Отчет о посещении Исторички: осторожно, злая собака...
теперь я позволю себе вызвериться (некоторое время подумала, отгавкаться ли мне под замком или без замка, ну ладно, тут кроме Любелии все равно никто не читает).
Сначала два небольших вступления.
Пункт первый. Я очень не люблю либеральную историографию истории революционного движения - массово расплодившуюся с конца 1980-х годов и активно процветавшую в 90-е-начале 2000-х годов (сейчас она, мне кажется, пошла на убыль). Я ее не люблю, признаться, даже больше, нежели охранительно-монархическую историографию. Возможно, потому, что с последней все и так ясно: она представлена в основном "популярными" изданиями, и хочется верить в то, что сколько-нибудь грамотные и адекватные люди вряд ли воспримут всерьез книжки формата "Заговор графа Милорадовича", или "Кто финансирует развал России от декабристов до моджахедов", или "лекции" Китовраса
(кстати, вот не знаю - а существует ли у нас в настоящее время нормальная историческая научная литература консервативного направления? По логике вещей вроде должна существовать, но мне не попадалась. Может, консервативные историки просто пишут на другие темы)
Окололиберальную же аргументацию, маскирующуюся под наукообразную, опровергать сложнее, а за прошедшие двадцать лет она так въелась в умы, что наши нынешние оппоненты (в том числе здесь в жж) зачастую даже не осознают того, что фактически воспроизводят мифологию столь ненавидимых ими "либерастов".
Это, кстати, одна из причин того, почему я люто ненавижу, когда меня называют "либералом" (правда, я ни разу не либерал, и совпадаю с либералами только в очень ограниченном числе пунктов).
И второе вступление. Когда мы учились в Историко-архивном институте, на курс старше нас учился такой интеллигентный еврейский мальчик - Гриша Кан. Тощенький, в очочках, с тоненьким голоском, он уже тогда считался многообещающим историком и на заседаниях научно-исторического кружка любил выступать с докладами. И доклады делал как раз на ту самую тему - об истории народнического и народовольческого движения. Как увидим ниже, своим студенческим научным интересам он и впоследствии не изменил, и в 1997 году защитил кандидатскую диссертацию.
В какой-то степени интересно то, что его книжка (фактически это и есть его диссер) "Народная воля: идеология и лидеры" вышла в тот же год, что и книга (тоже, кстати, кандидатская диссертация) О.Киянской "Южный бунт". И посыл у обеих книг фактически оказался один и тот же - вот, дескать, советская историческая наука скрывала от нас "всю правду", а вот мы-то вам сейчас эту самую правду и расскажем. И рассказали...
Точно так же, как Киянская в "Южном бунте", желая поведать миру "всю правду", опирается фактически на давно изданный и известный советской исторической науке источник - мемуары Руликовского (тоже мне, открыла Америку), точно так же и Григорий Семенович Кан: заявив в предисловии наполеоновские планы и перечислив огромное количество неопубликованных источников по истории "Народной воли", реально совершенно никакими новыми источниками не пользуется (только в приложениях он публикует 5 архивных отрывков из разных мемуаров и дневников, но без комментариев и нормального справочного аппарата, и в тексте книги они повисают в воздухе - не пришей кобыле хвост). А так-то он использует все то же, что было опубликовано еще в 1920-е годы: архив "Земли и воли" и "Народной воли", мемуары Фигнер, Фроленко, Тихомирова и многих других. Казалось бы, какое уж тут "новое слово"?
А вот, например, какое.
"По мнению Будницкого, народовольцы, сами того не сознавая, боролись не за "волю народа", а за права и свободы для своего, интеллигентского общественного слоя. Подобная точка зрения представляется нам вполне соответствующей исторической правде". И в другом месте: "Революционеры 1873-1874 гг не имели даже самого элементарного представления о России, о русском народе, о том, что может являть из себя реальное крестьянское восстание..."
