УРОКИ ИСТОРИИ
Оригинал взят у anti_pov в УРОКИ ИСТОРИИ
и ГОРЬКИЕ ПЛОДЫ НЕВЕЖЕСТВА
После Кира Великого и самозванца Камбиса вопрос с державой Ахеменидов встал ребром. И сказал Отан: «Не нужно царя, проходили, ужасен произвол самодержца. Пусть народ управляет собой, и будет справедливость». Мегабиз сказал: «Отан, ты не прав. Народ невежественен и обладает всеми недостатками царя. Какая разница, произвол деспота или произвол толпы. Пусть правят лучшие, сообща они решат все». Дарий сказал: «Ты не прав, Мегабиз. Такие будут недолго, каждый захочет стать выше. Это раздоры и гражданская война. Если сравнивать, то худшее - власть дурного царя, но лучшее - власть царя хорошего».
Все философы всех времен решали проблему управления социумом.
Практиковали бы граждане народно-стихийные восстания, если б вопрос управления был решен, не известно, поскольку философы ничего не решили.
Сейчас каждый порядочный человек убежден, что абсолютная власть это плохо, но критерием качества власти является уровень жизни населения и вообще, здравый смысл. При Дарии женщины получали отпуск по беременности, а малоимущие - пособие. Но у разных слоев свой здравый смысл. Например, декабристы не могли жить без Конституции. Ну, никак, просто задыхались.
Жаждя всего прогрессивного, политическое устройство России декабристы видели в формате века этак четырнадцатого: по конституции Муравьева Российская империя расчленялась на несколько локальных стран со столицами в Москве, Петербурге, Киеве, Харькове, Смоленске, Ярославле, Риге, Вильно, Гельсингфорсе, Казани, Саратове, Тобольске, Иркутске, Черкасске. «Федеративный» центр - в Нижнем Новгороде.
И все эти благороднейшие князья-графы, генералы-маршалы, разумеется, мечтали о социальном равенстве, переживая за простой народ. И ненавидели крепостное право.
Если бы все проблемы решались указом царя, они были бы решены в первый день после коронации. Но не все так просто. Поэтому царь для особо нетерпеливых издал директиву, по которой можно было отпускать крестьян на волю. Почему никто из декабристов - ни из Северного тайного общества, ни из Южного, - не воспользовался таким правом и не освободил ни одного крестьянина от крепостнических оков, не понятно. Тайна сия велика. Идеалисты готовы были умереть в борьбе за идеалы, но претворять идеалы в жизнь не спешили. Чаадаев предпочитал попрекать царя философическими письмами и пользоваться услугами 4500 крестьян. Характерно, что заботу бесстрашных вольнодумцев о русском народе разделял и Лондон, который в этом благороднейшем деле поучаствовал финансово. Еще за четверть века до декабристов Лондон вовсю стимулировал дело демократизации во всем мире, а Чарльз Уитвор - что характерно, посол Англии в России, - курировал и финансировал заговор против самодержца Павла. Четверть века спустя черноморско-прикаспийский регион являлся сферой особых британских интересов, и как раз 14 декабря 1825 года, словно по подсказке астрологов, персы чуть было не взяли Тифлис.
Лидером же петербургского восстания был товарищ Трубецкой, что, вероятно, вопросов ни у кого не вызвало, ведь еще в XVIII веке эта княжеская фамилия ассоциировалась в России с фигурой Великого магистра ордена Розенкрейцеров. Всего же перед восстанием декабристов в России было около двухсот тайных обществ. Во французских Генеральных штатах 1789 года в самой многочисленной «фракции» 477 депутатов (80%) были представителями как раз таких организаций.
Вообще симптоматично, что народно-стихийные восстания, как правило, возглавляли какие-то эзотерики. Крупнейшее восстание рабов античности возглавил Эвн-Антиох, который был пророком; маг Гаумата - соответственно, маг. Даже Спартак, про которого не известно ничего, по версии Джованьоли - фракийский принц, стало быть, потомок Орфея. Именно «Спартака» в качестве псевдонима выбрал себе основоположник иллюминизма Адам Вейсхаупт. Гарибальди, революционер-карбонарий, был Великим Магистром ложи «Мизраим». А Кромвель английский, а Вашингтон американский, а Керенский российский - э-э, да что там.
