(no subject)

[naira_etel]

Пролог
В трапезном зале замка Эль Рейна были простые белые стены. В отличие от большинства жилищ знатных лордов, в резиденции Эль Рейна вообще отсутствовала варварская роскошь, присущая людям. Простые чистые линии, белый мрамор, широкие лестницы и огромные окна, одни стекла в которых обошлись в такое количество монет, что можно было бы выложить золотом пол.
"Черт бы побрал этих эльфов, неужели их не раздражает такая прорва света?", - подумал менестрель.
Его чувствительные глаза не выносили яркого света и отчаянно болели. Впрочем, на зрение это абсолютно не влияло, поэтому взгляд Айвори частенько останавливался на хрупкой эльфийке, младшей дочери лорда Эль Рейна, Кайрен. Дело было не только в том, что девушка красива, просто она выделялась темным пятном на фоне белых стен и своих белобрысых соплеменников. Во-первых, волосы у нее были гораздо темнее, чем это обычно встречается у эльфов, во-вторых, девушка явно подражала человеческому обычаю носить траур по дорогому человеку. Судя по тому, что место по правую руку от лорда пустовало, Айвори заключил, что она потеряла мать.
"Видимо, леди Эль Рейна была та еще штучка, не удивился бы, если сам лорд ее и прирезал в порыве супружеской ревности. Это ж надо было родить дочь так похожую на человека".
Эльфа в Кайрен выдавали лишь острые уши и присущая этому племени необычайная хрупкость. А вот взгляд был уже совсем неприличным, по эльфийским меркам, пристальным и заинтересованным. Когда Айвори впервые поймал его, он подумал, что если кто-нибудь заметит, как дочка лорда смотрит на бродягу без роду и племени, у нее будут серьезные проблемы. Впрочем, Кайрен выдавали только глаза, на лице у нее застыло выражение вежливого внимания, приличествующее знатной эльфийке, а поглощенные только собой эльфы не склонны пристально следить за кем бы то ни было.
"А это было бы забавно, соблазнить леди", решил менестрель, рассеяно перебирая струны лютни. "Судя по ее взгляду, получить ее будет не труднее, чем дочку какого-нибудь трактирщика, только вот стоит ли она этого?"
Айвори наклонил голову, чтобы скрыть появившуюся на лице улыбку, не соответствующую грустной мелодии. Лорд Эль Рейна любил музыку, но не выносил звуков человеческого голоса слишком грубых для его чувствительных ушей, поэтому менестрелю не приходилось напрягать свой голос. С другой стороны это затрудняло Айвори процесс соблазнения эльфийской леди.
"Одна красивая песня о любви и она будет принадлежать мне".
Он спрятал улыбку и посмотрел на девушку. Глаза Кайрен влажно блестели и Айвори понял, из них катятся слезы. От удивления он едва не выронил лютню из рук.
"Видать совсем ей несладко живется, если она может разреветься из-за грустной музыки, хотя... может быть она просто дура..."
Обдумывая этот важный вопрос, менестрель чуть не пропустил момент, когда лорд встал из-за стола. Согласно правилам дома Эль Рейна в этот момент музыка должна была смолкнуть, а менестрель убраться из зала, дабы не путаться под ногами у эльфов. Желания нарушать правила у Айвори не было, кто знает, во что лорд превратит его, если разгневается. Может в жабу, а может и в каменный столбик. Клан Эль Рейна был кланом эльфийских магов, очень могущественных, в которых природная эльфийская магия смешивалась с человеческой.
В незапамятные время, жаждующие получить знания эльфы ушли из родных лесов, став учениками самых прославленных магов того времени, таких как Зивинлум Безликий и Окрантар Серый. Так, по-крайней мере было написано в летописях, но Айвори в это слабо верил. Судя по склочным характерам всех Эль-Рейна, их скорее принудительно отправили учиться у этих магов, кстати, пользующихся ужасной репутацией, в надежде, что они не вернутся. А они и не вернулись. После обучения эльфийские маги, объединились в новый клан, и, со временем, превратились в силу, с которой невозможно было не считаться. Разумеется, лесные эльфы из клана Аэрлиан передергивались от злобы каждый раз, когда видели резиденцию изгнанников. Вот уже пятьсот лет самым красивым дворцом Новэймура считался замок Эль Рейна. Однако, несмотря на ненависть, ссориться с магами лесной клан не спешил, а менестрель не считал себя настолько храбрее заносчивых эльфов, чтоб злить лорда Эль Рейна без нужды.
