Прессу кормят несчастья (с)
Однажды моему коллеге редактор приказал ехать к родителям девочки, которую только что раздавило упавшим деревом. И расспрашивать: "Что вы чувствуете? Каково вам?".
"Я приехал, - рассказывал потом друг, - походил по двору, поднялся на нужный этаж… Спустился. Вернулся в редакцию и сказал: "Нет, я не могу, посылайте кого-то другого". Другого послали, материал вышел, как и задумывал редактор, а друга оштрафовали.
В другой газете (очень популярной сейчас и в России, и в Украине) без таких статей не обходится ни один выпуск. Несколько моих подруг сбежали оттуда с квадратными глазами, хоть и зарплату хорошую давали.
"Быстрей! Едьте! В неотложке девочка, 9 лет! Обожжены 50% тела! Синхрон - ее, плачущих родителей, грустных врачей! И фоток, фоток побольше", - кричал редактор.
А потом на планерке распекал: "А где крупные планы ожогов? Где прямая речь девочки? Без сознания? Не пускают в палату? Надо было притвориться медсестрой!".
Эта газета до сих пор процветает, работая по принципу: "Если собака кусает человека, это не новость; новость - если человек кусает собаку".
Несколько лет назад у нас в области горел военный арсенал. Взрывы, эвакуация - все дела. Поехали мы туда с фотографом. Редактор из Киева звонит каждые 10 минут: "Сняли? С местными поговорили? Военных выцепили? А сам взрыв? А еще невзорвавшиеся боеприпасы? Стоит кордон вооруженных солдат? Нельзя пройти? А вы огородами, огородами. И чтобы через полчаса в интернет-кафе слили фотки. Как? Все кафе закрыты? Эвакуация? Плохо работаете, плохо!".
Помню, в тот момент мне вспомнился старый афоризм: "Если вы увидите, как сотни тысяч нормальных людей пытаются выбраться откуда-то, а кучка психов лезет им навстречу, знайте: это репортеры".
В другой раз в стельку пьяный водитель джипа с кузовом насмерть сбил на трамвайной остановке 6 человек, в том числе 2-х детей.
Его судили.
На каждое заседание приходили родственники погибших: муж и отец женщины с девочкой, родители молодой пары, которая должна была пожениться (в назначенный день гости все же собрались, не на свадьбу - на поминки), сыновья пожилой женщины, которая в то утро возвращалась из церкви. У всех в руках портреты с траурной лентой. Ненависть в глазах.
Обвиняемый сидит в клетке, закрыв лицо руками. Раскаивается? Страшно посмотреть в глаза этих людей? Или просто не хочет светиться перед камерами?
Судья как будто специально выходит из зала, забрав с собой охрану.
Клетку обступают: "Убийца!", "Тебе лучше сесть, на свободе ты не проживешь и дня", "И через 20 лет мы будем тебя ждать". Тонкий женский крик: "Посмотри в глаза моим детям! Им и 20-ти не было".
После каждого заседания тряслись руки, и тянуло выпить. Слава богу, закончилось быстро.
А вот другой суд длится и по сей день. 18-летние подростки "во главе со своей атаманшей" назвали себя сатанистами, зарезали ночью на кладбище своего приятеля, влюбленного в "атаманшу", и выпили его кровь.
На суде, сидя в клетке, девушка ни от кого не прятала ярко накрашенное лицо и лишь презрительно кривила черные губы да стреляла наглым взглядом по залу. Ее подельник сломался, много раз менял показания, но она была как кремень.
Воплощенное зло в девичьем обличье.
Сколько их было, таких заданий, после которых хотелось тщательно отмыться.
Я уж не говорю про брехливых политиков, глупых чиновников, гиперактивных старушек, напыщенных бизнесменов, продажных судей, безумных активистов, сто раз перекупленных политологов, "звезданутых" представителей богемы.
У моей подруги-коллеги выбросился из окна 20-летний племянник. Тут же на место приехала съемочная группа. Юная девушка с микрофоном тут же бросилась под ноги вышедшей подруге: "Каковы были его последние слова? Его мать винит себя в случившемся?".
"Я их не знала. Новенькие, наверное, - рассказывала подруга. - Что я могла им сказать? "Будьте людьми! Я тоже журналист, но так же нельзя!"? Так хотелось въехать этим самым микрофоном в ее смазливую физиономию!".
Да, не стоит удивляться, что журналистов не любят. Мы и сами себя порой ненавидим. Поэтому пьем. Много.
Работать в этой профессии можно, лишь отключив в себе сочувствие и сострадание. А плакать над своими героями уже дома, просматривая сделанный сюжет, или перечитывая уже опубликованный репортаж.
