Л.С. Саркисянц. Москва, 4.01 1932 - Делфт, 19.10. 2020.
В первый год нашей жизни в Голландии. когда, после короткого пребывания в Ляйдене, мы очутились в Делфте, у нас совсем не было знакомых. Вернее, были друзья и родственники мужа, но мне трудно было с ними общаться по причине моего плохого английского. Курдского я не знала.
Летом на детской площадке кто-то из знакомых курдских детей подвел к нам русскую девочку Юлю, чуть старше моей 8-милетней дочки, девочки сразу зацепились друг за друга и подружились. Юля жила с бабкой и дедом, которых она называла папой и мамой, потому что они воспитывали и растили ее в трудное время, когда мать, в силу разных обстоятельств. не могла этого делать. . Юля сразу сказала: "Пойдемте к нам, я познакомлю вас с моей мамой, она будет так рада, так рада, сразу начнет вас кофе поить!" Ну, собственно, так все и произошло, Мы познакомились с Аидой и Лёней Саркисянц, и они стали моими первыми и очень близкими, родными людьми в чужой стране.
Леонид и Аида были беженцами из Грозного. Они, бросив все, сумели уехать из горящего воюющего города, в котором погибла мать Аиды. Но в России им не было пристанища и им удалось выбраться заграницу и в конце концов очутиться в Голландии. Вместе с ними приехала престарелая мать Леонида, дожившая здесь в Голландии до 100 лет, а затем - поодиночке, удалось приехать двум дочерям. Голландия тогда принимала беженцев.
Аида - младше мужа на несколько лет - миниатюрная, смуглая, с точеным лицом и фигурой ( в ней намешано много разных кровей), много лет преподавала в школе немецкий язык и русский\литературу. Ее - любимую учительницу - до сих пор находят и навещают ее бывшие ученики.
Леонид был серьезным инженером. То есть очень серьезным. Он работал на космос, был заметным участником космических программ. много общался с космонавтами. Подробностей он не рассказывал - подписку давал, , но одну вещь он рассказал и она поразила меня до глубины души: разговоры с космонавтами повернули его к Богу, он стал глубоко верующим человеком и здесь ездил в нашу гаагскую церковь.
Но, как известно, Голландия космосом не занимается, и уже немолодой инженер здесь оказался невостребованным.
Так они и жили - на пособие, принимали гостей, дом всегда был открыт для друзей, кормили, чем Бог послал, воспитывали Юлю, помогали дочкам, которым удалось в Голландии встать на ноги, найти себя.
Все мои первые трудные годы в Делфте рядом были Аида и Лёня. (Затем появились и другие близкие, родные друзья. но сейчас - не о них)Я нашла в них опору и потому, что они были постарше меня, и потому, что они были очень теплыми, отзывчивыми людьми. Они возились с маленьким Арамчиком, они подарили ему его первую кроватку ( а ведь у самих денег было в обрез),Маня всегда могла пойти туда на целый день или даже переночевать, если это почему-то было нужно, я приходила к ним делиться своими радостями и горестями и всегда получала от них утешение и любовь. Аида сразу начинала суетиться, метать все из холодильника, кормить-поить и всячески заботиться, а немногословный Лёня, со смущенной улыбкой, предлагал выпить водки. Вот с кем мне хорошо было посидеть за рюмкой! Это не значит,. что мы много пили, отнюдь, но - душевно было очень.
Никогда не забуду день, когда моя 17-тилетняя дочь, поступив в университет, уехала в Утрехт, чтобы жить самостоятельно. Собрала вещички, погрузила их в нанятый микроавтобус и с тогдашним бойфрндом отправилась в новую жизнь.
Час дня, сын в школе, я осталась в опустевшей квартире, где целый год мы жили, практически, вчетвером , и что делать?..
В полном душевном раздрае я отправилась за покупками, после чего решила зайти к Саркисянцам, живущих рядом с торговым центром. Поднялась на лифте, позвонила, дверь открылась сразу - Лёня с Аидой стояли одетые в коридоре, собирались куда-то уходить... А тут - я на пороге, слезы глотаю... Они моментально сориентировались, завели меня в квартиру, разделись. Лёня сказал - так, пошли водку пить! Накормили, напоили, обогрели душевно, как того Ипполита... я поплакала, порадовалась за дочку, и пошла забирать сына из школы, уже вполне умиротворенная.
С тех пор много воды утекло, я переехала в другой район, видеться мы стали пореже - по разным причинам, и много всего случалось и с ними и со мной, но сохранилась у нас эта теплая, любовная связь, и мы старались поддерживать ее через все эти годы, и встречаться и быть близкими друг другу и в горе и в радости.
Горе было весной, когда умерла от рака их младшая дочь Анна.
А вчера мы прощались с Леонидом. Корона. Конечно, ему было 88 лет, но надо было знать его - он было очень крепким человеком, похожим на мать, которая - как я уже сказала - дожила вполне бодрой старухой до 100 лет.
Сначала заболела Аида, но у нее болезнь прошла легко, А Лёня попал в больницу и уже оттуда не вышел.
