val000
in
nad_suetoi
Гурджиев о двух видах сознания
От assalam786
(Нина Ассалам)
Ни один Искатель не может надеяться на реальные изменения, пока не начнет работу с той частью себя, которую называют сущностью или внутренним существом. Все, через что он проходит до этого момента - увлеченность идеями, сбор информации, чтение и размышление над концепциями - лишь прелюдия, «ослик, который подвозит к двери»... хотя и без «ослика» не обойтись.
В книге «Взгляды из реального мира» Г.И.Гурджиев писал:
«Вам необходимо понять, что в каждом человеке есть две совершенно отдельные части, как бы два разных человека - его сущность и его личность.
Сущность - это «я», наша наследственность, наш тип, характер, природа.
Личность - случайная вещь: воспитание, образование, взгляды, т.е. все внешнее. Это как одежда, которую вы носите; ваша искусственная маска, результат вашего воспитания, влияний вашего окружения, мнений, состоящих из информации и знаний: такие мнения ежедневно меняются, одно из них аннулирует другое.
Сегодня вы убеждены в одном, верите этому и желаете этого. Завтра под воздействием другого влияния ваше убеждение и ваши желания становятся другими. Весь материал, составляющий вашу личность, можно полностью изменить при помощи искусственных способов или случайно, вместе с переменой окружающих вас условий и места. Такая перемена может произойти за очень короткое время.
Сущность не меняется. Например, у меня смуглая кожа, и я останусь таким, каким родился. Это принадлежность моего типа.
Когда мы говорим здесь о развитии и изменении, мы говорим о сущности. Личность пребывает в рабстве; она способна измениться очень быстро, буквально за полчаса. Например, посредством гипноза можно изменить ваши убеждения. Это возможно потому, что они чужды вам, не являются вашей собственностью. А то, что относится к нашей сущности, - это наша собственность».
Как мы уже обсуждали ранее, школам Традиции были известны способы и средства, при помощи которых можно отделить личность человека от его сущности. Можно погрузить одно из этих сознаний в сон; и случается, что от «духовности», возвышенных идей, любви, ненависти, привязанностей, привычек, убеждений человека не остается ровным счетом ничего! Все, что он обнаруживает - несколько инстинктов, наклонностей и вкусовых предпочтений. Например, он любит сладкое, любит тепло и не любит холода.
И это все.
В других случаях, при «засыпании» обычного сознания в человеке проявляется сущность не только вполне взрослая, но даже значительно более мудрая и развитая. (В одной из прошлых заметок я приводила пример с известным психотерапевтом Милтоном Эриксоном, который иногда во время своих лечебных сеансов с пациентами погружался в транс, из которого выходил по окончании сеанса, ничего не помня о произошедшем, но находя перед собой закрытую тетрадь с записями, которые вел в это время. Судя по записям, сеанс проводился не просто профессионально, а на таком уровне, что удивлял самого Эриксона в его обычном сознании). Но так бывает очень редко; как правило, сущность человека оказывается примитивной, дикой и детской.
О продемонстрированном Гурджиевым опыте отделения сущности от личности подробно рассказал ученик последнего, П.Д.Успенский:
«…Однажды Гурджиев сказал, что хочет провести опыт по отделению личности от сущности. Всех нас это очень заинтересовало, так как он уже давно обещал «опыты», но до сих пор их не было. О методах я рассказывать не буду, а просто опишу людей, которых он избрал для опыта в первый вечер. Один был уже не молод; это был человек, занимавший видное положение в обществе. На наших встречах он часто и много говорил о себе, о своей семье, о христианстве, о событиях текущего момента, связанных с войной, о всевозможных «скандалах», которые вызывали у него сильнейшее отвращение. Другой был моложе; многие из нас не считали его серьезным человеком. Очень часто он, что называется, валял дурака или вступал в бесконечные формальные споры о той или иной детали системы безотносительно к целому. Понять его было очень трудно: даже о простейших вещах он говорил беспорядочно и запутанно, самым невероятным образом смешивая всевозможные точки зрения и слова, принадлежащие разным категориям и уровням.
Пропускаю начало опыта. Мы сидели в большой гостиной; разговор шел как обычно.