На выходе из зала Айвори остановил слуга.
- Тебе повезло парень, ты угодил лорду, - проворчал он.- Деньги получишь, когда будешь покидать замок. Лорд милостиво предложил тебе остаться на пару дней. Пойдем, я покажу тебе твою комнату. - Выражение лица у слуги было кислым, но Айвори он понравился. По крайней мере, враждебности в нем не чувствовалось.
"Интересно, когда это слуга успел узнать, что я угодил лорду, если я вышел из зала раньше, чем лорд, " - подумал он.
- Откуда ты знаешь, что лорд предложил мне остаться? - решился спросить менестрель по дороге.
- Парень, я работаю на лорда Эль Рейна уже тридцать лет и ни разу не видел, чтоб он погнал со двора менестреля, - снизошел до ответа слуга. - Как тебя, кстати, зовут?
- Айвори.
- А я Робин. Ну вот мы и пришли, Айвори.
Они остановились у потемневшей от времени дубовой двери с массивной бронзовой ручкой.
Робин толкнул дверь рукой, и она совершенно бесшумно открылась. Менестрель улыбнулся.
- Ну да, ее постоянно смазывают, - подмигнул ему Робин. - Знаю я вас, менестрелей, так и норовите ночью убежать к симпатичной служаночке, а я человек старый, мне скрип дверей спать мешает.
Заглянув в комнату, он улыбнулся еще шире, в ней не было ни одного окна. К стене был прикручен канделябр и стоявшие в нем свечи заливали комнату неназойливым светом.
- Вид у тебя усталый, парень, так что я пришлю тебе служанку с едой, - сказал заботливый слуга. - Выберешь что тебе больше по нраву окорок или девчонка.
- Скорее уж окорок, - засмеялся Айвори. - Я три дня не ел.
- Ну, если еды тебе окажется мало, разрешаю съесть служанку, - заключил Робин. - Я пошел, дел у меня много.
Менестрель совершенно не удивился такому радушному приему. Услуга за услугу. Видимо, Робин, также как его лорд, любил музыку.
Когда он ушел, Айвори буквально рухнул на койку и, неожиданно для себя самого, провалился в сон.
* * *
Ему приснился Рейнор - Отец богов.
Рейнор хмурил брови, он считал, что его нахмуренные брови вселяют страх. Возможно, это и действовало на остальных его детей, но бога дорог невозможно было напугать по причине полного отсутствия у него инстинкта самосохранения.
- Тебе еще не надоели эти игры в человека, Айвори? - поинтересовался он.
Айвори смиренно опустил голову, чтобы Рейнор не увидел его насмешливых глаз.
- Нет, отец, я еще слишком молод для того, чтобы безвылазно сидеть в Пантеоне и строить из себя вершителя их судеб.
- Поэтому ты шляешься по земле, играя на лютне? - иронично спросила непонятно откуда появившаяся Мать богов.
- Ирана, не влезай, - еще сильнее нахмурился отец.
Богиню-мать невозможно было напугать по той же причине что и ее сына.
- Здравствуй матушка, - поздоровался Айвори. - Как твое здоровье?
- Ты слишком долго прожил среди людей, - отрезала Ирана. - С моим здоровьем полный порядок, точно так же как со здоровьем всех богов. Болеют только жалкие люди, ну и эльфы иногда.
- Мать права, ты слишком долго прожил среди людей и очеловечился, - с отвращением сказал Рейнор. - Что за удовольствие шляться по трактирам?
- Тебе необходимо жениться, - вставила Ирана.
"Ну вот, опять проснусь с больной головой", - обреченно подумал Айвори и решил вмешаться.
- Я еще слишком молод для этого. Давайте закроем эту тему, - проворчал он.
Мать недовольно изогнула бровь и ничего не сказала, Рейнор глянул на жену и последовал ее примеру.
Айвори вздохнул с облегчением и проснулся.
Голова, слава Рейнору, не болела.