Отпели мы его в зале прощания и похоронили на том же кладбище, где и моего мужа.
Вечная память рабу Божию Леониду.
Летом на детской площадке кто-то из знакомых курдских детей подвел к нам русскую девочку Юлю, чуть старше моей 8-милетней дочки, девочки сразу зацепились друг за друга и подружились. Юля жила с бабкой и дедом, которых она называла папой и мамой, потому что они воспитывали и растили ее в трудное время, когда мать, в силу разных обстоятельств. не могла этого делать. . Юля сразу сказала: "Пойдемте к нам, я познакомлю вас с моей мамой, она будет так рада, так рада, сразу начнет вас кофе поить!" Ну, собственно, так все и произошло, Мы познакомились с Аидой и Лёней Саркисянц, и они стали моими первыми и очень близкими, родными людьми в чужой стране.
Леонид и Аида были беженцами из Грозного. Они, бросив все, сумели уехать из горящего воюющего города, в котором погибла мать Аиды. Но в России им не было пристанища и им удалось выбраться заграницу и в конце концов очутиться в Голландии. Вместе с ними приехала престарелая мать Леонида, дожившая здесь в Голландии до 100 лет, а затем - поодиночке, удалось приехать двум дочерям. Голландия тогда принимала беженцев.
Аида - младше мужа на несколько лет - миниатюрная, смуглая, с точеным лицом и фигурой ( в ней намешано много разных кровей), много лет преподавала в школе немецкий язык и русский\литературу. Ее - любимую учительницу - до сих пор находят и навещают ее бывшие ученики.
Леонид был серьезным инженером. То есть очень серьезным. Он работал на космос, был заметным участником космических программ. много общался с космонавтами. Подробностей он не рассказывал - подписку давал, , но одну вещь он рассказал и она поразила меня до глубины души: разговоры с космонавтами повернули его к Богу, он стал глубоко верующим человеком и здесь ездил в нашу гаагскую церковь.
Но, как известно, Голландия космосом не занимается, и уже немолодой инженер здесь оказался невостребованным.
Так они и жили - на пособие, принимали гостей, дом всегда был открыт для друзей, кормили, чем Бог послал, воспитывали Юлю, помогали дочкам, которым удалось в Голландии встать на ноги, найти себя.
Все мои первые трудные годы в Делфте рядом были Аида и Лёня. (Затем появились и другие близкие, родные друзья. но сейчас - не о них)Я нашла в них опору и потому, что они были постарше меня, и потому, что они были очень теплыми, отзывчивыми людьми. Они возились с маленьким Арамчиком, они подарили ему его первую кроватку ( а ведь у самих денег было в обрез),Маня всегда могла пойти туда на целый день или даже переночевать, если это почему-то было нужно, я приходила к ним делиться своими радостями и горестями и всегда получала от них утешение и любовь. Аида сразу начинала суетиться, метать все из холодильника, кормить-поить и всячески заботиться, а немногословный Лёня, со смущенной улыбкой, предлагал выпить водки. Вот с кем мне хорошо было посидеть за рюмкой! Это не значит,. что мы много пили, отнюдь, но - душевно было очень.
Никогда не забуду день, когда моя 17-тилетняя дочь, поступив в университет, уехала в Утрехт, чтобы жить самостоятельно. Собрала вещички, погрузила их в нанятый микроавтобус и с тогдашним бойфрндом отправилась в новую жизнь.
Час дня, сын в школе, я осталась в опустевшей квартире, где целый год мы жили, практически, вчетвером , и что делать?..
В полном душевном раздрае я отправилась за покупками, после чего решила зайти к Саркисянцам, живущих рядом с торговым центром. Поднялась на лифте, позвонила, дверь открылась сразу - Лёня с Аидой стояли одетые в коридоре, собирались куда-то уходить... А тут - я на пороге, слезы глотаю... Они моментально сориентировались, завели меня в квартиру, разделись. Лёня сказал - так, пошли водку пить! Накормили, напоили, обогрели душевно, как того Ипполита... я поплакала, порадовалась за дочку, и пошла забирать сына из школы, уже вполне умиротворенная.
С тех пор много воды утекло, я переехала в другой район, видеться мы стали пореже - по разным причинам, и много всего случалось и с ними и со мной, но сохранилась у нас эта теплая, любовная связь, и мы старались поддерживать ее через все эти годы, и встречаться и быть близкими друг другу и в горе и в радости.
Горе было весной, когда умерла от рака их младшая дочь Анна.
А вчера мы прощались с Леонидом. Корона. Конечно, ему было 88 лет, но надо было знать его - он было очень крепким человеком, похожим на мать, которая - как я уже сказала - дожила вполне бодрой старухой до 100 лет.
Сначала заболела Аида, но у нее болезнь прошла легко, А Лёня попал в больницу и уже оттуда не вышел.
Отпели мы его в зале прощания и похоронили на том же кладбище, где и моего мужа.
Вечная память рабу Божию Леониду.