Ага, я просто обожаю, когда интеллигенты начинают высокомерно рассказывать о грехах и заблуждениях прочих интеллигентов. Несомненно, университетский преподаватель Григорий Кан имеет представления "о России, о русском народе...". А сын крепостных крестьян Андрей Желябов, дочь сельского священника Анна Якимова и многие другие этих представлений, разумеется, не имели.
Отдельно прекрасен, например, такой пассаж (о процессе 193-х): "За время более чем 3 лет дознания 43 человека умерли в тюрьме, 12 - покончили с собой, 38 - сошли с ума. Конечно, все эти цифры трактовались в революционной среде как следствие жестоких условий заключения в тюрьмах. Но эти условия были обычными для подследственных и никакой сверхординарной жестокостью не отличались. На наш взгляд, все вышеприведенными факты объясняются прежде всего слабым здоровьем и взвинченными нервами многих участников "хождения в народ", а также психологической неготовностью этих людей к полному провалу их деятельности".
Сразу очень хочется спросить - а ты, Гриша, лично изучал их медицинские карты?
Вот еще шедевр. На тему о том, какие книги повлияли на становление революционеров.
"Едва ли не важнейшей из этих книг являлось Евангелие... но восприятие ими Евангелия было крайне своеобразным. Из всего многообразия Евангельских идей в сознании будущих социалистов-семидесятников отложились только два постулата. Первый из них - мотив бескомпромиссной борьбы за правду.... Второй - превознесение ценности аскетизма и самоотречения... Представляется, что вышеприведенные изречения Иисуса Христа (здесь Кан приводит некоторое количество произвольно им выдернутых цитат - РД) не отражали его учения во всей полноте. Вырывая из Евангелия лишь отдельные полюбившиеся цитаты, семидесятники обнаруживали его непонимание в целом" - вновь хочется спросить: а ты что, Григорий, богослов, ты уверен в том, что понимаешь Евангельское учение "во всей его полноте"?
В другом же месте, рассматривая мировоззрение отдельных лидеров "Народной воли", автор почти про каждого пишет "в детстве был верующим, потом стал атеистом". В частности, он это пишет про Желябова. Вообще говоря, у нас недостаточно данных для полного анализа религиозных взглядов Желябова, но я бы сказала, что по крайней мере в речи на суде он себя четко позиционирует как верующего человека, отрицающего официальную религию, но ни разу не лишенного веры (вот эта знаменитая речь, и я ее процитирую: "Крещен в православии, но православие отрицаю, хотя сущность учения Иисуса Христа признаю. Я верю в истинность этого вероучения и торжественно признаю, что вера без дел мертва, и что всякий истинный христианин должен бороться за правду, за права угнетенных и слабых, и, если нужно, то за них и пострадать. Такова моя вера").
Тут сказывается системная ошибка, доставшаяся в наследство от советских времен: в советское время, разумеется, "атеизм" был положительным качеством революционера (поэтому, в частности, искусственно пытались сделать атеистов из декабристов, что изрядно напоминало натягивание совы на пень). Теперь ровно наоборот, "атеист" - это ругательство, и вот уже современный декабристовед В.Бокова (об этой тетушке я ее хотела отдельно написать) пишет в числе прочего: "декабристы не были революционерами (а были мирными либералами - хочет сказать Бокова - РД), потому что они были верующими людьми, а настоящий революционер - всегда безбожник". Так вот это утверждение в его новой парадигме, являясь всего лишь перевертышем старой советской идеологии, работает далеко не всегда и зачастую является ошибочным в обе стороны.
Отмечу еще отдельные локальные красоты стиля, например:
"А.П.Корба в силу излишней сентиментальности и слабого интеллекта не могла написать об А.Д.Михайлове сколько-нибудь глубоких и интересных воспоминаний"
"У Желябова имелось большое честолюбие, и, бесспорно, оно играло некоторую роль в его революционной деятельности. Но мы бы не стали рассматривать это качество как сугубо отрицательное или придавать ему преувеличенное знание, так как представляется, что судьба Желябова не дает повода для упреков в революционном карьеризме"
"Желябов, оказавшись в тюрьме, направил всю силу характера и энергию на самого себя, стремясь победить свою любовь к жизни, привязанность к земному бытию".