- Теперь наблюдайте, - прошептал мне Гурджиев. Старший из двух, который с жаром о чем-то говорил, внезапно умолк на середине фразы и казалось, утонул в кресле, глядя прямо перед собой. По знаку Гурджиева мы продолжали разговаривать, не обращая на него внимания. Младший стал прислушиваться к разговору и наконец заговорил сам. Мы переглянулись. Его голос изменился. Он рассказывал нам о некоторых наблюдениях над собой, говоря при этом просто и понятно, без лишних слов, без экстравагантностей и шутовства. Затем он умолк и, потягивая папиросу, как будто о чем-то задумался. Первый продолжал сидеть с отсутствующим видом.
- Спросите его, о чем он думает, - тихо сказал Гурджиев.
- Я? - услышав вопрос, он поднял голову, как бы очнувшись. - Ни о чем.
Он слабо улыбнулся, как будто извиняясь или удивляясь тому, что кто-то спрашивает его, о чем он думает.
- Как же так, - сказал один из нас, - ведь только что вы говорили о войне, о том, что случится, если мы заключим мир с немцами; вы продолжаете придерживаться своего мнения?
- По совести, не знаю, - ответил тот неуверенным голосом, - разве я говорил что-нибудь такое?
- Конечно; вы только что сказали, что каждый обязан об этом думать, что никто не имеет права забывать о войне, что каждый обязан иметь определенное мнение - «да» или «нет», за войну или против нее.
Он слушал, как будто не понимая, о чем говорит спрашивающий.
- Да? Как странно, я ничего об этом не помню.
- Но разве вам самому это не интересно?
- Нет, ничуть не интересно.
- И вы не думаете о том, какие последствия будет иметь происходящее, какими будут его результаты для России, для всей цивилизации?
Он с видимым сожалением покачал головой.
- Не понимаю, о чем вы говорите. Меня это совсем не интересует, я ничего об этом не знаю.
- Ну хорошо; а перед тем вы говорили о вашей семье. Не будет ли вам лучше, если они заинтересуются нашими идеями и присоединятся к работе?
- Да, пожалуй, - опять раздался неуверенный голос. - Но почему я должен об этом думать?
- Да ведь вы говорили, что вас пугает пропасть, как вы выразились, растущая между вами и ними.
Никакого ответа.
- Что вы думаете об этом теперь?
- Я ничего об этом не думаю.
- А если бы вас спросили, чего вам хочется, что бы вы сказали?
Опять удивленный взгляд.
- Мне ничего не нужно.
- И все-таки, чего бы вам хотелось?
На маленьком столике подле него стоял недопитый стакан чаю. Он долго смотрел на него, как будто что-то обдумывая, затем дважды посмотрел вокруг, снова взглянул на стакан и произнес таким серьезным тоном и с такой серьезной интонацией, что мы все переглянулись:
- Думаю, мне хотелось бы малинового варенья!
- Зачем вы его спрашиваете? - Прозвучал из угла голос, который мы с трудом узнали. Это говорил второй «объект» опыта. - Разве вы не видите, что он спит?
- А вы? - cпросил один из нас.
- Я, наоборот, пробудился.
- Почему же он заснул, тогда как вы пробудились?
- Не знаю.
На этом опыт закончился. На следующий день никто из них ничего не помнил. Гурджиев объяснил нам, что у первого все, что составляло предмет его обычного разговора, тревог и волнений, заключалось в личности. И когда личность погрузилась в сон, ничего этого практически не осталось. В личности другого было много чрезмерной болтовни; однако за личностью стояла сущность, знавшая столько же, сколько и личность, и знавшая это лучше; и когда личность заснула, сущность заняла ее место, на которое имела гораздо больше права.
- Заметьте, что против своего обыкновения он говорил очень немного, - сказал Гурджиев, - но он наблюдал за вами и за всем происходящим, и от него ничего не ускользнуло.
- Какая же ему от этого польза, если он ничего не помнит? - спросил кто-то из нас.
- Сущность помнит, - ответил Гурджиев, - забыла личность. И это было необходимо, иначе личность исказила бы все и все приписала бы себе».
