Стихи, яйца и немного Даля
- О чём с тобой тётушка Каф говорила, Ламми?
- Не скажу. Спойлеры. А с тобой, Марк?
- Не могу выдать. Получается, что…
- У каждого своё дело. И свой дар. Во. Смотри - Гар-сона как плющит.
- Как ныне сбирается вещий Олег отмстить неразумным с базара: ларьки и прилавки за ценовый рост обрек он мечам и пожарам…
Девочка Ламми, мальчики Марк и Вит (два брата - старший и младший) остановились и посмотрели на покрасневшего Гар-сона, заговорившего стихами.
- С дружинкой своей, в цареградской броне, князь по полю едет на томном коне?
- Возьми конфетку. Меня тётушка угостила. «Гусиные лапки» называется. Надеюсь, там не лапки.
Гар-сон покорно захрустел сладостью. Марк задумчиво посмотрел на жующего спутника и поинтересовался:
- Волшебные? С заклятием затыкания? Лингвериально-бинауральный эффект?
- Ещё чего. Обычные. Просто он не может говорить, когда рот занят. Никакой магии, простой расчёт.
- Вит? Ты чего такой задумчивый уже полчаса как? Живот болит?
- Нет, Маркес, я истово думаю о дихотомии добра и зла в беспредельном континууме пространственных альтернатив. И своём неизбывном месте в этом великолепии смыслов и умыслов.
Марк поперхнулся воздухом, Ламми прищурилась, полагая, что это младший брат так шутит над старшим, а Гар-сон, спешно проглотив затыкавшую его поэтические возможности конфету, пафосно выдал:
- Быть или не быть - вот в чём запрос на проведенье операций, Виталь, в порыве альтернаций в себе несингулярно рос…
- Конфетку. Дай ему конфетку!
- Мда. Повторим задание. Нужно найти лингвошпиона. Марк? Как там его зовут?
- Володимир Розентальевич Бормон-Даль Младший. Четырёхспальное имячко.
- Да уж. Козлиная борода, безумный взгляд, говорит устарецизмами и всё такое. Нищенствует у Южных ворот. Секундочку…
На дороге, ведущей в главный город Гиперборяндии Сарматийской империи было пусто. Только птицы пели в пыльных летних кустах, да слышался вдалеке призывный хрюк перелётных уток. Ламми склонила голову набок и уточнила:
- Тётушка передаёт, чтобы мы поспешили в город. А то там ворота закрываются на вечер. И чтобы держали уши востро. И глаза широко открытыми.
Гиперборяндии Сарматийской. Должно быть круто, когда в твоём голове говорит ведьма с филологическим образованием? Та ведь, Ламми?
- Не так, Марк. Она в основном слушает и посмеивается. Иногда просто выходит из… из…
- Связи?
- Вроде того. Бери Вита за руку, передай Гар-сону пару конфет. Вон - ворота.
Южные ворота оказались самыми старыми. И самыми заброшенными. Стражники, коренастые мужики в потрёпанных латах и с копьями в руках, две штуки, не обратили никакого внимания на странно одетых юных оборванцев. А оборванцы рванули к месту встречи, которое изменить можно, но только зачем? Там уже топтался шустрый сгорбленный старичок в зимней одёжке, валенках, усыпанных блестяшками и шелухой от семечек. Старичок продавал яйца карликовых страусов. Торговлишка шла не шатко и не валко. Рядом надрывался герольд со старыми новостями да всякими указами.
- По зову сердца нашего амператора, егойного сына и ихней супружницы, да продлятся все евонные дни на сто пятый срок, грозы, кои шатают наше государство пойдут во славу Гиперборяндии Сарматийской империи, ибо, как сказано в книге колоробириста Дзена Удуна…
Ламми решительно шагнула к старичку. Старичок склонил голову набок и спросил тихим голосом:
- Что молодица изволит? Есть яйца карликововидных страусов, древовидных куриц и стеблеедных перепельцов. Цены, конечно, нонеча кусают за кошелёк, но таковы реалии нашенские и других нам не дано.
Прежде чем Ламми выпалила пароль, Марк заинтересованно спросил:
- А с чего они и впрямь подорожали? Яйца.
- О! Молодой господин, вестимо, не близко знаком с соляристической теорией происхождения миров? По ней яйцо - есть квинтэссенция мироздания, где желток - это солнце, а белок, это Явь, Навь, Правь, Левь и околоплодная Хтонь, поелику…
Тут уж Ламми не выдержала и выпалила:
- Мы урожая ждем от лучших лоз, чтоб красота жила, не увядая. Пусть вянут лепестки созревших роз, хранит их память роза молодая.
Старичок быстро оглянулся и тихонько поманил всех за собой, предварительно указав слуге свернуть торговлишку. Слуга - вялый паренёк лет пятнадцати - мрачно кивнул и показал пальцами какой-то странный знак. Старичок в ответ отрицательно мотнул головой.
- Здесь поблизости спрятан мой дом…
- Сотня слитков заныкана в нём, и куриных, и страуса перья, а ещё там большие придверья…
Ламми мрачно протянула внезапно застихоточившему Гар-сону последнюю конфетку тётушки Каф. Старичок на ходу окинул сосредоточённо жующего мальчика и ехидно заметил:
- Радует, что госпожа не растеряла свой магический шарм. И стихотворное проклятье наложено очень виртуозно. Узнаю классическую школу. Одно удовольствие наблюдать такую работу.
- Удовольствие - не то слово. Наслаждение - то. Но конфета была последняя и сейчас Гара будет уже не заткнуть.
- Найдём чем загрузить его говорильный аппарат. Очень мне его поведение напоминает тот случай с женой Пушкина. Прецедент, так сказать.
- Женой? Пушкина?
Старичок подпрыгнул от невежественности собеседников и выдал скороговоркой:
- На балу у императрицы Николадии Второй, наследницы Алессандрии Первой Благословенной, французистый посол Дан-Таз именно наглость многозначительно подмигнуть мужу Натали Алексашке, больному стихотворной неудержимостью. И пришлось Натали стреляться с Дан-Тазом из сливовой пушки. Известный же исторический казус.
- Наверное…
- Молодёжь! Так вот Алексашка Пушкин после этого вообще не мог говорить прозой. Переклинило до конца его благословенных дней.
- Интересно…
- Сдаётся мне, что не очень-то вам это и интересно. Впрочем, мы уже пришли. Вот мой подземный домашний лабиринт, где я храню яйца и прочие прелести средневекового быта. Пройдёмтес…
Но прежде чем спутники успели шагнуть в подземные палаты, случилось неожиданное…