Еще одной знаковой фигурой морозного декабря 1825 года был товарищ Пестель, про которого Рылеев почему-то писал, что его цель - только власть. И насчет того, чтоб присвоить полковые деньги, так это для благороднейшего Пестеля было делом сугубо пустяшным.
В этом смысле Пестель не стал белой вороной революционного движения, и в данной номинации вполне уступает другому активисту борьбы за народные интересы - Дантону, к благородному портрету которого, кроме денег, добавляются еще смачные штрихи с проститутками да оргиями.
После свержения монархии, в счастливой Франции вместо одной разрушенной тюрьмы - тогда были выпущены все семь узников, - создается много новых, в которых только в 1793 - 1794 годах умерло от 8.000 до 13.000 человек. Гильотина работает, как швейная машинка, головы катятся, как горох. Покатилась и голова Дантона. Но вовсе не из-за денег и проституток. Суть времени успевает сформулировать сам Дантон, стоя на эшафоте: «Революция пожирает своих детей». Личность же депутата Национального собрания провозглашается неприкосновенной, а заодно было объявлено, что «налоги и поборы, хотя установленные и взимаемые незаконно, все-таки будут взимаемы как прежде». Такая вот свобода, равенство и б-ство.
В результате Великой Французской революции погиб каждый десятый француз, зато и проклятый монарх - после подтасовки голосов при голосовании - казнен. Можно восклицать об издержках революционных процессов, но предпосылки революции были совершенно объективны, жить по-прежнему народ не желал и волю свою, как смог, изъявил. Но современник событий Ломбар де Лангр писал о «совершенно тайной группе, которая руководила всеми событиями после 31-го мая, темной и жуткой силе, рабом которой был Конвент и которая состояла из посвященных иллюминизма. Эта сила стояла выше Робеспьера и правительственных комитетов...»
Кстати, революционная организация Германии в ХХ веке носила имя не просто Спартака (Вперед продвигались отряды// Спартаковцев смелых бойцов), а как раз того Спартака-Вейсхаупта из Баварии, основоположника иллюминизма.
За четыре года до Великой Французской революции в руки полиции попадает «План реформ», составленный иллюминатами еще в 1776 году (за 13 лет до народного гнева). Несмотря на то, что и план этот, и затея самой революции были обнародованы, народный гнев вспыхнул, революционный парижский парламент принял план реформ, уж очень напоминавший тот, иллюминатский, а Людовик был-таки убит.
Что ж, возможно, монархия должна отмереть, как исторический атавизм, но инкриминировать Людовику XVI какую-либо ненависть к народу было сложно. Любивший послесарить, Людовик удивлял честностью и отвращением к роскоши. Слабый и непоследовательный политик, он что-то искренне пытался: была отменена феодальная повинность в 40 млн. ливров, сокращены придворные расходы, на министерских постах появляются талантливые патриоты.
В период революции маршал Брольи тщетно убеждал монарха встать во главе 30.000-го войска, сосредоточенного под Парижем, ведь Людовик не допускал мысли о гражданской войне. Он отправился пешком в Национальное собрание и заявил, что войска будут удалены. Номинально оставаясь монархом, через пару лет Людовик даже принес присягу новой Конституции, но, как известно, все равно был казнен.
Иначе говоря, не только знаковые фигуры революции чем-то очень схожи, но и свергаемые цари. Ведь Николаю Второму сегодня вменяется именно мягкотелость. Впрочем, для современников он был Кровавым.
Все в России понимают в футболе, строительстве и политике, все знают, как надо управлять страной. Хуже, впрочем, обстоит дело с управлением собственными детьми. Но простить Николаю проигрыш в русско-японской войне и, тем более, Кровавое воскресенье современники - да и потомки, - никак не могут.