(П.Д.Успенский. «В поисках чудесного», глава 12)
*****
В вышеприведенном отрывке Успенский не упоминает о методах, которые использовал Гурджиев для приведения двух участников «опытов» в измененное состояние сознания. Эти сведения, однако, были изложены самим Гурджиевым в его главном труде «Все и Вся, или Рассказы Вельзевула своему внуку», где повествование ведется от лица очень древнего существа инопланетной расы по имени Вельзевул, который за грехи юности Высшим Повелением был сослан в самую отдаленную часть Вселенной - нашу Солнечную систему. Для удобства читателей, кратко изложу содержание не очень легких для чтения глав 31-33, посвященных теме гипнотизма:
…Во время многотысячелетнего пребывания на различных планетах Солнечной системы, Вельзевул обращает внимание на некоторые странности психики разумных существ, населяющих Землю. Заинтересовавшись этим и проведя некоторые экспериментальные исследования, Вельзевул вскоре выясняет, что причины странностей находятся не в обычном сознании, а в том, что называется «подсознанием». Из-за ненормального существования человеческой расы, последнее было загнано вовнутрь и, хотя должно было бы быть действительным сознанием, остается лишь в первобытном состоянии.
Он сообщает, что pанее люди Земли, подобно всем разумным существам Вселенной, не имели особого психического свойства, которое позволяет приводить их в гипнотическое состояние. Это свойство появилось вскоре после гибели Атлантиды, с тех пор, как сознание людей стало раздваиваться, и в них постепенно оформились два совершенно различных, ничего общего между собой не имеющих сознания. Если бы люди на Земле не существовали, говорит Вельзевул, во всей Вселенной не было бы даже представления о гипнотизме. 3а последние же двадцать веков у большинства людей почти все их обычное «бодрственное» существование протекает как бы под гипнозом, во сне, хотя сами они называют «гипнотическим» только такое состояние, во время которого процесс внушения происходит ускореннo.
Как сообщает далее Вельзевул, это особое свойство психики впервые обнаружили у себя ученые древней цивилизации, столица которой была расположена в нынешней пустыне Гоби и которая по времени предшествовала Древнему Вавилону. Представители этой цивилизации Гоби создали отрасль науки, распространившуюся по всей планете под наименованием «неответственное проявление личности».
Ученые Гоби, а также другой древней цивилизации, существовавшей на месте нынешней пустыни Каракум, выяснив, что, благодаря гипнотическому состоянию, можно избавиться от некоторых негативных свойств ложного сознания, начали искать способы для намеренного вызывания трансового состояния. Они нашли возможность делать это при помощи субстанции тонкого тела, к пониманию сути которой очень близко подошли представители современной цивилизации, назвавшие ее «животный магнетизм». Процесс приведения кого-нибудь в гипнотическое состояние древние цивилизации считали священным и производили только в храмах в присутствии прихожан.
(Наука о свойствах человеческой психики, называемая нафсанийаталинсанийат, что было переведено Идрисом Шахом как «психоантропология», действительно существовала на Востоке, - в частности, в суфийских общинах, обучавшиxся приемам, напоминающим медицинский гипноз. Описание их методов я приводила здесь. Считается, что действующим фактором при таком излечении является не личность целителя - тот лишь служит каналом для проявления силы, которую суфии называют баракой или благодатью. Этот метод включал в себя гипноз, но был далек от простого устранения симптомов заболевания с помощью постгипнотического внушения).
Далее Вельзевул продолжает, что, много веков спустя, эта отрасль знания опять начала было возрождаться Месмерoм, который во время экспериментов случайно заметил двойственность сознания людей. По мнению Гурджиева, если бы Месмерa не объявили шарлатаном, этот скромный и честный ученый возродил бы науку, в древности заменявшую медицину и психотерапию, при посредстве которой человечество могло бы избавиться от нежелательных свойств своей психики.
Итак, Вельзевул стал врачом-гипнотизером, потому что такие врачи получают доступ во все сословия и, пользуясь большим доверием и авторитетом, располагают к искренности, позволяющей проникать вo внутренний мир человека. Профессию духовника, с представителями которой люди искренни даже больше, чем с врачами, Вельзевул выбрать не захотел, так как она вынуждала его играть роль и не позволяла считаться со своими внутренними побуждениями. Cвою деятельность в качестве врача-гипнотизера Вельзевул начал в городах той части Туркестана, которая позже стала называться «Китайский Туркестан», а затем и в «Русском Туркестанe».
