Св. Филарет Московский «Христианское учение о Царской власти и обязанностях верноподданных», часть 2
Святой Филарет (Дроздов), митрополит Московский.
ХРИСТИАНСКОЕ УЧЕНИЕ О ЦАРСКОЙ ВЛАСТИ И ОБЯЗАННОСТЯХ ВЕРНОПОДДАННЫХ.
Часть II.
Содержание:
Глава 5. Неприкосновенность Царской власти.
Глава 6. Царственные подвиги, или дело Царево.
Глава 7. О благоговейном почитании Царя.
Глава 8. Молитва о Царе.
Глава 9. Празднование Царских дней.
Глава 10. Повиновение, или послушание Царю и поставленным от него властям или начальствам.
Глава пятая.
Неприкосновенность Царской власти.
Бог чрез пророков Своих заповедует: не прикасайтеся помазанным Моим! (1 Пар., 16:22). И: касаяйся их, яко касаяйся в зеницу ока Господня (Зах., 2:8).
Если бы слово Божие и не провозглашало неприкосновенности помазанных Божиих, тем не менее обществу человеческому для собственного своего блага надлежало бы законом постановить и оградить неприкосновенность предержащей власти. Рассуждайте здраво и основательно.
Правительство, не огражденное свято почитаемою от всего народа неприкосновенностию, не может действовать ни всею полнотою силы, ни всею свободою ревности, потребной для устроения и охранения общественного блага и безопасности. Как сможет оно развить всю свою силу в самом благодетельном ее направлении, если его сила будет находиться в ненадежной борьбе с другими силами, пресекающими ее действие в столь многоразличных направлениях, сколько есть мнений, предубеждений и страстей, более или менее господствующих в обществе? Как может оно предаться всей своей ревности, когда оно по необходимости должно будет делить свое внимание между попечением о благосостоянии общества и заботою о безопасности? Но когда так нетвердо будет правительство, то так же нетвердо будет и государство. Такое государство подобно будет городу, построенному на огнедышащей горе: что будут значить все его твердыни, когда под ними будет скрываться сила, могущая каждую минуту все превратить в развалины? Подвластные, которые не признают священной неприкосновенности владычествующих, надеждою своеволия побуждаются домогаться своеволия; а власть, не уверенная в своей неприкосновенности, самою заботою о собственной безопасности побуждается домогаться преобладания: в таком положении государство колеблется между крайностями своеволия и преобладания, между ужасами безначалия и угнетения и не может утвердить в себе послушной свободы, которая есть средоточие и душа жизни общественной.
От соображений гражданских возвысимся умом к учению божественному.
Бог заповедует: не прикасайтеся помазанным Моим! В этой заповеди выражается как требование повиновения предержащим властям, так и глубокое изъяснение причин сего требования и убеждение к послушанию. Именно: не прикасайтеся властям предержащим, глаголет Вседержитель, ибо они суть Мои; не прикасайтеся, ибо они суть помазанные от Меня.
Итак, одно из глубоких оснований неприкосновенности предержащих властей есть то, что они суть Божии. Несть бо власть, аще не от Бога: сущия же власти от Бога учинены суть. Если же, таким образом, всякая предержащая власть открыто или сокровенно исходит от Бога и Ему принадлежит, то как дерзнуть прикоснуться к ней? Если мы требуем, чтоб наше произведение было неприкосновенно для других и чтоб наша собственность была ненарушима, то кто может безнаказанно нарушить устроение и собственность Вседержителя?
Другое священное основание неприкосновенности предержащих властей есть то, что они суть помазанные от Бога. Имя помазанных слово Божие усвояет Царям по отношению к священному и торжественному помазанию, которое они, по божественному установлению, приемлют при вступлении на Царство. Как бы мы ни рассуждали о сем действии - значит ли оно посвящение помазуемого Богу или его освящение от Бога; созерцаем ли в сем действии таинство, приносящее помазуемому божественный Дух и силу духовную, или только видим действие торжественное, полагающее на Царя несокрушимую печать вышняго избрания, во всяком случае имя помазанника Божия представляет лицо, запечатленное Богом, священное, превознесенное, достойное благоговения и потому неприкосновенное.
Достойно особенного примечания, что слово Божие называет помазанными и таких земных владык, которые никогда не были освящены видимым помазанием. Так, пророк Исаия, возвещая волю Божию о персидском царе, говорит: сице глаголет Господь помазаннику Своему Киру (Ис., 45:1), тогда как Кир еще и не родился, и родясь не познает Бога Израилева, в чем и обличается от Него предварительно: укрепих тя, и не познал еси Мене (5). Каким же образом сей самый Кир в то же время наречен помазанным Божиим? Сам Бог изъясняет это, когда предрекает о Кире чрез того же пророка: Аз возставих его; сей созиждет град Мой, и пленение людей Моих возвратит (13). Проникни здесь, христианин, глубокую тайну предержащей власти. Кир есть Царь языческий; Кир не знает истинного Бога, однако Кир есть помазанник истинного Бога. Почему? Потому что Бог, сотворивый грядущая (11), назначил Кира для исполнения помазал дух Кира еще прежде, нежели произвел его на свет; и Кир, хотя не знает, кем и для чего помазан, движимый сокровенным помазанием, совершает дело Царствия Божия. Как могущественно помазание Божие! Как величествен помазанник Божий! Он есть живое орудие Божие; сила Божия исходит чрез него во вселенную и движет большую или меньшую часть рода человеческого к великой цели всеобщего совершения.
Если таким может быть даже не ведающий Бога, то не более ли священно величие тех помазанников, которые познали Помазавшего их и дар помазания не только прияли для других, но и для себя объяли верою и благочестием, - которые помазаны для того, чтобы с собою воЦарять благочестие? О таких сугубо священных помазанниках если бы грозная заповедь и не возвещала, то благоговейная любовь сама собою чувствует, что касаяйся их, яко касаяйся в зеницу ока Господня.
Благоверные россияне! Храните же внимательно и благоговейно зеницу ока Господня! Не прикасайтеся помазанным Божиим! Заповедь Господня не говорит: не восставайте против предержащих властей, потому что подвластные и сами могут понимать, что, разрушая власть, разрушают весь состав общества и, следственно, разрушают самих себя. Заповедь говорит: не прикасайтеся - даже так, как прикасаются к чему-либо без намерения, по легкомыслию, по неосторожности; потому что случается нередко, что и в этом неприметно погрешают. Душа христианская! Ты призвана повиноватися за совесть (Рим. 13:5), а потому, сколько возможно, не прикасайся власти ни словом ропота, ни мыслию осуждения, и веруй, что якоже возвеличится душа помазанных во очию твоею, тако возвеличишься ты пред Господом, и покрыет тя, и измет тя от всякая печали (1 Цар., 26:24).
Глава шестая.
Царственные подвиги, или дело Царево.
Когда благоговейная верноподданническая мысль приступает к рассмотрению высокого Царского служения; когда рассматривает, как державный ум проходит по всему огромному составу государства, обнимает вниманием и разнообразным попечением жизнь, безопасность, довольство, нравы, просвещение, верование миллионов народа, чтобы повсюду добро насаждать, возращать, охранять, зло пресекать, отвращать, предупреждать, необразованное образовать, несовершенное усовершать, поврежденное исправлять, и для сего по временам изрекает новые или дополняет прежние законы, непрестанно движет многочисленные пружины управления, блюдет над правосудием, зиждет и одушевляет воинство; как он проницательные и дальновидные взоры простирает далее пределов своего в иные Царства, дабы отвсюду ограждать и утверждать мир, приобретать и поддерживать добрых союзников, подавлять семена раздоров, браней и крамол, обезоруживать зависть, усматривать общеполезное и усвоять таковое, открывать вдали крадущееся влияние какой-нибудь заразы и преграждать ей пути, - при таких помышлениях о подвигах Царя к радости о нем присоединяется и удивление, и забота любви. Сколько бремен к облегчению всех нас несут одни державные рамена!
