Михаилу Юрьевичу, от меня...
У меня не осталось сил,
У меня не осталось дней,
Ангел светлый сияньем крыл
так решительно очертил
Окончанье судьбы моей.
Я услышала - ножниц лязг,
Я увидела: нить рвалась.
Сердце сжалось в моей груди,
Чтоб ударить в последний раз.
Но восстал из кромешной тьмы
Дух печальный, как вечер мглист.
Крикнул ангелу:"Уходи!"
И оставил мне чистый лист...
Это сосна помнит Лермонтова. Так говорят краеведы-историки. Во всяком случае ее посадили при его жизни. Такой маленький ежик на склоне из зеленых игл. А по тропинке прошел Великий Русский поэт. И это было летом. А жаль, что не видел он нашей осени и зимы.
Если дотянуться до ее ствола, можно почувствовать пожатье его руки.
У меня не осталось дней,
Ангел светлый сияньем крыл
так решительно очертил
Окончанье судьбы моей.
Я услышала - ножниц лязг,
Я увидела: нить рвалась.
Сердце сжалось в моей груди,
Чтоб ударить в последний раз.
Но восстал из кромешной тьмы
Дух печальный, как вечер мглист.
Крикнул ангелу:"Уходи!"
И оставил мне чистый лист...
Это сосна помнит Лермонтова. Так говорят краеведы-историки. Во всяком случае ее посадили при его жизни. Такой маленький ежик на склоне из зеленых игл. А по тропинке прошел Великий Русский поэт. И это было летом. А жаль, что не видел он нашей осени и зимы.
Если дотянуться до ее ствола, можно почувствовать пожатье его руки.