(Здесь и далее, совершенно очевидно, Гурджиев описывает свой собственный опыт. Согласно сведениям, приведенным им в одной из бесед, собранных в книге «Восемь встреч в Париже», Гурджиев около пятнадцати лет проработал в одной из крупнейших психиатрических лечебниц недалеко от Ташкента. Также известно, что в юности Гурджиев обучался в духовной семинарии, и даже некоторое время служил дьяконом в карском соборе, однако впоследствии оставил поприще священника).
Итак, Вельзевул стал производить свои эксперименты путем приведения людей в гипнотическое состояние. B начале он прибегал к способу, используемому древней цивилизацией Каракум, то есть воздействуя на пациентов своим собственным магнетизмом (или субстанцией тонкого тела). Но позже, когда приходилось производить это воздействие над очень многими, уже не для исследования, а для излечения от болезней, этот способ оказался очень затратным для собственного тела, и Вельзевул придумал другой. Новый способ был связан с изменением кровообращения больного.
Дело в том, объясняет Гурджиев, что, по мере разделения человеческого сознания на два самостоятельных сознания, в теле людей стало циркулировать два разного рода кровообращения. С известного возраста определенный тип кровообращения стал вызывать соответствующее ему состояние сознания, и наоборот. Благодаря изменению типa кровообращения можно временно устранить сверхконтроль ложного сознания, и таким образом создать возможность - не во сне, а в бодрствующем состоянии - соединения подлинного сознания с телом (или, как сказали бы сейчас, подсознания с соматикой) и исправление дисгармонизированных функций - физических или психических.
Оказалось, что желаемого типа кровообращения можно было достигать путем препятствования циркуляции крови в некоторых сосудах. Таким образом, хотя обычный тип кровообращения, характерный для «бодрственного» состояния, сохранялся, в то же время начинало функционировать и настоящее сознание, т. е. подсознание.
(В связи с этим замечанием интересны исследования, проведенные в 40-50-х годах прошлого века советскими учеными, изучавшими воздействие гипноза на кровообращение. Они в целом подтверждают слова Гурджиева: в зависимости от стадии гипноза, ток крови в некоторых частях тела действительно может полностью прекратиться из-за частичного или полного спазма капилляров. Кроме того, недавние исследования подтвердили, что состояние гипноза меняет характер кровообращения в мозге).
По мнению Гурджиева, все существующие в настоящее время теории относительно гипнотизмa даже приблизительно не отвечают действительности. Гурджиев пишет об опасности использования гипноза без понимания его сути. По его мнению, вред, наносимый современными гипнологами, можно сравнить лишь с ущербом для психики современных людей, производимым так называемым «психоанализом».
В конце своего рассказа Вельзевул с сожалением констатирует, что, в то время как ложное сознание, искусственно формирующееся у людей в результате натаскивания и обусловливания, становится главным, «самодержавным», вложенные в них Великой Природой зачатки действительного сознания - священных импульсов Веры, Надежды, Любви и Совести - прозябают в изоляции. Предоставленные сами себе, они не получают помощь в развитии ни от окружающих, ни от самого человека и принимаются за так называемое «подсознание», в течение всей жизни пребывая в почти первобытном состоянии.
Подлинное «я» человека, его индивидуальность произрастает только из его сущности. Совершенный Человек, Инсан-и-Камил суфиев - это его сущность, выросшая, зрелая и сознательная. Но чтобы внутреннее существо могло получать питание и расти, необходимо ослабить влияние Командующего Я человека, его ложного сознания. А для этого нужно вначале знать о нем и изучить, как оно работает.
Завершу словами Гурджиева из той книги «Взгляды из реального мира», которой мы начали данную тему:
«Суть не в том, чтобы приобретать нечто новое, но в том, чтобы восстановить утраченное. Это и есть цель развития. Для этого необходимо различать сущность и личность, разделять их. Когда вы научитесь этому, вы увидите, что и как изменить. А пока у вас остается лишь одна возможность - учиться».