Любопытно, что после начала русско-японской войны, буквально на следующий день, в почтовых ящиках тихих обывателей уже лежали листовки, призывающие снимать деньги с банковских счетов - ибо Россия войну проигрывает. А ведь и сегодня, в век бесконтрольной информации, мы убеждены, что война была бездарная и проигрышная. Это притом, что соотношение людских потерь 2:1 в пользу России, а потери Японии - под миллион.
1904 год; в российской победе сомнений нет, песни повествуют о героизме простых солдат и матросов, но вот инвариантное предательство «в высшем командном эшелоне» явно имеет место: то самый свеженький, самый быстроходный корабль загружается углем так, что становится неповоротливым, как баржа, то следуют парадоксальные приказы о сдаче позиций. Ну, просто, как в Чечне в 1996-м.
В результате таких странных процессов русско-японская война, разумеется, проиграна, а самые яркие представители российской творческой интеллигенции наперебой шлют поздравительные телеграммы японскому императору. (Как раз тогда Япония получила острова, которые в 1945-м вернул себе Советский Союз и которые снова захотела Япония в 2011-м).
Чем при этом вдохновляются российские оппозиционеры - смутными грезами о социальном переустройстве, или источник этот до банальности примитивен, - сейчас уже не узнать, но известно, что для поддержки грез о революции Япония выделяет представителям российской внесистемной оппозиции 153.000 английских фунтов стерлингов. Выделяет, несмотря на экономические трудности, просто так, им не жалко. Тем более, что фунты эти в свою очередь получены от Англии. А плюс к этим - еще 4.000 фунтов на доставку. Доставку чего? Да ничего - просто, доставку. Вместе же с американскими - вливания в российскую демократию того периода по нынешнему курсу весили $ 20 миллиардов.
И вот в период боевых действий на Дальнем Востоке российская полиция совсем рядом, совсем под боком столицы арестовала 16.000 винтовок, 3.000 револьверов, 3.000.0000 патронов и 3 тонны взрывчатки. Все это находилось на борту английского парохода «John Grafton», который, увы, сел на мель у берегов Финляндии. Полиция сработала хорошо, но что-то опять произошло «в высшем эшелоне». По крайней мере, через три месяца восставший народ декларировал свой гнев точно с таким же оружием в руках. Вероятно, не обошлось без благороднейших князьев-графов, без генералов-маршалов, что сочувствовали своему народу в унисон с заграницей. Вообще русский народ тогда переживал свой лучший период, ибо сочувствовали ему все: и заграница, и генералы, и промышленники, и писатели, и кое-кто из священников, и экзальтированные дамочки в писцах. Если бы выбирали талисман революции 1905 года, им стал бы писец. Причем, писец полный, поскольку не сочувствовали тогда своему народу только рядовые солдатики. Ну и царь, конечно. Он свой народ просто ненавидел.
Из гнусных побуждений он и учинил 9 января. 300.000 простых россиян пошли в Кровавое воскресенье сообщить царю о своей любви, а сам-то царь даже не планировал появиться в Петербурге. Послал только из Царского Села мозговой импульс, стреляйте, мол, на поражение и продолжал нахально есть рябчиков.
Да, Кровавое воскресенье стало Рубиконом в умонастроениях людей.
А началось, как всегда, просто. Накануне Нового 1905 года Путиловский завод прекратил работу. На заводе ЧП: уволили четырех тружеников. Никто не знал, за что уволили, никто не знал, кого именно уволили, никто не мог сказать определенно, уволили ли, но рабочие крупнейшего артиллерийского завода страны, ощутив - в разгар войны - жгучую потребность в справедливости, работу прекратили. Кто прекращать не хотел, тому пообещали пиндюлей с три короба и прочие дурные вещи. На заводе появляется человек по имени Гапон. Несмотря на неудачи английского парохода, оружие, необходимое для масштабного восстания в Петербурге, наличествует - японский военпред Акасси все-таки подсуетился. Правительство Петербурга чует неладное, подтягивают солдатиков, но Гапон - человек с виду приличный, и шествие разрешают. Гапон же пафосно пишет в дневничке: «Не горюйте, если прольется кровь».
