Great Firewall:
А ведь по сути аллегорическая, более даже, чем та, "настоящая", стена, стена цифровая - это ж все тот же способ старой устойчивой агроцивилизации выяснить отношения с окружающим миром.
Беспомощный, но затратный, впечатляющий.
Первый вопрос - и эта сверхдержава намерена стать лидером глобализованного мира? Да, эта.
Второй вопрос - станет? Нет, не станет.
Соблазнительно забросить красное словцо типа "никогда не станет лидером тот, кто отгораживается стеной от своих предполагаемых подчиненных". Но дело даже не в этом.
Китай успел много-много. Успел вырасти экономически, преодолеть пусть не бедность, но массовые голодовки, проникнуть в хай-тек, вооружиться достаточно для того, чтобы захватить при желании всё, что от него к северу, накопить ресурсов для покупки множества правительств в отсталых странах.
Китай до сих пор не сделал главного: не предложил миру идеи, приводящей людей в движение без подачек и прямых (!) угроз.
Америка, держатель фактического патента на свободу личности, такую идею дает и продвигает.
Все, кто стремится к свободе - ее "пятая колонна", не просящая у нее денег.
У Китая таких нет. Потому что всякая идея, кроме свободы, сейчас будет ретроградной. Невозможно всерьез торговать прошлым. Придется бесконечно покупать Африку строительством и жратвой, бесконечно пугать Токио и Сеул бомбой, бесконечно шантажировать Вашингтон "финансовым крючком" - но все эти ресурсы исчерпаемы, ибо обновляются медленнее, чем тратятся.
Китай уже столкнулся с дефицитом торгового баланса - можно считать это первым звонком извне. Внутри же - позванивает давно, периодически.
Китайский хомо агрикулус, крестьянин, непригоден для захватнических проектов глобального масштаба. Селекционированный тысячелетиями земледелец локален, и руководство страны как будто плохо понимает, какой человеческий материал ему достался.
Где бы ни трудился беспредельно работящий китайский земледелец - в сычуаньской ли деревне, на шанхайском ли заводе, на московской ли барахолке - он имеет дело исключительно с проблемами своего маленького бытия, устраивает семью, пристраивает детей. Вся великодержавная риторика и вся эта простонародно-китайская слепая уверенность в собственном статусе мировой метрополии - это не раджастический стимулятор воинственности, а сатвический транквилизатор умиротворенности. Живи, трудись, благодари судьбу за то, что ты китаец, а остальные все равно второй сорт. Европейцы - страшные носатые дикари, японцы - жулики и пьяницы, индусы - лентяи и оболтусы.
Стена в интернете - не начало изоляции, а лишь ее декоративная крышечка.
Китайская экспансия в будущем сможет выражаться лишь в прямой демографической и (как следствие) территориальной экспансии, за которой не стоит никакая добрая или злая воля.
О чем говорит вездесущее made in China? Только о том, что вещь сделана на фабрике в промзоне, а не в парке, не в музее, не в учебном заведении, не в доме с садиком. Промышленная "гегемония" - это еще не экспансия, а глобализация, структурирование мирового города.
Китайское же руководство сейчас ведет себя несколько инфантильно, испытывая головокружение от того, что ему кажется успехами. Впрочем, Запад реагирует на это не менее инфантильным испугом, кое-где уже переходящим в "стокгольмский синдром".
Беспомощный, но затратный, впечатляющий.
Первый вопрос - и эта сверхдержава намерена стать лидером глобализованного мира? Да, эта.
Второй вопрос - станет? Нет, не станет.
Соблазнительно забросить красное словцо типа "никогда не станет лидером тот, кто отгораживается стеной от своих предполагаемых подчиненных". Но дело даже не в этом.
Китай успел много-много. Успел вырасти экономически, преодолеть пусть не бедность, но массовые голодовки, проникнуть в хай-тек, вооружиться достаточно для того, чтобы захватить при желании всё, что от него к северу, накопить ресурсов для покупки множества правительств в отсталых странах.
Китай до сих пор не сделал главного: не предложил миру идеи, приводящей людей в движение без подачек и прямых (!) угроз.
Америка, держатель фактического патента на свободу личности, такую идею дает и продвигает.
Все, кто стремится к свободе - ее "пятая колонна", не просящая у нее денег.
У Китая таких нет. Потому что всякая идея, кроме свободы, сейчас будет ретроградной. Невозможно всерьез торговать прошлым. Придется бесконечно покупать Африку строительством и жратвой, бесконечно пугать Токио и Сеул бомбой, бесконечно шантажировать Вашингтон "финансовым крючком" - но все эти ресурсы исчерпаемы, ибо обновляются медленнее, чем тратятся.
Китай уже столкнулся с дефицитом торгового баланса - можно считать это первым звонком извне. Внутри же - позванивает давно, периодически.
Китайский хомо агрикулус, крестьянин, непригоден для захватнических проектов глобального масштаба. Селекционированный тысячелетиями земледелец локален, и руководство страны как будто плохо понимает, какой человеческий материал ему достался.
Где бы ни трудился беспредельно работящий китайский земледелец - в сычуаньской ли деревне, на шанхайском ли заводе, на московской ли барахолке - он имеет дело исключительно с проблемами своего маленького бытия, устраивает семью, пристраивает детей. Вся великодержавная риторика и вся эта простонародно-китайская слепая уверенность в собственном статусе мировой метрополии - это не раджастический стимулятор воинственности, а сатвический транквилизатор умиротворенности. Живи, трудись, благодари судьбу за то, что ты китаец, а остальные все равно второй сорт. Европейцы - страшные носатые дикари, японцы - жулики и пьяницы, индусы - лентяи и оболтусы.
Стена в интернете - не начало изоляции, а лишь ее декоративная крышечка.
Китайская экспансия в будущем сможет выражаться лишь в прямой демографической и (как следствие) территориальной экспансии, за которой не стоит никакая добрая или злая воля.
О чем говорит вездесущее made in China? Только о том, что вещь сделана на фабрике в промзоне, а не в парке, не в музее, не в учебном заведении, не в доме с садиком. Промышленная "гегемония" - это еще не экспансия, а глобализация, структурирование мирового города.
Китайское же руководство сейчас ведет себя несколько инфантильно, испытывая головокружение от того, что ему кажется успехами. Впрочем, Запад реагирует на это не менее инфантильным испугом, кое-где уже переходящим в "стокгольмский синдром".