное право стало раздражать меня. Я бы ввел какой-нибудь ценз, например образовательный или имущественный. Если бы введение ценза не было так унизительно для того, кто вводит ценз.
Нандзед: я бы отменил избирательное право вообще - оно всё равно не поможет людям.
Я никогда больше не слушаю плеер в наушниках. Моя жизнь не нуждается больше ни в каком музыкальном сопровождении. Надеюсь, хоронить меня будут без траурного марша.
Нандзед: я играю фри-джаз, мне не нужны наушники, надеюсь, что хоронить меня вообще никто не будет (это было бы счастье).
И… черт побери, я смотрю «Секс в большом городе». Понятия не имею, зачем я это делаю.
Нандзед: не смотрю, даже не думая, почему именно, просто инстинктивно.