Поистине, чтоб от венца царева как от средоточия на все Царство простирался животворный свет честнейшей камений многоцветных (Притч., 3, 15) мудрости правительственной, - чтоб мановения скипетра царева подчиненным властям и служителям воли Царевой указывали всегда верное направление ко благу общественному, - чтобы рука царева крепко и всецело обнимала державу его, чтобы меч царев был всегда уготован на защиту правды и одним явлением своим уже поражал бы неправду и зло, чтоб Царское знамя собирало в единство и вводило в стройный чин миллионы народа, чтобы труда и бодрствования царева доставало для возбуждения и возвышения их деятельности и для обеспечения покоя их, - не высший ли меры человеческой потребен для сего в царе дар?! Посему-то Благочестивейший император наш, приемля свой Царский венец, при всенародной молитве всего Царства и церкви, взыскует еще свыше помазания от Святого, взыскует чрезвычайных даров Духа Всемогущего для благо-поспешного и богоугодного Царствования.
С благоговейною радостию взираем мы на Царский венец, который недосязаемо превознесен над нами, но который осеняет всех нас и которым все мы можем хвалиться пред народами. Радостен сей венец для нас, потому что он для всех нас есть покров, защита, слава, украшение; но тяжел он для венценосца, потому что это венец избрания и освящения на великие подвиги, а не венец награды и покоя после подвигов. Тяготы огромной России носит Благочестивейший Самодержец, исполняя закон Христов (Гал. 6:2) и закон Царский. Какая потребна сила, чтоб поднять, и носить, и направлять в движение силы всей России! Праведно посему, чтоб все силы россиян соединялись, дабы по возможности облегчать бремя, носимое Самодержцем, - чтоб все сердца россиян соединялись, дабы всеусердными молитвами призывать ему силу от Того, Имже Царие Царствуют: Господи, силою Твоею да возвеселится Царь и о спасении Твоем возрадуется зело!
Глава седьмая.
О благоговейном почитании Царя.
Господь и Спаситель наш повелевает нам: воздадите кесарева кесареви, и Божия Богови (Мф., 22:21).
Так Царь Небесный не освобождает нас от исполнения обязанностей наших к Царю земному, но Сам провозглашает эти обязанности и Сам повелевает исполнять их. От всех требуя исполнения обязанностей к Богу: воздадите Божия Богу, Он от всех же требует исполнения обязанностей и в отношении к Царю: воздадите кесарева кесареви.
Обе эти заповеди Господу угодно было соединить, сопоставить вместе одну с другою, без сомнения, для того, чтоб обе они были неразлучны в мыслях наших и в сердце нашем и чтобы мыслию о Боге мы возбуждались и укреплялись в исполнении обязанностей наших в отношении к Царю.
И Апостол Христов Петр заповедует нам: Бога бойтеся, Царя чтите (1 Петр., 2:17). Опять обе заповеди - об обязанностях наших к Богу небесному и к Царю земному - поставлены рядом, в непосредственном одна с другою сближении, как бы мысль о них нераздельна.
Чтоб явственнее уразуметь высокое значение заповеди Апостольской о почитании Царя, вспомним, кто и какие были Цари - современники Апостолов. В Иудее Царствовал тогда Ирод. В каких же отношениях он находился к христианству? Возложи, говорит книга Деяний Апостольских (12:1-4), - возложи Ирод Царь руце озлобити некия от церкве. Уби же Иакова брата Иоаннова мечем. И видев, яко годе (угодно, приятно) есть иудеем, приложи яти и Петра, егоже и ем всади в темницу. Ангел Божий чудесно избавил Петра из темницы и от Царя; и после того Петр проповедует заповедь: Царя чтите. Чем также наградила Петра за подвиги Апостольские держава римская? Не крестом почести, но крестом распятия. Петр ожидал этого по бывшим уже примерам и даже был предуведомлен о том от Самого Господа; при всем том почтение к Царю он проповедует и заповедует подданным того Царя, от которого сам пострадать готовился. На чем же основывается эта заповедь? Без сомнения, она основывается на истине Божественной. Именно, заповедь Бога бойтеся ясна и непоколебима сама по себе, так как с мыслию о Боге необходимо соединяется благоговение к Богу. На этой первой заповеди необходимо утверждается вторая: Царя чтите; ибо если вы боитесь Бога, то не можете не уважать того, что постановлено Самим Богом; как же, по слову Божию, несть власть аще не от Бога, сущия же власти от Бога учинены суть, и Царь - Божий слуга есть (Рим. 13:1,4), то, благоговея истинно пред Богом, вы не можете не чтить усердно и Царя. Таким образом открывается, что думал Апостол, когда с мыслию о страхе Божием непосредственно соединил мысль о почтении к Царю. Он хотел кратко, но при том чисто и основательно преподать учение о должности христианина и гражданина. Сказав: Бога бойтеся, он изложил учение христианина и вместе положил основание учению гражданина. Сказав непосредственно затем: Царя чтите, он не только изложил учение гражданина, но и утвердил оное на незыблемом основании. Он разом показал как независимое божественное достоинство религии, так и зависящее от устроения Божия достоинство Царской власти.
Если же нераздельно с великою заповедию Бога бойтеся была возвещена заповедь Царя чтите - в такое время, когда Цари не чтили истинного Бога и даже преследовали чтителей Его, то как священна, и легка, и сладостна должна быть для нас заповедь о почитании Царя теперь, когда Царь, над нами Царствующий, не только знает и исповедует истинного Бога, но и освящен помазанием от Бога, покровительствует истинное благочестие своею властиею, уполномочивает своим примером, ограждает законами!
Да будет же неразрывен прекрасный и благотворный союз сих двух заповедей: Бога бойтеся, Царя чтите! Народ, благоугождающий Богу, достоин иметь благословенного Богом Царя. Народ, чтущий Царя, тем самым благоугождает Богу, потому что Царь есть устроение Божие.
Глава восьмая.
Молитва о Царе.
Апостол Павел в послании своем к епископу Ефесской церкви Тимофею пишет: молю убо прежде всех творити молитвы, моления, прошения, благодарения за вся человеки, за Царя и за всех, иже во власти суть, да тихое и безмолвное житие поживем во всяком благочестии и чистоте (1 Тим. 2:1-2).
Если обратим внимание на то, в какое время написал святой Апостол наставление это епископу Тимофею, то можем усмотреть всеобъемлющее пространство любви христианской, открыть глубокую богодухновенную прозорливость Апостола и глубоко почувствовать силу нашей обязанности молиться за Царя.
Апостол Павел преподал наставление о молитве за Царя и за сущих во власти тогда, как во всем мире не было ни одного Царя христианского; когда Цари и власти были или иудейские, не верующие во Христа, или языческие, погруженные в заблуждения и пороки идолопоклонства, и которые, приходя в соприкосновение с христианством, большею частию являлись врагами его и гонителями, с намерением даже совершенно истребить его. Разум естественный, конечно, сказал бы, что это несообразность - молиться за людей, которые хотят вас истребить. Но любовь христианская говорит: молитесь и за сих; желайте и просите им всякого блага; может быть, в благодеяниях познают они Благодетеля - Бога, познав, уверуют в Него, уверовав, умиротворятся в отношении к другим верующим в Него... а если бы и не так, то, по заповеди возлюбленного Спасителя, молитеся за творящих вам напасть и изгонящия вы (Мф.,5,44).