Ну и, конечно, мораль сей басни (куда же без морали):
"Этой борьбе А.Д.Михайлов отдал все свои силы и способности, не добившись, разумеется, никакого успеха, и нам остается только поражаться, сколь неординарные личности были поглощены бездонным омутом революции"
"Трагический конец Желябова заставляет нас сожалеть о том, что все силы этой незаурядной личности оказались направленными на занятие тем делом, которое не способно было принести пользу России и привело к гибели как высшего представителя власти - императора, так и самого А.И.Желябова"
(Тут мне почему-то вновь Киянская вспомнилась, с ее итоговым вердиктом про Сергея Муравьева, который "не имел права жить")
Что тут скажешь... можно не любить революционеров. Можно считать неправильным революционный путь развития. Тем более можно скептически относиться к своеобразным, гм... методам действий конкретно "Народной воли". Но нельзя, неприлично профессиональному историку выносить подобные моральные вердикты. Полезно они погибли или бесполезно, напрасно или не напрасно, имели право жить или не имели - это, простите, в ведении Господа Бога, а не Григория Семеновича Кана или Оксаны Ивановны Киянской.
Ну и прекрасные высокоидейные шедевры.
"Выдвинув демократическую и умеренно-социалистическую программу, "Народная воля" не поняла, что эта программа не могла быть поддержана широкими народными массами и реализована на практике... Если бы каким-то чудом в России в 1881 году эти идеи были бы проведены в жизнь, то даже страшно представить себе степень всеобщего хаоса, разгула диких страстей и вандализма, которые могли бы воцариться в стране. В общем, программа "Народной воли" с точки зрения блага России являлась глубоко ошибочной, утопичной и фантастичной, ее осуществление было нереально, и если бы даже и произошло, то не принесло бы с собой ничего положительного".
Что я могу сказать... подобные тезисы, увы, являются массовыми в литературе такого рода. Когда подобный "историк" с гневным пафосом вопрошает что-то вроде "Неужели они не понимали, что их планы несбыточны? (или, еще того лучше, "неужели они не понимали, что осуществление их планов принесло бы глубокие бедствия России"), очень хочется ответить - да, блин, они не понимали! Вот сидящие перед мониторами в теплых кабинетах Кан, Киянская, Рудницкая - они, конечно, понимают. А те - они были неграмотные, тупые, недальновидные - и они не понимали.
А если серьезно - да, они не понимали. И понимать, что характерно, не могли (и слова "ГУЛАГ" в школах не учили, а то ведь некоторые и про "приближающих ГУЛАГ и Колыму" пишут на полном серьезе) - нет у них за спиной той исторической ретроспективы, которая есть у нас сегодня. И машины времени тоже нет, и телепатией они не владеют, и этот исторический опыт они не пережили и не осмыслили. И подобная постановка вопросов задним числом специалистами - глубоко непрофессиональна и антиисторична.
И последнее, что я хочу сказать в связи с этим. Меня всегда глубоко поражают люди, которые пишут о том (о тех людях прежде всего), которых они не любят, которым не симпатизируют - это ведь не по приказу свыше, а по собственной вроде бы инициативе, так какого же черта так насиловать себя? Ну, противны тебе эти безбожные революционеры, ну пиши ты про что-нибудь другое. Я гораздо лучше способна понять тех, кто от горячей любви к своим персонажам начинает перегибать палку в противоположную сторону - скажем, Н.А.Троицкий, который пишет о "Народной воле" еще с советских времен и которого местами все-таки, на мой вкус, заносит в обратную (чрезмерно восторженную) сторону, но Троицкому многое можно простить - за его увлеченность, за его горячую любовь к его персонажам (а также за независимость суждений, эрудицию, прекрасный русский язык и проч.) - а вот чем объяснить вот эти вот писания "через нелюбовь"? Мыши плакали, кололись, но продолжали жрать кактус...
