Зе мет фарева Князь Игорь. Все дальше и дальше..
Написала еще один кусок - но опять не закончила - спать пора,
Это уже конкретно о том, что происходило на сцене Мет. Если кому-то интересно - буду рада услышать отзывы.
Начнем с того, что второй "половецкое" действие оперы Бородина в постановке Метрополитен стало первым .
Сначала - как и положено - идет пролог, в котором русское войско готовится выступить в поход .
В обычной редакции из второй картины первого - русского - акта ( из хора бояр) мы узнаем о том, что войско разбито и Игорь в плену, здесь первый и второй акт поменялись местами, поэтому после пролога мы оказываемся сразу в половецком стане.
Это акт оперы начинается с женского хора , в котором жаждущий влаги цветок сравнивается с девушкой, жаждущей встречи с любимым. Томное, чувственное соло с хором половецких девушек подготавливает слушателя к , полной страстной неги каватине Кончаковны; следующий за каватиной дуэт Владимира Игоревича и Кончаковны дает выход сдерживаемым чувствам. . Здесь все про любовь, все про эрос, причем накал страстности идет по нарастающей и нет ничего ни про Игоря, ни про войну.
Сцена, обычно, представляет собой «половецкий стан» - «русский» юг, знойный вечер, золото заката. Этой картины мы и ждем с первыми звуками медленной, по-восточному прихотливой мелодии хора.
Но - сцена затемнена, и перед нами на экране возникают кадры, которые мы никак не можем ожидать. Представьте себе - черно -белая съемка. И как будто прожектором выхватываются по очереди лица солдат, приготовившихся то ли к атаке,толи к нападению врага. Испуганные глаза, напряженно вглядывающиеся куда-то в темноту - немного вверх - да нам знакомы такие кадры по фильмам про Великую Отечественную войну: так и ждешь, что сейчас зазвучит сигнал воздушной тревоги, прервется тягучая мелодия и раздастся вой и взрыв первого снаряда.
Кадры эти перемежаются с другими - мы видим лицо раненого Игоря, со лба медленно стекают капли крови, а выражение лица такое, будто он силится что-то понять, вспомнить - и не может, и мучается от этого.
И контраст этих, как бы снятых в полевых условиях, кадров с чувственной восточной мелодией настолько силен, что и мы - слушатели и зрители - испытываем мучение, потому что не можем совместить несовместимое и потому что понимаем - все плохо, войска разбиты, этих людей - молодых и старых- лица которых высветил для нас прожектор - больше нету в живых, и Игорь умирает.
Экран исчезает, сцена светлеет и перед нами нечто невероятное - поле, проросшее огромными алыми маками. И по этому полю бродит Игорь - в рваной военной шинели, с запекшейся на лбу кровью и с диким взглядом.
А среди маков между тем происходит какая-та странная жизнь - проходит полуодетая прекрасная девушка с кувшином, поющая страстную песнь, появляется сын Игоря, бросается в объятия к девушке, они клянутся друг другу в любви. Игорь пробует заговорить с ними, подходит к ним, пробует дотронуться - но они не замечают его, он для них не существует.
Несчастный, раненый Игорь, мечется по этому маковому полю, пытается понять - где он, что за наваждения вокруг.
В какой-то момент он вспоминает - что случилось, и вот тут-то место для его знаменитой арии «ни сна ни отдыха измученной душе». А в этой арии есть раздел, где Игорь вспоминает свою жену Ярославну и обращается к ней « ты одна, голубка-лада». И мы уже не удивляемся тому, что Ярославна - или ее призрак , вызванный словами тоскующего Игоря, - возникает среди маков, подходит к нему, утирает кровь с лица своего князя и уходит опять...
И появляется тот, с кем Игорь, наконец, может войти в контакт - это князь Кончак. Мы привыкли видеть Кончака - грозным, мощным, немного «диким» и персонажем. Здесь он сухощав, с выбритой головой, в желтой шелковой одежде, бесстрастным лицом, и вежливыми повадками.
( Тут придется сделать небольшое отступление. После «истероидного вокала» и пр. мне как-то страшновато писать , собственноб про вокальное мастерство певцов. Да и что писать ? Все - как всегда -пели блестяще.. Но!
Хан Кончак - низкий бас - один из наиболее ярких персонажей оперы. Его ария - сочетающая в себе»восточную» тигриную вкрадчивость с устращающими нотами - одна из наиболее популярных и выигрышных арий русской оперной музыки. Стефан Кочан - чей голос и мастерство мы с сыном оценили еще в «Риголетто» - там он пел Спарафучиля - был на высоте, и знаменитые низкие ноты арии ему вполне удались. Но он, бедняга , просто потерялся среди других «русских» басов.
Мощнейший Игорь - Ильдар Абдразаков, блистательный Галицкий - Михаил Петренко, и ярчайший Скула - Владимир Огновенко - просто потрясли не только вокалом, но артистизмом и неотразимой харизматичностью. Кончак - по сравнению с ними - был скучноватым, легким и слишком аккуратным.
Возможно - учитывая внешнее решение образа - в этом тоже был какой-то замысел режиссера, но такая трактовка музыке Бородина явно противоречит)