Лубковые картины мирного шествия изображают толпу людей с иконами да хоругвями, естественно, опуская при этом ненужные мелочи, но церковный-то инвентарь был взят силой и - по указанию Гапона.
Почему правительство Петербурга ничего не сообщило царю о планируемом шествии, тоже любопытно. Из докладов же следовало, что в Петербурге хорошо, как никогда. Более того, когда Временное правительство инициировало расследование преступлений режима, оказалось, что в фельдъегерской службе не зарегистрировано движение в Царское Село и обратно вообще никаких государственных документов особой важности в указанный период.
Но, так или иначе, во всем, что произошло 9 января, виноватым оказался царь со своей проклятой монархией.
А 9 января произошли банальные выстрелы. Причем, первые выстрелы произошли из толпы. Среди суматохи Гапон в ближайшем парадняке стрижет бороду - у него случайно оказались ножницы, - и уже без бороды сваливает за кордон. А на улицах остается 127 трупов. Толпа еще разбегается, а повсюду уж листовки валяются - и все о зверствах режима, о тысячах убиенных. Не дочитали прохожие и первой листовки, а западная пресса уже публикует перевод ее текста на всех цивилизованных языках.
Великий князь Николай Николаевич требует от своего монаршего племянника ограничения самодержавия, император деликатно соглашается с доводами экзальтированного дяди, и в стране появляется еще один орган власти - Государственная дума, а монархия трансформируется из самодержавной в парламентскую.
То есть: царя в 1905 году не свергли. А ведь собирались.
Несмотря на странности во «властном эшелоне», российская разведка работала. В частности, она располагала стенограммой переговоров банковских тузов, фигурантом которых был и знаменитый Якоб Шифф. На переговорах этих вопрос о свержении самодержавия стоял остро, и было решено выделить еще пять миллиардов для стимуляции борьбы российского народа за свои права. Именно из этой суммы выделялись транши на пароходы с винтовочками, на типографские расходы, на общий революционный тонус.
(продолжение)
и ГОРЬКИЕ ПЛОДЫ НЕВЕЖЕСТВА
После Кира Великого и самозванца Камбиса вопрос с державой Ахеменидов встал ребром. И сказал Отан: «Не нужно царя, проходили, ужасен произвол самодержца. Пусть народ управляет собой, и будет справедливость». Мегабиз сказал: «Отан, ты не прав. Народ невежественен и обладает всеми недостатками царя. Какая разница, произвол деспота или произвол толпы. Пусть правят лучшие, сообща они решат все». Дарий сказал: «Ты не прав, Мегабиз. Такие будут недолго, каждый захочет стать выше. Это раздоры и гражданская война. Если сравнивать, то худшее - власть дурного царя, но лучшее - власть царя хорошего».
Все философы всех времен решали проблему управления социумом.
Практиковали бы граждане народно-стихийные восстания, если б вопрос управления был решен, не известно, поскольку философы ничего не решили.
Сейчас каждый порядочный человек убежден, что абсолютная власть это плохо, но критерием качества власти является уровень жизни населения и вообще, здравый смысл. При Дарии женщины получали отпуск по беременности, а малоимущие - пособие. Но у разных слоев свой здравый смысл. Например, декабристы не могли жить без Конституции. Ну, никак, просто задыхались.
Жаждя всего прогрессивного, политическое устройство России декабристы видели в формате века этак четырнадцатого: по конституции Муравьева Российская империя расчленялась на несколько локальных стран со столицами в Москве, Петербурге, Киеве, Харькове, Смоленске, Ярославле, Риге, Вильно, Гельсингфорсе, Казани, Саратове, Тобольске, Иркутске, Черкасске. «Федеративный» центр - в Нижнем Новгороде.
И все эти благороднейшие князья-графы, генералы-маршалы, разумеется, мечтали о социальном равенстве, переживая за простой народ. И ненавидели крепостное право.
