МОИ НАМЕДНИ. Популярность итальянцев в России.
Первый раз я услышала об "итальянцах", когда отдыхала с папой в санатории в Краснодарском крае, недалеко от Сочи. Это было летом 82-го, и мне было 15 лет. Сначала нас с отцом принимали за семейную пару (папе было 37), т.к. мы все время ходили под ручку. Но потом размежевались, и каждый нашел себе друзей по интересам. У меня сложилась компания моего возраста.
По вечерам мы ходили в прибрежный бар. Денег на "гулянье" там у нас не было. Здесь собиралась "серьезная" публика. Мы же приходили послушать "итальянцев" и потанцевать. Тогда я еще не различала отдельных исполнителей и коллективы. Запоминала лишь мелодии и отдельные слова. Музыка казалась мне божественной. Она разносилась по всему побережью, и мы воображали, словно мы в Италии.
В последующие год, два все слушали "итальянцев", их переписывали с кассеты на кассету, заигрывали до дыр. Помню, как мы с друзьями ехали в электричке ко мне на дачу, а из магнитофона доносилась "Феличита". Мы знали наизусть почти все слова, ну, естественно, в основном всякую абру-кадабру на итальянский манер. Начали уже различать "who is who": Аль Бано и Ромина Пауэр, Пуппо, Рикки и Повери, Рикардо Фольи, Тотто Кутуньо, Матиа Базаар, ну, естественно Адриано Челентано знали и раньше. Потом еще появилась какая-то безголосая Сабрина.
Года с 83-го вся эта компания стала поочередно приезжать к нам и выступать в Олимпийском. Попасть на концерт было нелегко. Я побывала на многих. Точно помню Матиа Базаар (девушка с тонюсеньким голоском), Рикардо Фолио. Этих я слушала в Олимпийском в 16 лет и была полна восторгов. Году уже в 85-м ходила на Пуппо, но мне было уже "до лампочки". А чуть позднее предложили билеты на Сабрину. Это вообще был, как сейчас говорят, отстой. В первом отделении на разогреве выступали наши поп-звезды под фанеру. Сабрина по какой-то причине опаздывала. Чтобы ее выгородить, устроили спектакль. Якобы, молодежь в первых рядах плохо себя ведет, и, пока они не угомонятся, Сабрина на сцену не выйдет. Уговаривать публику выпало Алексею Глызину. Все это было очень противно. Потом вышла безголосая и бездарная Сабрина и дрыгалась где-то вдалеке на малюсенькой сцене. Мы ушли.