Огонь, иди не за мной (квента 002)
Отец Эраукарий когда-то давно звался Эриком, сыном Скворра, но времена те давно миновали стремительным дымом из горящих пещер Соризмития. Позади остались влюблённости и безумства, бегство из тёмных подворотен души к светлым вратам Единобожия. Путь Эрика, приведший его к отцу Эраукарию, был тернист, извилист и долог.
Много оборотов Парового Колеса назад Эрик принял сан во служении Единому Богу - религии не особо доминирующей над другими, хоть и противоречащей остальным в некоторых постулатах. И всё шло относительно мирно, часы роняли свои шестерни, стачивая время, одни люди уходили, приходили другие. Были жизни, были смерти, случались находки, настигали потери. Истина о сотворении мира не открылась Эрику, а Эраукарию было уже всё равно.
В этом времени пожертвований и пламенных проповедей едва хватало на поддержание Храма, люди скупы на проявление веры, но всегда ждут чуда. Отец Эраукарий понимал, что скоро над миром окончательно воцарится Бог железа и универсального горючего, бессердечности и… безразличия к душе, что ли?
После короткого разговора с Алесарием, так внезапно вернувшимся в город, Эраукарий первым делом отправился к копилке для пожертвований. Именно в неё итогово скатывались все монеты или летел птичий помёт, или мрачно падали ржавые шестерёнки - это уж как повезёт. Не так чтобы эти деньги были важны - ну… не построишь же новый храм на них, но всё же…
Первая свеча в потайном фонаре зажглась неохотно, покоптила, но потом пламя стало ровным. Эраукарий поднял монету с почти пустого подноса и застыл, подобно статуе. Мало того, что в ладони лежал полноценный золотой, так ещё это была невероятная нумизматическая редкость. В силу возраста и опыта отец Эраукарий мнил, кстати, вполне справедливо, себя знатоком монет и бумажных банкнот, поэтому он осторожно положил металлический кружок на поднос, небрежно отодвинул прочую мелочь в сторону и зажёг вторую свечу в фонаре.
Так и есть. Древний, но прекрасно сохранившийся птитерций. Золотой, на который можно построить храм. Его ещё называют монетой Бога, рассказывают, что монета эта способна выкупить душу у смерти. Выкупить вместе с телом, к слову. Редкость, которая стоит безумных денег. Откуда у Алесария эта редкость? Да полноте, может быть, и не Алесарий кинул эту щедрую мзду в прорезь. Но кто же тогда? А если всё же это был именно Алесарий… Как он, дерзкий и наивный сопляк, осмелился пожертвовать её храму? Вот ведь идиот!
Наверху хлопнула дверь. Кто-то пришёл в храм. Ни мгновения не колеблясь, отец Эраукарий спрятал монету в подсердечный карман, проверил металлическую пуговицу и пошёл наверх, к посетителю.
В тёмном храме гулял задумчивый ветерок. Он присвистывал в щели, поднимал пыль с пола, играл копотью на давно не мытом окне. Храм был небольшой, шестистенный, почти без украшений и фресок - типичная архитектура позапрошлой эпохи, когда люди думали о Боге, а совсем не об удобстве своего жития. Впрочем, кто же станет жить в храме? Тут даже крысы или мыши - очень редкие гости.
Посередине храма стояла женщина в тёмной вуали, чёрном платье, в руках небольшой, но увесистый мини-саквояж. Впрочем, это мог быть переодетый мужчина или и вовсе автоматон или даже - бездвижный манекен. Так думал отец Эраукарий, подходя к гостье ближе. Когда он подошёл почти вплотную, дама откинула вуаль и подставила своё аристократичное лицо чахлому свету, льющегося из верхних окон.
- Сколько же мы не виделись, Эрик?
У отца Эраукария перехватило дыхание, и чтобы не упасть без чувств от этого неожиданного визита, он трубно прокашлялся и хрипло прокаркал:
- Как будто целую вечность.
- О да. Но вечность имеет печальное свойство заканчиваться совершенно внезапно.