* * *
Кайрен проснулась ночью от звуков лютни. Ее окна выходили в сад и все что там происходило, было прекрасно ей слышно. Недолго думая, она одела первое попавшееся под руку платье и босая, на цыпочках, вышла из комнаты. Последний раз она ходила гулять ночью в сад, когда была маленьким, совершенно не по-эльфийски озорным ребенком, только тогда ей было гораздо легче прокрасться мимо стражи. Неслышно ступая по темным коридорам, она мысленно порадовалась тому, что все ее платья черного цвета, делающие ее совершенно незаметной в темноте. Да и, в конце концов, разве леди обязана давать страже отчет в своих поступках? Кайрен гордо вскинула голову, продолжая красться. Так-то оно так, но стражники наверняка доложат отцу, что она была ночью в саду, и не одна, а с менестрелем. При мысли об Айвори на ее лице появилась совершенно неподобающая леди улыбка, но даже при желании Кайрен не смогла бы не улыбаться. Какое-то странное тепло согревало все ее тело, когда она вспоминала, как он смотрел на нее. Конечно, на нее и раньше смотрели подобным образом, но что-то менялось оттого, что это были не эльфийские светлые глаза, а темные - человеческие.
"Наверное, это называется любовь" - подумала она. "Мама говорила, что не могла не улыбаться, когда полюбила".
Мать была единственной эльфийкой, которая понимала Кайрен. Наверное, потому что она тоже была иной, чем все остальные леди.
"Ты не похожа на других, Кайрен, но если кто-то заметит, насколько не похожа, тебе придется несладко, родная", - шептала она иногда с тревожным выражением лица.
Кайрен не понимала, почему плохо быть непохожей на других, не поняла, пока не умерла мать. После смерти леди Эль Рейна все ее недруги, ранее не смевшие поднять в ее присутствии головы, распустили свои ядовитые языки и по замку поползли грязные сплетни. Девушка не могла ничего поделать с этим. В клане Эль Рейна власть принадлежала сильнейшим магам, а способности к магии самой Кайрен стремились к нулю. Именно это и стало пищей для сплетен. Лорд и леди Эль Рейна могли бы померяться силами с самыми прославленными волшебниками древности, а Кайрен даже свечу зажигала с большим трудом. Ее обучение магии закончилось много лет назад, когда очередной учитель поставил диагноз - безнадежна. А ее необычная внешность еще больше подогревала страсти. Тем не менее, отец ее любил. Ничего удивительного в этом не было, ведь старшие дочери разочаровали его еще больше.
Старшая, Армина, которая была самой расчетливой из трех дочерей, вопреки воле отца, вышла замуж за лорда лесного клана Эль Рест. Зачем это ей понадобилось, не знал никто, но Кайрен была уверена, что если Армина предпочитает жить подальше от родного клана, это означает, что судьба клана весьма незавидна. Это убеждение возникло у нее, когда она узнала, что помимо всего прочего сестра обладает даром предвиденья. Отцу уход дочери из клана показался дурным знаком и седых волос у него изрядно прибавилось, но Кайрен знала, что он совершенно не скучает по Армине и во время ее редких приездов старается не выходить из своих покоев.
Вторую сестру, Тилиан, не интересовала ничего помимо нарядов и собственной внешности. Впрочем, Кайрен ее вполне понимала, Тилиан была невероятно красива. Отец ворчал, что внешностью боги пытались компенсировать ей полное отсутствие мозгов. Совершенно неожиданно, несколько лет назад Тилиан сбежала с человеческим лордом. Брак эльфийки с человеком был ужасным мезальянсом, так что Тилиан не рисковала наносить визиты вежливости родным.
Оставалась лишь Кайрен, младшая дочь, начисто лишенная магических способностей, больше похожая на человека, чем на эльфа, но, тем не менее, единственная наследница лорда Эль Рейна.
"Наследницы клана так себя не ведут", - сказала себе Кайрен и усмехнулась. Если ее не мучают угрызения совести, значит так и ведут себя наследницы кланов, а именно, делают что хотят.
Девушка отворила дверь, ведущую в сад, и сразу увидела менестреля, сидящего на скамейке прямо под ее окнами. Она подошла поближе.
- Добрый вечер, Айвори. Вы меня разбудили, - негромко сказала она.
- Прошу прощения, леди Кайрен, - извинился менестрель с улыбкой, доказывающей, что он ничуть не раскаивается. - Но разве можно спать в такую ночь?
Кайрен кинула на него изучающий взгляд.
- Сколько вам лет, Айвори? - неожиданно спросила девушка.
- Девятнадцать, - соврал бог дорог, которому было лет на шестьсот больше.
- А мне восемнадцать, - заявила Кайрен, скинув всего-ничего - сорок лет. - По человеческим меркам, - добавила она, подумав.
"Мне тоже по человеческим меркам", - подумал он. - "Но тебе об этом знать не обязательно".
