Социалистический инкубатор гопоты. Часть 1.
По многочисленным просьбам трудящихся продолжаю выкладывать расследование криминала в СССР, сделанное талантливым блогером Павлом Гладковым, он же hueviebin1.
Нам с вами выдалось жить в интересное и животрепещущее время, ведь прямо на наших глазах происходит формирование нового религиозного учения со своими святыми и мучениками, со своим сводом моральных норм и типов поведения; со своей системой взглядов и непререкаемых догм. Секта свидетелей СССР, неуклонно ожидающих второго пришествия Джугашвили. Я думаю, что многие из вас хотя бы поверхностно знакомы с библейскими писаниями, и если вы проведете параллели между верующими в Иисуса и верующими в Сталина, то уверяю, что будете поражены тем, сколь много между ними, как и подобает религиозным течениям, общего. Вначале была не жизнь, а рай - повсюду цвели райские цветы и пели райские птицы, а прямо с веток деревьев можно было срывать сочные фрукты и утолять жажду. Но однажды коварный змей-искуситель обманул доверчивую Еву, уговорив сорвать запретный плод - так в наш мир пришло зло. Если в этой истории заменить сады на ракеты, райские фрукты на пломбир по 30 копеек и колбасу по 2.50, а змея-искусителя на Горбачева, то как раз получится современный, проапгрейденый вариант священного писания Свидетелей СССР: вначале был рай. Повсюду стояли ракеты, прогуливаясь вдоль которых, советский человек ел «тот самый» вкусный пломбир, на ходу закусывая «той самой» колбасой по 2.20. Но однажды коварный Горбачев обманул доверчивый народ, уговорив сорвать запретный плод империализма - так в наш мир пришло зло: Горбачев из вредности запретил есть тот самый пломбир и производить ту самую колбасу. С тех пор у нас и производят не тот пломбир с не той колбасой. Но согласно священным писаниям, однажды состоится второе пришествие Сталина, у которого в одной руке будет тот самый пломбир, а в другой - та самая колбаса, и он накормит ими людей, прямо как Иисус в свое время тремя рыбами и семью хлебами. И в тот момент, когда по улицам истомной патокой польется его сладкая речь «Расстрэлиать!», подобно Фениксу из пепла, возродится СССР 2.0! Чем-то это мне напоминает исламистов, которые также ждут возвращения пророка, который для них создаст халифат 2.0.
Радует лишь то, что пока что шутки над сталинистами не попадают под статью об оскорблении чувств верующих. А шутить, как вы понимаете, есть над чем - благо, слепая вера сектанта всегда оставляет широкий коридор для юмористического маневра. Поэтому сегодня, вооружившись циничным оскалом капитализма, мы продолжим разбирать один из основных постулатов зарождающегося религиозного учения, удивляющих нас дерзостью формулировок: «Преступности в СССР не было»... Ну, а если и была, то не шла ни в какое сравнение с сегодняшней. В прошлой части мы пришли к убедительному выводу о том, что коррупция при Сталине была, да такая, что Единая Россия, оглядываясь на те времена, может лишь завистливо сглотнуть остаток слюны; бандитские разборки тоже были, просто в кругах чекистов, и назывались борьбой со шпионами. Теперь пришло время поговорить о более низкоранговой преступности, а именно, об улично-уркаганской. Благо, почва для этого имеется благодатная - ведь именно в СССР зародился уродливый мутант воровской субкультуры, и именно в нем разросся до немыслимых масштабов, поглотив почти все сферы общественной деятельности и даже породив целое музыкальное направление, известное как «русский шансон».
В одном из прошлых материалов мы поднимали тему железнодорожных крушений в СССР - дескать, в те годы ездить поездами было во сто крат опаснее, чем сегодня. Но дело здесь не только в зашкаливающей за все нормы аварийности советской железной дороги, а еще и в ее повышенной криминализации. Олдфаги, вероятно, вспомнят одну пикантную деталь своего детства и молодости: мамки и жены в те годы, куда-либо отправляя детей/мужей, имели обыкновение заворачивать деньги в носовой платочек, который потом вшивался в карман брюк или даже прямиком в трусы. Столь причудливая процедура была так широко распространена в обществе, что нашла свое отражение в советском же кинематографе. Например, подобную сценку мы можем наблюдать в культовом советском фильме «Любовь и голуби». И отчего-то мне кажется, что придумана столь хитроумная разработка была отнюдь не из-за витающего в воздухе чувства всеобщей безопасности и защищенности.