Во тьме светлого храма щёлкнул затвор ручного пистоля Вебенхауэра, способный одной пулей разнести голову. Или нанести равнозначный урон нетолстой стене. Или разрушить парогенератор…
И вот вся жизнь, как и полагается в таких случаях, пронеслась перед глазами Эрика, сына Скворра, отца-настоятеля забытого богами и Богом храма, косо стоящего на стыке двух районов города.
И грянул гром.
* * *
Контр-лейтенант Ишиарий осторожно постучал в дверь начальника Имперского Отдела Потайных труб. Из-за дубовой двери донеслось гулкое:
- Давай!
Ишиарий перехватил поудобнее серую папку с ещё тёплыми после паропечатной машинки листами и почтительно вошёл в кабинет.
За столом восседал усатый грузный господин с цепким взглядом. Его неприметное лицо с возрастом приобрело индивидуальность, и сейчас он уже вряд ли бы рискнул участвовать в долгой проводке подозреваемых, а ведь именно с неё когда-то начинался его трудовой и боевой путь.
Густаф фон Трауб, барон слежки и комиссар прослушки в около императорских кругах пользовался славой скрупулёзного служаки, блистательного стратега и хитрого политика. Будь в нём хоть капля древней аристократической крови, он бы мог, вероятно, претендовать на трон в какой-нибудь стратегории Империи, но происхождение у него было самое плебейское. Чёрные густые волосы с проседью, золотой перстень, тройное пенсне с защитой, автотрубка с крепким табаком, дорогой мундир - вот что можно было заметить первым слоев впечатления. Ум и наблюдательность, склонность к мгновенной оценки реальной опасности, определённая авантюрность мышления - это шло вторым. Но были и куда более глубокие особенности у этого занятного господина.
- Ну? Что там такого спешного?
- Извольте, в город прибыл давний агент, о котором вы спрашивали. Вот расшифровки. Кроме того… извольте ещё и это. И ещё - подозрительный пожар.
Бумаги зашуршали, всхрапнул телефон - городская, неважнецкая линия, и Густав фон Трауб даже не шевельнул холёным пальцем. На вопросительный взгляд Ишиария, (а не взять ли мне трубку, это ж может быть что-то полезное для…?) ответом было отрицательный взмах прекрасно выбритым подбородком. Не сейчас.
Густаф фон Трауб внезапно уронил бумаги на обитый зелёным техносукном стол и выругался. Потянулся за автотрубкой, щёлкнул пружинным поршнем, потом отложил адский дымоносец в сторону. Ишиарий почтительно застыл. Начальник довольно редко ругался, просматривая подобные донесения, да что там - редко! Ишиарий помнил лишь один случай. Тогда ещё чуть было императорская любовница не лишила императора… Не жизни, но чего-то куда более важного.
- С этого - глаз не спускать! Ведите незаметно, помогайте, посмотрим, куда и с кем он пойдёт. А это… Это и вовсе ни в какие ворота. Шпион Кинтарийского царства свободно разгуливает по городу. Дожили. Готовь бронелёт.
* * *
Когда тебе всего-то десять лет, и ты живёшь в промышленном, сером, безнадёжно огромном городе, мир вокруг не имеет значения. Собственно, весь мир - это ты, немногие друзья, если они вообще есть, мастерская, школяриум - четыре раза в неделю.
Я это к тому, что мне наплевать на мир за городом. Я там никогда не был и не хочу. Будь моя воля, я бы сидел дома, собирал механизмы, разбирал двигатели и… всё. Школяриум меня бесит - столько бесполезных знаний, столько унылого барахлама в виде унылых историй, что…
Кому, скажите, интересно, зачем, к примеру, Адольф Пандемийский Второй ввёл налог на содержание домашних котов, а когда Адольфа за номером два придушили серебряной ритуальной верёвкой-кхароттой, и Адольф Прекрасный Третий отменил этот налог, ну кому, кому стало легче? Котам? Бухгалтерариумам? Казне? Мне? Тебе? Одноногой Кхале с Карнавального Дна?
Как ни крути, но история - это унывный барахлам, из которого собирается разнодетальная современность. Я не историк, я - механик. Да ржавчина с этой школярией. Скучно. Я надеялся, что через пару лет продвинусь в мастера, займусь изобретениями, новыми двигателями. Моё будущее я определял именно так.