При воззрении на чуждые христианства и даже враждебные к нему расположения современных, а потому земных властей наставление Апостола о молитве за них представляет вид необычайности еще тем, что оно заповедует творить за них не только молитвы, но и благодарения. Неужели враги и враждебные действия, гонители и гонения могут быть предметом даже благодарности? Недоумение это будет устранено, если примем в рассуждение, что святой Апостол есть не просто наставник, но наставник богодухновенный. Христос Спаситель и всем христианам для важных случаев, когда им нужно с особенною верностию и твердостию изрещи или засвидетельствовать истину Христову, дал такое обетование: не вы будете глаголющий, но Дух Отца вашего глаголяй в вас (Мф. 10:20). Без сомнения, дар этот в преимущественной силе и полноте дан был Апостолу как провозвестнику Христова учения для вселенской Церкви. Итак, святой Павел пишет наставление Ефесской церкви, а Дух Святой в то же время благоизволяет чрез него написать наставление Церкви вселенской. Павел смотрит на церковь Ефесскую, как она есть, а Дух в нем Божий в то же время смотрит на Церковь вселенскую, как она есть и будет. Павел видит современный мрак Царств языческих, а Дух в нем Божий провидит и более или менее показует ему будущий свет Царств христианских. Взор богодухновенного, проницая будущие веки, встречает Константина, умиротворяющего Церковь и освящающего верою Царства; видит Феодосия, Юстиниана, защищающих Церковь от ересей; конечно, видит далее и Владимира, Александра Невского и других - распространителей веры, защитников Церкви, охранителей Православия. После этого неудивительно, что святой Павел пишет: молю творити не только молитвы, но и благодарения за Царя и за всех иже во власти суть, потому что будут Цари и власти не только такие, за которых надобно молиться со скорбию или утешением, но и такие, за которых, как за драгоценный дар Божий, должно благодарить Бога с радостию.
Глубокое смирение и вместе сильное желание Апостола сделать преподаваемое им наставление действенным открывается в том, что он не излагает истину равнодушно и не повелевает властию Апостольскою, но просит и умоляет, чтоб приносимы были молитвы за Царя: молю, - говорит, - творити молитвы за Царя. И можем ли мы не чувствовать глубоко и сильно этой обязанности, столь убедительно внушаемой нам Апостолом? Как ни отдалены мы от святого Павла временем, но кажется, что звук его Апостольского вещания громче и сладостнее должен отдаваться в наших сердцах, нежели в современных Апостолу христианах Ефесской и других церквей; ибо они со страхом, сквозь слезы, должны были молиться за Царей, чуждых христианства и угрожающих ему; а нашим отцам и нам предлежало и предлежит молиться за Царей благочестивейших, распространителей веры, защитников Церкви, охранителей Православия, - молиться с миром, с радостию, с благодарностию.
Для подкрепления своего учения о молитве за Царя святой Апостол указывает и на ожидаемый от нее плод, именно: да тихое и безмолвное житие поживем во всяком благочестии и чистоте. Итак, Апостол полагает, что от Царя, по молитве Церкви и Царства, Богом просвещаемого и укрепляемого, весьма много зависит тихое и безмолвное житие, то есть жизнь спокойная и безопасная, и не только тихое и безмолвное житие, но и житие во всяком благочестии и чистоте.
Умножим же, верные чада России, умножим сердечные моления наши к Богу о благочестивейшем Государе нашем императоре, да Сам Царь Царствующих благословит его благословением благостынным, к полной радости его и нашей, к совершенному благоденствию отечества нашего.
Глава девятая.
Празднование Царских дней.
Пророк и Царь Давид в 143-м псалме молится и воспевает Богу: Боже, песнь нову воспою Тебе; во псалтири десятоструннем пою Тебе, дающему спасение Царем. Давид обещает воспеть Богу песнь новую и в то же время являет обещание свое уже исполняемым: пою Тебе. Обещанием или желанием воспеть новую песнь указывает на исполнение прежних, или обычных, песней или славословий. Воспевая песнь за спасение Царей, он благодарит Бога за Его покровительство Царям. Очевидно, что это есть торжественное молебное пение к Богу, дающему спасение Царям, то есть торжественное благодарение и прославление Бога за Его особенное покровительство Царскому достоинству или служению.
В какие же дни, или по каким случаям, совершалось это царское молебное пение? Несомненно, в такие дни, или при таких случаях, когда открывалось особенное покровительство или промышление Божие над Царем. И нетрудно искать такие дни. Например, какой день был памятнее и священнее для Давида и для Царства, как не тот счастливейший день, в который Давид чрез особенное освящающее действие возведен был из обыкновенного в высокое благодатное состояние и о котором записано: и помаза его Самуил посреде братии его: и ношашеся Дух Господень над Давидом от того дне и потом? Можно ли думать, чтоб Давид позабыл этот день, столь примечательный и решительный в его жизни? Не вероятнее ли, напротив, что он помнил оный и при каждом обращении годового круга дней встречал его с особенным вниманием, с благоговением к Богу, с благодарением, с молитвою о продолжении благопомощного осенения от Духа Господня?
А что значит, что Давид восприемлет о спасении Царей воспеть еще новую песнь: Боже, песнь нову воспою Тебе, дающему спасение Царем? Очевидно, что некие новые Царственные обстоятельства или события, например избавление от новых опасностей, препобеждение новых трудностей, вновь явленная Богом Царю защита и помощь, - возбуждали в уме Псалмопевца новые мысли, в сердце новые чувствования, в десятиструнной псалтири новые звуки, в обычной за Царя молитве новую песнь.
Так возникли и утвердились постоянные Царские праздники и случайные празднования по поводу особенных, случайных Царственных событий.
Священное основание для празднования Царских дней навсегда остается неизменным в народе Божием и в Церкви Божией. Бог, Который повелел помазать Давида на Царство, не есть ли Тот Самый Бог, Которым и ныне Царие Царствуют? Несомненно, что Он Сам благословляет и освящает венчание и помазание и наших благочестивейших Царей - Императоров. От дня помазания Царя Дух благодати Божией носится над помазанником. И как последующее воспоминательное празднование дня царского помазания очевидно связано с днем самого события, то не должно ли думать, что при каждом праздновании такого дня Дух Господень особенно призирает в сердца празднующих, чтоб по мере веры их, по искренности их благодарения за прошедшее, по усердию и чистоте их молитв о будущем продлить над Царем и Царством Свое благодатное осенение, благопомощное Царю, благотворное и спасительное для Царства? А посему празднование царского дня должно быть для всех нас сколько радостным и торжественным, столько же и священным. В такой день особенно да одушевляемся мы как любовию к Царю, так и благоговением к Царю Царствующих. Пусть веселие движет сердца; но и молитва да воздвизает души под благодатное осенение Духа Господня.
Образец частной молитвы в Царские праздники:
Ты над всеми начальствуеши, Господи, Начало всякого начала, и в руку Твоею крепость и власть, и в руку Твоею милость, Вседержителю, возвеличити и укрепити вся (1 Пар. 29:12). Благослови начало, и течение, и венец лета царева. Дни на дни царевы приложиши, лета его до дне рода и рода (Пс. 60, 7). Даждь Твою крепость Царю нашему и вознеси рог помазанника Своего (1 Цар. 2, 10). Изостряй и углубляй взор мудрости его, чтоб и сокрытое нередко доброе и полезное открывать и изводить на свет; чтоб крадущееся злое издалека усматривать и возвращать на главы духов лукавствия. Восставляй неоскудно в державе его и крепкого, и смотреливаго, и дивного советника, и разумного послушателя (Ис. 3, 2, 3), ибо спасение есть во мнозе совете (Притч. 11, 14). Возвесели Благочестивейшего Царя благоденствием благоверного Царства и благоверное Царство - благоденствием Благочестивейшего Царя!
Глава десятая.
Повиновение, или послушание Царю и поставленным от него властям или начальствам.
Что повиноваться власти должно - надобно ли это доказывать? Где есть общество человеческое, там необходимо есть власть, соединяющая людей в состав общества; ибо без власти можно вообразить только неустроенное множество людей, а не общество. Но власть действует в обществе и сохраняет его посредством повиновения. Значит, повиновение необходимо соединено с самим существованием общества. Кто стал бы колебать или ослаблять повиновение, тот колебал бы или ослаблял самое основание общества.
