Переменчивость
Как написал британец Джордж Оруэлл в предисловии к «Скотному двору»: «Если свобода что-то и значит, то это право говорить людям то, что они не хотят слышать». Причём, речь не обязательно об оскорблениях и вообще негативном содержании, а, скорее, о неготовности трудиться мыслью, о нежелании концентрировать ум и, как следствие, его неясности. И опосредованно можно считать бессердечие, душевную глухоту тоже следствием неготовности и лени.
1. Описание переменчивости дракона обречено на ограниченность, неуклюжесть. Ибо переменчивость - это образ дракона, а не наоборот. /Бронислав Виногродский/
2. Системы не могут иметь своим основанием системность вообще. Опираясь на человека, система попирает его - человек попирает систему, также опираясь на неё. Это не различия насилия - то, что опирается, естественным образом всегда выше своей опоры. Это основа исторического процесса. Новые системы появляются вне всякой системности.
3. Решения всех проблем всегда лежат за их пределами. Поэтому проблема человека всегда решается только через самоотречение. Либо человек претерпевает ограничение принудительное.
4. Текучее, трудно формулируемое и непокорное содержание русской жизни требует столь мощных форм, что эта мощь сама невольно становится содержанием, часто противоборствующим основному содержанию русской жизни)). Потому очень важно узнавать в наших государственных формах прямое произволение наших жизненных сил, хотя бы оно и казалось прямо противоречащим этим силам. В России всегда нужно быть гораздо большим диалектиком, нежели в странах Запада.
5. У нас огромное количество органов чувств. Хотя у журналистов обычно их пять и ещѐ одно шестое, астральное чувство. А вообще их основных только 18 ― которые мы не понимаем. Наше же обезьянье прошлое позволяет нам
различить многие вещи, которых мы не видим. Кроме того, сам рассудочный мозг, которым мы думаем, эта вся
система, нужен для того, чтобы эту интуицию поддерживать. Это на самом деле хранилище для переработки информации. Вспомогательная система инстинктивно-гормональных форм поведения. И если бы мы не вступали в противоречие в результате устройства социальной системы вокруг себя, то мы бы и жили как ловкие и умелые обезьяны, и было бы всѐ хорошо. /Профессор Сергей Савельев/
6. Когда мы начинаем изучать свой страх смерти, мы видим в нем страх перед тем, чтобы отпустить мгновение, - страх, с которым мы никак не можем совладать. В нем присутствует боязнь мимолетности, неизвестного и вечно меняющегося следующего мгновения жизни.
Чтобы сполна родиться, стать целостными, мы должны перестать откладывать жизнь. В той мере, в которой мы откладываем жизнь, мы откладываем смерть. Мы огульно отрицаем смерть, а с нею - и жизнь.
Мы желаем быть какими-то другими, и это - наш ад, наше сопротивление жизни.
Стивен Левин, "Кто умирает?"
7. Полностью чистая йога йидама превосходит все понятия, реализуется индивидуально, является сферой будды, обитает в сокровищнице тела, запредельна понятиям бытия и не-бытия, не по зубам буквалистам и догматикам, - а познать ее можно исключительно из наставлений Учителя.
Чандракирти. «Сияющий светоч»
1. Описание переменчивости дракона обречено на ограниченность, неуклюжесть. Ибо переменчивость - это образ дракона, а не наоборот. /Бронислав Виногродский/
2. Системы не могут иметь своим основанием системность вообще. Опираясь на человека, система попирает его - человек попирает систему, также опираясь на неё. Это не различия насилия - то, что опирается, естественным образом всегда выше своей опоры. Это основа исторического процесса. Новые системы появляются вне всякой системности.
3. Решения всех проблем всегда лежат за их пределами. Поэтому проблема человека всегда решается только через самоотречение. Либо человек претерпевает ограничение принудительное.
4. Текучее, трудно формулируемое и непокорное содержание русской жизни требует столь мощных форм, что эта мощь сама невольно становится содержанием, часто противоборствующим основному содержанию русской жизни)). Потому очень важно узнавать в наших государственных формах прямое произволение наших жизненных сил, хотя бы оно и казалось прямо противоречащим этим силам. В России всегда нужно быть гораздо большим диалектиком, нежели в странах Запада.
5. У нас огромное количество органов чувств. Хотя у журналистов обычно их пять и ещѐ одно шестое, астральное чувство. А вообще их основных только 18 ― которые мы не понимаем. Наше же обезьянье прошлое позволяет нам
различить многие вещи, которых мы не видим. Кроме того, сам рассудочный мозг, которым мы думаем, эта вся
система, нужен для того, чтобы эту интуицию поддерживать. Это на самом деле хранилище для переработки информации. Вспомогательная система инстинктивно-гормональных форм поведения. И если бы мы не вступали в противоречие в результате устройства социальной системы вокруг себя, то мы бы и жили как ловкие и умелые обезьяны, и было бы всѐ хорошо. /Профессор Сергей Савельев/
6. Когда мы начинаем изучать свой страх смерти, мы видим в нем страх перед тем, чтобы отпустить мгновение, - страх, с которым мы никак не можем совладать. В нем присутствует боязнь мимолетности, неизвестного и вечно меняющегося следующего мгновения жизни.
Чтобы сполна родиться, стать целостными, мы должны перестать откладывать жизнь. В той мере, в которой мы откладываем жизнь, мы откладываем смерть. Мы огульно отрицаем смерть, а с нею - и жизнь.
Мы желаем быть какими-то другими, и это - наш ад, наше сопротивление жизни.
Стивен Левин, "Кто умирает?"
7. Полностью чистая йога йидама превосходит все понятия, реализуется индивидуально, является сферой будды, обитает в сокровищнице тела, запредельна понятиям бытия и не-бытия, не по зубам буквалистам и догматикам, - а познать ее можно исключительно из наставлений Учителя.
Чандракирти. «Сияющий светоч»