Сначала два небольших вступления.
Пункт первый. Я очень не люблю либеральную историографию истории революционного движения - массово расплодившуюся с конца 1980-х годов и активно процветавшую в 90-е-начале 2000-х годов (сейчас она, мне кажется, пошла на убыль). Я ее не люблю, признаться, даже больше, нежели охранительно-монархическую историографию. Возможно, потому, что с последней все и так ясно: она представлена в основном "популярными" изданиями, и хочется верить в то, что сколько-нибудь грамотные и адекватные люди вряд ли воспримут всерьез книжки формата "Заговор графа Милорадовича", или "Кто финансирует развал России от декабристов до моджахедов", или "лекции" Китовраса
(кстати, вот не знаю - а существует ли у нас в настоящее время нормальная историческая научная литература консервативного направления? По логике вещей вроде должна существовать, но мне не попадалась. Может, консервативные историки просто пишут на другие темы)
Окололиберальную же аргументацию, маскирующуюся под наукообразную, опровергать сложнее, а за прошедшие двадцать лет она так въелась в умы, что наши нынешние оппоненты (в том числе здесь в жж) зачастую даже не осознают того, что фактически воспроизводят мифологию столь ненавидимых ими "либерастов".
Это, кстати, одна из причин того, почему я люто ненавижу, когда меня называют "либералом" (правда, я ни разу не либерал, и совпадаю с либералами только в очень ограниченном числе пунктов).
И второе вступление. Когда мы учились в Историко-архивном институте, на курс старше нас учился такой интеллигентный еврейский мальчик - Гриша Кан. Тощенький, в очочках, с тоненьким голоском, он уже тогда считался многообещающим историком и на заседаниях научно-исторического кружка любил выступать с докладами. И доклады делал как раз на ту самую тему - об истории народнического и народовольческого движения. Как увидим ниже, своим студенческим научным интересам он и впоследствии не изменил, и в 1997 году защитил кандидатскую диссертацию.
В какой-то степени интересно то, что его книжка (фактически это и есть его диссер) "Народная воля: идеология и лидеры" вышла в тот же год, что и книга (тоже, кстати, кандидатская диссертация) О.Киянской "Южный бунт". И посыл у обеих книг фактически оказался один и тот же - вот, дескать, советская историческая наука скрывала от нас "всю правду", а вот мы-то вам сейчас эту самую правду и расскажем. И рассказали...
Точно так же, как Киянская в "Южном бунте", желая поведать миру "всю правду", опирается фактически на давно изданный и известный советской исторической науке источник - мемуары Руликовского (тоже мне, открыла Америку), точно так же и Григорий Семенович Кан: заявив в предисловии наполеоновские планы и перечислив огромное количество неопубликованных источников по истории "Народной воли", реально совершенно никакими новыми источниками не пользуется (только в приложениях он публикует 5 архивных отрывков из разных мемуаров и дневников, но без комментариев и нормального справочного аппарата, и в тексте книги они повисают в воздухе - не пришей кобыле хвост). А так-то он использует все то же, что было опубликовано еще в 1920-е годы: архив "Земли и воли" и "Народной воли", мемуары Фигнер, Фроленко, Тихомирова и многих других. Казалось бы, какое уж тут "новое слово"?
А вот, например, какое.
"По мнению Будницкого, народовольцы, сами того не сознавая, боролись не за "волю народа", а за права и свободы для своего, интеллигентского общественного слоя. Подобная точка зрения представляется нам вполне соответствующей исторической правде". И в другом месте: "Революционеры 1873-1874 гг не имели даже самого элементарного представления о России, о русском народе, о том, что может являть из себя реальное крестьянское восстание..."
Ага, я просто обожаю, когда интеллигенты начинают высокомерно рассказывать о грехах и заблуждениях прочих интеллигентов. Несомненно, университетский преподаватель Григорий Кан имеет представления "о России, о русском народе...". А сын крепостных крестьян Андрей Желябов, дочь сельского священника Анна Якимова и многие другие этих представлений, разумеется, не имели.