Повиновению власти поучимся из слова Божия. Апостол Петр внушает христианам: повинитеся всякому человечу созданию (то есть всякому от Бога устроенному над человеками начальству) Господа ради, аще Царю, яко преобладающу, аще ли князем, яко от него посланным, в отмщение убо злодеем, в похвалу же благотворцем (1 Петр., 2:13-14).
Какое удовлетворительное учение! Повинуясь Царю и поставленному от него начальству, вы несомненно угождаете Царю; и в то же время, повинуясь им Господа ради, вы чрез то благоугождаете Самому Господу.
Заметим, что Апостол не довольствуется тем, чтоб учить повиноваться как-нибудь; но учит повиноваться с определенным побуждением, именно - Господа ради. Здесь является предположение, что Апостол имел в виду и другие роды повиновения, то есть по иным побуждениям, как-то: повиновение из личных интересов, повиновение ради общества, ради начальства... но Апостол своим ученикам заповедует и внушает именно повиновение Господа ради.
Размыслим об этом:
Кто повинуется из страха наказания за неповиновение, тот повинуется ради себя, то есть чтоб охранить себя от неприятности наказания. Есть люди, для которых надобно и сие побуждение к повиновению; но кто захочет похвалиться, что он для себя избрал именно этот род повиновения?
Кто повинуется для достижения выгоды, награды, почести, тот также ради себя повинуется. Власть поступает прозорливо и благодетельно, когда употребляет поощрения к повиновению; но поощрения, по существу своему, могут иметь место лишь в некоторых случаях, а не могут основать и обеспечить повиновения всеобщего: дела повиновения наиболее общие и притом необходимые для общества, как, например, вношение податей, наименее способны к тому, чтоб соединить с ними какое-либо воздаяние или почесть.
Ум любомудрствующий похвалит так называемое повиновение ради общества и вместе - ради себя по следующим соображениям. Благосостояние и довольство человека не может быть устроено и сохранено иначе, как посредством общества, именно: общество доставляет человеку безопасность личную, образование способностей, случаи к употреблению их, способы к разным приобретениям и стяжаниям и опять - безопасность приобретенного. А как для сохранения общества необходимо повиновение, то каждый член общества и должен повиноваться, как ради общества - из благодарности к нему за получаемые от него каждым блага, так опять и ради себя же, чтоб, сохраняя повиновением общество, сохранять для себя то, чем он от общества пользуется. Умозрение сие справедливо. Но много ли в обществе людей, способных учреждать свое повиновение по идеям и умозрениям? Когда смотрим на опыты, как в наше время на подобных умозрениях хотят основать повиновение некоторые народы и государства и как там ничто не стоит твердо - зыблются и Престолы и алтари, становятся, по выражению пророка, людие аки жрец и раб аки господин (Ис. 24:2), бразды правления рвутся, мятежи роятся, пороки бесстыдствуют, преступления ругаются над законом; нет ни единодушия, ни взаимной доверенности, ни безопасности, каждый наступающий день угрожает; то, при виде всего этого, невольно побуждаемся заключить: видно, не на человеческих умозрениях основывать должно государственное, благоустройство.
Есть еще повиновение ради общества и ради начальства - не столько по умозрению, сколько по чувству сердца, то есть по любви к Государю и отечеству. Счастлив народ, одушевляемый такою любовию. Это жизненная теплота в организме государства, самодвижное направление к общественному единству, крылатая колесница власти, свободная покорность, покорная свобода. Нам, россиянам, от матернего млека напоенным любовию к Государю и отечеству, известно по давним и недавним опытам, сколь крепительна была эта пища для подвигов труднейших, во времена труднейшие. Но чтоб естественная любовь к Государю и отечеству была неизменна, чиста, спасительна, для этого нужно, чтоб она утверждалась на незыблемом основании, а такое основание может быть только в Боге.
Вот почему Апостол, минуя прочие побуждения к повиновению, утверждает повиновение на единой мысли о Боге: повинитеся, говорит, Господа ради! То есть повинуйтесь по вере в Бога и из страха Божия; или повинуйтесь по вере в слово Божие и веление Божие и из страха оказаться ослушниками воли Его.
И нетрудно понять и уразуметь, каким образом вера в Бога и страх Божий составляют важнейшее побуждение к повиновению.
Вера освящает власти земные, показывая их небесное происхождение, возвещая нам от лица Божия, что Вышний владеет Царством человеческим и емуже восхощет даст е (Дан. 4:29), что Им Царие Царствуют и вельможи величаются (Притч. 8:15,16), что несть власть, аще не от Бога (Рим. 13:1), что каждый начальник есть слуга Божий, поставленный над нами для нашего же блага (4). Вера утверждает нас в той мысли, что издаваемые правительством законы начертываются под влиянием Промысла Божия. Вера повелевает нам повиноваться властям (1) не только благим и кротким, но и строптивым (1 Петр. 2:18), угрожая гневом небесным (Еф. 5:6) не покоряющемуся властям как преступнику, который Божию повелению противляется (Рим. 13:2). Вера предписывает нам служить властям с уважением и в простоте сердца, как Самому Господу, а не человекам (Еф. 6:5,7), и не из страха только или каких-нибудь корыстных видов, но по совести (Рим. 13:5), по убеждению, что, исполняя их веления от души, мы творим, волю Божию(Еф. 6:6), а не человеческую. И вот именно там, где разум и воля человеческие покорны вере Евангельской, - подданные чтут и гражданские законы как святыню, благоговеют пред властию как пред Божественным учреждением; а где оскудевает это небесное чувство, где умы, к несчастию общества, заражаются неверием, - там не уважаются и общественные учреждения, там покорность властям кажется тяжким игом, там не может быть общественного благоденствия.
Итак, повинитеся всякому начальству человечу, всякой законной и, разумеется, преимущественно верховной власти - Господа ради! То есть: повинуйтесь полным беспрекословным повиновением, ради Господа всемогущего и правосудного, Который не может оставить не наказанным противления Своему установлению; повинуйтесь искренно, ради Господа Сердцеведца, Который не только всякое дело неповиновения, но и всякий жестоковыйный или ропщущий помысл видит и осуждает; повинуйтесь с надеждою, ради Господа - премудрого и всеблагого Промыслителя, Который непрестанно бдит над приведением Своего устроения к спасительным для нас целям и Который особенно сердце Царево имеет в руце Своей (Притч., 21, 1); повинуйтесь с любовию ради Господа, Которого и славное Царство на небесах, и благодатное Царство в душах человеческих есть Царство любви и Который заповедал нам всею силою души стремиться к тому, да будет воля Его, яко на небеси, и на земли, следственно, и в земном Царстве.
Вот повиновение, всегда удовлетворительное для власти и всегда блаженное для повинующихся! Поставьте такое повиновение в самое сильное испытание - пусть, например, надобно будет даже собою пожертвовать повиновению, то есть пострадать или умереть за государя и отечество; пусть воздвигнет против сего естественную борьбу естественная любовь к собственной жизни, к благам жизни, ко всему любезному в жизни, - вся брань помыслов, без сомнения, будет низложена, как скоро придет сильное благодатию слово: Господа ради! Пожертвуй всем повиновению Господа ради! Если сладостно жертвовать для Царя и отечества, то не гораздо ли блаженнее жертвовать для Господа? И в сем случае не горько уже оставить и земную жизнь, вместо которой приемлющий сию жертву Господь обещает несравненно блаженнейшую жизнь небесную; не горько оставить и все любезное на земле, потому что оно будет оставлено на руках любви Отца Небесного.
Благочестивые россияне! Изъясняя вам христианское учение о повиновении, думаю, что этим самым я изъяснил и ваши собственные чувствования. Кроткий дух Господа Иисуса, послушливого даже до смерти (Флп. 2:8), да не престанет благодатно одушевлять сердца и жизнь нашу чувством кроткого, совершенного христианского повиновения, и да будет оно нашим непрерывным благодарением благочестивейшему Государю нашему, непрестанно для блага нашего подвизающемуся, а вместе да будет благодарственною и благоговейною жертвою нашею Богу Спасителю и Всепромыслителю.