А еще иногда, в награду, даются сюжеты про зоопарк. Только там еще осталось что-то человеческое.
"Я приехал, - рассказывал потом друг, - походил по двору, поднялся на нужный этаж… Спустился. Вернулся в редакцию и сказал: "Нет, я не могу, посылайте кого-то другого". Другого послали, материал вышел, как и задумывал редактор, а друга оштрафовали.
В другой газете (очень популярной сейчас и в России, и в Украине) без таких статей не обходится ни один выпуск. Несколько моих подруг сбежали оттуда с квадратными глазами, хоть и зарплату хорошую давали.
"Быстрей! Едьте! В неотложке девочка, 9 лет! Обожжены 50% тела! Синхрон - ее, плачущих родителей, грустных врачей! И фоток, фоток побольше", - кричал редактор.
А потом на планерке распекал: "А где крупные планы ожогов? Где прямая речь девочки? Без сознания? Не пускают в палату? Надо было притвориться медсестрой!".
Эта газета до сих пор процветает, работая по принципу: "Если собака кусает человека, это не новость; новость - если человек кусает собаку".
Несколько лет назад у нас в области горел военный арсенал. Взрывы, эвакуация - все дела. Поехали мы туда с фотографом. Редактор из Киева звонит каждые 10 минут: "Сняли? С местными поговорили? Военных выцепили? А сам взрыв? А еще невзорвавшиеся боеприпасы? Стоит кордон вооруженных солдат? Нельзя пройти? А вы огородами, огородами. И чтобы через полчаса в интернет-кафе слили фотки. Как? Все кафе закрыты? Эвакуация? Плохо работаете, плохо!".
Помню, в тот момент мне вспомнился старый афоризм: "Если вы увидите, как сотни тысяч нормальных людей пытаются выбраться откуда-то, а кучка психов лезет им навстречу, знайте: это репортеры".
В другой раз в стельку пьяный водитель джипа с кузовом насмерть сбил на трамвайной остановке 6 человек, в том числе 2-х детей.
Его судили.
На каждое заседание приходили родственники погибших: муж и отец женщины с девочкой, родители молодой пары, которая должна была пожениться (в назначенный день гости все же собрались, не на свадьбу - на поминки), сыновья пожилой женщины, которая в то утро возвращалась из церкви. У всех в руках портреты с траурной лентой. Ненависть в глазах.
Обвиняемый сидит в клетке, закрыв лицо руками. Раскаивается? Страшно посмотреть в глаза этих людей? Или просто не хочет светиться перед камерами?
Судья как будто специально выходит из зала, забрав с собой охрану.
Клетку обступают: "Убийца!", "Тебе лучше сесть, на свободе ты не проживешь и дня", "И через 20 лет мы будем тебя ждать". Тонкий женский крик: "Посмотри в глаза моим детям! Им и 20-ти не было".
После каждого заседания тряслись руки, и тянуло выпить. Слава богу, закончилось быстро.
А вот другой суд длится и по сей день. 18-летние подростки "во главе со своей атаманшей" назвали себя сатанистами, зарезали ночью на кладбище своего приятеля, влюбленного в "атаманшу", и выпили его кровь.
На суде, сидя в клетке, девушка ни от кого не прятала ярко накрашенное лицо и лишь презрительно кривила черные губы да стреляла наглым взглядом по залу. Ее подельник сломался, много раз менял показания, но она была как кремень.
Воплощенное зло в девичьем обличье.
Сколько их было, таких заданий, после которых хотелось тщательно отмыться.
Я уж не говорю про брехливых политиков, глупых чиновников, гиперактивных старушек, напыщенных бизнесменов, продажных судей, безумных активистов, сто раз перекупленных политологов, "звезданутых" представителей богемы.
У моей подруги-коллеги выбросился из окна 20-летний племянник. Тут же на место приехала съемочная группа. Юная девушка с микрофоном тут же бросилась под ноги вышедшей подруге: "Каковы были его последние слова? Его мать винит себя в случившемся?".
"Я их не знала. Новенькие, наверное, - рассказывала подруга. - Что я могла им сказать? "Будьте людьми! Я тоже журналист, но так же нельзя!"? Так хотелось въехать этим самым микрофоном в ее смазливую физиономию!".
Да, не стоит удивляться, что журналистов не любят. Мы и сами себя порой ненавидим. Поэтому пьем. Много.
Работать в этой профессии можно, лишь отключив в себе сочувствие и сострадание. А плакать над своими героями уже дома, просматривая сделанный сюжет, или перечитывая уже опубликованный репортаж.
А еще иногда, в награду, даются сюжеты про зоопарк. Только там еще осталось что-то человеческое.