Отдельно прекрасен, например, такой пассаж (о процессе 193-х): "За время более чем 3 лет дознания 43 человека умерли в тюрьме, 12 - покончили с собой, 38 - сошли с ума. Конечно, все эти цифры трактовались в революционной среде как следствие жестоких условий заключения в тюрьмах. Но эти условия были обычными для подследственных и никакой сверхординарной жестокостью не отличались. На наш взгляд, все вышеприведенными факты объясняются прежде всего слабым здоровьем и взвинченными нервами многих участников "хождения в народ", а также психологической неготовностью этих людей к полному провалу их деятельности".
Сразу очень хочется спросить - а ты, Гриша, лично изучал их медицинские карты?
Вот еще шедевр. На тему о том, какие книги повлияли на становление революционеров.
"Едва ли не важнейшей из этих книг являлось Евангелие... но восприятие ими Евангелия было крайне своеобразным. Из всего многообразия Евангельских идей в сознании будущих социалистов-семидесятников отложились только два постулата. Первый из них - мотив бескомпромиссной борьбы за правду.... Второй - превознесение ценности аскетизма и самоотречения... Представляется, что вышеприведенные изречения Иисуса Христа (здесь Кан приводит некоторое количество произвольно им выдернутых цитат - РД) не отражали его учения во всей полноте. Вырывая из Евангелия лишь отдельные полюбившиеся цитаты, семидесятники обнаруживали его непонимание в целом" - вновь хочется спросить: а ты что, Григорий, богослов, ты уверен в том, что понимаешь Евангельское учение "во всей его полноте"?
В другом же месте, рассматривая мировоззрение отдельных лидеров "Народной воли", автор почти про каждого пишет "в детстве был верующим, потом стал атеистом". В частности, он это пишет про Желябова. Вообще говоря, у нас недостаточно данных для полного анализа религиозных взглядов Желябова, но я бы сказала, что по крайней мере в речи на суде он себя четко позиционирует как верующего человека, отрицающего официальную религию, но ни разу не лишенного веры (вот эта знаменитая речь, и я ее процитирую: "Крещен в православии, но православие отрицаю, хотя сущность учения Иисуса Христа признаю. Я верю в истинность этого вероучения и торжественно признаю, что вера без дел мертва, и что всякий истинный христианин должен бороться за правду, за права угнетенных и слабых, и, если нужно, то за них и пострадать. Такова моя вера").
Тут сказывается системная ошибка, доставшаяся в наследство от советских времен: в советское время, разумеется, "атеизм" был положительным качеством революционера (поэтому, в частности, искусственно пытались сделать атеистов из декабристов, что изрядно напоминало натягивание совы на пень). Теперь ровно наоборот, "атеист" - это ругательство, и вот уже современный декабристовед В.Бокова (об этой тетушке я ее хотела отдельно написать) пишет в числе прочего: "декабристы не были революционерами (а были мирными либералами - хочет сказать Бокова - РД), потому что они были верующими людьми, а настоящий революционер - всегда безбожник". Так вот это утверждение в его новой парадигме, являясь всего лишь перевертышем старой советской идеологии, работает далеко не всегда и зачастую является ошибочным в обе стороны.
Отмечу еще отдельные локальные красоты стиля, например:
"А.П.Корба в силу излишней сентиментальности и слабого интеллекта не могла написать об А.Д.Михайлове сколько-нибудь глубоких и интересных воспоминаний"
"У Желябова имелось большое честолюбие, и, бесспорно, оно играло некоторую роль в его революционной деятельности. Но мы бы не стали рассматривать это качество как сугубо отрицательное или придавать ему преувеличенное знание, так как представляется, что судьба Желябова не дает повода для упреков в революционном карьеризме"
"Желябов, оказавшись в тюрьме, направил всю силу характера и энергию на самого себя, стремясь победить свою любовь к жизни, привязанность к земному бытию".