ХРИСТИАНСКОЕ УЧЕНИЕ О ЦАРСКОЙ ВЛАСТИ И ОБЯЗАННОСТЯХ ВЕРНОПОДДАННЫХ.
Часть II.
Содержание:
Глава 5. Неприкосновенность Царской власти.
Глава 6. Царственные подвиги, или дело Царево.
Глава 7. О благоговейном почитании Царя.
Глава 8. Молитва о Царе.
Глава 9. Празднование Царских дней.
Глава 10. Повиновение, или послушание Царю и поставленным от него властям или начальствам.
Глава пятая.
Неприкосновенность Царской власти.
Бог чрез пророков Своих заповедует: не прикасайтеся помазанным Моим! (1 Пар., 16:22). И: касаяйся их, яко касаяйся в зеницу ока Господня (Зах., 2:8).
Если бы слово Божие и не провозглашало неприкосновенности помазанных Божиих, тем не менее обществу человеческому для собственного своего блага надлежало бы законом постановить и оградить неприкосновенность предержащей власти. Рассуждайте здраво и основательно.
Правительство, не огражденное свято почитаемою от всего народа неприкосновенностию, не может действовать ни всею полнотою силы, ни всею свободою ревности, потребной для устроения и охранения общественного блага и безопасности. Как сможет оно развить всю свою силу в самом благодетельном ее направлении, если его сила будет находиться в ненадежной борьбе с другими силами, пресекающими ее действие в столь многоразличных направлениях, сколько есть мнений, предубеждений и страстей, более или менее господствующих в обществе? Как может оно предаться всей своей ревности, когда оно по необходимости должно будет делить свое внимание между попечением о благосостоянии общества и заботою о безопасности? Но когда так нетвердо будет правительство, то так же нетвердо будет и государство. Такое государство подобно будет городу, построенному на огнедышащей горе: что будут значить все его твердыни, когда под ними будет скрываться сила, могущая каждую минуту все превратить в развалины? Подвластные, которые не признают священной неприкосновенности владычествующих, надеждою своеволия побуждаются домогаться своеволия; а власть, не уверенная в своей неприкосновенности, самою заботою о собственной безопасности побуждается домогаться преобладания: в таком положении государство колеблется между крайностями своеволия и преобладания, между ужасами безначалия и угнетения и не может утвердить в себе послушной свободы, которая есть средоточие и душа жизни общественной.
От соображений гражданских возвысимся умом к учению божественному.
Бог заповедует: не прикасайтеся помазанным Моим! В этой заповеди выражается как требование повиновения предержащим властям, так и глубокое изъяснение причин сего требования и убеждение к послушанию. Именно: не прикасайтеся властям предержащим, глаголет Вседержитель, ибо они суть Мои; не прикасайтеся, ибо они суть помазанные от Меня.
Итак, одно из глубоких оснований неприкосновенности предержащих властей есть то, что они суть Божии. Несть бо власть, аще не от Бога: сущия же власти от Бога учинены суть. Если же, таким образом, всякая предержащая власть открыто или сокровенно исходит от Бога и Ему принадлежит, то как дерзнуть прикоснуться к ней? Если мы требуем, чтоб наше произведение было неприкосновенно для других и чтоб наша собственность была ненарушима, то кто может безнаказанно нарушить устроение и собственность Вседержителя?
Другое священное основание неприкосновенности предержащих властей есть то, что они суть помазанные от Бога. Имя помазанных слово Божие усвояет Царям по отношению к священному и торжественному помазанию, которое они, по божественному установлению, приемлют при вступлении на Царство. Как бы мы ни рассуждали о сем действии - значит ли оно посвящение помазуемого Богу или его освящение от Бога; созерцаем ли в сем действии таинство, приносящее помазуемому божественный Дух и силу духовную, или только видим действие торжественное, полагающее на Царя несокрушимую печать вышняго избрания, во всяком случае имя помазанника Божия представляет лицо, запечатленное Богом, священное, превознесенное, достойное благоговения и потому неприкосновенное.
Достойно особенного примечания, что слово Божие называет помазанными и таких земных владык, которые никогда не были освящены видимым помазанием. Так, пророк Исаия, возвещая волю Божию о персидском царе, говорит: сице глаголет Господь помазаннику Своему Киру (Ис., 45:1), тогда как Кир еще и не родился, и родясь не познает Бога Израилева, в чем и обличается от Него предварительно: укрепих тя, и не познал еси Мене (5). Каким же образом сей самый Кир в то же время наречен помазанным Божиим? Сам Бог изъясняет это, когда предрекает о Кире чрез того же пророка: Аз возставих его; сей созиждет град Мой, и пленение людей Моих возвратит (13). Проникни здесь, христианин, глубокую тайну предержащей власти. Кир есть Царь языческий; Кир не знает истинного Бога, однако Кир есть помазанник истинного Бога. Почему? Потому что Бог, сотворивый грядущая (11), назначил Кира для исполнения помазал дух Кира еще прежде, нежели произвел его на свет; и Кир, хотя не знает, кем и для чего помазан, движимый сокровенным помазанием, совершает дело Царствия Божия. Как могущественно помазание Божие! Как величествен помазанник Божий! Он есть живое орудие Божие; сила Божия исходит чрез него во вселенную и движет большую или меньшую часть рода человеческого к великой цели всеобщего совершения.
Если таким может быть даже не ведающий Бога, то не более ли священно величие тех помазанников, которые познали Помазавшего их и дар помазания не только прияли для других, но и для себя объяли верою и благочестием, - которые помазаны для того, чтобы с собою воЦарять благочестие? О таких сугубо священных помазанниках если бы грозная заповедь и не возвещала, то благоговейная любовь сама собою чувствует, что касаяйся их, яко касаяйся в зеницу ока Господня.
Благоверные россияне! Храните же внимательно и благоговейно зеницу ока Господня! Не прикасайтеся помазанным Божиим! Заповедь Господня не говорит: не восставайте против предержащих властей, потому что подвластные и сами могут понимать, что, разрушая власть, разрушают весь состав общества и, следственно, разрушают самих себя. Заповедь говорит: не прикасайтеся - даже так, как прикасаются к чему-либо без намерения, по легкомыслию, по неосторожности; потому что случается нередко, что и в этом неприметно погрешают. Душа христианская! Ты призвана повиноватися за совесть (Рим. 13:5), а потому, сколько возможно, не прикасайся власти ни словом ропота, ни мыслию осуждения, и веруй, что якоже возвеличится душа помазанных во очию твоею, тако возвеличишься ты пред Господом, и покрыет тя, и измет тя от всякая печали (1 Цар., 26:24).
Глава шестая.
Царственные подвиги, или дело Царево.
Когда благоговейная верноподданническая мысль приступает к рассмотрению высокого Царского служения; когда рассматривает, как державный ум проходит по всему огромному составу государства, обнимает вниманием и разнообразным попечением жизнь, безопасность, довольство, нравы, просвещение, верование миллионов народа, чтобы повсюду добро насаждать, возращать, охранять, зло пресекать, отвращать, предупреждать, необразованное образовать, несовершенное усовершать, поврежденное исправлять, и для сего по временам изрекает новые или дополняет прежние законы, непрестанно движет многочисленные пружины управления, блюдет над правосудием, зиждет и одушевляет воинство; как он проницательные и дальновидные взоры простирает далее пределов своего в иные Царства, дабы отвсюду ограждать и утверждать мир, приобретать и поддерживать добрых союзников, подавлять семена раздоров, браней и крамол, обезоруживать зависть, усматривать общеполезное и усвоять таковое, открывать вдали крадущееся влияние какой-нибудь заразы и преграждать ей пути, - при таких помышлениях о подвигах Царя к радости о нем присоединяется и удивление, и забота любви. Сколько бремен к облегчению всех нас несут одни державные рамена!
