Важный факт для научной биографии В.И. Ульянова по кличке «Ленин».
Отрывок из письма Анны Ильиничны Елизаровой (урождённой Ульяновой) к Сосо Бесовичу Джугашвили (Сталину) от 19 декабря 1932 года:
«…Для вас, вероятно, не секрет, что исследование о происхождении деда показало, что он происходил из бедной еврейской семьи, был, как говорится в документе о его крещении, сыном житомирского мещанина, Мойшки Бланк. Это факт, имеющий важное значение для научной биографии Вл. Ил-ча, для исследования его мозга… В Институте было постановлено не публиковать и вообще держать этот факт в секрете. В результате этого постановления я никому, даже близким товарищам, не говорила о нём… [Этот факт] вследствие уважения, которым пользуется Вл. Ильич, может сослужить большую службу в борьбе с антисемитизмом… он является лишним подтверждением данных об исключительных способностях семитского племени и о выгоде для потомства смешивания племён, что разделялось всегда Ильичом. Ильич высоко ставил всегда евреев…»
Источник: Российский Центр хранения и изучения документов новейшей истории (РЦХИДНИ) Ф. 13. Оп. 1. Д. 471. Л. 1-3
Из повторного письма А.И. Елизаровой (Ульяновой) тому же адресату от 28 декабря 1932 года:
«Вообще же я не знаю, какие могут быть у нас, коммунистов, мотивы для замолчания этого факта. Логически это из признания полного равноправия национальностей не вытекает. Практически может оказаться полезным ввиду того усиления в массах антисемитизма, которое отметило в 1929 году специально произведённое по этому поводу обследование [МЦ] СПС, вследствие того авторитета и той любви, которой Ильич пользуется в массах. А бороться с этим безобразным явлением надо несомненно всеми имеющимися средствами. А равно использовать основательно этот факт для изучения личности как в Институте Ленина, так и в Институте мозга. Уж[е] давно отмечена большая одарённость этой нации и чрезвычайно благотворное влияние её крови при смешанных браках на потомство. Сам Ильич высоко ценил её революционность, её «цепкость» в борьбе, как он выражался, противополагая её более вялому и расхлябанному русскому характеру. Он указывал не раз, что большая организованность и крепость революционных организаций юга и запада зависит как раз от того, что 50% их составляют представители этой национальности. И надо использовать всё, что может дать этот факт, для его биографии. Ведь если бы результаты архивных розысков оказались противоположными, если бы оказалось, например, что Бланк принадлежал к итальянской или французской народности, то я представляю себе, сколько шуму получилось бы из этого, как бы торжественно указывали некоторые биографы, что вот конечно этот факт родственной близости к более культурной нации является объяснением способности и талантливости Ильича, если бы даже среди предков оказались одна-две выдающиеся в той или иной области личности, то и этому придавалось бы большое значение. И я представляю себе, как ликовал бы даже кое-кто из товарищей, помогавших мне в моих розысках при наличии всякого такого факта. Факты сказали иное и история наша должна суметь взять из этих фактов все данные для изучения личности и наследственности. Сестра моя, которая записывает эти строки и с которой одной я делюсь соображениями по этому поводу, считает нецелесообразным опубликовать этот факт теперь, говорит, пусть будет известен когда-нибудь через сто лет, но я считаю, что ЦК не стои́т на такой точке зрения, иначе он не поручил бы мне добывать всякий архивный биографический материал теперь же. Таким образом, в личности Ильича получилось смешение нескольких национальностей: ещё немецкой (со стороны бабушки по матери и, вероятно, ещё татарской со стороны отца), хотя этого несомненно никаким документом подтвердить не удастся…»