Если бы все проблемы решались указом царя, они были бы решены в первый день после коронации. Но не все так просто. Поэтому царь для особо нетерпеливых издал директиву, по которой можно было отпускать крестьян на волю. Почему никто из декабристов - ни из Северного тайного общества, ни из Южного, - не воспользовался таким правом и не освободил ни одного крестьянина от крепостнических оков, не понятно. Тайна сия велика. Идеалисты готовы были умереть в борьбе за идеалы, но претворять идеалы в жизнь не спешили. Чаадаев предпочитал попрекать царя философическими письмами и пользоваться услугами 4500 крестьян. Характерно, что заботу бесстрашных вольнодумцев о русском народе разделял и Лондон, который в этом благороднейшем деле поучаствовал финансово. Еще за четверть века до декабристов Лондон вовсю стимулировал дело демократизации во всем мире, а Чарльз Уитвор - что характерно, посол Англии в России, - курировал и финансировал заговор против самодержца Павла. Четверть века спустя черноморско-прикаспийский регион являлся сферой особых британских интересов, и как раз 14 декабря 1825 года, словно по подсказке астрологов, персы чуть было не взяли Тифлис.
Лидером же петербургского восстания был товарищ Трубецкой, что, вероятно, вопросов ни у кого не вызвало, ведь еще в XVIII веке эта княжеская фамилия ассоциировалась в России с фигурой Великого магистра ордена Розенкрейцеров. Всего же перед восстанием декабристов в России было около двухсот тайных обществ. Во французских Генеральных штатах 1789 года в самой многочисленной «фракции» 477 депутатов (80%) были представителями как раз таких организаций.
Вообще симптоматично, что народно-стихийные восстания, как правило, возглавляли какие-то эзотерики. Крупнейшее восстание рабов античности возглавил Эвн-Антиох, который был пророком; маг Гаумата - соответственно, маг. Даже Спартак, про которого не известно ничего, по версии Джованьоли - фракийский принц, стало быть, потомок Орфея. Именно «Спартака» в качестве псевдонима выбрал себе основоположник иллюминизма Адам Вейсхаупт. Гарибальди, революционер-карбонарий, был Великим Магистром ложи «Мизраим». А Кромвель английский, а Вашингтон американский, а Керенский российский - э-э, да что там.
Еще одной знаковой фигурой морозного декабря 1825 года был товарищ Пестель, про которого Рылеев почему-то писал, что его цель - только власть. И насчет того, чтоб присвоить полковые деньги, так это для благороднейшего Пестеля было делом сугубо пустяшным.
В этом смысле Пестель не стал белой вороной революционного движения, и в данной номинации вполне уступает другому активисту борьбы за народные интересы - Дантону, к благородному портрету которого, кроме денег, добавляются еще смачные штрихи с проститутками да оргиями.
После свержения монархии, в счастливой Франции вместо одной разрушенной тюрьмы - тогда были выпущены все семь узников, - создается много новых, в которых только в 1793 - 1794 годах умерло от 8.000 до 13.000 человек. Гильотина работает, как швейная машинка, головы катятся, как горох. Покатилась и голова Дантона. Но вовсе не из-за денег и проституток. Суть времени успевает сформулировать сам Дантон, стоя на эшафоте: «Революция пожирает своих детей». Личность же депутата Национального собрания провозглашается неприкосновенной, а заодно было объявлено, что «налоги и поборы, хотя установленные и взимаемые незаконно, все-таки будут взимаемы как прежде». Такая вот свобода, равенство и б-ство.
В результате Великой Французской революции погиб каждый десятый француз, зато и проклятый монарх - после подтасовки голосов при голосовании - казнен. Можно восклицать об издержках революционных процессов, но предпосылки революции были совершенно объективны, жить по-прежнему народ не желал и волю свою, как смог, изъявил. Но современник событий Ломбар де Лангр писал о «совершенно тайной группе, которая руководила всеми событиями после 31-го мая, темной и жуткой силе, рабом которой был Конвент и которая состояла из посвященных иллюминизма. Эта сила стояла выше Робеспьера и правительственных комитетов...»
