Что в имени тебе моём (ты текста оцени объём)…
Вот и перечитал я всего «Ведьмака» пана Анджея Сапковского. Ибо нравилось раньше, озарило и сейчас. Особенно на фоне мировых событий (Польша), крайне спорного сериала (Нетфликс) и отчаливания свет-Супермена от роли и проекта (Генри Кавилл, гудбай, Лиам, здраффствуй). И стал я искать - что почитать эдакое, ведьмакоподобное. Кто ищет, тот всегда. На свою же голову.
Для начала я прочитал «Сагу о Рейневане». Она хороша, вот честно, хоть эти гуситские войны - такое себе удовольствие. Потом я грустно полистал «Стража» Пехова. Грустно, потому что цикл закончен. И автор - прекрасен. Но не перечитывать же его в двадцатый раз!
А вот потом… дёрнул же меня Ведьмак за беспричинное место…
Из длинного списка ведьмакоподобного и нежно рекомендуемого я выбрал сначала «Дебрена из Думайки» Артура Баневича. Прельстило меня, что «…странствующий маг чароходец. Герой… благороден, умён, и всегда стремится помочь всем… на своём пути... история с детективной нотой… общий переводчик - Вайсброт.» Ой-вей! В смысле - «заррраза!»
Герой таки оказался благороден, однобаболюбив и… зело туповат. Чароходец же. Ума там накапывало на два последних абзаца каждой части.
Дебилуш… простите, Дебрен из Бездумайки оказался из тех «чудесных» персонажей (имени Джорджа Мартина), которые ищут приключений на свою… ммм… пятую точку опоры. Делают они это маниакально, целенаправленно, неотвратимо, на регулярной основе. И ничто ничему их не учит, т.е. развитие персонажа в смысле поумнения - невозможно. Ни в какой позе. Да и к чему бы умнеть-то? Вот ещё.
Я, героетически (не опечатка) хлопая ресницами (и не взлетая), дополз до середины второй (из трёх) книг и помер. Даже на Улиссе Джойса так не уставал от… фееричности и образности текста.
Отчего же, Алессандро, от чего?
От того, друг мой, что… когда проблемы ЛГБТ-мировосприятия помещают в средневековый антураж в таких количествах… Я нервничаю. Я крайне толерантно (резистентно и амбивалетно) отношусь к этой теме, но... количество мужских… ээээ… седалищ на квадратный дюйм повествования превышало необходимый объём для раскрытия эпохи в разы. Т.е. вот читаешь и - хоба! Внезапная задница. За что?! Заходишь с героем и автором в трактир, пивка хлебнуть, иии… Что первым блюдом предлагается? Ага. Выходишь в море на корабле, и там тебе красочное описание и долгое, простигосподи, вхождение в глубинные слои текста. И такое же долгое выхождение, а с учётом того, что в той морской новелле дело было на острове и там жило семеро мужиков… Вы меня поняли. Дев там фоново гасили и прикапывали. Ага. Средневековый антуражик такой.
К концу первой книги эти области сладостных и не очень авторских побочных описаний и регулярных упопоминаний (это не опечатка) складывались в длинные журавлиные клинья и, курлыча от осознания собственной неизбывности, летели по тексту со мной вдаль. Поэтичная картина? Ни фигуленьки. Главный герой книги имел сомнительное счастье быть стоически гетеросексуальным, но вокруг него бушевало инфернальное, мужское, изначальное. С чарами, кстати, у него очень жидко было. Чароходец? Долбозвончик. Когда в середине второго опопуса (не опечатка, не) эта мужская красота стала окружать меня уже со всех сторон, я сдался и нервно перешёл к следующей… франшизе. Задавили меня попами (ударение можно варьировать). Увы.
Это был «Путь инквизитора», Бориса Конофальского. В цикле изрядно книг, я пока нервно телепаюсь на четвёртой. И что, Сашурочка? И всё то самое. Же! Только теперь это не мужское инфернальное, а сапфическое. И в таких количествах… Ну вот ткни в персонажа женского полу и - вуаля! И вуалило оно упорно везде.
Герой цикла - Ярослав Волков (Яро Фолькофф) до омерзения гетеросексуален. Почему до омерзения? Ой-вей-2! Он думает об этом постоянно. Если у Артура Баневича были мужские журавлиные клинья и даже стаи задниц, то у Бориса Конофальского - стада твёрдых грудей, леса крепких бёдер, заливы лон и ноги всех крестьянок росли даже не от ушей. Не. От неба! И да - все женщины на страницах книги - ведьмы. Или скоро станут. И герой безрадостно перемещается между описаний родинок, хвостовых копчиков, внезапных когтей, шипящих заклинаний и женских проклятий… И эта география с каждой страницей становится всё гуще, толще, объёмнее, непробиваемее. Грустное зрелище, если честно. Глаза наливаются кровью. Как, впрочем, и у персонажа. Но ему-то сапфическая ведьма порошка вдула, а я сам. Сам, всё сам.
Герой, к слову, прям как палка в своих желаниях. Первый движитель - слава. Хочу титул лыцаря. Вот дддай! Второй движитель - бабло. А вот бабло, пожалуй, затмит всё половоносное на страницах франшизищи. Монеты (всякие; в ассортименте) описываются столь сладострастно, что нередкие и бессмысленные для сюжета сцены соития нервно курят в сторонке. Но это (хотя бы) можно читать без нервной разгрузки глаз. Т.е. вот форменно - постельная сцена. Под кроватью героя внеочередной сундучок с серебром сюжетно притаился и сверкает нутром. О чём думает герой в процессе, до и после соития? Канешн, о серебре! И золоте. И меди тоже. И векселях. Гы-гы-гы. Кобелиссимо и его денежное белиссимо...
Хочется воскликнуть: «Боже, что стало с польской литературой в русских переводах!», но я промолчу. И продолжу изыскания в книгах Бориса Конофальского. Вдруг да мелькнёт среди женских образов ведьм-сапфисток, что-нибудь из Артура Баневича. Вот ей-богу, для равновесия, оно прямо необходимо. Можно даже клиньями и чтоб курлыкало.
Ещё было бы прекрасно, если б герой развивался, а не бегал за баблом по свежесотворённому миру с упорством трёхлетнего псевдопостпубертатного ребёнка…
Ах да. Вывод. Ведьмак может быть только один. Как и Рейневан. Всё остальное - пока что - выглядит беспомощно, кроме Пехова, но Пехов-то самобытен зело.
Я только начал копать тему. Так что - надежда есть. Наверное. Это я ещё отечественные залежи ведьмокописцев не аэрировал. Угу.
PS: C Яро Фолькоффым не срослось: читать произведение, где "все бабы - ведьмы, куда не плюнь" - откровенно скучно. Дошёл до четвёртой части, зевнул, пожалел время и силы, на восприятие траченные... и отложил в сторону.