Просто на советской железной дороге были очень развиты как разбои (жертву напаивали соседи по плацкарту, как правило, карточные шулеры, полностью ее обували, после чего ночью выталкивали из двери тамбура в сугроб на полном ходу поезда), так и просто грабежи: глубокой ночью на промежуточной станции в поезд садился человек (зачастую несколько членов преступной группы), шел по вагонам, собирая в сумку все, что плохо лежало, после чего на следующей станции выходил. Наиболее часто в результате таких рейдов пассажиры оставались без обуви и, закаляя свой суровый пролетарский иммунитет не менее суровыми сибирскими морозами, топали по приезде розовыми пятками по желтому и местами белому снегу светлого мира победившего социализма. Во-многом притоку маргиналов на железную дорогу способствовала дешевизна билетов в СССР.
Попробуй вспомнить, когда ты в наши дни в последний раз видел, чтобы кому-то в трусы зашивали платочек с деньгами. А причиной тому как раз то, что сегодня воровства и разбоя не в пример меньше. В те годы для того, чтобы лишиться имущества и здоровья, достаточно было просто дать неправильный ответ на вопрос «ты с какого района, хлопец?». Столь увлекательная викторина в СССР по рейтингам могла дать фору телепередаче «Что? Где? Когда?», нося пандемийный характер в период 50-80-х годов, после чего к 90-м годам стремительно пошла на убыль (поскольку основное ядро уличных банд в ногу со временем переквалифицировалось на организованную преступность), полностью растворившись в истории окраинных подворотен к первой половине нулевых. Например, я в 90-е время от времени слышал такой вопрос в свой адрес, но это уже было инициативой отдельной гопоты, не представляющей собой сколь-либо серьезной силы, а сам вопрос уже носил скорее формальный характер, как дань уважения былым временам. Мы с пацанами, например, раза три в 90-х убегали от толпы местной гопоты, которая предъявляла за район, один раз у меня отобрали деньги и еще несколько раз в ответ на вопрос «ты с какого района?» не знали, что делать дальше, что говорило о стремительном вырождении этой красивой народной традиции.
Помимо исхода управленческого центра молодежной гопоты в большой криминал, вырождение традиции объясняется и закономерной эволюцией уличного хулиганства: с приходом 90-х в стране буйным цветом зацвели новомодные субкультурные движения, привязанные к стилям в музыке. Так произошло перераспределение принципов уличной преступности с объединений по территориальному признаку на объединения по признаку музыкальному: люберы устраивали побоища с металлистами, скинхеды - с рэперами, а классическая фраза «ты с какого района» в моду со временем трансформировалась в «поясни за шмот». И, как сам помню, появиться в вечернее время на промышленной окраине в майке с названием неправильной группы, как правило, означало серьезное наживание проблем.
Но, по сути, в 90-е все эти разборки уже носили слишком мелкий, я бы даже сказал, какой-то детский характер. К 90-м произошло тотальное вырождение всех общественных институтов, и хулиганство точно так же стало жалкой пародией на само себя 30-40-летней давности. Иных уж нет, а те далече, как Пушкин некогда сказал. От хулиганов, контролировавших целые города, державших в реальном страхе всю милицию, терроризировавших общество, устраивавших «карательные» пробеги с забиванием насмерть каждого встречного, остались лишь дети, потолок которых ограничивался пояснением «за шмот».
Для того, чтобы понять, сколь сильно разнились масштабы хулиганства в СССР, при Ельцине и при Путине, предлагаю завести нашу виртуальную машину времени на полные обороты и отправиться на 70 лет назад, в 50-е годы, и посмотреть, как с хулиганством дело обстояло тогда. Вот вы когда-нибудь слышали о том, что обыкновенные урки, собравшись толпой в тысячу человек, пошли громить полицейские участки? Я такого не припомню ни при Путине, ни при Ельцине. А вот в СССР такое было часто - уличной шпаны там было столько, что при задержании милицией своего товарища она в кратчайшие сроки могла мобилизовать свои силы количеством до тысячи человек, после чего в качестве демонстративного акта возмездия пойти громить все окрестные отделения милиции.
