ЯНВАРЬ
У нас такая синева
В окне - от близости реки,
Что хочется скосить зрачки,
Как на иконе, как при чуде.
У нас такие покрова
Снегов - почти материки,
Что день задень - в ушах звонки,
И всюду голубые люди,
И я да ты - ученики
У чародея. Холодея,
Стоим в просторах мастерской
У стенки с аспидной доской.
Зрачками - вглубь. В гортани - сушь.
Вкачу, вчитаю по слогам
В гордыню, в собственную глушь
Ежеминутной жизни гам,
Битком набитый балаган
Без тряпки жалкой на окне.
И все, что прежде было вне,
Теперь судьбу слагает нам,
Родным составом входит в кровь,
Приставкой к личным именам.
Сообщники! У нас - любовь
Ко всем грядущим временам,
Ко всем - до гибельного рва,
До рваной раны, до строки
Оборванной, где прет трава
Поверх груди, поверх руки!
У нас такая синева
В окне от близости реки.
Юнна Мориц
В окне - от близости реки,
Что хочется скосить зрачки,
Как на иконе, как при чуде.
У нас такие покрова
Снегов - почти материки,
Что день задень - в ушах звонки,
И всюду голубые люди,
И я да ты - ученики
У чародея. Холодея,
Стоим в просторах мастерской
У стенки с аспидной доской.
Зрачками - вглубь. В гортани - сушь.
Вкачу, вчитаю по слогам
В гордыню, в собственную глушь
Ежеминутной жизни гам,
Битком набитый балаган
Без тряпки жалкой на окне.
И все, что прежде было вне,
Теперь судьбу слагает нам,
Родным составом входит в кровь,
Приставкой к личным именам.
Сообщники! У нас - любовь
Ко всем грядущим временам,
Ко всем - до гибельного рва,
До рваной раны, до строки
Оборванной, где прет трава
Поверх груди, поверх руки!
У нас такая синева
В окне от близости реки.
Юнна Мориц