Ну и, конечно, мораль сей басни (куда же без морали):
"Этой борьбе А.Д.Михайлов отдал все свои силы и способности, не добившись, разумеется, никакого успеха, и нам остается только поражаться, сколь неординарные личности были поглощены бездонным омутом революции"
"Трагический конец Желябова заставляет нас сожалеть о том, что все силы этой незаурядной личности оказались направленными на занятие тем делом, которое не способно было принести пользу России и привело к гибели как высшего представителя власти - императора, так и самого А.И.Желябова"
(Тут мне почему-то вновь Киянская вспомнилась, с ее итоговым вердиктом про Сергея Муравьева, который "не имел права жить")
Что тут скажешь... можно не любить революционеров. Можно считать неправильным революционный путь развития. Тем более можно скептически относиться к своеобразным, гм... методам действий конкретно "Народной воли". Но нельзя, неприлично профессиональному историку выносить подобные моральные вердикты. Полезно они погибли или бесполезно, напрасно или не напрасно, имели право жить или не имели - это, простите, в ведении Господа Бога, а не Григория Семеновича Кана или Оксаны Ивановны Киянской.
Ну и прекрасные высокоидейные шедевры.
"Выдвинув демократическую и умеренно-социалистическую программу, "Народная воля" не поняла, что эта программа не могла быть поддержана широкими народными массами и реализована на практике... Если бы каким-то чудом в России в 1881 году эти идеи были бы проведены в жизнь, то даже страшно представить себе степень всеобщего хаоса, разгула диких страстей и вандализма, которые могли бы воцариться в стране. В общем, программа "Народной воли" с точки зрения блага России являлась глубоко ошибочной, утопичной и фантастичной, ее осуществление было нереально, и если бы даже и произошло, то не принесло бы с собой ничего положительного".
Что я могу сказать... подобные тезисы, увы, являются массовыми в литературе такого рода. Когда подобный "историк" с гневным пафосом вопрошает что-то вроде "Неужели они не понимали, что их планы несбыточны? (или, еще того лучше, "неужели они не понимали, что осуществление их планов принесло бы глубокие бедствия России"), очень хочется ответить - да, блин, они не понимали! Вот сидящие перед мониторами в теплых кабинетах Кан, Киянская, Рудницкая - они, конечно, понимают. А те - они были неграмотные, тупые, недальновидные - и они не понимали.
А если серьезно - да, они не понимали. И понимать, что характерно, не могли (и слова "ГУЛАГ" в школах не учили, а то ведь некоторые и про "приближающих ГУЛАГ и Колыму" пишут на полном серьезе) - нет у них за спиной той исторической ретроспективы, которая есть у нас сегодня. И машины времени тоже нет, и телепатией они не владеют, и этот исторический опыт они не пережили и не осмыслили. И подобная постановка вопросов задним числом специалистами - глубоко непрофессиональна и антиисторична.
И последнее, что я хочу сказать в связи с этим. Меня всегда глубоко поражают люди, которые пишут о том (о тех людях прежде всего), которых они не любят, которым не симпатизируют - это ведь не по приказу свыше, а по собственной вроде бы инициативе, так какого же черта так насиловать себя? Ну, противны тебе эти безбожные революционеры, ну пиши ты про что-нибудь другое. Я гораздо лучше способна понять тех, кто от горячей любви к своим персонажам начинает перегибать палку в противоположную сторону - скажем, Н.А.Троицкий, который пишет о "Народной воле" еще с советских времен и которого местами все-таки, на мой вкус, заносит в обратную (чрезмерно восторженную) сторону, но Троицкому многое можно простить - за его увлеченность, за его горячую любовь к его персонажам (а также за независимость суждений, эрудицию, прекрасный русский язык и проч.) - а вот чем объяснить вот эти вот писания "через нелюбовь"? Мыши плакали, кололись, но продолжали жрать кактус...