О необходимости и необязательности знания. Из беседы Гурджиева с ребёнком))
«Итак, - начал дядя Фредерик, - мы ничего не значим, потому что ничем не можем управлять». Человек, который встречал их на платформе, Георгий Иванович, отпил из огромной рюмки, зажег сигарету и очень медленно ответил: «Смысл в том, где поставить ударение. Мы не можем управлять, потому что еще не превратились в то, что может или могло бы управлять. Следовательно, мы и не должны этого делать. Каждый учитель учит, как может, а ученик - учится, как может. Но не дело учителя управлять учеником, хотя тот может - то есть для него возможно научиться управлять по крайней мере самим собой. Реально управлять другим - значит быть сознательным орудием, инструментом судьбы другого».
Невысокая, худая и, несомненно, очень красивая девушка по имени Джоанна спросила: «А судьба, она у всех есть, да?» «Никак нет, - рассмеялся Фредерик, - судьба это - название, обозначение определенного уровня сознания ; на уровнях более низких - так же как и более высоких - о ней невозможно говорить». «А как я могу знать - могу я управлять или нет?» - неожиданно спросил Ника. Георгий Иванович поднял рюмку и спросил: «Ты знаешь, что я пью?» - «Нет. Но это, наверное, вино или портвейн». Все засмеялись, а Джоанна поцеловала Нику в затылок, отчего у того пот потек со лба прямо ручьем. «Это - арманьяк, - торжествующе произнес Георгий Иванович, - но я не думаю, чтобы тебе было необходимо это знать до того, как я тебя об этом спросил. Теперь же, когда я тебе уже сказал, что я пью, тебе нет более нужды об этом знать, ибо мы уже зафиксировали это как бессознательный, объективный факт , о котором, как о таковом, и говорить больше нечего. Твой же вопрос об управлении относится к тому, что не может быть зафиксировано как бессознательный, объективный факт. Оттого - возможна нужда, или необходимость, в возвращении к нему, в повторении его снова и снова. Делая это, ты будешь фиксировать сознательный факт присутствия в тебе потенции управлений. Но знать - ты не можешь, и в этом «не могу» ты фиксируешь сознательное «могу» и оттого подпадаешь под действие направленное - то есть, управление судьбы. Вопрос, который ты мне задал, надо задавать себе постоянно, и в это время, в момент задавания этого вопроса, ты не должен думать ни о чем другом. Тогда появится первое основание, начальная опора для вспоминания себя (RECOLLECTION - он произнес слово по-английски). И пока ты будешь это делать, никакая сила в мире не сможет превратить тебя в объективный, бессознательный факт, мой маленький лакей!»
Ника: А разве я - лакей?
Г. И.: Отучись спрашивать до того, как успел осознать всю ситуацию разговора , ибо твой вопрос есть пример реакции непонимания , а не попытки понимания. Ты же не спросил меня, что такое арманьяк? Да?
Но вернемся к тому, что я пью. Я сказал уже, что к этому не надо возвращаться как к бессознательному факту. Однако каждый бессознательный факт может заиметь смысл. Тогда, скажем, факт, что я пью армамьяк, а не мартель или полиньяк, может быть объяснен мною тебе в смысле сознания и, таким образом, сам превратится в факт сознания. Дальше. Подумай, ты - человек, но глупый, как бессознательная вещь, могущая тем не менее служить какой-то сознательной цели, ну, скажем, как ключ или лопата. Потом что-то происходит, и ты действительно начинаешь понимать, что ты - глупый, как ключ или лопата. Это - твой первый шаг от бессознательной объективности к сознательной субъективности. Шаг, имеющий своим последствием то, что, даже оставаясь еще глупым, ты уже более не можешь служить «разумной цели другого», то есть не можешь быть употребляемым объектом . Это - начало прекращения механической жизни .
"Философия одного переулка", А.М.Пятигорский
Невысокая, худая и, несомненно, очень красивая девушка по имени Джоанна спросила: «А судьба, она у всех есть, да?» «Никак нет, - рассмеялся Фредерик, - судьба это - название, обозначение определенного уровня сознания ; на уровнях более низких - так же как и более высоких - о ней невозможно говорить». «А как я могу знать - могу я управлять или нет?» - неожиданно спросил Ника. Георгий Иванович поднял рюмку и спросил: «Ты знаешь, что я пью?» - «Нет. Но это, наверное, вино или портвейн». Все засмеялись, а Джоанна поцеловала Нику в затылок, отчего у того пот потек со лба прямо ручьем. «Это - арманьяк, - торжествующе произнес Георгий Иванович, - но я не думаю, чтобы тебе было необходимо это знать до того, как я тебя об этом спросил. Теперь же, когда я тебе уже сказал, что я пью, тебе нет более нужды об этом знать, ибо мы уже зафиксировали это как бессознательный, объективный факт , о котором, как о таковом, и говорить больше нечего. Твой же вопрос об управлении относится к тому, что не может быть зафиксировано как бессознательный, объективный факт. Оттого - возможна нужда, или необходимость, в возвращении к нему, в повторении его снова и снова. Делая это, ты будешь фиксировать сознательный факт присутствия в тебе потенции управлений. Но знать - ты не можешь, и в этом «не могу» ты фиксируешь сознательное «могу» и оттого подпадаешь под действие направленное - то есть, управление судьбы. Вопрос, который ты мне задал, надо задавать себе постоянно, и в это время, в момент задавания этого вопроса, ты не должен думать ни о чем другом. Тогда появится первое основание, начальная опора для вспоминания себя (RECOLLECTION - он произнес слово по-английски). И пока ты будешь это делать, никакая сила в мире не сможет превратить тебя в объективный, бессознательный факт, мой маленький лакей!»
Ника: А разве я - лакей?
Г. И.: Отучись спрашивать до того, как успел осознать всю ситуацию разговора , ибо твой вопрос есть пример реакции непонимания , а не попытки понимания. Ты же не спросил меня, что такое арманьяк? Да?
Но вернемся к тому, что я пью. Я сказал уже, что к этому не надо возвращаться как к бессознательному факту. Однако каждый бессознательный факт может заиметь смысл. Тогда, скажем, факт, что я пью армамьяк, а не мартель или полиньяк, может быть объяснен мною тебе в смысле сознания и, таким образом, сам превратится в факт сознания. Дальше. Подумай, ты - человек, но глупый, как бессознательная вещь, могущая тем не менее служить какой-то сознательной цели, ну, скажем, как ключ или лопата. Потом что-то происходит, и ты действительно начинаешь понимать, что ты - глупый, как ключ или лопата. Это - твой первый шаг от бессознательной объективности к сознательной субъективности. Шаг, имеющий своим последствием то, что, даже оставаясь еще глупым, ты уже более не можешь служить «разумной цели другого», то есть не можешь быть употребляемым объектом . Это - начало прекращения механической жизни .
"Философия одного переулка", А.М.Пятигорский