val000
in
nad_suetoi
Понтий Пилат
От deilf
(Джебран Халиль Джебран; перевод Игоря Сивака)
Прежде чем Его привели ко мне, моя жена много раз говорила о Нём, но это меня не занимало.
Моя жена мечтательница, и, как многие римлянки её ранга, она увлечена восточными культами и ритуалами. И эти культы опасны для Империи, а находя дорогу к сердцам наших женщин, они становятся разрушительными.
Египту пришёл конец, когда аравийские гиксосы* принесли ему единого Бога их пустыни. И Греция была побеждена и повержена в прах, когда Астарта и её девять дев явились с сирийских берегов.
Что же касается Иисуса, я никогда не видел этого человека, прежде чем Его не привели ко мне как злоумышленника, как врага своего народа, а также и Рима.
Его привели в преторию**, и его руки были привязанными верёвками к телу.
Я сидел на возвышении, и Он подошел ко мне длинными, твердыми шагами; затем Он выпрямился, и Его голова была высоко поднята.
И я не мог понять, что нашло на меня в тот момент; но внезапно мне захотелось, хотя это не входило в мои намерения, встать и сойти с возвышения и пасть перед Ним.
Я почувствовал, словно в Зал вошёл Кесарь, человек более великий, чем сам Рим.
Но это длилось всего мгновение. А потом я увидел простого человека, который был обвинён в измене своим собственным народом. А я был Его правителем и судьёй.
Я спрашивал Его, но Он не отвечал. Он только смотрел на меня. И в Его взгляде было сострадание, как будто это Он был моим правителем и судьёй.
Потом снаружи стали доноситься крики людей. Но Он оставался безмолвным и по-прежнему смотрел на меня с состраданием во взгляде.
И я вышел на крыльцо дворца, и увидев меня люди перестали кричать. И я спросил: «Что Вам нужно от этого человека?»
И они все как один закричали: «Мы хотим распять Его. Он враг нам и враг Риму».
И некоторые выкрикивали: «Разве Он не сказал, что разрушит храм? И разве Он не тот, кто притязал на царство? У нас не будет иного царя, кроме Кесаря».
Тогда я оставил их и снова вернулся в преторию, и увидел Его по-прежнему стоящим там в одиночестве, и Его голова по-прежнему была высоко поднята.
И я вспомнил, что читал слова греческого философа, который сказал: «Одинокий человек - самый сильный человек». В этот момент Назареянин был более велик чем его нация.
И я не чувствовал к Нему снисхождения. Он был выше моего милосердия.
Тогда я спросил Его: «Ты Царь Иудейский?»
И Он не произнёс ни слова.
И я снова спросил Его: «Разве не говорил ты, что ты Царь Иудейский?»
И Он посмотрел на меня.
И ответил тихим голосом: «Ты сам провозгласил меня царём. Возможно, с этой целью я и родился и затем и пришел в мир, чтобы свидетельствовать об истине».
Се человек, говорящий об истине в такой момент.
В своём нетерпении я обратился вслух и к самому себе и к Нему:
«Что есть истина? И что есть истина для невиновного, когда он уже в руках палача?»
Тогда Иисус произнёс с силой:
«Никто не будет править миром, иначе как с помощью Духа и истины».
И я спросил Его: «Ты от Духа?»
Он ответил: «И ты тоже, хотя и не ведаешь о том».
И что это был за Дух, и что это была за истина, когда я, ради блага Государства, и они, из ревности к своим древним обрядам, отдали невиновного человека на смерть?
Ни один человек, ни один народ, ни одна империя не остановятся перед истиной на пути к самоосуществлению.
И я снова спросил: «Ты Царь Иудейский?»
И Он ответил: «Ты сам сказал это. Я покорил мир прежде этого часа».
И из всего, сказанного Им, одно это было неподобающим, ибо только Рим покорил мир.
Но вот снова поднялся голос толпы, и шум был сильнее, чем прежде.
И я спустился со своего места и сказал Ему: «Следуй за мной».
И снова я появился на ступенях дворца, и Он стоял рядом со мной.
Когда люди увидели Его, они заревели, подобно раскату грома. И в их крике я слышал только: «Распни Его, распни Его!».
Тогда я отдал Его священнослужителям, которые привели Его ко мне, и сказал им: «Поступайте с Ним так, как желаете. И если будет на то ваша воля, возьмите солдат Рима, чтобы они сопроводили Его».