- Слава Рейнору, что окна отца выходят на другую сторону, - перевела тему девушка. - Он оторвал бы вам голову, если бы узнал, что мы оставались наедине.
- Вы так прекрасны леди Кайрен, что я совершенно этого не боюсь, - улыбнулся Айвори.
Эльфийка усмехнулась.
- Я вижу, вы мастер раздавать комплименты, - иронично заметила она.
- А я вижу, вам их так часто говорят, что вы перестали верить в их правдивость, - напрягся Айвори.
- Лучше нам все-таки найти другую скамейку, подальше от замка, - сказала Кайрен, направляясь вглубь сада.
- Ваша забота о моей голове, невероятно трогательна, - сыронизировал менестрель, последовав за ней.
Кайрен ничего не ответила.
"Что же со мной твориться, Рейнор меня побери! Нас обоих казнят".
Девушка споткнулась с досады
- Позвольте предложить вам руку, боюсь, ваша обувь не предназначена... - Айвори осекся, взглянув на ее ноги. - Ваша обувь?..
- Да не знаю я, где моя обувь! - нервно воскликнула она и забралась с ногами на ближайшую скамейку.
Айвори пожал плечами и сел на скамью напротив. Он был уже не рад, что связался с этой странной леди.
- Спойте мне, - приказала Кайрен.
- О любви? - уже без надежды спросил менестрель.
- Вы осмелитесь петь о любви эльфийской леди? - удивилась девушка.
- Это зависит от того, осмелится ли эльфийская леди узнать, что такое любовь, или нет, - заявил вконец обозлившийся Айвори.
Кайрен расхохоталась.
- А ты считаешь, что я этого не знаю, менестрель? - презрительно бросила она. - Или ты считаешь, что со мной ничего не сделают, если хоть одна живая душа узнает, что я оставалась наедине с тобой? А может быть думаешь, что ты сам останешься жив, если узнают о твоем предложении? - Девушку передернуло. - А теперь представь, что будет с нами, если я это предложение приму.
- Значит, у меня еще есть шанс остаться в живых, - улыбнулся менестрель. - Вот если бы ты заговорила об оскорблении чести эльфийской леди, тогда бы меня точно утром казнили.
- Не тебя одного, - возразила Кайрен. - Не забывай, что я сама пришла сюда. И возможно нас действительно казнят, тебя это не пугает?
- А тебя? - спросил Айвори, садясь рядом с ней.
Девушка нахмурилась.
- Пожалуй, нет, - задумчиво произнесла она. - Знаешь, что такое любовь леди Эль Рейна, смертный? Эта одна ночь на всю нашу долгую жизнь.
В глазах девушки мелькнула грусть и растаяла как тень ясным днем.
- Почему только одна? - живо поинтересовался Айвори.
- Потому что на утро назначена казнь возлюбленного, - горько усмехнулась Кайрен. - А много ли ты знаешь женщин готовых пойти на это второй раз?
- Откуда ты знаешь об этом? - нахмурился менестрель.
- Моя сестра была не слишком осмотрительна, - просто ответила девушка. - А отец знает все, что мы пытаемся от него скрыть.
- А что потом?
- А потом мы выходим замуж.

* * *
Когда Кайрен открыла глаза, Айвори рядом уже не было. Девушка слегка поправила сбившуюся простынь и, счастливо улыбаясь, закрыла глаза.
«Просто нужно уйти до рассвета», - подумала она. - «И почему раньше никто не догадался?»

* * *

- Как ты мог?! - гневно закричал кто-то прямо на ухо Айвори.
«Опять Пантеон» - тоскливо подумал менестрель.
Над ним грозной тенью возвышалась его сестра Малайра - богиня медицины. Судя по ее лицу, стремительно приобретающему неестественный малиновый оттенок она собиралась разразиться новой порцией крика.
- Как ты мог?! - еще громче проорала сестрица, очевидно полагая, что Айвори ее не слышит.
- А как ты могла?! - возмутился он. - Вытащить меня из теплой постели, от красивой девушки…
- Эта девушка предназначалась в мои жрицы, - перебила его Малайра. - А ты! Ты… грязный развратник! Разрушил этот оплот чистоты и невинности! Как ты мог?! - в третий раз повторила богиня, уже срываясь на визг.
- Да очень просто, - промурлыкал Айвори, которому уже порядком надоело, что на него орут. - Кайрен, кстати, была очень даже не против… не всем же хранить девственность до скончания веков, как ты дорогая сестрица…
Малайра быстро сменила цвет лица с малинового на синеватый и начала судорожно глотать воздух.