Особенностью молодежного хулиганства в те годы был его групповой, криминально-организованный характер, благодаря которому сплоченные группировки подростков, связанные «блатной» круговой порукой и часто находившиеся под контролем опытных уголовников, способны были стать дрожжами крупных массовых беспорядков. Более того, отдельные советские города промышленного значения (такие как Кемерово, Магнитогорск, почти весь Донбасс и т.д. и т.п.) периодически полностью контролировались не милицией, а уличными хулиганскими группировками, у которой с милицией порой происходили настоящие войны.
В качестве примера возьмем хулиганский террор и войны с милицией в Магнитогорске 55-56 годов. Челябинская область (в которой и располагается Магнитогорск) - само по себе место крайне специфическое, являющее символ неблагоустроенности даже по тем временам: один из самых грязных и вредных для здоровья (во всех смыслах) промышленных городов как СССР, так и России. По этой причине мало кто мог похвастать социалистической мечтой о поездке в Челябинск на строительство светлого будущего. А в Магнитогорск, который даже не был административным центром, ехать въебывать на заводах желающих не было и подавно. Если в эти районы и попадали нормальные люди, скажем, по распределению, то делали все, чтобы закрепиться в Челябинске, в то время как в Магнитогорске оседали либо маргинальные элементы, либо принудительные переселенцы.
В начале 30-х годов во многие крестьянские дома крестьян Татарстана и Казахстана ворвалась благая весть: они вытянули счасливый билет в увлекательной лотерее регулярно проводимой Иосифом Виссарионовичем Сталиным. "Крутыте барабан" - подозрительно улыбаясь из под усов произнес Вождь Народов. "Сэктор спэцпоселение на барабане! Собэрайтэ вэщи!". Да, им выпала честь заложить первый социалистический кирпичик в фундамент магнитогорского металлургического завода, чтоб он вырос большой-прибольшой, да заслонил своей статью солнце в небе над загнивающей Америкой. Не успели крестьяне толком осознать всю глубину счастья обрушевшегося в одночасье на их сутулые трудовые плечи, как за дверьми их уже поджидал транспорт, да не такси какое, а целый вагон. Иосиф Виссарионовчи знал толк в клиеноториентировании.
Таким образом, помимо уголовников, в Магнитогорск товарными вагонами стали доставлять целые крестьянские семьи из соседних регионов: коммунисты просто брали с фермы в Татарстане крестьянина со всей его семьей, загружали в товарный вагон и отправляли в Магнитогорск, где он и его семья были вынуждены работать и жить в поселке, окруженном колючей проволокой. Именно принудительный труд этих так называемых спецпереселенцев сделал возможным рекордно быстрое строительство заводов. Жили такие переселенцы в палатках и ветхих бараках посреди холодной, продуваемой всеми ветрами степи, у подножия зловещей Магнитной горы. Это было такое массивное скопление железной руды, что компасы поблизости от горы показывали совсем не туда, куда предполагалось по их целевому использованию, а птицы предпочитали облетать ее за несколько километров. Бараки были с земляным полом, без элементарных удобств, о какой-либо медицинской помощи в городе не приходилось даже говорить. Между горой и неглубокой речкой Урал рабочие возводили жемчужину первой сталинской пятилетки, Магнитогорский металлургический комбинат - один из крупнейших металлургических заводов в мире.
Криминогенный потенциал региона усиливался и его географическим расположением - с одной стороны от города располагался Татарстан, с другой - Казахстан и в особенности Кустанай (ныне Кустанай), в который Сталин любил формлять увлекательные турпутешесвия для целых народов, что способсвовало укреплению Кустаная в статусе криминального оплота Казахстана, а Татарстан сам по себе являл оплот понятий и хулиганства во все времена. Мало того, что Магнитогорск был перенасыщен людьми с криминальным прошлым и озлобленными крестьянами, которых принудительно туда пригнали, так еще и располагался аккурат посередке меж двумя оплотами криминала тех лет, являя собой своеобразный перевалочный пункт, и более того - многие из его жителей находились в тесной связи с казанскими и с кустанайскими, имея корни из этих городов.