* Оригинальный пост
Содержание
(Нина Ассалам)
Ни один Искатель не может надеяться на реальные изменения, пока не начнет работу с той частью себя, которую называют сущностью или внутренним существом. Все, через что он проходит до этого момента - увлеченность идеями, сбор информации, чтение и размышление над концепциями - лишь прелюдия, «ослик, который подвозит к двери»... хотя и без «ослика» не обойтись.
В книге «Взгляды из реального мира» Г.И.Гурджиев писал:
«Вам необходимо понять, что в каждом человеке есть две совершенно отдельные части, как бы два разных человека - его сущность и его личность.
Сущность - это «я», наша наследственность, наш тип, характер, природа.
Личность - случайная вещь: воспитание, образование, взгляды, т.е. все внешнее. Это как одежда, которую вы носите; ваша искусственная маска, результат вашего воспитания, влияний вашего окружения, мнений, состоящих из информации и знаний: такие мнения ежедневно меняются, одно из них аннулирует другое.
Сегодня вы убеждены в одном, верите этому и желаете этого. Завтра под воздействием другого влияния ваше убеждение и ваши желания становятся другими. Весь материал, составляющий вашу личность, можно полностью изменить при помощи искусственных способов или случайно, вместе с переменой окружающих вас условий и места. Такая перемена может произойти за очень короткое время.
Сущность не меняется. Например, у меня смуглая кожа, и я останусь таким, каким родился. Это принадлежность моего типа.
Когда мы говорим здесь о развитии и изменении, мы говорим о сущности. Личность пребывает в рабстве; она способна измениться очень быстро, буквально за полчаса. Например, посредством гипноза можно изменить ваши убеждения. Это возможно потому, что они чужды вам, не являются вашей собственностью. А то, что относится к нашей сущности, - это наша собственность».
Как мы уже обсуждали ранее, школам Традиции были известны способы и средства, при помощи которых можно отделить личность человека от его сущности. Можно погрузить одно из этих сознаний в сон; и случается, что от «духовности», возвышенных идей, любви, ненависти, привязанностей, привычек, убеждений человека не остается ровным счетом ничего! Все, что он обнаруживает - несколько инстинктов, наклонностей и вкусовых предпочтений. Например, он любит сладкое, любит тепло и не любит холода.
И это все.
В других случаях, при «засыпании» обычного сознания в человеке проявляется сущность не только вполне взрослая, но даже значительно более мудрая и развитая. (В одной из прошлых заметок я приводила пример с известным психотерапевтом Милтоном Эриксоном, который иногда во время своих лечебных сеансов с пациентами погружался в транс, из которого выходил по окончании сеанса, ничего не помня о произошедшем, но находя перед собой закрытую тетрадь с записями, которые вел в это время. Судя по записям, сеанс проводился не просто профессионально, а на таком уровне, что удивлял самого Эриксона в его обычном сознании). Но так бывает очень редко; как правило, сущность человека оказывается примитивной, дикой и детской.
О продемонстрированном Гурджиевым опыте отделения сущности от личности подробно рассказал ученик последнего, П.Д.Успенский:
«…Однажды Гурджиев сказал, что хочет провести опыт по отделению личности от сущности. Всех нас это очень заинтересовало, так как он уже давно обещал «опыты», но до сих пор их не было. О методах я рассказывать не буду, а просто опишу людей, которых он избрал для опыта в первый вечер. Один был уже не молод; это был человек, занимавший видное положение в обществе. На наших встречах он часто и много говорил о себе, о своей семье, о христианстве, о событиях текущего момента, связанных с войной, о всевозможных «скандалах», которые вызывали у него сильнейшее отвращение. Другой был моложе; многие из нас не считали его серьезным человеком. Очень часто он, что называется, валял дурака или вступал в бесконечные формальные споры о той или иной детали системы безотносительно к целому. Понять его было очень трудно: даже о простейших вещах он говорил беспорядочно и запутанно, самым невероятным образом смешивая всевозможные точки зрения и слова, принадлежащие разным категориям и уровням.
Пропускаю начало опыта. Мы сидели в большой гостиной; разговор шел как обычно.