Кстати, революционная организация Германии в ХХ веке носила имя не просто Спартака (Вперед продвигались отряды// Спартаковцев смелых бойцов), а как раз того Спартака-Вейсхаупта из Баварии, основоположника иллюминизма.
За четыре года до Великой Французской революции в руки полиции попадает «План реформ», составленный иллюминатами еще в 1776 году (за 13 лет до народного гнева). Несмотря на то, что и план этот, и затея самой революции были обнародованы, народный гнев вспыхнул, революционный парижский парламент принял план реформ, уж очень напоминавший тот, иллюминатский, а Людовик был-таки убит.
Что ж, возможно, монархия должна отмереть, как исторический атавизм, но инкриминировать Людовику XVI какую-либо ненависть к народу было сложно. Любивший послесарить, Людовик удивлял честностью и отвращением к роскоши. Слабый и непоследовательный политик, он что-то искренне пытался: была отменена феодальная повинность в 40 млн. ливров, сокращены придворные расходы, на министерских постах появляются талантливые патриоты.
В период революции маршал Брольи тщетно убеждал монарха встать во главе 30.000-го войска, сосредоточенного под Парижем, ведь Людовик не допускал мысли о гражданской войне. Он отправился пешком в Национальное собрание и заявил, что войска будут удалены. Номинально оставаясь монархом, через пару лет Людовик даже принес присягу новой Конституции, но, как известно, все равно был казнен.
Иначе говоря, не только знаковые фигуры революции чем-то очень схожи, но и свергаемые цари. Ведь Николаю Второму сегодня вменяется именно мягкотелость. Впрочем, для современников он был Кровавым.
Все в России понимают в футболе, строительстве и политике, все знают, как надо управлять страной. Хуже, впрочем, обстоит дело с управлением собственными детьми. Но простить Николаю проигрыш в русско-японской войне и, тем более, Кровавое воскресенье современники - да и потомки, - никак не могут.
Любопытно, что после начала русско-японской войны, буквально на следующий день, в почтовых ящиках тихих обывателей уже лежали листовки, призывающие снимать деньги с банковских счетов - ибо Россия войну проигрывает. А ведь и сегодня, в век бесконтрольной информации, мы убеждены, что война была бездарная и проигрышная. Это притом, что соотношение людских потерь 2:1 в пользу России, а потери Японии - под миллион.
1904 год; в российской победе сомнений нет, песни повествуют о героизме простых солдат и матросов, но вот инвариантное предательство «в высшем командном эшелоне» явно имеет место: то самый свеженький, самый быстроходный корабль загружается углем так, что становится неповоротливым, как баржа, то следуют парадоксальные приказы о сдаче позиций. Ну, просто, как в Чечне в 1996-м.
В результате таких странных процессов русско-японская война, разумеется, проиграна, а самые яркие представители российской творческой интеллигенции наперебой шлют поздравительные телеграммы японскому императору. (Как раз тогда Япония получила острова, которые в 1945-м вернул себе Советский Союз и которые снова захотела Япония в 2011-м).
Чем при этом вдохновляются российские оппозиционеры - смутными грезами о социальном переустройстве, или источник этот до банальности примитивен, - сейчас уже не узнать, но известно, что для поддержки грез о революции Япония выделяет представителям российской внесистемной оппозиции 153.000 английских фунтов стерлингов. Выделяет, несмотря на экономические трудности, просто так, им не жалко. Тем более, что фунты эти в свою очередь получены от Англии. А плюс к этим - еще 4.000 фунтов на доставку. Доставку чего? Да ничего - просто, доставку. Вместе же с американскими - вливания в российскую демократию того периода по нынешнему курсу весили $ 20 миллиардов.
