Герой и тема
Проблема современной прозы в том, что с витальным, но не очень умным героем не сделаешь серьёзной литературы, а с умным героем не находится новых больших тем)). Это, в целом, мысль Лидии Гинзбург.
ИМХО, очевидно, что проблема эта - не героя, а автора. Есть некий водораздел, на котором можно понять проблему развития современного автора. Дело не в том, что рынок и т. д. Дело в запросе времени вообще.
Посмотрите на образчики массовой литературы. Особо женские или брутальные романы я даже не буду рассматривать. Возьму пример на границе - литературу, мимикрирующую под серьёзную. Например, Акунин. Он весь - попытка обойти проблему, обозначенную Лидией Гинзбург. Не решить, а обойти. Понятно, что эволюцию не обмануть, хотя коммерчески такие попытки всегда были выгодны, даже во времена, когда издавалась Чарская. Это тоже была попытка "сроднить горячее и высокое". Акунин на самом деле развлекает довольно пустоватую публику (уже по факту нужды в развлечениях), давая ей возможность почувствовать, будто к ней относятся серьёзно. Потому что из одного голого желания заработать на книге такое не напишешь. Это большой труд - в архивах, просто за столом. Но проблема мимикрирующей литературы в том, что весь этот труд не благороден.
Он не обесценивается - те, кто читает про Фандорина, вполне ценят труд Акунина. Их не смущает, что Фандорин даже не герой, а симулякр, этакий оживлённый дыханием автора сферический конь в вакууме. Неблагородство его понимают те, кто не нуждается в литературе развлечения. Акунин со своими книгами - за пределом этого круга. Но и у самого круга есть проблема - у них не сформирован запрос на другое)). А попытка не решить, а обойти проблему героя и большой темы приводит к плаванию автора возле берега. Он никогда в своих книгах не достигает глубины, потому что её нет возле берега, где плещется, отдыхая, его публика. За что, как говорится, боролись...
К чему я? Сам факт многочисленных попыток (а к ним относится и основной массив литературы фэнтэзи) обойти сегодня проблему умного героя и большой реальной темы одновременно, сама эта активность говорят о том, что литература положительно хочет двигаться дальше, она прорывает боковые русла, она не может стоять. В этом объективном смысле вполне можно понять происхождение авторов типа Акунина и не морщиться при этом. Объективно это положительное движение, поскольку движение вообще. Но всё ж первым поистине великим станет тот, кто породит умного героя нашего времени, решающего как-то великую задачу, об которую споткнулось всё в нас до того. Не только литература, мы все споткнулись об это. Это смерть.
Всё наше "развитие" катилось-катилось, да остановилось. И все наши "прогрессы" упёрлись в одну простую неизбежность. Бурная река человеческой жизни долго набирала силу и дошла до вопроса своей смерти. То есть всеобщей, нашей с вами. И мигом решила, что жизнь бессмысленна. И разбилась об этот вопрос вдребезги. Вот и получили мы не литературный поток, а так, брызги во все стороны, кто куда. Франц Кафка ответил на вопрос так - кто пасует перед смертью, тот бездарен. Но в конце концов это течение мысли выродилось как раз в нечто умное, но малозначительное. Потому что смысл небольшой топтаться у смерти в сенях. А так у Европы был Христос, преоодоолевший, да, как говорится, весь вышел. После концлагерей стало зазорно им верить. Хотя это говорит лишь о них, а не о Христе. Первохристианам львы в цирке лизали руки. Просто в нынешнем веке одинокое стояние против времени упёрлось в необходимость публичности - сила стояния должна отразиться во множестве людей. Но при этом надобно сохранить чистоту. А народец пошёл мелкий, но едкий)). Дальше всё начало дробиться в скоморошество да игру в бисер. Живая вода разложилась на водород и кислород. В итоге, течь стало нечему.
Итожусь. Памятуя мои прежние писульки - Герой и время. Инволюция отношений Изначально роман был сфокусирован на человеке. Потом - на времени, показывая его через человека. Что дальше было, я показал. Дальше роман будет жив противостоянием человека - времени. Не для того, чтобы показать время. Его уже все так нахлебались, что никому его не надо показывать. Сопротивление ему будет большой темой. Возможно, романы не героев даже, а идей, движущих героями. Так.