Таким образом, у Магнитогорска не было ни шанса не стать одним из центров советской гопоты, и он этим шансом не преминул воспользоваться. Шли годы, у переселенцев 30-х годов в этих условиях подрастали дети, как образовательный, так и культурный уровень которых в большинстве своем оставлял желать лучшего, если не сказать, что отсутствовал вовсе. Ибо рабочим для пахоты за станком образование требовалось лишь в объеме, достаточном для умения обращения со станком. К началу 50-х годов в Магнитогорске было 15 строительных школ, ремесленных и технических училищ, в которых обучалось более 5 тыс. подростков. Все эти учебные заведения, заполненные «трудными подростками», страдали обычными для таких заведений болезнями: низкая дисциплина; плохое преподавание, хулиганство, а по сути, являлись не учебными заведениями, а хулиганскими общаками, объединенными в одно ядро. Смотрели фильм с Джеймсом Белуши «Директор школы»? Как-то так это и выглядело, только носило куда более масштабный характер, ибо в фильме речь шла об одной школе, там же в общую криминогенную цепочку были объединены почти все учебные заведения.
Понятия крепли, подобно обороне Советского строя, и к 55 году грянул гром. К этому времени город был четко разделен на милицейский и подростково-хулиганский. Два этих мира существовали в непересекающихся плоскостях: у хулиганов были свои порядки и территории, у милиции - свои. Никто никого не трогал, и всем было счастье. Милиция, откровенно подссыкающая гопоты, нашла удобный компромисс: она закрывала глаза на постоянные драки и уголовные выходки молодежи по принципу «делайте, что хотите, в своих районах». Взамен требовала не вторгаться со своими порядками в более образцовые кварталы. Это привело к формированию закрытой криминальной общности целыми районами, живущей по своим законам и правилам; общности, не терпящей никакого вмешательства извне.
Начиная с весны 1955 года, на окраине города была организованна стихийная уличная дискотека, традиционно заканчивающаяся масштабными пьяными побоищами, драками и поножовщиной. Освещенная асфальтированная улица, выбранная под это место хулиганами, выходила за их обозначенную территорию, что приносило немало неудобств как местным жителям, так и социалистической собственности, которую в ходе попоек нещадно громили (фонари, витрины и т.д.). Милиция выразила в связи с этим ноту протеста, и по общей договоренности хулиганам пришлось перебраться на темный пустырь рядом с мусорной свалкой. Это был последний раз, когда двум противоборствующим мирам удалось достичь консенсуса.
Уже совсем скоро, 27 апреля 1955 г. во время очередных танцев милицейский патруль, состоявший из двух новичков, не осведомленных о правилах взаимодействия милиции с хулиганами, вмешался в очередную драку и задержал несколько хулиганов. Обиженная вмешательством в свои «внутренние дела», банда напала на милиционеров и им, вместе с задержанными, пришлось скрыться за дверьми ближайшего общежития. Молодежь начала ломиться в двери и требовать освобождения товарищей. Выйдя на улицу, один из милиционеров предложил толпе разойтись. В ответ раздалась матерная ругань, затем на стража порядка обрушился град камней и бутылок. Чтобы сдержать разбушевавшихся подростков, сотрудник милиции два раза выстрелил в воздух из пистолета. Едва он вернулся в помещение, как опять начался стук в двери, а в окна снова полетели камни.
Милиция начала стягивать к общежитию свои силы. Подъехало еще несколько нарядов. Чтобы разрядить обстановку, одного из задержанных отпустили. Двух других повели в отделение милиции. Одна группа милиционеров пошла с задержанными, другая двинулась к пустырю, дабы взять под наблюдение тусующуюся там молодежь. По дороге на нее напали несколько сот молодых людей и стали забрасывать камнями. Милиция ответила выстрелами в воздух. Обороняясь, милиционеры ранили одного из нападавших в тот момент, когда он готовился бросить камень. Первый раз на этом и закончился, а случай замяли, для того, чтобы спустя 50 лет пьяный ватник тебе доказывал, что в СССР не было преступности, «не то что щас».
Первая битва ментов с гопотой может и закончилась, а вот война с этого инцидента как раз и началась. На протяжении весны-начала лета отношения милиции и хулиганов продолжали обостряться и 13 июня 1955 г. выплеснулись в новые бои. Встретив ночной патруль (около 12 часов ночи), неизвестный гопарь сбил с одного из милиционеров фуражку. Возник конфликт, на который подтянулась большая группа ремесленников (около 100 чел.) и начала забрасывать милиционеров камнями. В ответ раздалось два выстрела. Один учащийся был ранен в ногу.