«Если бы она была человеком, то ее бы хватил удар» - замечтался Айвори.
- На этот раз ты перешел все границы, - вступил в новый голос. - Девчонка принадлежала Малайре.
Айвори обернулся и понял, что дела плохи, голос принадлежал Эрис - богине правосудия, как и большинство других богов, Эрис его просто ненавидела.
- А по моему она совсем неплохо принадлежала мне этой ночью, - нахально улыбнулся он. - И, клянусь Рейнором, ей это доставило гораздо больше удовольствия.
- Не стоит поминать мое имя всуе, - послышался недобрый голос Рейнора.
Бог воров моментально сообразил, что дела обстоят еще хуже, чем он подумал сначала.
- На ней, между прочим, клейма не стояло, откуда я знал, что Малайра ее так хочет? - попробовал оправдаться он.
- А кто мог знать, что у кого-то хватит наглости соблазнить дочь лорда Эль Рейна?! - рявкнула Малайра.
- Ну… ты же богиня, - простодушно ответил менестрель.
- Хватит, - процедила Эрис. - У тебя есть два пути. Либо, мы отправим тебя обратно в замок Эль Рейна, прямо на эшафот, для удобства. Убить он тебя не убьет, ты все-таки бог, но боль ты чувствовать можешь…
- Либо?.. - поощрил Айвори.
Эрис усмехнулась и в глазах у Айвори потемнело.
«Вот теперь голова точно будет болеть» - успел подумать он и все исчезло.

* * *
Дверь в покои лорда Эль-Рейна резко открылась и на пороге в сопровождении стражи появилась его старшая дочь Армина. Властным кивком отпустив стражу, она закрыла дверь и села на одно из кресел, игнорируя рассерженного отца.
- Что ты здесь делаешь? Твой следующий визит вежливости должен был состояться лишь через год! - лорд был в не себе от ярости.
Армина расправила складки платья и улыбнулась.
- У меня было видение. Ты знаешь, что случилось с Кайрен этой ночью, не так ли?
- Знаю ли я? Да эта распутная девка лишила себя даже надежды стать достойной нашего рода!
- Эта распутная девка, между прочим, твоя дочь… Это во-первых. Надо было больше уделять ей внимания… А во-вторых, не смущает ли тебя ее растлитель?
- Не смущает. Он поплатиться головой, как и всякий, кто посмел хотя бы поднять глаза на моих дочерей.
- Ты не смог его найти, не так ли? Стража обыскала весь замок, все близлежащие деревни. Но все бесполезно. Это ли не странно? Как мог простой человек, без лошади, без магии, уйти так далеко всего лишь за два часа?
- Где бы он не был, я найду его. Он обязан за это поплатиться, клянусь богами!
- Не клянись, дорогой отец. Это и был бог. Имя Айвори, бога дорог, вранья и мошенничества, тебе ни о чем не говорит? И поверь мне, мудрый лорд, это было не просто увлечение на ночь или попытка пошутить над его божественной сестрой. В этом случае он бы остался. Нет… Здесь что-то более серьезное. И если в тебе осталась хоть капля ума, ты наконец-то забудешь свою про свою гордыню и обратишь взгляд на свою младшую дочь и наследницу. Как ты заметил, именно она вскоре займет твое место.
- Вскоре? - лорд с неприязнью взглянул на дочь, пророчества которой сбывались всегда.
- Вскоре, отец. И она обязана быть к этому готова. Наш клан уже много лет вызывает зависть у окрестных лордов. А ты стар. И то, что боги снизошли на твою наследницу, разве не является знаком свыше?
Армина с усмешкой посмотрела на задумавшегося отца и встала.
- Ты должен сделать ее достойной нашего клана. С этого дня. Если будет нужна помощь, я появлюсь. Помни, совпадений и случайностей не бывает. И если уж она так близка к людям, то может, в этом и кроется наш шанс?
- Моя дочь - чистокровная эльфийка!
- Поэтому ты и не замечал ее в течение всех этих лет…
Девушка чуть поклонилась отцу и ушла, так же быстро, как и появилась, оставив после себя в воздухе едва ощущаемый запах эльфийских лечебных трав. Лорд открыл окно, и устало закрыл глаза. «Я и правда очень стар…» Он вызвал к себе младшую дочь, лишь после того, как удостоверился, что карета Армины исчезла за рекой.