- Теперь наблюдайте, - прошептал мне Гурджиев. Старший из двух, который с жаром о чем-то говорил, внезапно умолк на середине фразы и казалось, утонул в кресле, глядя прямо перед собой. По знаку Гурджиева мы продолжали разговаривать, не обращая на него внимания. Младший стал прислушиваться к разговору и наконец заговорил сам. Мы переглянулись. Его голос изменился. Он рассказывал нам о некоторых наблюдениях над собой, говоря при этом просто и понятно, без лишних слов, без экстравагантностей и шутовства. Затем он умолк и, потягивая папиросу, как будто о чем-то задумался. Первый продолжал сидеть с отсутствующим видом.
- Спросите его, о чем он думает, - тихо сказал Гурджиев.
- Я? - услышав вопрос, он поднял голову, как бы очнувшись. - Ни о чем.
Он слабо улыбнулся, как будто извиняясь или удивляясь тому, что кто-то спрашивает его, о чем он думает.
- Как же так, - сказал один из нас, - ведь только что вы говорили о войне, о том, что случится, если мы заключим мир с немцами; вы продолжаете придерживаться своего мнения?
- По совести, не знаю, - ответил тот неуверенным голосом, - разве я говорил что-нибудь такое?
- Конечно; вы только что сказали, что каждый обязан об этом думать, что никто не имеет права забывать о войне, что каждый обязан иметь определенное мнение - «да» или «нет», за войну или против нее.
Он слушал, как будто не понимая, о чем говорит спрашивающий.
- Да? Как странно, я ничего об этом не помню.
- Но разве вам самому это не интересно?
- Нет, ничуть не интересно.
- И вы не думаете о том, какие последствия будет иметь происходящее, какими будут его результаты для России, для всей цивилизации?
Он с видимым сожалением покачал головой.
- Не понимаю, о чем вы говорите. Меня это совсем не интересует, я ничего об этом не знаю.
- Ну хорошо; а перед тем вы говорили о вашей семье. Не будет ли вам лучше, если они заинтересуются нашими идеями и присоединятся к работе?
- Да, пожалуй, - опять раздался неуверенный голос. - Но почему я должен об этом думать?
- Да ведь вы говорили, что вас пугает пропасть, как вы выразились, растущая между вами и ними.
Никакого ответа.
- Что вы думаете об этом теперь?
- Я ничего об этом не думаю.
- А если бы вас спросили, чего вам хочется, что бы вы сказали?
Опять удивленный взгляд.
- Мне ничего не нужно.
- И все-таки, чего бы вам хотелось?
На маленьком столике подле него стоял недопитый стакан чаю. Он долго смотрел на него, как будто что-то обдумывая, затем дважды посмотрел вокруг, снова взглянул на стакан и произнес таким серьезным тоном и с такой серьезной интонацией, что мы все переглянулись:
- Думаю, мне хотелось бы малинового варенья!
- Зачем вы его спрашиваете? - Прозвучал из угла голос, который мы с трудом узнали. Это говорил второй «объект» опыта. - Разве вы не видите, что он спит?
- А вы? - cпросил один из нас.
- Я, наоборот, пробудился.
- Почему же он заснул, тогда как вы пробудились?
- Не знаю.
На этом опыт закончился. На следующий день никто из них ничего не помнил. Гурджиев объяснил нам, что у первого все, что составляло предмет его обычного разговора, тревог и волнений, заключалось в личности. И когда личность погрузилась в сон, ничего этого практически не осталось. В личности другого было много чрезмерной болтовни; однако за личностью стояла сущность, знавшая столько же, сколько и личность, и знавшая это лучше; и когда личность заснула, сущность заняла ее место, на которое имела гораздо больше права.
- Заметьте, что против своего обыкновения он говорил очень немного, - сказал Гурджиев, - но он наблюдал за вами и за всем происходящим, и от него ничего не ускользнуло.
- Какая же ему от этого польза, если он ничего не помнит? - спросил кто-то из нас.
- Сущность помнит, - ответил Гурджиев, - забыла личность. И это было необходимо, иначе личность исказила бы все и все приписала бы себе».