Но потом…
Утром отец спешно вытащил меня из сна и отправил в ближний круг Верховья (Верхнего города). Там, в одной неприметной конторе хранились какие-то важные чертежи. Чтобы их найти, пришлось ждать чуть ли не два часа. А уж пыли-то было - на три жизни хватит. И вот тоже мне работники - ну соберите пылесборник на паровом движителе VBR-013, ничего ж сложного в нём нет, стандартная схема. И не надо будет отряхиваться, чихать и страдать астматическими всхрюками.
Чертежи мы нашли. Но пылью я так напитался за время поисков, что, кажется, ударь меня пылебойкой, даже не на паровом поддвижке, а ручной - то из меня полетит во все стороны густая атмосферия, и своим облаком заволочёт горизонты.
И вот, чихая и кашляя, я подхожу к дому, чтобы уже досмотреть сон или моторчик перебрать, а там…
А там пожар. И понимание, что всё. Нет отца, нет мастерской, нет прежней жизни. Как будто белый и понятный мир резко стал серо-чёрным. Безысходным и невыносимым. Всё, что у меня теперь есть - кот и непонятные чертежи, ну и да - друг детства отца, о котором мне рассказывали сказки, но которого я никогда не видел. Я один в целом мире. И, спаси меня гравиметрическая тень, я не знаю, что мне делать. То ли реветь как девочка, то ли лечь и не проснуться, то ли искать место для ночлега в нижнем городе.
* * *
- Какао будешь?
- Буду.
- Вот. Могу туда медовария плеснуть. Станет вкуснее.
- Не надо. Спасибо…
«Паровой Олифант» оказался уютной и небольшой гостиницей. Практический пустой. Чистой. Здание притулилось на стыке двух уровней так, что вход в гостиницу был в Низилище Стальных Крыс, а вот два с половиной этажа над ним выходили в нижний ярус Верхнего города. Приблизительно так выходили, получалась эдакая немудрёная лесенка из соседних строений.
Я выбрал комнату под самой крышей, две кровати, тумбояжный шкафец, окно, выходящее на эту вероятную дорогу из крыш. Дома тут росли близко друг к другу, и при желании можно было с крыши на крышу убежать довольно далеко. Не то чтобы я планировал бегать по домам, но пути отступления лучше всё-таки продумывать. Мало ли.
Мальчик был совершенно не похож на Гладиуса. Вот совсем. Это, с одной стороны было прекрасно, а с другой - изрядно озадачивало. Ладно, разберусь с этим позже, надо его будет пристроить куда-нибудь.
Чертежи…
Вот с чертежами меня ждал паромеханический крах. Они были зашифрованы. Я знаю людей, которые смогут их прочитать, принцип этого шифра мне знаком, но… Я так понял, что это чертёж-карта переноса разума в механическое хранилище. Что само по себе невозможно. Однако лучше это проверить. В принципе, очень соблазнительная идея скопировать целую личность или только знания навигатора для преодоления того же Соризмития, с его пустынными тэ-рифами и водными воронками. Навигатор - дорого. Копия, которая сделает тоже самое - напротив, может стоить куда меньше. Копий же можно сделать много. И цена упадёт. Тут тонкий момент, Гильдия навигаторов, по-хорошему, должна убить творца такого механизма, сами понимаете. Поэтому лучше всё тысячу раз перепроверить, а уж потом делать далеко идущие экономические и политические выводы. Такс…
Линн - а именно так назвал сына Гладий - сосредоточённо рассматривал складную трость. Тут вот тонкий кинжал, тут аккумный светильник, укреплённый каркас, не сломается, даже если повиснуть, а тут… Мини-окуляр. Как интересно - сменные фильтры.
- А зачем фильтры?
- А как ты смог его так быстро разобрать?
- Да оно само как-то.
- Хмм. А собрать можешь? Я вот не с первого раза научился…
- А чего тут собирать? Вот…
А мальчик-то не так прост, впрочем, это вполне предсказуемо - у такого отца и сын станет не механиком, а чародеем механизмов. Это хорошо, что он изучает мой походный арсенал - это отвлечёт его. Всё-таки дети иногда - вещь-в-себе, один Бог знает, о чём они думают. Желания взрослых, напротив, прозрачны для меня.