Поистине, чтоб от венца царева как от средоточия на все Царство простирался животворный свет честнейшей камений многоцветных (Притч., 3, 15) мудрости правительственной, - чтоб мановения скипетра царева подчиненным властям и служителям воли Царевой указывали всегда верное направление ко благу общественному, - чтобы рука царева крепко и всецело обнимала державу его, чтобы меч царев был всегда уготован на защиту правды и одним явлением своим уже поражал бы неправду и зло, чтоб Царское знамя собирало в единство и вводило в стройный чин миллионы народа, чтобы труда и бодрствования царева доставало для возбуждения и возвышения их деятельности и для обеспечения покоя их, - не высший ли меры человеческой потребен для сего в царе дар?! Посему-то Благочестивейший император наш, приемля свой Царский венец, при всенародной молитве всего Царства и церкви, взыскует еще свыше помазания от Святого, взыскует чрезвычайных даров Духа Всемогущего для благо-поспешного и богоугодного Царствования.
С благоговейною радостию взираем мы на Царский венец, который недосязаемо превознесен над нами, но который осеняет всех нас и которым все мы можем хвалиться пред народами. Радостен сей венец для нас, потому что он для всех нас есть покров, защита, слава, украшение; но тяжел он для венценосца, потому что это венец избрания и освящения на великие подвиги, а не венец награды и покоя после подвигов. Тяготы огромной России носит Благочестивейший Самодержец, исполняя закон Христов (Гал. 6:2) и закон Царский. Какая потребна сила, чтоб поднять, и носить, и направлять в движение силы всей России! Праведно посему, чтоб все силы россиян соединялись, дабы по возможности облегчать бремя, носимое Самодержцем, - чтоб все сердца россиян соединялись, дабы всеусердными молитвами призывать ему силу от Того, Имже Царие Царствуют: Господи, силою Твоею да возвеселится Царь и о спасении Твоем возрадуется зело!
Глава седьмая.
О благоговейном почитании Царя.
Господь и Спаситель наш повелевает нам: воздадите кесарева кесареви, и Божия Богови (Мф., 22:21).
Так Царь Небесный не освобождает нас от исполнения обязанностей наших к Царю земному, но Сам провозглашает эти обязанности и Сам повелевает исполнять их. От всех требуя исполнения обязанностей к Богу: воздадите Божия Богу, Он от всех же требует исполнения обязанностей и в отношении к Царю: воздадите кесарева кесареви.
Обе эти заповеди Господу угодно было соединить, сопоставить вместе одну с другою, без сомнения, для того, чтоб обе они были неразлучны в мыслях наших и в сердце нашем и чтобы мыслию о Боге мы возбуждались и укреплялись в исполнении обязанностей наших в отношении к Царю.
И Апостол Христов Петр заповедует нам: Бога бойтеся, Царя чтите (1 Петр., 2:17). Опять обе заповеди - об обязанностях наших к Богу небесному и к Царю земному - поставлены рядом, в непосредственном одна с другою сближении, как бы мысль о них нераздельна.
Чтоб явственнее уразуметь высокое значение заповеди Апостольской о почитании Царя, вспомним, кто и какие были Цари - современники Апостолов. В Иудее Царствовал тогда Ирод. В каких же отношениях он находился к христианству? Возложи, говорит книга Деяний Апостольских (12:1-4), - возложи Ирод Царь руце озлобити некия от церкве. Уби же Иакова брата Иоаннова мечем. И видев, яко годе (угодно, приятно) есть иудеем, приложи яти и Петра, егоже и ем всади в темницу. Ангел Божий чудесно избавил Петра из темницы и от Царя; и после того Петр проповедует заповедь: Царя чтите. Чем также наградила Петра за подвиги Апостольские держава римская? Не крестом почести, но крестом распятия. Петр ожидал этого по бывшим уже примерам и даже был предуведомлен о том от Самого Господа; при всем том почтение к Царю он проповедует и заповедует подданным того Царя, от которого сам пострадать готовился. На чем же основывается эта заповедь? Без сомнения, она основывается на истине Божественной. Именно, заповедь Бога бойтеся ясна и непоколебима сама по себе, так как с мыслию о Боге необходимо соединяется благоговение к Богу. На этой первой заповеди необходимо утверждается вторая: Царя чтите; ибо если вы боитесь Бога, то не можете не уважать того, что постановлено Самим Богом; как же, по слову Божию, несть власть аще не от Бога, сущия же власти от Бога учинены суть, и Царь - Божий слуга есть (Рим. 13:1,4), то, благоговея истинно пред Богом, вы не можете не чтить усердно и Царя. Таким образом открывается, что думал Апостол, когда с мыслию о страхе Божием непосредственно соединил мысль о почтении к Царю. Он хотел кратко, но при том чисто и основательно преподать учение о должности христианина и гражданина. Сказав: Бога бойтеся, он изложил учение христианина и вместе положил основание учению гражданина. Сказав непосредственно затем: Царя чтите, он не только изложил учение гражданина, но и утвердил оное на незыблемом основании. Он разом показал как независимое божественное достоинство религии, так и зависящее от устроения Божия достоинство Царской власти.
Если же нераздельно с великою заповедию Бога бойтеся была возвещена заповедь Царя чтите - в такое время, когда Цари не чтили истинного Бога и даже преследовали чтителей Его, то как священна, и легка, и сладостна должна быть для нас заповедь о почитании Царя теперь, когда Царь, над нами Царствующий, не только знает и исповедует истинного Бога, но и освящен помазанием от Бога, покровительствует истинное благочестие своею властиею, уполномочивает своим примером, ограждает законами!
Да будет же неразрывен прекрасный и благотворный союз сих двух заповедей: Бога бойтеся, Царя чтите! Народ, благоугождающий Богу, достоин иметь благословенного Богом Царя. Народ, чтущий Царя, тем самым благоугождает Богу, потому что Царь есть устроение Божие.
Глава восьмая.
Молитва о Царе.
Апостол Павел в послании своем к епископу Ефесской церкви Тимофею пишет: молю убо прежде всех творити молитвы, моления, прошения, благодарения за вся человеки, за Царя и за всех, иже во власти суть, да тихое и безмолвное житие поживем во всяком благочестии и чистоте (1 Тим. 2:1-2).
Если обратим внимание на то, в какое время написал святой Апостол наставление это епископу Тимофею, то можем усмотреть всеобъемлющее пространство любви христианской, открыть глубокую богодухновенную прозорливость Апостола и глубоко почувствовать силу нашей обязанности молиться за Царя.
Апостол Павел преподал наставление о молитве за Царя и за сущих во власти тогда, как во всем мире не было ни одного Царя христианского; когда Цари и власти были или иудейские, не верующие во Христа, или языческие, погруженные в заблуждения и пороки идолопоклонства, и которые, приходя в соприкосновение с христианством, большею частию являлись врагами его и гонителями, с намерением даже совершенно истребить его. Разум естественный, конечно, сказал бы, что это несообразность - молиться за людей, которые хотят вас истребить. Но любовь христианская говорит: молитесь и за сих; желайте и просите им всякого блага; может быть, в благодеяниях познают они Благодетеля - Бога, познав, уверуют в Него, уверовав, умиротворятся в отношении к другим верующим в Него... а если бы и не так, то, по заповеди возлюбленного Спасителя, молитеся за творящих вам напасть и изгонящия вы (Мф.,5,44).