И вот в период боевых действий на Дальнем Востоке российская полиция совсем рядом, совсем под боком столицы арестовала 16.000 винтовок, 3.000 револьверов, 3.000.0000 патронов и 3 тонны взрывчатки. Все это находилось на борту английского парохода «John Grafton», который, увы, сел на мель у берегов Финляндии. Полиция сработала хорошо, но что-то опять произошло «в высшем эшелоне». По крайней мере, через три месяца восставший народ декларировал свой гнев точно с таким же оружием в руках. Вероятно, не обошлось без благороднейших князьев-графов, без генералов-маршалов, что сочувствовали своему народу в унисон с заграницей. Вообще русский народ тогда переживал свой лучший период, ибо сочувствовали ему все: и заграница, и генералы, и промышленники, и писатели, и кое-кто из священников, и экзальтированные дамочки в писцах. Если бы выбирали талисман революции 1905 года, им стал бы писец. Причем, писец полный, поскольку не сочувствовали тогда своему народу только рядовые солдатики. Ну и царь, конечно. Он свой народ просто ненавидел.
Из гнусных побуждений он и учинил 9 января. 300.000 простых россиян пошли в Кровавое воскресенье сообщить царю о своей любви, а сам-то царь даже не планировал появиться в Петербурге. Послал только из Царского Села мозговой импульс, стреляйте, мол, на поражение и продолжал нахально есть рябчиков.
Да, Кровавое воскресенье стало Рубиконом в умонастроениях людей.
А началось, как всегда, просто. Накануне Нового 1905 года Путиловский завод прекратил работу. На заводе ЧП: уволили четырех тружеников. Никто не знал, за что уволили, никто не знал, кого именно уволили, никто не мог сказать определенно, уволили ли, но рабочие крупнейшего артиллерийского завода страны, ощутив - в разгар войны - жгучую потребность в справедливости, работу прекратили. Кто прекращать не хотел, тому пообещали пиндюлей с три короба и прочие дурные вещи. На заводе появляется человек по имени Гапон. Несмотря на неудачи английского парохода, оружие, необходимое для масштабного восстания в Петербурге, наличествует - японский военпред Акасси все-таки подсуетился. Правительство Петербурга чует неладное, подтягивают солдатиков, но Гапон - человек с виду приличный, и шествие разрешают. Гапон же пафосно пишет в дневничке: «Не горюйте, если прольется кровь».
Лубковые картины мирного шествия изображают толпу людей с иконами да хоругвями, естественно, опуская при этом ненужные мелочи, но церковный-то инвентарь был взят силой и - по указанию Гапона.
Почему правительство Петербурга ничего не сообщило царю о планируемом шествии, тоже любопытно. Из докладов же следовало, что в Петербурге хорошо, как никогда. Более того, когда Временное правительство инициировало расследование преступлений режима, оказалось, что в фельдъегерской службе не зарегистрировано движение в Царское Село и обратно вообще никаких государственных документов особой важности в указанный период.
Но, так или иначе, во всем, что произошло 9 января, виноватым оказался царь со своей проклятой монархией.
А 9 января произошли банальные выстрелы. Причем, первые выстрелы произошли из толпы. Среди суматохи Гапон в ближайшем парадняке стрижет бороду - у него случайно оказались ножницы, - и уже без бороды сваливает за кордон. А на улицах остается 127 трупов. Толпа еще разбегается, а повсюду уж листовки валяются - и все о зверствах режима, о тысячах убиенных. Не дочитали прохожие и первой листовки, а западная пресса уже публикует перевод ее текста на всех цивилизованных языках.
Великий князь Николай Николаевич требует от своего монаршего племянника ограничения самодержавия, император деликатно соглашается с доводами экзальтированного дяди, и в стране появляется еще один орган власти - Государственная дума, а монархия трансформируется из самодержавной в парламентскую.
То есть: царя в 1905 году не свергли. А ведь собирались.
Несмотря на странности во «властном эшелоне», российская разведка работала. В частности, она располагала стенограммой переговоров банковских тузов, фигурантом которых был и знаменитый Якоб Шифф. На переговорах этих вопрос о свержении самодержавия стоял остро, и было решено выделить еще пять миллиардов для стимуляции борьбы российского народа за свои права. Именно из этой суммы выделялись транши на пароходы с винтовочками, на типографские расходы, на общий революционный тонус.
(продолжение)