(П.Д.Успенский. «В поисках чудесного», глава 12)
*****
В вышеприведенном отрывке Успенский не упоминает о методах, которые использовал Гурджиев для приведения двух участников «опытов» в измененное состояние сознания. Эти сведения, однако, были изложены самим Гурджиевым в его главном труде «Все и Вся, или Рассказы Вельзевула своему внуку», где повествование ведется от лица очень древнего существа инопланетной расы по имени Вельзевул, который за грехи юности Высшим Повелением был сослан в самую отдаленную часть Вселенной - нашу Солнечную систему. Для удобства читателей, кратко изложу содержание не очень легких для чтения глав 31-33, посвященных теме гипнотизма:
…Во время многотысячелетнего пребывания на различных планетах Солнечной системы, Вельзевул обращает внимание на некоторые странности психики разумных существ, населяющих Землю. Заинтересовавшись этим и проведя некоторые экспериментальные исследования, Вельзевул вскоре выясняет, что причины странностей находятся не в обычном сознании, а в том, что называется «подсознанием». Из-за ненормального существования человеческой расы, последнее было загнано вовнутрь и, хотя должно было бы быть действительным сознанием, остается лишь в первобытном состоянии.
Он сообщает, что pанее люди Земли, подобно всем разумным существам Вселенной, не имели особого психического свойства, которое позволяет приводить их в гипнотическое состояние. Это свойство появилось вскоре после гибели Атлантиды, с тех пор, как сознание людей стало раздваиваться, и в них постепенно оформились два совершенно различных, ничего общего между собой не имеющих сознания. Если бы люди на Земле не существовали, говорит Вельзевул, во всей Вселенной не было бы даже представления о гипнотизме. 3а последние же двадцать веков у большинства людей почти все их обычное «бодрственное» существование протекает как бы под гипнозом, во сне, хотя сами они называют «гипнотическим» только такое состояние, во время которого процесс внушения происходит ускореннo.
Как сообщает далее Вельзевул, это особое свойство психики впервые обнаружили у себя ученые древней цивилизации, столица которой была расположена в нынешней пустыне Гоби и которая по времени предшествовала Древнему Вавилону. Представители этой цивилизации Гоби создали отрасль науки, распространившуюся по всей планете под наименованием «неответственное проявление личности».
Ученые Гоби, а также другой древней цивилизации, существовавшей на месте нынешней пустыни Каракум, выяснив, что, благодаря гипнотическому состоянию, можно избавиться от некоторых негативных свойств ложного сознания, начали искать способы для намеренного вызывания трансового состояния. Они нашли возможность делать это при помощи субстанции тонкого тела, к пониманию сути которой очень близко подошли представители современной цивилизации, назвавшие ее «животный магнетизм». Процесс приведения кого-нибудь в гипнотическое состояние древние цивилизации считали священным и производили только в храмах в присутствии прихожан.
(Наука о свойствах человеческой психики, называемая нафсанийаталинсанийат, что было переведено Идрисом Шахом как «психоантропология», действительно существовала на Востоке, - в частности, в суфийских общинах, обучавшиxся приемам, напоминающим медицинский гипноз. Описание их методов я приводила здесь. Считается, что действующим фактором при таком излечении является не личность целителя - тот лишь служит каналом для проявления силы, которую суфии называют баракой или благодатью. Этот метод включал в себя гипноз, но был далек от простого устранения симптомов заболевания с помощью постгипнотического внушения).
Далее Вельзевул продолжает, что, много веков спустя, эта отрасль знания опять начала было возрождаться Месмерoм, который во время экспериментов случайно заметил двойственность сознания людей. По мнению Гурджиева, если бы Месмерa не объявили шарлатаном, этот скромный и честный ученый возродил бы науку, в древности заменявшую медицину и психотерапию, при посредстве которой человечество могло бы избавиться от нежелательных свойств своей психики.
Итак, Вельзевул стал врачом-гипнотизером, потому что такие врачи получают доступ во все сословия и, пользуясь большим доверием и авторитетом, располагают к искренности, позволяющей проникать вo внутренний мир человека. Профессию духовника, с представителями которой люди искренни даже больше, чем с врачами, Вельзевул выбрать не захотел, так как она вынуждала его играть роль и не позволяла считаться со своими внутренними побуждениями. Cвою деятельность в качестве врача-гипнотизера Вельзевул начал в городах той части Туркестана, которая позже стала называться «Китайский Туркестан», а затем и в «Русском Туркестанe».