* * *
Молодой человек очнулся на дороге и схватился за голову. В висках стучала боль, словно пытаясь пробить кожу и вырваться наружу. Лишь через пару минут паренек смог спокойно дышать и отпустить голову. Недоуменно оглядевшись, он вдруг словно провалился в омут страха. Где я? Кто я? Как меня зовут? Что я есть? Зачем? Юноша закричал, не в силах найти ответы на свои вопросы и оглушенный новым всплеском боли без чувств упал на траву…

* * *
Эрис удовлетворенно хмыкнула и повернулась к отцу.
- Все получилось. Я лишила его памяти. Полностью. Теперь, лишь когда он станет полностью человеком, поймет, что такое боль, горе, любовь, только тогда он вспомнит, кем же является на самом деле.
Ирана позволила нескольким морщинкам появиться на ее холеном челе, изображая так, подобно людям, беспокойство.
- Не слишком ли сурово? Он все-таки один из самых молодых богов в Пантеоне.
- Не слишком, - отрезала Эрис. - Он самый молодой и безрассудный бог. Он один из немногих, кто, побыв человеком на земле не смог понять их. Триста лет он шлялся по миру, портил девушек, смущал умы людей. Они для него игрушки. Как и мы, по сути. Он никого не ставит выше себя. Когда Айвори поймет, какая между нами пропасть, и какой это дар - быть богом, только тогда он сможет к нам вернуться. Мы выше людей. Но они не наши игрушки. Мы правим их судьбами, но не душой. С ними надо считаться. Вы помните тот прецедент? С Таэли?
Боги смолкли и опустили глаза.
- Хорошо, Эрис, будет так как ты решила. Пока Айвори не поймет людей, сердцем и разумом, он не обретет память. Пока он не раскается в своих ошибках, он не вернется в Пантеон.
Отец богов посмотрел на своих детей и жестом приказал всем удалиться, заметив, что многие были напуганы. Почти все, кроме Ираны, Эрис и Малайры. Последние две улыбались, мать же задумчиво теребила ожерелье на шее. Как там сын?

Глава I (наконец-то!)

Молодой человек очнулся от странного скрипа и покачивания. Чуть приподнявшись, он увидел чью-то незнакомую спину и круп лошади. Какой-то добрый человек положил его в телегу, накрыл старой мешковиной.
- Проснулся, паренек? Горазд ты спать-то! Половину пути как проехали, а ты все сопишь. Ты откуда-то хоть, на дороге оказался? Перебрал вчерась что ли? Видно, хорошо поили тебя господа на дворе-то. Небоись, инструмент твой я подобрал, нечего ему на дороге без хозяина валяться. Я-то, святая душа думал, ты мертвый лежишь. Чай, разбойники подрезали или господам на ухо кто наступил. Дернулся за деревяшкой твоей, а ты, цап, и в нее вцепился. Не захотел еще в гости к Шэдену, видать. Ну, я вас двоих и погрузил на телегу. Мне чего, мне не жалко доброго человека после опохмелюги до кабака доставить… Тебя хоть звать как, а?
Паренек недоуменно покрутил головой, пытаясь придти в себя и нащупал лютню.
- Да небоись, целехонька! Я ваше менестрельское дело знаю, вам главное, чтоб деревяшка не скрипела и чтобы брага сильно не хмелила.
Возница захохотал от собственной шутки и подмигнул менестрелю.
- Я ничего не помню… Что со мной было? - парень удивился своему голосу, глухому, безжизненному…
- Да говорю ж тебе, небось перепил! Я как праздновал месяцок назад свадьбу младшенькой, так потом неделю от жены бегал, все поверить не мог, что она от меня тройню зачала… Видать, тоже по пьяни было…
Менестрель сел в повозке и задумчиво почесал голову. На поясе у него висели ножны, но без меча. Кожаные сапоги крепко обхватывали ноги до колен, старые штаны, добротно сшитые, но уже заношенные, в пятнах, с въевшейся пылью. Рубаха, да драный плащик, в который был завернут инструмент. Дотронувшись рукой до лютни, он странно улыбнулся. Как играть, как держать ее, как петь - он помнил. А вот имя нет. Приметив на шее у возницы какую-то бляху на веревочке, паренек запустил руку за ворот своей рубахи и достал точно такой же знак.
- Эй, паренек, чей-то там у тебя? Знак родства? Дай гляну-то хоть, авось поймем, чей ты будешь.
