Очередной выпуск о вреде пьянства...
(а то что все трагическое и трагическое, давайте что-нибудь повеселее).
Вот, например, история сосланного в Вологодскую губернию польского дворянина Антона Буховицкого. Вот что рассказывают нам документы.
"Под надзор полиции Буховицкий был отдан еще в Могилеве в 1836 году "за необдуманные речи". Однако не угомонился и 1 мая 1848 года "за неприличные выражения и дозволение себе в пьяном виде говорить нелепости вследствие событий, бывших во Франции, удален из Могилева в Вологодскую губернию и был подвергнут надзору полиции".
Местом ссылки Буховицкого оказался уездный город Кадников - бедный городишко, в котором не было в то время совершенно никакого "культурного общества". Буховицкий, будучи натурой активной и деятельной, никак не мог с этим смириться и решил заняться творческой деятельностью - в надежде вырваться на большие просторы. Сохранилось особое Дело, повествующее о такой попытке. Оно открывается рапортом кадниковского городничего от 29 августа 1852 года на имя генерал-губернатора Вологды.
"Находящийся под надзором полиции дворянин Буховицкий доставил ко мне... на имя мое прошение... с написанной им тетрадью. Водевиль на польском языке, будто бы его сочинение, которое в подлиннике представить честь имею, с дополнением, что от принятия сего от Буховицкого я отказаться не мог, дабы не навлечь на себя жалобы в притеснении".
На этот рапорт губернатор наложил резолюцию: "Водевиль дать прочесть переводчику и мне доложить".
Далее следует прошение самого автора на имя губернатора: "... Написал я оригинально два водевиля на польском языке, из коих один честь имею здесь препровождать и желал бы, ежели оные того заслуживают, представить их со временем на вологодском театре, или же напечатать оные.
... прошу повелить мне на некоторое время прибыть в город Вологду. Ибо как перевод оных требует больших издержек, а мои доходы очень ограничены, имея только в месяц пять рублей с полтиной, вынужден я прибегнуть к единственному способу всех бедных литераторов, то есть собирать подписку...
Не откажите мне и позвольте пробыть несколько времени в Вологде, в городе гораздо больше населением, чем Кадников, и имеющем большее число людей образованных, умеющих оценить мои литературные труды...
Ежели просьба моя покажется Вашему Превосходительству сомнительной по причине того, что таковые водевили не подписаны Цензурным комитетом, с которым переписка мне невозможна по причинам... великих издержек на почтовые и весовые, то опять осмеливаюсь просить Ваше Превосходительство отослать оные в Санкт-Петербургский или в Московский Цензурный комитет..."
Водевиль был переведен, и подробное изложение этого перевода было представлено губернатору. Назывался водевиль "Бал-маскарад", вот краткое начало:
"Сын Графа Дюмонда Валерий на четвертый месяц после своего брака завел интрижку с молодою женою садовника Софиею. Муж которой, убедившись в действительности оной, несмотря на верность жены, для устранения во всяком случае могущих произойти дурных последствий, решился занести жалобу отцу молодого Графа. Это известие чрезвычайно огорчило старого Дюмонда, потому что он полагал женитьбою сына прекратить его безнравственность".
И далее в таком вот духе.
Переводчик не только добросовестно изложил содержание пьесы, но и сопроводил рукопись своеобразным отзывом политического характера: "При тщательном же рассмотрении этой пьесы, как как в напеве к золоту (т.е. в куплетах о золоте - РД), заключающем в себе критику, относящуюся ко всем явлениям, имеющим пристрастие к этому металлу, я ничего не заметил противу нравственности или воспрещенной законом во всех подобного рода сочинениях двусмысленности. В литературном же взгляде сочинение это написано слогом умеренным, средним, при том во многих местах находятся в нем ошибки как противу языка, так равно и стихотворения (т.е. стихосложения - РД)".
Попытка Антона Буховицкого закончилась ничем, так как губернатор наложил резолюцию, достойную матерого бюрократа и абсолютно не соответствующую просьбам автора. Она была адресована кадниковскому городничему и гласила:
"Возвращая... писанный на польском языке водевиль, предписываю Вам объявить сочинителю оного дворянину Буховицкому, что к представлению оного в Цензурный комитет я не встречаю со своей стороны препятствий".
О дальнейшем судьбе Буховицкого мы знаем следующее. Четыре года спустя в Ведомости, составленной Вологодским полицмейстером, написано: "Хотя Буховицкий постоянно до 1856 года по нетрезвому своему поведению аттестован неодобрительно, но в настоящее время, по удостоверению городничего, он ведет жизнь скромную, занимается чтением книг и ни в каких предосудительных поступках не замечается; хлопочу о возврате его на родину".
Однако еще в 1860 году Буховицкий числился под наздором в Вологодской губернии - а дальше след злосчастного литератора и пьяницы потерялся...