(Здесь и далее, совершенно очевидно, Гурджиев описывает свой собственный опыт. Согласно сведениям, приведенным им в одной из бесед, собранных в книге «Восемь встреч в Париже», Гурджиев около пятнадцати лет проработал в одной из крупнейших психиатрических лечебниц недалеко от Ташкента. Также известно, что в юности Гурджиев обучался в духовной семинарии, и даже некоторое время служил дьяконом в карском соборе, однако впоследствии оставил поприще священника).
Итак, Вельзевул стал производить свои эксперименты путем приведения людей в гипнотическое состояние. B начале он прибегал к способу, используемому древней цивилизацией Каракум, то есть воздействуя на пациентов своим собственным магнетизмом (или субстанцией тонкого тела). Но позже, когда приходилось производить это воздействие над очень многими, уже не для исследования, а для излечения от болезней, этот способ оказался очень затратным для собственного тела, и Вельзевул придумал другой. Новый способ был связан с изменением кровообращения больного.
Дело в том, объясняет Гурджиев, что, по мере разделения человеческого сознания на два самостоятельных сознания, в теле людей стало циркулировать два разного рода кровообращения. С известного возраста определенный тип кровообращения стал вызывать соответствующее ему состояние сознания, и наоборот. Благодаря изменению типa кровообращения можно временно устранить сверхконтроль ложного сознания, и таким образом создать возможность - не во сне, а в бодрствующем состоянии - соединения подлинного сознания с телом (или, как сказали бы сейчас, подсознания с соматикой) и исправление дисгармонизированных функций - физических или психических.
Оказалось, что желаемого типа кровообращения можно было достигать путем препятствования циркуляции крови в некоторых сосудах. Таким образом, хотя обычный тип кровообращения, характерный для «бодрственного» состояния, сохранялся, в то же время начинало функционировать и настоящее сознание, т. е. подсознание.
(В связи с этим замечанием интересны исследования, проведенные в 40-50-х годах прошлого века советскими учеными, изучавшими воздействие гипноза на кровообращение. Они в целом подтверждают слова Гурджиева: в зависимости от стадии гипноза, ток крови в некоторых частях тела действительно может полностью прекратиться из-за частичного или полного спазма капилляров. Кроме того, недавние исследования подтвердили, что состояние гипноза меняет характер кровообращения в мозге).
По мнению Гурджиева, все существующие в настоящее время теории относительно гипнотизмa даже приблизительно не отвечают действительности. Гурджиев пишет об опасности использования гипноза без понимания его сути. По его мнению, вред, наносимый современными гипнологами, можно сравнить лишь с ущербом для психики современных людей, производимым так называемым «психоанализом».
В конце своего рассказа Вельзевул с сожалением констатирует, что, в то время как ложное сознание, искусственно формирующееся у людей в результате натаскивания и обусловливания, становится главным, «самодержавным», вложенные в них Великой Природой зачатки действительного сознания - священных импульсов Веры, Надежды, Любви и Совести - прозябают в изоляции. Предоставленные сами себе, они не получают помощь в развитии ни от окружающих, ни от самого человека и принимаются за так называемое «подсознание», в течение всей жизни пребывая в почти первобытном состоянии.
Подлинное «я» человека, его индивидуальность произрастает только из его сущности. Совершенный Человек, Инсан-и-Камил суфиев - это его сущность, выросшая, зрелая и сознательная. Но чтобы внутреннее существо могло получать питание и расти, необходимо ослабить влияние Командующего Я человека, его ложного сознания. А для этого нужно вначале знать о нем и изучить, как оно работает.
Завершу словами Гурджиева из той книги «Взгляды из реального мира», которой мы начали данную тему:
«Суть не в том, чтобы приобретать нечто новое, но в том, чтобы восстановить утраченное. Это и есть цель развития. Для этого необходимо различать сущность и личность, разделять их. Когда вы научитесь этому, вы увидите, что и как изменить. А пока у вас остается лишь одна возможность - учиться».
* Оригинальный пост
Содержание