Юноша безропотно оборвал веревку со знаком и протянул вознице кругляшь. Не отрывая взгляда от дороги, тот лишь искоса взглянул на амулет и расхохотался.
- Да у тебя, гляди, мать гулящая была, не приведи мне боги такого. Прости уж, паренек, но ты в честь бога лихого назван, что мошенничество всякое оберегает, да неправду. Лихи люди под его именем ходят, да бастарды разные. Айвори звать его. Тот еще прелюбодей! Сколько девок в честь него люди названные перепортили, не сосчитать.
Юноша забрал у возницы знак и внимательно на него посмотрел. На небольшом кругляше был выбит простой лист плюща. На обратной стороне знак был чист. Возница заметил, что юноша изучает амулет и довольно ухмыльнулся.
- Вот, смотри - он протянул на ладони свой знак. - Я в честь верховного бога назван, с рожденья к семейности готовился, да к должности старосты. А на другой стороне имя, мне жрецом данное. Юстаф я.
Юноша осмотрел его амулет и вернул обратно. У Юстафа была выбита ветка дуба, а на обратной стороне затейливыми письменами имя.
- Значит я, Айвори. Просто Айвори.
Возница снова захохотал и шлепнул паренька по плечу.
- Вот и славно! Пусть девки заранее знают, с кем в койку кидаются. А то ноют с утра, почему ушел, почему замуж не взял. А тут сразу все понятно. Ты не боись, имя у тебя не дурное, в самый раз для менестреля. Тпру-у, проклятые. Слезай, Айвори, спасибо, что в пути развлек. Там по дороге трактир найдешь, сыграй чегой-нибудь, опохмелиться дадут. Авось, что еще вспомнишь. А мне домой пора. Жена ждет… Худо будет, заходи, старостин дом тут каждый пес знает. Я может, еще налью, если жена буйствовать не будет…
Юноша резво соскочил с повозки и взмахнул на прощание рукой. Довольный Юстаф, все еще посмеиваясь, вскоре скрылся за поворотом. Закинув за плечо лютню, Айвори пошел к трактиру.

Как и в любом кабаке, здесь было мало света, но много народа. Шум, гам, пьяные крики и запах. У каждого трактира он был чуточку свой, но всем всегда присутствовал аромат вина, старого пива, помоев, гари и пота. Неприятный на первых порах, потом он становился любимым и всегда узнаваемым, словно аромат любимой женщины… Тут Айвори представил себе эту женщину и испуганно прогнал ее образ из головы.
Кабак был может и просторным, но сейчас, под вечер был забит усталыми мужиками, которые, как и староста, явно не спешили домой. Под потолком весели старые деревянные колеса, на которых горели свечи. Те же свечи горели и по стенам, в совершенно разнообразных подсвечниках. Ставить их на стол не было смысла, так как столы и стулья, вместе с оккупировавшими их людьми, летали здесь постоянно. Протиснувшись к стойке, где уныло взирая на все это безобразие стоял хозяин кабака, Айвори обратил на себя его внимание, стукнув по стойке кулаком. Хозяин лениво оглядел менестреля и подавив зевок, перекрикивая толпу осведомился.
- Чего надоть-то?
- Еды, питья. Да сеновал поспать.
- Мест нет. Есть только еда. - Кабатчик угрюмо покосился на односельчан, выкидывавших очередной стул в дверной проем и тем самым сшибая пару потенциальных клиентов и осведомился. - Платить есть чем?
Слова нашлись как-то сами собой, словно заученная когда-то речь:
- Песнями, музыкой. Любые произведения на ваш вкус.- Поймав взгляд хозяина, Айвори чуть тише произнес.- Печальная баллада хотя бы на полчасика, но успокоит ваших посетителей. А это, между прочим, будет означать сохранность хотя бы части вашей мебелировки.
Трактирщик, не долго думая, смачно сплюнул на пол и громко закричал.
- К нам заявился менестрель! Заткните ваши пасти, авось споет что дельное, а если нет, выкиньте его за дверь!
Тишина в трактире воцарилась моментально. Сотни глаз довольно бесцеремонно разглядывали менестреля, пытаясь угадать, что он за птица.
- Спой балладу!
- Да повеселей!
- Грустную!
- Про любовь!
Отметив краем сознания, что последний призыв был от весьма симпатичной девушки, одаренную от природы такими формами, что казалось, платье их скоро не выдержит, Айвори вздрогнул. Но тут же пришел себя, и усевшись прямо на барную стойку, стал нежно перебирать струны.