При воззрении на чуждые христианства и даже враждебные к нему расположения современных, а потому земных властей наставление Апостола о молитве за них представляет вид необычайности еще тем, что оно заповедует творить за них не только молитвы, но и благодарения. Неужели враги и враждебные действия, гонители и гонения могут быть предметом даже благодарности? Недоумение это будет устранено, если примем в рассуждение, что святой Апостол есть не просто наставник, но наставник богодухновенный. Христос Спаситель и всем христианам для важных случаев, когда им нужно с особенною верностию и твердостию изрещи или засвидетельствовать истину Христову, дал такое обетование: не вы будете глаголющий, но Дух Отца вашего глаголяй в вас (Мф. 10:20). Без сомнения, дар этот в преимущественной силе и полноте дан был Апостолу как провозвестнику Христова учения для вселенской Церкви. Итак, святой Павел пишет наставление Ефесской церкви, а Дух Святой в то же время благоизволяет чрез него написать наставление Церкви вселенской. Павел смотрит на церковь Ефесскую, как она есть, а Дух в нем Божий в то же время смотрит на Церковь вселенскую, как она есть и будет. Павел видит современный мрак Царств языческих, а Дух в нем Божий провидит и более или менее показует ему будущий свет Царств христианских. Взор богодухновенного, проницая будущие веки, встречает Константина, умиротворяющего Церковь и освящающего верою Царства; видит Феодосия, Юстиниана, защищающих Церковь от ересей; конечно, видит далее и Владимира, Александра Невского и других - распространителей веры, защитников Церкви, охранителей Православия. После этого неудивительно, что святой Павел пишет: молю творити не только молитвы, но и благодарения за Царя и за всех иже во власти суть, потому что будут Цари и власти не только такие, за которых надобно молиться со скорбию или утешением, но и такие, за которых, как за драгоценный дар Божий, должно благодарить Бога с радостию.
Глубокое смирение и вместе сильное желание Апостола сделать преподаваемое им наставление действенным открывается в том, что он не излагает истину равнодушно и не повелевает властию Апостольскою, но просит и умоляет, чтоб приносимы были молитвы за Царя: молю, - говорит, - творити молитвы за Царя. И можем ли мы не чувствовать глубоко и сильно этой обязанности, столь убедительно внушаемой нам Апостолом? Как ни отдалены мы от святого Павла временем, но кажется, что звук его Апостольского вещания громче и сладостнее должен отдаваться в наших сердцах, нежели в современных Апостолу христианах Ефесской и других церквей; ибо они со страхом, сквозь слезы, должны были молиться за Царей, чуждых христианства и угрожающих ему; а нашим отцам и нам предлежало и предлежит молиться за Царей благочестивейших, распространителей веры, защитников Церкви, охранителей Православия, - молиться с миром, с радостию, с благодарностию.
Для подкрепления своего учения о молитве за Царя святой Апостол указывает и на ожидаемый от нее плод, именно: да тихое и безмолвное житие поживем во всяком благочестии и чистоте. Итак, Апостол полагает, что от Царя, по молитве Церкви и Царства, Богом просвещаемого и укрепляемого, весьма много зависит тихое и безмолвное житие, то есть жизнь спокойная и безопасная, и не только тихое и безмолвное житие, но и житие во всяком благочестии и чистоте.
Умножим же, верные чада России, умножим сердечные моления наши к Богу о благочестивейшем Государе нашем императоре, да Сам Царь Царствующих благословит его благословением благостынным, к полной радости его и нашей, к совершенному благоденствию отечества нашего.
Глава девятая.
Празднование Царских дней.
Пророк и Царь Давид в 143-м псалме молится и воспевает Богу: Боже, песнь нову воспою Тебе; во псалтири десятоструннем пою Тебе, дающему спасение Царем. Давид обещает воспеть Богу песнь новую и в то же время являет обещание свое уже исполняемым: пою Тебе. Обещанием или желанием воспеть новую песнь указывает на исполнение прежних, или обычных, песней или славословий. Воспевая песнь за спасение Царей, он благодарит Бога за Его покровительство Царям. Очевидно, что это есть торжественное молебное пение к Богу, дающему спасение Царям, то есть торжественное благодарение и прославление Бога за Его особенное покровительство Царскому достоинству или служению.
В какие же дни, или по каким случаям, совершалось это царское молебное пение? Несомненно, в такие дни, или при таких случаях, когда открывалось особенное покровительство или промышление Божие над Царем. И нетрудно искать такие дни. Например, какой день был памятнее и священнее для Давида и для Царства, как не тот счастливейший день, в который Давид чрез особенное освящающее действие возведен был из обыкновенного в высокое благодатное состояние и о котором записано: и помаза его Самуил посреде братии его: и ношашеся Дух Господень над Давидом от того дне и потом? Можно ли думать, чтоб Давид позабыл этот день, столь примечательный и решительный в его жизни? Не вероятнее ли, напротив, что он помнил оный и при каждом обращении годового круга дней встречал его с особенным вниманием, с благоговением к Богу, с благодарением, с молитвою о продолжении благопомощного осенения от Духа Господня?
А что значит, что Давид восприемлет о спасении Царей воспеть еще новую песнь: Боже, песнь нову воспою Тебе, дающему спасение Царем? Очевидно, что некие новые Царственные обстоятельства или события, например избавление от новых опасностей, препобеждение новых трудностей, вновь явленная Богом Царю защита и помощь, - возбуждали в уме Псалмопевца новые мысли, в сердце новые чувствования, в десятиструнной псалтири новые звуки, в обычной за Царя молитве новую песнь.
Так возникли и утвердились постоянные Царские праздники и случайные празднования по поводу особенных, случайных Царственных событий.
Священное основание для празднования Царских дней навсегда остается неизменным в народе Божием и в Церкви Божией. Бог, Который повелел помазать Давида на Царство, не есть ли Тот Самый Бог, Которым и ныне Царие Царствуют? Несомненно, что Он Сам благословляет и освящает венчание и помазание и наших благочестивейших Царей - Императоров. От дня помазания Царя Дух благодати Божией носится над помазанником. И как последующее воспоминательное празднование дня царского помазания очевидно связано с днем самого события, то не должно ли думать, что при каждом праздновании такого дня Дух Господень особенно призирает в сердца празднующих, чтоб по мере веры их, по искренности их благодарения за прошедшее, по усердию и чистоте их молитв о будущем продлить над Царем и Царством Свое благодатное осенение, благопомощное Царю, благотворное и спасительное для Царства? А посему празднование царского дня должно быть для всех нас сколько радостным и торжественным, столько же и священным. В такой день особенно да одушевляемся мы как любовию к Царю, так и благоговением к Царю Царствующих. Пусть веселие движет сердца; но и молитва да воздвизает души под благодатное осенение Духа Господня.
Образец частной молитвы в Царские праздники:
Ты над всеми начальствуеши, Господи, Начало всякого начала, и в руку Твоею крепость и власть, и в руку Твоею милость, Вседержителю, возвеличити и укрепити вся (1 Пар. 29:12). Благослови начало, и течение, и венец лета царева. Дни на дни царевы приложиши, лета его до дне рода и рода (Пс. 60, 7). Даждь Твою крепость Царю нашему и вознеси рог помазанника Своего (1 Цар. 2, 10). Изостряй и углубляй взор мудрости его, чтоб и сокрытое нередко доброе и полезное открывать и изводить на свет; чтоб крадущееся злое издалека усматривать и возвращать на главы духов лукавствия. Восставляй неоскудно в державе его и крепкого, и смотреливаго, и дивного советника, и разумного послушателя (Ис. 3, 2, 3), ибо спасение есть во мнозе совете (Притч. 11, 14). Возвесели Благочестивейшего Царя благоденствием благоверного Царства и благоверное Царство - благоденствием Благочестивейшего Царя!
Глава десятая.
Повиновение, или послушание Царю и поставленным от него властям или начальствам.
Что повиноваться власти должно - надобно ли это доказывать? Где есть общество человеческое, там необходимо есть власть, соединяющая людей в состав общества; ибо без власти можно вообразить только неустроенное множество людей, а не общество. Но власть действует в обществе и сохраняет его посредством повиновения. Значит, повиновение необходимо соединено с самим существованием общества. Кто стал бы колебать или ослаблять повиновение, тот колебал бы или ослаблял самое основание общества.
Повиновению власти поучимся из слова Божия. Апостол Петр внушает христианам: повинитеся всякому человечу созданию (то есть всякому от Бога устроенному над человеками начальству) Господа ради, аще Царю, яко преобладающу, аще ли князем, яко от него посланным, в отмщение убо злодеем, в похвалу же благотворцем (1 Петр., 2:13-14).