ИМХО, очевидно, что проблема эта - не героя, а автора. Есть некий водораздел, на котором можно понять проблему развития современного автора. Дело не в том, что рынок и т. д. Дело в запросе времени вообще.
Посмотрите на образчики массовой литературы. Особо женские или брутальные романы я даже не буду рассматривать. Возьму пример на границе - литературу, мимикрирующую под серьёзную. Например, Акунин. Он весь - попытка обойти проблему, обозначенную Лидией Гинзбург. Не решить, а обойти. Понятно, что эволюцию не обмануть, хотя коммерчески такие попытки всегда были выгодны, даже во времена, когда издавалась Чарская. Это тоже была попытка "сроднить горячее и высокое". Акунин на самом деле развлекает довольно пустоватую публику (уже по факту нужды в развлечениях), давая ей возможность почувствовать, будто к ней относятся серьёзно. Потому что из одного голого желания заработать на книге такое не напишешь. Это большой труд - в архивах, просто за столом. Но проблема мимикрирующей литературы в том, что весь этот труд не благороден.
Он не обесценивается - те, кто читает про Фандорина, вполне ценят труд Акунина. Их не смущает, что Фандорин даже не герой, а симулякр, этакий оживлённый дыханием автора сферический конь в вакууме. Неблагородство его понимают те, кто не нуждается в литературе развлечения. Акунин со своими книгами - за пределом этого круга. Но и у самого круга есть проблема - у них не сформирован запрос на другое)). А попытка не решить, а обойти проблему героя и большой темы приводит к плаванию автора возле берега. Он никогда в своих книгах не достигает глубины, потому что её нет возле берега, где плещется, отдыхая, его публика. За что, как говорится, боролись...
К чему я? Сам факт многочисленных попыток (а к ним относится и основной массив литературы фэнтэзи) обойти сегодня проблему умного героя и большой реальной темы одновременно, сама эта активность говорят о том, что литература положительно хочет двигаться дальше, она прорывает боковые русла, она не может стоять. В этом объективном смысле вполне можно понять происхождение авторов типа Акунина и не морщиться при этом. Объективно это положительное движение, поскольку движение вообще. Но всё ж первым поистине великим станет тот, кто породит умного героя нашего времени, решающего как-то великую задачу, об которую споткнулось всё в нас до того. Не только литература, мы все споткнулись об это. Это смерть.
Всё наше "развитие" катилось-катилось, да остановилось. И все наши "прогрессы" упёрлись в одну простую неизбежность. Бурная река человеческой жизни долго набирала силу и дошла до вопроса своей смерти. То есть всеобщей, нашей с вами. И мигом решила, что жизнь бессмысленна. И разбилась об этот вопрос вдребезги. Вот и получили мы не литературный поток, а так, брызги во все стороны, кто куда. Франц Кафка ответил на вопрос так - кто пасует перед смертью, тот бездарен. Но в конце концов это течение мысли выродилось как раз в нечто умное, но малозначительное. Потому что смысл небольшой топтаться у смерти в сенях. А так у Европы был Христос, преоодоолевший, да, как говорится, весь вышел. После концлагерей стало зазорно им верить. Хотя это говорит лишь о них, а не о Христе. Первохристианам львы в цирке лизали руки. Просто в нынешнем веке одинокое стояние против времени упёрлось в необходимость публичности - сила стояния должна отразиться во множестве людей. Но при этом надобно сохранить чистоту. А народец пошёл мелкий, но едкий)). Дальше всё начало дробиться в скоморошество да игру в бисер. Живая вода разложилась на водород и кислород. В итоге, течь стало нечему.
Итожусь. Памятуя мои прежние писульки - Герой и время. Инволюция отношений Изначально роман был сфокусирован на человеке. Потом - на времени, показывая его через человека. Что дальше было, я показал. Дальше роман будет жив противостоянием человека - времени. Не для того, чтобы показать время. Его уже все так нахлебались, что никому его не надо показывать. Сопротивление ему будет большой темой. Возможно, романы не героев даже, а идей, движущих героями. Так.