- Смотри, это боевая трость. Её можно, например, уложить в комби-саквояж. Если отогнуть тут и тут, перестегнуть это вот сюда, то саквояж превращается….
- В заплечную сумку! О! Туда можно кота посадить. И ходить с ним за плечами, милостыню просить…
- Ну так-то - можно, но давай не будет спешить с подаянием. А так да - посади кота, ради интереса.
День готовился уйти в сумерки, которые, как известно - трещина между мирами и вообще - время тайн и божественных явлений. Линн продолжал изучать трость, я отправил чертежи в комби-саквояж и собирался уже отправить юного спутника спать, но тут кот по имени Мышебор внезапно зашипел и выгнул спину. Взгляд его упёрся в пол, шерсть встала дыбом, а мой человеческий нюх уловил тонкий запах воспламенителя.
- Одевайся. Быстро. Кота в саквояж и за спину.
Мальчик послушно и быстро натянул курточку, схватил кота, который напряжённо принюхивался к чему-то происходящему за пределами нашей комнатки. Где же это даймонговые кристаллы, бронзотер им в хламидорию… Внизу послышался кратковременный шум, будто упало тело, и дальше - отдалённый скрип ступеней. Я поэтому и выбрал крайний этаж - лестница сработает как хорошая сигнализация.
- Я знаю, что ты нас уже ждёшь. Давай, для разнообразия, будем вести себя разумно. Ты отдаёшь мне чертежи и мальчишку с вещами, а я отпускаю тебя живым и необгоревшим. Бежать-то тебе некуда.
Тёмно-синий кристалл в моей руке. Мальчишка за спиной. Есть окно. Рискованно. Живым уйти - это вряд ли, а вот обугленным - вероятно.
- А впрочем - вышибайте дверь!
Кристалл под ноги! Дверь, так старательно выламываемая из коридора попадает ровно на границу силового поля. Ломайте, ломайте. Минуты три провозитесь.
- Линн! На крышу!
Мы выбираемся на крышу соседнего дома, карабкаемся выше. О! Да тут можно дивно перемещаться! Мальчик - молодец, никаких лишних вопросов. Оглядываемся с ним одновременно и видим - дверь в наше кратковременно жилище разлетается на куски. Видно человеческую фигуру, видно пламя в виде человеческих фигур. Огненные рабы. Пять штук. Ясно. С крыши на крышу, почти срываясь вниз, бежим. Кот в саквояже почти рычит в сторону преследователей. Вот бесстрашное животное!
Огненные рабы движутся осторожно, огонь поддерживает сам себя, но сохраняет форму только при магических усилиях. Но кому я вру? Всей магии тут - аккумулятор на рабе, передатчик в руках хозяина, или, в данном случае, хозяйки.
Вижу вдали шпиль на старом доме. Туда! Перебрасываю мальчишку на предпоследнюю крышу перед целью, прыгаю сам. Огонь близко, преследовательница держится в стороне, ну ещё бы! Ей, бедняжке, приходиться столько сейчас контролировать! А вот на тебе тебе подарочек!
Ещё один кристалл накрывает двоих рабов, они разлетаются искрами в воздухе. Злой вскрик в стороне. Больно, красавица? А что делать!
- Линн! Ищи круглую печать, как будто нарисованную кровью.
Шпиль состоит из шести граней мутного стекла, вплавленных в металлическую раму. Эдакая вытянутая форма с шариком наверху. Внутри поместиться разве что одиннадцатилетний тощий ребёнок. Печать видна только под определённым углом. И то - не всегда. И не всем.
- Здесь!
Огонь, огонь, не иди за мной! Последний силовой кристалл в руке. Мы почти пойманы. Бью кристаллом по еле заметной печати. Стекло исчезает. Бросаю внутрь мальчику, ныряю сам. Бах!
Мы в тёмной комнате. По сути - это тот же самый шпиль, но… Изнутри он гораздо вместительнее, чем выглядит снаружи. Линн смотрит за грань, через которую мы влетели, потом смотрит в соседний фрагмент и удивлённо говорит:
- Там… Там снег!
Конечно же, там будет снег. Он там должен быть. Сегодня и всегда.
(статус: черновик/в процессе написания/возможны опечатки)