И они взяли Его, и я распорядился, чтобы на кресте над Его головой написали: «Иисус из Назарета, Царь Иудейский». Вместо этого мне следовало сказать: «Иисус из Назарета, Царь».
И этого человека раздели, высекли и распяли.
В моей власти было спасти Его, но Его спасение вызвало бы восстание, а правителю провинции Рима всегда мудрее избегать нетерпимости к религиозной щепетильности покорённого народа.
Я верю до сего часа, что сей человек был больше, чем подстрекатель. То, что я постановил, было не по моей воле, а в интересах Рима.
Вскоре мы покинули Сирию, и с того дня моя жена стала женщиной печали. Иногда даже здесь, в этом саду, я вижу горе на её лице.
Мне сказали, что она много говорит об Иисусе с другими женщинами Рима.
Се человек, которого я обрёк на смерть, возвращается из мира теней и входит в мой собственный дом.
И внутри себя я спрашиваю снова и снова - что есть истина, а что не есть истина?
Может быть, это сирийцы подчиняют нас себе в тихие ночные часы?
Конечно, этого не должно быть.
Ибо Рим должен одержать победу над ночными кошмарами наших жён.
* Гиксо́сы - группа кочевых скотоводческих племён из евразийских степей (привнесли колесничное военное дело на Ближний Восток), проникли в Плодородный полумесяц через Среднюю Азию и Иранское или Армянское нагорье. Захватившие, впоследствии, власть в дельте Нила в середине XVII в. до н. э. и затем, около 1650 г. до н. э., образовавших свою династию правителей. Своё название они получили от египетского Hqa xAswt «правитель (чужеземных) стран», передаваемое по-гречески ὑκσώς или ὑξώς. Иосиф Флавий («Против Апиона» I. 14, 82-83) переводит слово «гиксосы», как «цари-пастухи» или «пленники-пастухи», последнее подтверждается египетским HAq «добыча», «пленник».
** - букв. Зал Суда. В Евангелии же употребляется слово «претория»: Претория (греч. прайторион; лат. преториум), служебная резиденция рим. наместника, причем здание, в к-ром располагалась П., одноврем. служило и казармой (Мф 27:27; Мк 15:16). В иерусалимской П. Пилат допрашивал Иисуса.
(читать полностью)
* Оригинальный пост
(Картина Ирины Азаренковой azarenia )
Содержание
(Джебран Халиль Джебран; перевод Игоря Сивака)
Прежде чем Его привели ко мне, моя жена много раз говорила о Нём, но это меня не занимало.
Моя жена мечтательница, и, как многие римлянки её ранга, она увлечена восточными культами и ритуалами. И эти культы опасны для Империи, а находя дорогу к сердцам наших женщин, они становятся разрушительными.
Египту пришёл конец, когда аравийские гиксосы* принесли ему единого Бога их пустыни. И Греция была побеждена и повержена в прах, когда Астарта и её девять дев явились с сирийских берегов.
Что же касается Иисуса, я никогда не видел этого человека, прежде чем Его не привели ко мне как злоумышленника, как врага своего народа, а также и Рима.
Его привели в преторию**, и его руки были привязанными верёвками к телу.
Я сидел на возвышении, и Он подошел ко мне длинными, твердыми шагами; затем Он выпрямился, и Его голова была высоко поднята.
И я не мог понять, что нашло на меня в тот момент; но внезапно мне захотелось, хотя это не входило в мои намерения, встать и сойти с возвышения и пасть перед Ним.
Я почувствовал, словно в Зал вошёл Кесарь, человек более великий, чем сам Рим.
Но это длилось всего мгновение. А потом я увидел простого человека, который был обвинён в измене своим собственным народом. А я был Его правителем и судьёй.
Я спрашивал Его, но Он не отвечал. Он только смотрел на меня. И в Его взгляде было сострадание, как будто это Он был моим правителем и судьёй.
Потом снаружи стали доноситься крики людей. Но Он оставался безмолвным и по-прежнему смотрел на меня с состраданием во взгляде.
И я вышел на крыльцо дворца, и увидев меня люди перестали кричать. И я спросил: «Что Вам нужно от этого человека?»
И они все как один закричали: «Мы хотим распять Его. Он враг нам и враг Риму».
И некоторые выкрикивали: «Разве Он не сказал, что разрушит храм? И разве Он не тот, кто притязал на царство? У нас не будет иного царя, кроме Кесаря».
Тогда я оставил их и снова вернулся в преторию, и увидел Его по-прежнему стоящим там в одиночестве, и Его голова по-прежнему была высоко поднята.