Вот, например, история сосланного в Вологодскую губернию польского дворянина Антона Буховицкого. Вот что рассказывают нам документы.
"Под надзор полиции Буховицкий был отдан еще в Могилеве в 1836 году "за необдуманные речи". Однако не угомонился и 1 мая 1848 года "за неприличные выражения и дозволение себе в пьяном виде говорить нелепости вследствие событий, бывших во Франции, удален из Могилева в Вологодскую губернию и был подвергнут надзору полиции".
Местом ссылки Буховицкого оказался уездный город Кадников - бедный городишко, в котором не было в то время совершенно никакого "культурного общества". Буховицкий, будучи натурой активной и деятельной, никак не мог с этим смириться и решил заняться творческой деятельностью - в надежде вырваться на большие просторы. Сохранилось особое Дело, повествующее о такой попытке. Оно открывается рапортом кадниковского городничего от 29 августа 1852 года на имя генерал-губернатора Вологды.
"Находящийся под надзором полиции дворянин Буховицкий доставил ко мне... на имя мое прошение... с написанной им тетрадью. Водевиль на польском языке, будто бы его сочинение, которое в подлиннике представить честь имею, с дополнением, что от принятия сего от Буховицкого я отказаться не мог, дабы не навлечь на себя жалобы в притеснении".
На этот рапорт губернатор наложил резолюцию: "Водевиль дать прочесть переводчику и мне доложить".
Далее следует прошение самого автора на имя губернатора: "... Написал я оригинально два водевиля на польском языке, из коих один честь имею здесь препровождать и желал бы, ежели оные того заслуживают, представить их со временем на вологодском театре, или же напечатать оные.
... прошу повелить мне на некоторое время прибыть в город Вологду. Ибо как перевод оных требует больших издержек, а мои доходы очень ограничены, имея только в месяц пять рублей с полтиной, вынужден я прибегнуть к единственному способу всех бедных литераторов, то есть собирать подписку...
Не откажите мне и позвольте пробыть несколько времени в Вологде, в городе гораздо больше населением, чем Кадников, и имеющем большее число людей образованных, умеющих оценить мои литературные труды...
Ежели просьба моя покажется Вашему Превосходительству сомнительной по причине того, что таковые водевили не подписаны Цензурным комитетом, с которым переписка мне невозможна по причинам... великих издержек на почтовые и весовые, то опять осмеливаюсь просить Ваше Превосходительство отослать оные в Санкт-Петербургский или в Московский Цензурный комитет..."
Водевиль был переведен, и подробное изложение этого перевода было представлено губернатору. Назывался водевиль "Бал-маскарад", вот краткое начало:
"Сын Графа Дюмонда Валерий на четвертый месяц после своего брака завел интрижку с молодою женою садовника Софиею. Муж которой, убедившись в действительности оной, несмотря на верность жены, для устранения во всяком случае могущих произойти дурных последствий, решился занести жалобу отцу молодого Графа. Это известие чрезвычайно огорчило старого Дюмонда, потому что он полагал женитьбою сына прекратить его безнравственность".
И далее в таком вот духе.
Переводчик не только добросовестно изложил содержание пьесы, но и сопроводил рукопись своеобразным отзывом политического характера: "При тщательном же рассмотрении этой пьесы, как как в напеве к золоту (т.е. в куплетах о золоте - РД), заключающем в себе критику, относящуюся ко всем явлениям, имеющим пристрастие к этому металлу, я ничего не заметил противу нравственности или воспрещенной законом во всех подобного рода сочинениях двусмысленности. В литературном же взгляде сочинение это написано слогом умеренным, средним, при том во многих местах находятся в нем ошибки как противу языка, так равно и стихотворения (т.е. стихосложения - РД)".
Попытка Антона Буховицкого закончилась ничем, так как губернатор наложил резолюцию, достойную матерого бюрократа и абсолютно не соответствующую просьбам автора. Она была адресована кадниковскому городничему и гласила:
"Возвращая... писанный на польском языке водевиль, предписываю Вам объявить сочинителю оного дворянину Буховицкому, что к представлению оного в Цензурный комитет я не встречаю со своей стороны препятствий".
О дальнейшем судьбе Буховицкого мы знаем следующее. Четыре года спустя в Ведомости, составленной Вологодским полицмейстером, написано: "Хотя Буховицкий постоянно до 1856 года по нетрезвому своему поведению аттестован неодобрительно, но в настоящее время, по удостоверению городничего, он ведет жизнь скромную, занимается чтением книг и ни в каких предосудительных поступках не замечается; хлопочу о возврате его на родину".
Однако еще в 1860 году Буховицкий числился под наздором в Вологодской губернии - а дальше след злосчастного литератора и пьяницы потерялся...