Услышав выстрелы и узнав о ранении товарища, толпа учащихся ФЗУ (еще около 300 чел.) бросилась к отделению милиции и потребовала освобождения задержанного. Уговоры сотрудников милиции не помогли. Посыпался град камней. Здание подверглось штурму - в него полетели камни, бутылки, в округе были перебиты все милицейские машины. Почувствовавшая свою силу, гопота, войдя во вкус, уже не требовала выдачи своего товарища - она требовала выдачи для расправы «милиционера в белой гимнастерке» - одного из участников столкновения. Штурм продолжался, со стороны милиционеров раздалось 12 выстрелов в воздух. Стрелковая подготовка милиции тоже хромала на обе ноги, ввиду чего некоторые милиционеры в воздух не попали. Так появились первые раненые.
Рассеять толпу удалось только силами приехавшей армии, которая пустила предупредительные автоматные очереди. Ремесленники затаили обиду. Милиция готовилась к новым столкновениям. Конфликт перестал быть обезличенным. Но самое главное - хулиганский террор не прекращался, а власти, кажется, не знали, что делать. 12 октября произошло новое столкновение с милицией. Все на той же танцевальной площадке был задержан ремесленник, подозреваемый в избиении неизвестного прохожего. В ответ толпа учащихся ФЗУ (около 40 чел.) напала на сотрудников милиции с камнями, требуя, по обыкновению, освобождения задержанного. Отбиваясь, милиционеры без колебаний выстрелили вверх. И все же задержанному удалось уйти от работников милиции. Вместо него в отделение милиции повели одного из участников «освобождения». Тут же собралось около 100 учащихся. Снова требовали освобождения. Снова бросали камни - в окна отделения милиции и в квартиры мирных обывателей. Снова разбили вывеску отделения. В этот раз погром не ограничился лишь одними полицейскими участками. Начали громить все, что попадалось под руку. К месту пришлось стягивать все милицейские силы города, чтобы спасти сотрудников от линчевания. При усмирении хулиганов было произведено 117 выстрелов.
Масштабы побоищ становились все грандиознее, и слухи о том, что в Магнитогорске власть в городе перешла в руки хулиганов, вскоре дошли до Москвы. В ходе столичного расследования силами ЦК ВЛКСМ и Прокуратуры СССР было выяснено, что город буквально оккупирован хулиганами. С 1954 по 1956 г. число «хулиганских проявлений» увеличилось почти в два раза. Схожие явления наблюдались в Кемерово, Славянске, Горловке - в общем, в большинстве городов суровой промышленности.
Например, в январе тех же лет произошло побоище между милицией и хулиганами Новороссийска. Толпа из 1000 гопников забросала отделение милиции камнями, ворвалась внутрь и жестоко избила сотрудников, напала на здание Госбанка и, более того, войдя в раж, попыталась захватить почту. В город пришлось вводить армию. Количество жертв неизвестно. Подобные бои (правда, не собиравшие более ста человек) проходили даже в Ленинграде. Именно в этих боях и ковались поколения тех, чьи дети продолжат славное дело отцов в 90-х.
Но и в соседствующих с Магнитогорском регионах дела были не лучше, а порой даже хуже - наиболее людоедские формы хулиганство приняло, например, в Казани, где стала популярной такая забава как «пробеги», когда с целью устрашения города многочисленная толпа хулиганов устраивала по улице пробежки, избивая (а порой и убивая) каждого встречного. Впоследствии сформировавшаяся в Казани аномально жестокая уличная преступность получит название «казанский феномен», дикость которого пытались объяснить многие специалисты. Хоть хулиганизация в СССР и была широко представлена, но игра с подсаживанием на перо первого встречного была чем-то новым и необъяснимым. Если в том же Магнитогорске преступная деятельность гопоты определялась жаждой наживы и сводилась к банальному гоп-стопу, то в Казани стала преобладать ничем не мотивированная жажда убийства. И да, эта особенность была лишена этнического окраса, потому как татарские боевики действовали бок о бок со славянскими, а если ориентироваться по фоткам тех лет - славянские даже преобладали. Вот как описывал один из таких «пробегов» один из очевидцев:
«Мы вернулись с "Зарницы" на территории танкового училища. В школу зашли, пошли помыть руки. И вдруг видим - женщина забегает и мечется, спрашивает, откуда можно позвонить в скорую. Мы сказали, что телефон только в кабинете директора. Спросили, что случилось. Она сказала, что мужа (или мужчину, мы не совсем поняли) избили какие-то. У нее одежда была в крови. Она подбежала к крану ополоснуть руки и побежала звонить. А мы спокойно ушли домой, не предполагая, что на улице массовое убийство происходит. Вообще, тогда говорили, что танкодромовские ходят с досками, набитыми гвоздями, и бьют, кто навстречу попадется. И еще арматурой копилки делают. В 79 году с собакой еле ноги унесли - подъехал ПАЗик и оттуда вышли подростки с арматурами и стали искать хоть кого, кто подвернется и можно будет треснуть по голове, проломив отверстие в черепе. А еще они 30 апреля искололи ножами и арматурами избили моих соседей, тоже подростков, которые мирно сидели во дворе с девчонками. Девчонок били арматурами по грудям. Все попали в больницы. Ножевые раны - у кого в живот, у кого в спину и ниже спины. И ведь сколько людей сейчас, уже повзрослевших, живут с этой болью, боясь даже своих страшных воспоминаний. Девчонок, просто проходящих мимо по улице, утаскивали на «субботники» в подвалы, в толпу гопников.... И никому дела не было. Гопницы душили убивали девочек, чтобы отобрать модные тогда мохеровые шарфы. Все про эти ужасы молчат, будто и не было этого. А те гопники и гопницы среди нас.... Солидные и нахальные...»
Первый набег произошел в 1967 году. Тогда арские хулиганы напали на сельхозтехникум в селе Урняк. Подьехали на автобусе и избивали всех, кто попадался под руку. Известно (не из официальных данных, а по рассказам самой гопоты, официально же ничего этого не было), что в нападении принимали участие некие Витя «Пан» Панов и Хакс. Пан в начале 80-х был осужден за убийство милиционера, после чего его в тюрьме забили насмерть (предположительно сами милиционеры в качестве мести). Хакс также в 80-х погиб, провалившись в открытый люк.
А началось все так же, как и в Люберцах - с первой подпольной качалочки. Вернее, качалочка была потом, а сперва был завод «Теплоконтроль», для работы на котором в район привезли рабочих. До приезда рабочих это место уже было обжито уголовниками и рецидивистами - их здесь обустраивали жить после отсидки и «исправления». Очень мудрое решение советской власти - взять всех уголовников и разместить в одном районе. Чтобы они сбились в кучу. Мудрее ничего придумать просто невозможно. К недружелюбным уголовникам скоро привезли рабочих, которые также особой сентиментальностью не отличались, но все-таки по воровским понятиям не жили. Так произошел конфликт интересов и мировоззрений, а с ним и битва за место под солнцем. Поскольку АУЕшная кодла предпочитала жить в своем мире, не терпящем посторонних, разместившимся в районе рабочим был гарантирован теплый прием. Дети рабочих в буквальном смысле боялись показываться на улице, ибо, невзирая на возраст, их там нещадно пиздили. И тогда они, сплотившись по социальному признаку, ушли в подвалы, но лишь для того, чтобы через годы вернуться и отомстить.
Чрезмерный прессинг местной антисоциальной гопотой сформировал в детях рабочих (которые, поворюсь, сами были те еще персонажи) потребность в полном отрицалове воровского уклада жизни, а сами они стали их аниподами: если первые пили, как не в себя, курили и вели абсолютно маргинальный образ жизни, то вторые, наоборот, полностью отказались от спиртного и вредных привычек, провозгласив главной своей ценностью ЗОЖ.
Однажды эти спортивно настроенные ребята из рабочего городка завода «Теплоконтороль» решили сделать спортивный зал в одном из подвалов 5-этажной хрущевки. Подвалы этих хрущевок были просто пустотой в фундаменте домов, где прокладывали трубы и канализацию, чтобы любой слесарь мог заменить или отремонтировать трубу. Подвалы были с земляным полом и очень низкими потолками, где человек мог пройти, только согнувшись пополам.
Но ребят это не остановило, и они убрали часть земли и стали углублять подвал, благодаря чему скоро в нем уже можно было стоять в полный рост. В этом месте появилась первая в СССР подпольная качалочка, несколько опередив Люберцы. Из утюгов и прочих металлических приспособлений сделали спортивный инвентарь, а помимо качалки стали практиковать в подвале еще и занятия боксом. Это были первые шаги явления, которое в последствии получит название «Казанский феномен».
Продолжение здесь