И я вспомнил, что читал слова греческого философа, который сказал: «Одинокий человек - самый сильный человек». В этот момент Назареянин был более велик чем его нация.
И я не чувствовал к Нему снисхождения. Он был выше моего милосердия.
Тогда я спросил Его: «Ты Царь Иудейский?»
И Он не произнёс ни слова.
И я снова спросил Его: «Разве не говорил ты, что ты Царь Иудейский?»
И Он посмотрел на меня.
И ответил тихим голосом: «Ты сам провозгласил меня царём. Возможно, с этой целью я и родился и затем и пришел в мир, чтобы свидетельствовать об истине».
Се человек, говорящий об истине в такой момент.
В своём нетерпении я обратился вслух и к самому себе и к Нему:
«Что есть истина? И что есть истина для невиновного, когда он уже в руках палача?»
Тогда Иисус произнёс с силой:
«Никто не будет править миром, иначе как с помощью Духа и истины».
И я спросил Его: «Ты от Духа?»
Он ответил: «И ты тоже, хотя и не ведаешь о том».
И что это был за Дух, и что это была за истина, когда я, ради блага Государства, и они, из ревности к своим древним обрядам, отдали невиновного человека на смерть?
Ни один человек, ни один народ, ни одна империя не остановятся перед истиной на пути к самоосуществлению.
И я снова спросил: «Ты Царь Иудейский?»
И Он ответил: «Ты сам сказал это. Я покорил мир прежде этого часа».
И из всего, сказанного Им, одно это было неподобающим, ибо только Рим покорил мир.
Но вот снова поднялся голос толпы, и шум был сильнее, чем прежде.
И я спустился со своего места и сказал Ему: «Следуй за мной».
И снова я появился на ступенях дворца, и Он стоял рядом со мной.
Когда люди увидели Его, они заревели, подобно раскату грома. И в их крике я слышал только: «Распни Его, распни Его!».
Тогда я отдал Его священнослужителям, которые привели Его ко мне, и сказал им: «Поступайте с Ним так, как желаете. И если будет на то ваша воля, возьмите солдат Рима, чтобы они сопроводили Его».
И они взяли Его, и я распорядился, чтобы на кресте над Его головой написали: «Иисус из Назарета, Царь Иудейский». Вместо этого мне следовало сказать: «Иисус из Назарета, Царь».
И этого человека раздели, высекли и распяли.
В моей власти было спасти Его, но Его спасение вызвало бы восстание, а правителю провинции Рима всегда мудрее избегать нетерпимости к религиозной щепетильности покорённого народа.
Я верю до сего часа, что сей человек был больше, чем подстрекатель. То, что я постановил, было не по моей воле, а в интересах Рима.
Вскоре мы покинули Сирию, и с того дня моя жена стала женщиной печали. Иногда даже здесь, в этом саду, я вижу горе на её лице.
Мне сказали, что она много говорит об Иисусе с другими женщинами Рима.
Се человек, которого я обрёк на смерть, возвращается из мира теней и входит в мой собственный дом.
И внутри себя я спрашиваю снова и снова - что есть истина, а что не есть истина?
Может быть, это сирийцы подчиняют нас себе в тихие ночные часы?
Конечно, этого не должно быть.
Ибо Рим должен одержать победу над ночными кошмарами наших жён.
* Гиксо́сы - группа кочевых скотоводческих племён из евразийских степей (привнесли колесничное военное дело на Ближний Восток), проникли в Плодородный полумесяц через Среднюю Азию и Иранское или Армянское нагорье. Захватившие, впоследствии, власть в дельте Нила в середине XVII в. до н. э. и затем, около 1650 г. до н. э., образовавших свою династию правителей. Своё название они получили от египетского Hqa xAswt «правитель (чужеземных) стран», передаваемое по-гречески ὑκσώς или ὑξώς. Иосиф Флавий («Против Апиона» I. 14, 82-83) переводит слово «гиксосы», как «цари-пастухи» или «пленники-пастухи», последнее подтверждается египетским HAq «добыча», «пленник».
** - букв. Зал Суда. В Евангелии же употребляется слово «претория»: Претория (греч. прайторион; лат. преториум), служебная резиденция рим. наместника, причем здание, в к-ром располагалась П., одноврем. служило и казармой (Мф 27:27; Мк 15:16). В иерусалимской П. Пилат допрашивал Иисуса.
(читать полностью)
* Оригинальный пост
(Картина Ирины Азаренковой azarenia )
Содержание