Мелодия лилась, словно тонкий ручеек, расткаясь по залу, заставляя умолкнуть окружающих. Музыка становилась то громче, то тише. То медленной и печальной, то быстрой и агрессивной, как военный марш. Публика молчала. Девушка, так хотевшая услышать о любви, замерла с подносом у стены, забыв про заказы, заядлые выпивохи проснулись. Трактирщик довольно ухмылялся.
Айвори вдруг резко оборвал мелодию, но тут же начал новую песнь. Пел он долго, пытаясь угодить каждому. И старые песни о войне магов, и нежные баллады про эльфов, и всем известные старые песни. Когда последний строки песни, подхваченные всем залом стихли, трактир снова наполнился шумом. Хозяин, да и многие его посетители, хлопали несчастного по плечу, наливали пива и вина, подсовывали недоеденное угощение. Трактирщик освободив для менестреля стол, расставил для Айвори еду и почти тут же скрылся в толпе. Юноша остался один, среди кучу буйствующих людей, которые миг назад были вознесены его песней, казалось, чуть ли не в Пантеон. «Скоротечна слава…»- подумал он, и спешно стал грызть ногу гуся, запивая ее вином. Надо отдать должное трактирщику, и вино было почти не разбавлено, и гусь вроде был убит, так что жизнь налаживалась.
Как только Айвори проглотил последний кусок гуся, началась драка. Сама суть драки в трактире в том, что где она и из-за чего началась, не знает никто. И вот уже в него летела скамья, а рядом стоящий детина с диким ревом пытался бить ближестоящих к нему. Айвори нырнул под стол и прижал к себе лютню. Оконо в трактире было только одно. Остальные, либо закрыты ставнями, видимо, чтобы идущие мимо от запаха не умерли, мелькнула мысль у менестреля, либо отсутствовали вообще. Юноша резко встал, и прижимая к груди лютню кинулся к окну. Получив пару ударов, он откатился под лавку, но был оттуда вытащен за шкирку весьма злым детиной.
- Ты пролил мое пиво! - детина говорил громко и внятно, параллельно пытаясь нанести пареньку удар. Но атака была сбита стулом, сломавшимся об голову несчастного… Кто-то схватил Айвори за шкирку и потащил к выходу.
- Держите вора! - чей-то крик был подхвачен почти всеми и в менестреля что-то полетело.
На его счастье, спаситель не отпустил руку и почти вытащил его во двор. Воин, как про себя называл его Айвори из-за довольно хорошего меча, почти одним движением развязал удила лошади и ловко оказался в седле.
- Ты чего стоишь! Бежим! - голос у воина был по-мальчишески звонким. Менестрель решил последовать примеру и отвязав чью-то лошадь почти так же ловко вскочил в седло.
Воин удовлетворенно кивнув, пустил своего коня галопом, жестом приказав Айвори следовать за ним. Тот подчинился. Выбежавшая из трактира куча мала, которая была задержана маленькой дракой у двери, обиженно взвыла. «Держи конокрада!» - успел услышать юноша, скрываясь за поворотом…

Привал воин устроил далеко за деревней, после довольно хорошей скачки. Соскочив с лошади, он повел ее в глубь леса, выискивая место для ночлега. Айвори не отставал и не заговаривал со своим случайным спутником. Когда воин нашел родник, расседлал лошадь и накрыл на поляне маленький стол с едой, юноша решил подать голос.
- Спасибо…
- Да не за что. Присаживайся. Я сейчас разведу костер и можно будет спокойно поесть. Ты голоден? Я просто не успела поесть в трактире.
- Не успела?
Девушка расхохоталась. Лишь сейчас, в всполохах загорающегося костра он разглядел ее. Короткие волосы, кольчуга, меч. Да еще и высокая…
- Прости, я принял тебя за мужчину.
- Да ничего…-девушка беззаботно ему улыбнулась. - Меня назвали в честь бога войны, я наемница. Мало кто сразу понимает, что я девушка. Меня зовут Рей, Рей Аркери.
- Я Айвори.
Юноша пожал протянутую ему руку и чуть покраснел, когда девушка громко расхохоталась.
- Айвори? Забавные у тебя родители… Хотя мои тоже с юмором. Не каждый назовет свою дочь в честь Аркери. Кстати, привяжи своего коня рядом с моим, а то убежит.
- Это не мой конь…- смущенно признался юноша.- Но я привяжу.
Последняя его фраза была заглушена смехом Рей.