Какое удовлетворительное учение! Повинуясь Царю и поставленному от него начальству, вы несомненно угождаете Царю; и в то же время, повинуясь им Господа ради, вы чрез то благоугождаете Самому Господу.
Заметим, что Апостол не довольствуется тем, чтоб учить повиноваться как-нибудь; но учит повиноваться с определенным побуждением, именно - Господа ради. Здесь является предположение, что Апостол имел в виду и другие роды повиновения, то есть по иным побуждениям, как-то: повиновение из личных интересов, повиновение ради общества, ради начальства... но Апостол своим ученикам заповедует и внушает именно повиновение Господа ради.
Размыслим об этом:
Кто повинуется из страха наказания за неповиновение, тот повинуется ради себя, то есть чтоб охранить себя от неприятности наказания. Есть люди, для которых надобно и сие побуждение к повиновению; но кто захочет похвалиться, что он для себя избрал именно этот род повиновения?
Кто повинуется для достижения выгоды, награды, почести, тот также ради себя повинуется. Власть поступает прозорливо и благодетельно, когда употребляет поощрения к повиновению; но поощрения, по существу своему, могут иметь место лишь в некоторых случаях, а не могут основать и обеспечить повиновения всеобщего: дела повиновения наиболее общие и притом необходимые для общества, как, например, вношение податей, наименее способны к тому, чтоб соединить с ними какое-либо воздаяние или почесть.
Ум любомудрствующий похвалит так называемое повиновение ради общества и вместе - ради себя по следующим соображениям. Благосостояние и довольство человека не может быть устроено и сохранено иначе, как посредством общества, именно: общество доставляет человеку безопасность личную, образование способностей, случаи к употреблению их, способы к разным приобретениям и стяжаниям и опять - безопасность приобретенного. А как для сохранения общества необходимо повиновение, то каждый член общества и должен повиноваться, как ради общества - из благодарности к нему за получаемые от него каждым блага, так опять и ради себя же, чтоб, сохраняя повиновением общество, сохранять для себя то, чем он от общества пользуется. Умозрение сие справедливо. Но много ли в обществе людей, способных учреждать свое повиновение по идеям и умозрениям? Когда смотрим на опыты, как в наше время на подобных умозрениях хотят основать повиновение некоторые народы и государства и как там ничто не стоит твердо - зыблются и Престолы и алтари, становятся, по выражению пророка, людие аки жрец и раб аки господин (Ис. 24:2), бразды правления рвутся, мятежи роятся, пороки бесстыдствуют, преступления ругаются над законом; нет ни единодушия, ни взаимной доверенности, ни безопасности, каждый наступающий день угрожает; то, при виде всего этого, невольно побуждаемся заключить: видно, не на человеческих умозрениях основывать должно государственное, благоустройство.
Есть еще повиновение ради общества и ради начальства - не столько по умозрению, сколько по чувству сердца, то есть по любви к Государю и отечеству. Счастлив народ, одушевляемый такою любовию. Это жизненная теплота в организме государства, самодвижное направление к общественному единству, крылатая колесница власти, свободная покорность, покорная свобода. Нам, россиянам, от матернего млека напоенным любовию к Государю и отечеству, известно по давним и недавним опытам, сколь крепительна была эта пища для подвигов труднейших, во времена труднейшие. Но чтоб естественная любовь к Государю и отечеству была неизменна, чиста, спасительна, для этого нужно, чтоб она утверждалась на незыблемом основании, а такое основание может быть только в Боге.
Вот почему Апостол, минуя прочие побуждения к повиновению, утверждает повиновение на единой мысли о Боге: повинитеся, говорит, Господа ради! То есть повинуйтесь по вере в Бога и из страха Божия; или повинуйтесь по вере в слово Божие и веление Божие и из страха оказаться ослушниками воли Его.
И нетрудно понять и уразуметь, каким образом вера в Бога и страх Божий составляют важнейшее побуждение к повиновению.
Вера освящает власти земные, показывая их небесное происхождение, возвещая нам от лица Божия, что Вышний владеет Царством человеческим и емуже восхощет даст е (Дан. 4:29), что Им Царие Царствуют и вельможи величаются (Притч. 8:15,16), что несть власть, аще не от Бога (Рим. 13:1), что каждый начальник есть слуга Божий, поставленный над нами для нашего же блага (4). Вера утверждает нас в той мысли, что издаваемые правительством законы начертываются под влиянием Промысла Божия. Вера повелевает нам повиноваться властям (1) не только благим и кротким, но и строптивым (1 Петр. 2:18), угрожая гневом небесным (Еф. 5:6) не покоряющемуся властям как преступнику, который Божию повелению противляется (Рим. 13:2). Вера предписывает нам служить властям с уважением и в простоте сердца, как Самому Господу, а не человекам (Еф. 6:5,7), и не из страха только или каких-нибудь корыстных видов, но по совести (Рим. 13:5), по убеждению, что, исполняя их веления от души, мы творим, волю Божию(Еф. 6:6), а не человеческую. И вот именно там, где разум и воля человеческие покорны вере Евангельской, - подданные чтут и гражданские законы как святыню, благоговеют пред властию как пред Божественным учреждением; а где оскудевает это небесное чувство, где умы, к несчастию общества, заражаются неверием, - там не уважаются и общественные учреждения, там покорность властям кажется тяжким игом, там не может быть общественного благоденствия.
Итак, повинитеся всякому начальству человечу, всякой законной и, разумеется, преимущественно верховной власти - Господа ради! То есть: повинуйтесь полным беспрекословным повиновением, ради Господа всемогущего и правосудного, Который не может оставить не наказанным противления Своему установлению; повинуйтесь искренно, ради Господа Сердцеведца, Который не только всякое дело неповиновения, но и всякий жестоковыйный или ропщущий помысл видит и осуждает; повинуйтесь с надеждою, ради Господа - премудрого и всеблагого Промыслителя, Который непрестанно бдит над приведением Своего устроения к спасительным для нас целям и Который особенно сердце Царево имеет в руце Своей (Притч., 21, 1); повинуйтесь с любовию ради Господа, Которого и славное Царство на небесах, и благодатное Царство в душах человеческих есть Царство любви и Который заповедал нам всею силою души стремиться к тому, да будет воля Его, яко на небеси, и на земли, следственно, и в земном Царстве.
Вот повиновение, всегда удовлетворительное для власти и всегда блаженное для повинующихся! Поставьте такое повиновение в самое сильное испытание - пусть, например, надобно будет даже собою пожертвовать повиновению, то есть пострадать или умереть за государя и отечество; пусть воздвигнет против сего естественную борьбу естественная любовь к собственной жизни, к благам жизни, ко всему любезному в жизни, - вся брань помыслов, без сомнения, будет низложена, как скоро придет сильное благодатию слово: Господа ради! Пожертвуй всем повиновению Господа ради! Если сладостно жертвовать для Царя и отечества, то не гораздо ли блаженнее жертвовать для Господа? И в сем случае не горько уже оставить и земную жизнь, вместо которой приемлющий сию жертву Господь обещает несравненно блаженнейшую жизнь небесную; не горько оставить и все любезное на земле, потому что оно будет оставлено на руках любви Отца Небесного.
Благочестивые россияне! Изъясняя вам христианское учение о повиновении, думаю, что этим самым я изъяснил и ваши собственные чувствования. Кроткий дух Господа Иисуса, послушливого даже до смерти (Флп. 2:8), да не престанет благодатно одушевлять сердца и жизнь нашу чувством кроткого, совершенного христианского повиновения, и да будет оно нашим непрерывным благодарением благочестивейшему Государю нашему, непрестанно для блага нашего подвизающемуся, а вместе да будет благодарственною и благоговейною жертвою нашею Богу Спасителю и Всепромыслителю.